Профессия: Королева

Объяснения потом. Лежи спокойно. Все идет хорошо.

К нам подошли трое. Двоих я знала: наш маг Ангер и барон, посланник так называемого папочки. Третьим был величественный седобородый старец, ему бы в фильмах Гэндальфа или Дамблдора играть. Все трое поклонились нам, а вернее королевскому ложу, и старец спросил громовым голосом:

Я вижу, брак совершился, ваше величество?!

Вы пришли, чтобы это проверить, почтеннейший? Делайте свое дело!

Седой махнул рукой барону. Тот опустился перед кроватью на одно колено, засунул руку куда-то под покрывало и вдруг одним движением выдернул из-под нас простыню.

Ну и фокус! Никогда бы не поверила, что такое возможно! Кровать три на три метра, простыня и того больше, на ней лежат двое, а я даже ничего не почувствовала. Вот она, магия в действии.

Барон передал простыню седовласому, тот развернул ее и продемонстрировал собравшимся кровавое пятно. Если бы это было действительно то, о чем все подумали, я бы чувствовала себя униженной. Но сейчас меня переполняло ликование: здорово я провела этих баранов! Особенно приятно стало, когда все низко поклонились испачканной простыне. Оба мага, Ангер и барон по очереди положили руку на испачканное место и засвидетельствовали: это кровь королевы Алиенор. Тотчас же помесь Гэндальфа с Дамблдором возгласила:

Корона получила свою величайшую драгоценность: чистоту невинной девы! Радуйтесь, люди, теперь у нас есть королева!

Все завопили, как будто проходили стажировку на футбольных матчах. В замкнутом пространстве опочивальни это ударило по ушам с такой силой, что я невольно сползла под одеяло по самую макушку. К счастью, после этих ритуальных слов толпа ломанулась наружу и через несколько минут мы остались наедине с королем. Я вылезла из-под одеяла, готовая требовать объяснений, но он заткнул мне рот одним взглядом.

Не сейчас, любезнейшая Алиенор. Я думал, мы обо всем договоримся сегодня, но после этой ночи… Мне надо подумать. Клянусь, мы поговорим и я все объясню, но позже.

Особо тянуть не хотелось.

Когда же, ваше величество?

После свадебной недели. Тогда у нас будет время посидеть спокойно и поговорить обо всем. А сейчас нам с вами придется принять участие в увеселениях, и дай нам боги сил вынести все и не свалиться замертво. Да, должен предупредить: у королевы есть свои покои, где она может уединиться, но в течение этой недели нам обоим придется ночевать здесь. Каждое утро счастливые подданные будут приходить, чтобы нас поприветствовать. Не бойтесь, я прикажу принести второе одеяло. Скажу, что вы мерзнете.

Вот что он такого сказал? Меня охватила странная слабость, коленки задрожали, по спине сбежала струйка пота. Я вдруг перестала бояться. Наоборот, мне безумно захотелось, чтобы мой новоявленный муж обнял меня, поцеловал, … ну и все остальное. Черти б его драли! Сейчас я умирала от желания.

Если бы сразу после своих слов его величество не ушел, то получил бы все, в чем я ему отказывала ночью.

Да что там получил… Я готова была сама его изнасиловать. Голова кружилась, а внизу живота набирал обороты вязкий медленный смерч.

Чтобы успокоиться пришлось выпить воды.

В этот момент стукнула дверь и я чуть не вылила полбокала себе на грудь. Но это был не король, а моя горничная. Лизет принесла мне укрепляющее питье и теплый халат цвета лаванды. Надевая его на меня, она прошептала:

Мы все так рады, ваше величество. Вы с королем такая красивая пара. Он влюбился в вас с первого взгляда. Вы будете замечательной королевой.

Я приосанилась. Действительно, это моя цель и я ее достигну во что бы то ни стало. И всякие там короли с герцогами мне не помеха. С его величеством рано или поздно переспать придется, но это произойдет на моих условиях. А что она там говорит, будто король в меня влюбился? Глупости это. Девичий вздор.

Спасибо, Лизет, на добром слове. А теперь я хотела бы одеться и узнать расписание на сегодня.

Глава 9, в которой героиня наконец начинает играть роль королевы

Горничная увлекла меня в давешний будуар, где уже было разложено платье. Утреннее, для официальных завтраков.

Сейчас вы завтракаете с королем и вашим батюшкой. Это прощальный завтрак. Герцог покидает нас и возвращается в герцогство. Потом вы принимаете делегацию от крестьян нашей страны.

Ага, в том же платье. Можно не переодеваться.

Затем вас будут приветствовать представители армии. Состоится парад.

На парад придется надеть что-то подходящее. Лизет подсказала:

Возможно, подойдут синее шелковое с гербами или стальное.

Стальное. Далее?

Торжественный обед с представителями торговых гильдий.

Тогда не стальное, а красное бархатное с меховыми вставками. Годится и для парада, и для обеда.

Нечего столько раз на дню тратить время на переодевания.

Затем прогулка по городу в открытой коляске. Могу порекомендовать зеленое суконное. На всякий случай возьмите с собой серый плащ. Дождя не будет, но ветер может подняться.

Хорошо. А вечером?

О, вечером бал. Вы открываете его в атласном платье цвета увядшей розы. Оно вам так идет!

Если бы я не знала о чем речь, то обиделась бы. Но платье действительно было великолепно. Все эти разговоры о тряпках меня отвлекли от переживаний, а после того, как я приняла ванну, вообще полегчало. Завтракать отправилась собранная и готовая ко всему.

Столовая, где это должно было происходить, относилась к внешней части личных королевских покоев. Отделана она была как домик для Барби: бледно-розовый фон и ярко-розовые розочки. Надо будет сменить оформление, а то раздражает. Но сейчас обстановка показалась мне уместной: самое время изобразить Барби перед папой-герцогом.

Король уже ждал меня и усадил рядом с собой, сказав на ухо:

Старайтесь молчать, улыбайтесь, и ничего не бойтесь. Через полчаса герцог отбывает, и, я надеюсь, мы его в ближайшее время больше не увидим.

Я кивнула, соглашаясь, и в тот же момент в столовую вошел Истар в сопровождении барона. За ними на некотором отдалении шел наш маг. Все уселись за один стол, маги на одном конце, правители на другом. Алиенор зажали между «отцом» и «мужем».

Забавно. Оба являются ими только официально.

Герцог внимательно осмотрел дочь, остался доволен и разразился очередной речью. Он, видите ли, счастлив видеть свою доченьку счастливой и надеется на скорое появление наследника. И вот это содержание мужик умудрился растянуть минут на двадцать. Каждый раз одно и то же, стоит только ему появиться. Он что, нанялся терзать наши уши? А покороче, конспективно, нельзя? Если бы я не имела предубеждения раньше, то возненавидела бы его теперь как раз за эти длинные пустопорожние тирады. Завтракать пришел? Тогда ешь и не мешай другим!

Король меня в этом отношении порадовал. Ответил кратко и по существу. Мол, все счастливы, завтрак стынет, подкрепитесь, дорогой тесть, перед дальней дорогой. Пока они обменивались любезностями, я изображала блондинку, улыбалась и строила глазки всем подряд, не забывая наворачивать омлет, ветчину, булочки и прочие вкусности. Похоже, роль сладкