Случайная встреча

Константин Александрович цедил слова сквозь зубы и как любой, по настоящему страшный начальник, голоса не повышал, приходилось прислушиваться в звенящей тишине.

– Чтобы пресечь дальнейшие разговоры, могу сообщить лишь то, что знаю сам. Нашу московскую коллегу, Сафронову Тамару Варламовну действительно вчера убили. На этом точка. Поскольку завод – это отдельное государство со своим внутриобъектным режимом, то в случае, если у следствия появятся к кому-то из Вас вопросы, Вам пришлют повестку. Настоятельно не рекомендую выдвигать версии, строить гипотезы и вообще открывать рот, если Вы только не захотите обсудить друг с другом животрепещущие производственные вопросы. Особо впечатлительным и общительным напоминаю, что у меня в штате нет специалистов, способных проводить следственные мероприятия, так что займитесь тем, чему Вас учили и что подтверждают Ваши дипломы.

– Расходимся.

Притихшие сотрудники оперативно разошлись, а Алина осталась караулить начальника в приемной, он куда-то исчез после произнесенного спича. Офис замер в молчании.

Волшебная сила слова, думала Алина, нетерпеливо ерзая в кресле, или дело в сочетании слов и человека их произносившего?

Как – то не так, до сегодняшнего дня ей представлялся улыбчивый, остроумный, всегда безупречно одетый Константин Александрович. Меньше всего он походил на руководителя такой огромной стройки, его легче было представить на холмистых полях Шотландии с клюшкой для гольфа, чем здесь, в продуваемом всеми ветрами Омске, но сегодня Караев напомнил ей медведя.

Когда-то давно она прочитала, что больше всего дрессировщики боятся медведей и никогда не поворачиваются к ним спиной. В отличие от кошачьих, которые скалятся, рычат и бьют хвостом, перед нападением, медведь ничем не выдает своего настроения. Глаза, только отражают свет. Гнев и радость – все скрыто в глубине. Так и у него, глаза, оказывается, были медвежьи, а привычная улыбка служила лишь приманкой, специально отработанным коммуникативным навыком.

– Алина Витальевна, пройдемте, если Вы, конечно, ко мне. Шеф вернулся незаметно, прервав поток Алининых «размышлизмов».

– Что Вы хотели? У меня совсем немного времени.

– Я хотела только сказать, что никаких документов на ресепшене не было, я просто забыла Вам, со всеми этими событиями, доложить.

– Алина Витальевна, я же сказал, что спешу, а Вы в шарады решили со мной сыграть?! Я не понимаю, какой ресепшен и какие документы.

– Ресепшен в гостинице Камелот, куда Вы меня отправили, ну тем самым утром, когда….Алина запнулась, – а документы воронежского филиала.

До этого, впопыхах запихивающий в портфель бумаги, Константин Александрович остановился и сел напротив нее.

– Алина Витальевна, а теперь четко и ясно.

Алина волнуясь, но, тем не менее, четко и ясно объяснила, что поздно вечером с почтового ящика, которым пользуется Раечка, ей пришло сообщение, что по его поручению ей необходимо утром, еще перед работой заехать на Заозерскую и забрать документы воронежского филиала.

– А Вы Рае не перезванивали, ничего не уточняли?

– Нет, зачем. Адрес гостиницы был во вложении со схемой проезда. Сообщение было предельно ясным.

– Рая, – крикнул Константин Александрович неожиданно и Алина вздрогнула.

– Позавчера вечером, Вы, от моего имени, просили Алину Витальевну заехать и забрать документы в Камелоте? – спросил он, когда Рая впорхнула в кабинет.

– Нет, – сразу же отозвалась она. Несмотря на ангельскую внешность Раечка была профи и переспрашивать было бессмысленно. Ее «нет», было «нет», без всяких, кажется…

– Дело в том, Алина Витальевна, что я Вас никуда и ни с какими поручениями не отправлял, – сказал он, как только за Раей закрылась дверь.

Алина задумалась, Караев молчал.

– А зачем тогда этот розыгрыш и кто так глупо шутит, -наконец, произнесла она.

Не уверен, что это шутка. Если бы я знал Вас чуть меньше, я бы сказал коронную фразу все паникеров – «Вы только не волнуйтесь», а так скажу, что повод волноваться у нас с Вами действительно есть. Дело в том, что Сафронову убили утром в ее номере в гостинице Камелот, видимо, в то самое время, когда Вы приехали туда забирать несуществующие документы.

Когда Алина через два часа появилась в кабинете, коллектив уже стоял на ушах, строя фантасмагорические предположения, куда она запропастилась, если совещаний нет, а шеф уехал.

– А к нам безопасники заходили, – сказал Макс

– И рылись в Вашем компьютере, – добавил Стас.

– Знаю, – хотела сказать Алина, но промолчала.

Годы работы и успешная карьера, почти полностью перекроили ее характер. «Если думаешь, не говори, если думаешь и говоришь – не подписывай, если думаешь, говоришь и подписываешь – не обижайся». Эта жестокая фраза не раз спасала ей жизнь. Скольких хороших людей, на ее памяти, сгубила привычка «делиться».

Начальник службы безопасности, знал ее не первый год и именно поэтому два часа, проведенных у него, были чуть проще, чем могли бы быть.

– Алина Витальевна, еще раз расскажите мне в подробностях все про поручение Караева.

– Как Вы добрались до Камелота тем утром?

– Почему Вы отпустили водителя?

– Продиктуйте номер машины, которая Вас довезла до гостиницы.

– Сколько Вы там пробыли?

Алина отвечала по-армейски, не растекаясь мыслью по древу. Мямлей с рохлями Шамиль Наимович терпеть не мог.

Все это время он расхаживал по кабинету. Огромные плечи, периодически загораживали яркий свет, бьющий в окна.

– Да, зайдите, – отозвался он, когда в дверь постучали.

– Шамиль Наимович, никаких следов ни на почте Алины Витальевны, ни данных об отправке с общего ящика, которым обычно пользуются секретари не найдено, – доложил гонец, отправленный проверять ее с Раечкой компьютеры.

– Можете идти, – и подчиненного как ветром сдуло, а они опять остались вдвоем.

– Да, Алина Витальевна. Все гораздо хуже, чем представлялось вначале.

Алина и сам это знала. Получалось совсем безрадостно.

– А зачем Вы поднимались на этаж?

– Когда на ресепшене сказали, что никаких документов для меня не передавали, я решила подняться к Багдасарову сама. Мы с ним пересекались, когда я была в Воронеже в командировке, и я подумала, что может он просто забыл оставить пакет.

– И что?

– И ничего. Дверь никто не открыл.

– На каком этаже его номер?

– На третьем, направо по коридору.

– Шамиль Наимович, а камеры, – спохватилась Алина.

– Алина Витальевна, – протянул он удивленно. – Ну, неужели, Вы думаете, что я бы переживал, если бы они там были? В Камелоте нет и никогда не будет камер. Именно поэтому я и сам там останавливаюсь, когда приезжаю в Омск.

– А вы переживаете? – с надеждой спросила Алина и заглянула ему в глаза.

– Разумеется, – сказал он абсолютно спокойно. – Вся эта история крайне не выгодна нам именно сейчас. Убили ключевую фигуру комиссии, которая направлена сюда проверять финансово-хозяйственную деятельность. У нас на кону новый крупный заказ. Контракты, которые Вам поручил проверить Константин Александрович – чрезвычайно важны. Новый проект мы собираемся подписывать именно с китайской компанией. Расхождения в отчете, которые Вы заметили, безусловно, вызовут вопросы у потенциальных партнеров. «Сайнакс» предпочитает работать самостоятельно, их производственные мощности позволяют справляться с любым объемом работ, просто руководство компании решило, что на Российском рынке слишком много «национальных особенностей», назовем это так. Да и фигура Константина Александровича внушает им доверие.

Понятно, бизнес есть бизнес, никаких личных переживаний, подумала Алина.

– Я могу идти, Шамиль Наимович, – произнесла она вслух, стараясь даже взмахом ресниц не выдать разочарования, – у меня работы непочатый край.

– Да, конечно, но еще на секунду задержитесь. Обещайте мне, что когда Вас вызовут повесткой поговорить, первым об этом в известность Вы поставите меня.

– А Вы думаете, что меня будут вызывать?

– Уверен. Мир не без добрых людей и Ваши сложные взаимоотношения с Сафроновой недолго будут тайной следствия.

– Ладно, прорвемся, – сказала Алина, уже выходя, скорее сама себе..

– Алина Витальевна, – окликнул он. – Я сделаю все возможное, чтобы разобраться в том, что происходит и кто пытается испортить Вам жизнь. Я Вас привел сюда и мне важно, чтобы «мои» люди не пожалели, что пошли за мной. Так что, будьте уверены, что кто бы это не был, он сильно пожалеет, что втянул Вас в эту историю.

Макс, давай вместе, она опять «завалилась за подкладку», – сказал Стас.

– Чего?

– – Позже объясню.

– Раз, два три, Алина Витальевна, – хором грянули они.

Алина очнулась. Ребята стояли у ее стола и с тревогой заглядывали в глаза.

– Пойдемте обедать, а то опять все прошляпим.

– Простите ради Бога, я задумалась.

– Да мы заметили. Собирайтесь, а то последний автобус упустим. А пешком в такую погоду идти неохота.

К столовой было не подступиться. До «генеральской», где обедали ИТРовцы они не добрались, Алина закопалась и автобус уехал, а у обычной, позади их офиса, уже змеился хвост очереди. Монтажники в страховочных поясах, сварщики с откинутыми на затылок защитными масками, электрики с «кошками», турки, сербы, итальянцы, оранжевые жилеты поверх фирменных спецовок ведущих строительных фирм мира, разномастный людской поток бурлил и галдел на все лады.

Как же они ей нравились! Ей, коренной москвичке из «хорошей семьи» ужасно нравились работяги на стройке. Пройдя все круги офисного ада, закаленная в управленческих войнах и умевшая «держать удар» она только здесь поняла, как же надоели ей белые воротнички, с неизменными стаканчиками из «Старбакса» по утрам, на элекстросамокатах и коротеньких штанишках в облипку.

Вот куда надо устраиваться на работу, если хочешь выйти замуж за приличного человека, а не за метросексуала, прости Господи.

– Барышня, проходите, у нас такие красотки без очереди, – окликнул ее здоровенный детина, стоявший уже у входа.

Алина, была здесь как бельмо в глазу, если в той, дальней столовке еще встречались женщины, то здесь она оказалась одна.

– А я с кавалерами, – крикнула Алина, кивнув на Стаса и Макса.

– Да, ладно, проходи и детский сад свой бери.

Очередь дрогнула богатырским смехом. Макс уверенно двинулся ко входу, а Стас остался стоять, где был.

– Ты чего тормозишь, пойдем, – обернулся к нему Макс.

– Я не пойду.

– Я не пойду, – крикнула Алина и осталась со Стасом. Макс затормозил и поворчав, что уже чувствует как костлявая рука голода сжала ему горло, вернулся.

– А где Вас все – таки черти носили, – спросил Макс, изнывая от жары. – Мы Вас обыскались, думали, не случилось ли чего. Стас даже сам, без моей поддержки Раечку очаровывал, чтобы выведать Ваше местоположение.

– У Шамиля.

– И что? Зачем? – Макс мгновенно оживился. Шамиль Наимович вызывал его неподдельный интерес, его раскачивающаяся пружинистая походка, габариты, которые заставляли жаться к стене, когда он шел по коридору, сломанное правое ухо, а главное взгляд от которого стыли жилы и что-то начинало бурлить в животе – не давали Максу покоя. Вот как, спрашивается такого добиться? Мало того, что мужики при его приближении тоже хотели казаться выше и сильнее, так еще и женщины, эти бесстрашные существа, смело заглядывали ему в глаза и кокетничали.

– Макс, может, отстанешь от человека? Надо будет, сама расскажет, – прошипел Стас ему на ухо.

– Вот еще, столько терпеть, – сказал Макс отчетливо, – Алина Витальевна, рассказывайте сейчас. Все равно благодаря этому «рыцарю в блестящих доспехах» – и он кивнул на Стаса – нам еще здесь полжизни стоять.

Алина посмотрела по сторонам и действительно не увидела ни одного знакомого лица.

– Ладно, – она решилась. – Мы поговорили и, в общих чертах, история такая. Утром, как раз когда и убили Сафронову, я ездила в Камелот за документами, которых там не было и быть не могло, поскольку Караев мне этого не поручал. Кроме того, я еще и на этаж поднялась, где жила Сафронова, не к ней, разумеется, а к Багдасарову, гендиру воронежского филиала думала, он просто забыл про документы. Его не было. Никто не открыл и я ушла. Вот, собственно и все.

– Интересно то как! – Макс даже закрутился на месте от возбуждения, Стас стоял молча, задумчиво глядя на нее.

– И что? В конце-то концов, они по камерам посмотрят, что Вы к ведьме даже не приближались и всех делов – произнес Макс.

– Нет там камер. И на почте Каревского поручения у меня нет, поэтому безопасники и приходили – ответила Алина.

– А…

– И у Раи пусто – они тоже проверили, – не дала договорить Максиму Алина.

– Все равно, ее терпеть не могла куча народа, причем тут Вы? – не унимался Макс.

– Разумеется, только из всей этой кучи в гостинице в то утро была только я – и Алина грустно пожала плечами.

Все складывалось крайне удачно. Выскочка попалась в самую простенькую ловушку, даже изобретать ничего сверхъявственного не пришлось. Конечно, вероятность, что ее «закроют» только на основании того, что она была в гостинице и терпеть не могла покойницу крайне мала, но нервы потрепят изрядно, а впрочем, чем черт не шутит может и на нее все повесят. Хотя вряд ли, Шамиль костьми ляжет, но не даст ее в обиду. Жаль, если бы не он, то можно было бы попытаться «усугубить». Надо подумать, хотя…пока и этого достаточно. Достаточно того, что вся эта история отвлекла ее от главного – от контрактов и отчета. Пока ее не стали таскать на допросы он еще «держит лицо», посмотрим, как запоет, когда наши доблестные сыщики возьмутся за нее всерьез.

– Детка, ты там как? – мама дозвонилась до нее уже поздно вечером.

– Да нормально, сегодня без эксцессов. Вызывал Гасанов, сказал, что поможет, так что немного отпустило.

– Ну, слава Богу, а то я без снотворного уже не засыпаю. Все крутится этот кошмар в голове. Никак не могу поверить, что это происходит на самом деле. Какой-то детектив.

Мама была большой поклонницей «легко» жанра. Уж кого только не было в их огромной библиотеке – и Луиза Пенни, и Себастьян Жапризо, и Артуро Перес Реверте, и Энн Пэри, не считая признанных корифеев.

В отличие от других «приличных» домов, эти книги стыдливо не прятали в глубине полок, а отдавая должное, ставили в общий ряд с «настоящей» литературой. Тридцать томов Агаты Кристи – красный переплет с золотым тиснением, зеленый томик с черными буквами – Конан Дойла, новенькие, яркие обложки Алана Брэдли со смешной девчонкой на обложке – были полноправными членами книжного братства.

– Да мамуль, только в жизни все гораздо страшнее.

– Я понимаю, да и я тебя так подвела со своей операцией, не могу к тебе выбраться, а душа-то не на месте. Ты мне хоть расскажи, что ты там ешь, пьешь. Ты себе суп варишь, или все в сухомятку?

– Мам, ну какой суп?! Ты серьезно? Я один раз сварила – вылила, да и в столовой хорошо кормят.

– Да уж я себе представляю…

– А вот и не представляешь. Мы со Стасом ходим в рабочую столовую, там выбор меньше, зато готовят лучше. Здесь стройка и если бы мужиков, которые так пашут кормили бы бурдой, они бы эту столовую давно разгромили. Знаешь, как трудно найти приличных сварщиков, мы не то, что всю область перетрясли в их поисках, так еще и все соседние регионы прошерстили, у них же должны быть НАКСовские свидетельства и аттестовывать их..

– Алина перестань мне морочить голову, ты не на совещании, совсем помещалась со своей стройкой. Я твои фотографии в этом жутком комбинезоне и в каске своим подругам показывать стесняюсь, а ты со сварщиками ко мне пристаешь. Ты мне лучше вот что расскажи кто такой этот Стас. Как не позвоню, Стас то, Стас се…

– Нет, ну ты подумай, – рассмеялась Алина, вот как тебе это удается? Я тебе так искренно пытаюсь запудрить мозги, но тебя со следа не сбить.

– Ну, еще бы, во-первых я знаю тебя как облупленную и все твои отвлекающие маневры тоже, а во-вторых, он действительно у тебя с языка не сходит, так что рассказывай.

– Мам, ну что тут рассказывать. Даже смешно. Он молодой совсем и мы с ним просто дружим.

– Тебе его не варить, как говорится. Так что молодой – не старый, или ты хочешь выйти замуж, а потом в Инрстаграме выставлять неприличные снимки, где ты, а рядом твой «дедушка» с лицом доброй бабушки, а во – вторых я не очень – то верю в дружбу между мужчиной и женщиной, то есть теоретически она вроде есть, но на практике, я лично, ни разу не встречала.

– Мам, притормози. Он моложе на пятнадцать лет. Понимаешь, на пятнадцать! Я же не Алла Пугачева! Да и Инстаграма у меня нет.

– Ты гораздо лучше, – сказала мама и они обе расхохотались.

– Мама, Бог с ними, с этими мужиками. Я тебе хотела сказать, чтобы ты в голове ничего не держала. Сделаешь операцию, приедешь. Мы полгода ждали, записывались, а он хирург от Бога, ты же знаешь.

– Знаю детка, конечно, только поэтому и не прилетела до сих пор. Но ты там держись, не вешай нос, все будет хорошо и Стаса этого не отталкивай, чем черт не шутит…в любом случае мужчина лишним не бывает.

– Ладно, целую, – сказала Алина смеясь, – завтра позвоню.

Ишь ты – цаца, думал Воронцов, пока Андреева Алина Витальевна, располагалась на стуле напротив него и с любопытством разглядывала кабинет.

Лет сорок с небольшим, одета не по-здешнему, вроде и ничего особенного, но видно, что столичная штучка. Как бы так спросить, что это у нее на шее болтается. Жена все уши прожужжала, про какой-то сотуар, кажется это именно то.

Стрижка только дурацкая, как у его сына, виски почти выбриты и длинная челка, которую можно собрать в хвост, но ей идет, а Кольке нет. Глаза внимательные, умные, цвет только чудной. Карие с зелеными всполохами. Вот сейчас, на свету, скорее зеленые с карими, черт разберет, составляй по таким фифам фоторобот.

– Алина Витальевна, давайте пропуск, я отмечу.

– Да, пожалуйста, – Алина протянула бумажку и мельком взглянула на него.

– Ну что же, приступим, помолясь, – сказал Воронцов и потер руки.

– Давайте, – согласилась Алина.

– Как нам стало известно, утром двадцать шестого апреля Вы, Андреева Алина Витальевна, по неизвестной причине посетили гостиницу Камелот, где в это же самое время, вот ведь совпадение какое, произошло убийство вашей московской коллеги Сафроновой Тамары Варламовны, с который Вы, Алина Витальевна, состояли в крайне напряженных отношениях. Все верно? – и Воронцов еще раз, довольно потер руки.

– Нет не совсем. – Ее голос звучал спокойно, ни намека на истерику.

– А что же в сказанном Вас не устраивает? – поинтересовался Воронцов, немного нарочито изобразив изумление.

– Формулировка про «неизвестную причину» и про напряжённость в отношениях.

– Ну так не оставляйте следствие во тьме предрассудков, просветите нас.

Ишь ты – цаца, опять подумал Воронцов.

Ишь ты – «во тьме предрассудков» подумала Алина и оба про себя усмехнулись.

– Я ездила в Камелот, потому что у меня было поручение руководства забрать документы, а с Сафроновой я давно ни в каких отношениях не состою, с тех пор как уволилась из головного офиса. То есть более двух лет.

– Как интересно, а нам, из надежных источников известно, что никакого поручения руководства не было, а это значит, что Вы поехали в гостиницу, где жила покойная по собственной инициативе.

– Значит, стоит проверить источники на надежность, потому что поручение было – уверенно сказал Алина.

– Всенепременно проверим, надеюсь, Ваше руководство это подтвердит? – спросил Воронцов, хотя и знал ответ на этот вопрос. Еще утром, это подтвердил сам Гасанов, который заезжал к его шефу.

– Разумеется, – и на этот раз голос не дрогнул.

– Ну – с, положим, но с какой стати, Вы решили подняться на третий этаж?

– Потому что документов у дежурного администратора не оказалось.

– И так совпало, что искать Вы их стали именно на том этаже, где жила убитая?

– Искать я их стала на этаже, где проживал руководитель нашего филиала, который и должен был их передать, а то, что на этом же этаже проживала и Сафронова, это как Вы справедливо отметили – совпадение.

– А как Вы узнали, в каком номере он остановился, Вы ведь на ресепшене не спрашивали?

– Я слышала, как секретарша шефа бронирует ему номер и запомнила.

Воронцов насмешливо приподнял бровь.

– Напрасно сомневаетесь, у меня очень хороша память.

Молоток, одобрительно подумал Воронцов, не плывет хоть и нервничает. Он, в отличие от того что показывают в дурацких ментовских сериалах, терпеть не мог дрожащих как желе свидетелей, ему не доставляло никакого удовольствия доводить противную сторону до икоты, орать в беззащитный затылок, нависая над человеком горой. Он предпочитал задавать вопросы и скрупулёзно проверять ответы, а уж если и загонять в угол, то только с козырями на руках. В этом ему очень помогала внешность. Раньше, по молодости, он очень стеснялся схожести с Аниськиным, а теперь понимал, как ему повезло. Никто до поры до времени не воспринимал его всерьез, а когда спохватывались – было поздно.

– Ну и как, нашли?

– Нет, Багдасаров, так зовут руководителя, в номер к которому я поднималась, дверь не открыл и я уехала.

– И никуда больше не сворачивали?

– В номер к Сафроновой? С целью убийства? Нет, конечно. – Алина чуть улыбнулась. Он ей нравился. Разыгрывает деревенского простачка, а глаза цепкие, лисьи. Уж что-что, а таких, как он, она на своем веку навидалась. Как же там было – «Лучше всего слушают люди, в присутствии которых лучше молчать». Он как раз был из их числа.

– Допустим, тогда если Вас не затруднит, расскажите подробнее про Сафронову и про Ваши отношения.

– Не знаю, с чего начать, – Алина вопросительно посмотрела на него.

– Так с начала, как водится. Когда и при каких обстоятельствах Вы познакомились. Почему коллеги, оценивая Ваши отношения, называют их напряженными.

– Познакомились, не совсем верное определение. Она пришла к нам на работу, когда у нас сменился директор, собственно, вместе с ним и пришла. Было это три года назад. Год мы проработали вместе, потом я ушла. А напряженность – такая штука, которая существует в моменте. На тот момент, когда мы работали вместе, она была, а сейчас нет. Прошлое прошло, уж извините за банальность.

– А почему ушли? – Воронцов умел задавать правильные вопросы.

– Ушла потому, что кланяться надо было слишком низко. Так низко, что и шею сломать можно.

– Год значит терпели?

– Запаса прочности хватило только на год. Я очень любила то, чем занималась.

Вопрос ее и расстроил и взволновал и в этот момент он понял – не она. Не она, но она мне нужна. За все время «беседы» она ни разу не напряглась, только сейчас, когда спросил про работу.

– Ладно, Алина Витальевна, на сегодня достаточно, но не прощаемся, не прощаемся. Надеюсь, про то, что из города Вам уезжать нельзя, Вы понимаете?

– Конечно, но я и не смогу. Я работаю по контракту, а его досрочное расторжение, по собственной инициативе, будет мне столько стоить, что домой я вернусь в «дезабилье».

– Любопытно было бы посмотреть, – сказал Воронцов.

Ишь ты «дезабилье» подумал Воронцов, и не такое слыхали.

Ну, ты и фрукт, подумала Алина.

Она неловко улыбнулась, он ответил ей, слегка кивнув головой, в лисьих глазах плясали черти.

Уже с подписанным пропуском в руках она решилась.

– Геннадий Викторович, можно спросить?

– Спрашивайте, смогу – отвечу.

– Как Вы меня нашли?

– Элементарно, Ватсон.

– Я серьезно, я же знаю, что в Камелоте нет камер, и вряд ли гостиница обклеена моими фото с пометкой «разыскивается». Как они меня опознали? Номер Багдасарова я знала, так, что в гостинице я пробыла десять минут, максимум. Наверняка, была не только я.

– Я же сказал – элементарно, значит так и есть. Обычная следственная рутина. Установили время убийства, опросили персонал, кто был и в какое время и стали искать. Установили, помаленьку, кто, на чем приезжал в гостиницу, отделили таксистов от владельцев собственных авто. Выяснили, откуда забирали клиентов. У нас в городе таксопарков раз – два и обчелся. Как-то так, Алина Витальевна.

– Не сходиться, Геннадий Викторович, – сказала она на прощание – слишком быстро Вы меня нашли.

Не сходиться, подумал про себя Воронцов, но не скажешь же ей об этом. Поэтому-то она ему и нужна. На нее, как на живца можно ловить того, кто затеял эту возню, кто позвонил и сказал где и кого ему надо искать.

Алина возвращалась пешком. Гасанов, инструктировавший ее перед походом к следователю, запретил брать служебную машину. Чем меньше народу знает, куда она поехала – тем лучше.

– Алина Витальевна, – ее кто окликал. Обернувшись, она увидела на обочине знакомую Хонду.

– Я за Вами, – сказал Стас. Врать и притворяться, что опять проезжал мимо, уже не имело смысла.

– Спасибо, – обрадовалась Алина так искренно, что комок в его горле мгновенно исчез.

– Куда поедем? – спросил он, кода посадил ее в машину и захлопнул за ней дверь.

– Не знаю, можете довезти меня домой? – а то этот разговор дался мне тяжело.

– Конечно.

В машине играла музыка.

– Что это? – заинтересовалась Алина.

– «Каспийский груз», Вам нравиться? – удивленно спросил Стас, а то я могу выключить.

– Нет, ни в коем случае. Можно погромче?

– А кто они? – спросила Алина, когда стих последний звук.

– Два пацана, кажется, из Баку. – Вам правда зашло?

– Да, а что не похоже?

– Просто это сильно на любителя.

– Почему?

– Да потому, что они скорее про меня, чем про Вас.

Он хотел добавить, что вряд ли она может понять, что значит «Не было и не надо». Ребята пели про другую жизнь, которая ничего общего не имела с ее. Разная жизнь, разные судьбы, случайное пересечение пути.

– Напрасно Вы думаете, что я не понимаю, о чем это. Да я не из бедной семьи и не из такого же района, и у меня не было никого со скамьи подсудимых, ни с зоны, как они поют, но и я не родилась с золотой ложкой во рту. Я всего добивалась сама. Всегда. И одному Богу известно, чего мне это стоило.

– Простите, я не хотел Вас обидеть. Я просто не думал, что Вам и правда понравится.

– Да не страшно, тем более, что мы уже приехали.

Шлагбаум поднялся, пропуская их вперед, вглубь «буржуйского» района, как в шутку называла его Алина.

Стас быстро выскочил из машины и открыл ей дверь.

– Всего доброго, Алина Витальевна, до завтра.

Алина раздумывала всего секунду.

– А Вы не хотите зайти? Я даже постараюсь приготовить, что ни будь съедобное.

С утра Макс приехал первым, он надеялся застать Алину уже на месте и пока никого нет, в подробностях расспросить начальницу о вчерашнем визите к следователю, однако она все никак не появлялась и зашла одновременно со Стасом, когда остальной коллектив уже был в полном составе.

– Алина Витальевна, а что это Вы сияете, как медный таз, прошу прощения, или Вы вчера не в околотке были, а на бал с принцем ходили, – спросил он, когда, наконец, удалось заманить ее в курилку.

– Много будешь знать – скоро состаришься. Алина счастливо засмеялась и дернула его за нос.

– Ну, серьезно, сосредоточьтесь, что Вы, в самом деле! Я полночи не спал, так волновался, даже звонил Вам три раза, а Вы трубку не брали, – обиженно сказал он.

– Прости, видимо уснула.

Алина продолжала блаженно улыбаться, а Макс недоуменно смотрел на нее. Все – таки бабы, все с приветом, но его начальница – это что-то, хотя с другой стороны вот уж с кем не заскучаешь, так это с ней. Не успела приехать и трах-бах убийство, а то жили как в болоте. Их отдел в упор никто не видел, да и они мало кого замечали. А сейчас – совещания, отчеты, контракты, дверь в кабинет не закрывается, прям проходной двор. Девки, правда, злятся, работы привалило, не успевает она выйти – шипят, хотя сейчас шипеть стали меньше, но как он подозревал не потому, что вдруг полюбили Андрееву, а потому, что ему перестали доверять. Ну и черт с ними, главное, не забыть ей сказать про китаёз.

– Алина Витальевна, ну расскажите, я ведь умру от любопытства, – опять занудил Макс.

– Хорошо, так уж и быть.

Алина вкратце пересказала ему разговор со следователем. Услышав, что следователя зовут Воронцов, Макс встрепенулся и сообщил, что у них на кафедре преподавал уголовное право его отец, правда сейчас уже вышел на пенсию, но мужик был толковый и сын, как говорят такой же.

– У них это, как его – трудовая династия, так, кажется, говорили в Ваше время – пояснил Алине Макс.

– Ах, значит в мое время, в мезозой что ли, – рассмеялась Алина и опять, на тот раз уже пребольно дернула его за нос. – Я тебе покажу в мое время.

Подгоняемый шутливыми пинками начальницы Макс вернулся в кабинет и совершенно забыл ей рассказать о своем открытии.

А в обед завыли сирены и спустя час они узнали, что со строительных лесов сорвался монтажник.

– Разрешите?

В дверях маячил парень, которого он изредка встречал в коридоре.

– Прошу.

– Шамиль Наимович, я хотел поговорить по поводу Андреевой.

– Стас долго раздумывал, перед тем как идти, но как только Макс утащил Алину курить, ноги сами принесли его к кабинету Гасанова.

– Я вот что хотел сказать, я знаю, что Вы проверяли почту Алины Витальевны и Раи, но так ничего и не нашли. Надо срочно запросить информацию с общего сервера в головном офисе, в Москве. Там следы остались. Обычно, информация хранится не больше недели, можем не успеть. – И еще. Помните отчет, который для Караева готовила Алина? Я должен его посмотреть, мне кажется – я могу помочь.

– Присаживайтесь молодой человек, торопиться – то нам теперь некуда. Шамиль Наимович улыбнулся, и Стасу мгновенно захотелось выйти.

Парень ему понравился. Крепко сбитый, широкоплечий и широкогрудый, наверно борец, или бывший боксер и лицо хорошее, открытое, смотрит в глаза, взгляд не отводит.

Предложение про сервер толковое, надо не забыть местных айтишников на кол посадить, что сами до этого не додумались.

– А по поводу отчета, поступим так, – сказал он вслух, когда Стас закончил. – Я сам Вам его пришлю. Алину Витальевну лишний раз не дергайте, ей и так в последнее время досталось. Проверите Вашу гипотезу и ко мне, а дальше видно будет.

– Договорились, – Стас пожал протянутую руку и вышел.

– Рая, сделайте мне кофе, – попросил Гасанов, продолжая размышлять, расхаживая по кабинету, ведь если парень прав, то Сафронова – только побочный эффект, основное направление удара другое.

– Ваш кофе, Шамиль Наимович, – секретарша прервала поток его мыслей.

– Спасибо, подскажите, как фамилия того сотрудника, который ко мне заходил?

– Берг.

– Немец?

– Скорее всего, в Омске их много, Шамиль Наимович.

– Хорошо, можете идти и запросите в кадрах его личное дело.

Интересно, а он Алину просто Алиной случайно назвал, или как? Надо бы присмотреться к нему повнимательней, или уже к ним? – подумал Гасанов, и нажал «отправить» Бергу Станиславу Андреевичу.

Коза смотрела на Алину круглыми желтыми глазами, к жиденькой белой бороденке прицепилась колючка. Вот ведь дрянь, подумала Алина, но обогнуть ее с тыла не решалась. Коза внушала ей подозрения. Алине показалась, что та выглядит слишком залихватски и в любой момент может выкинуть какой ни будь фортель.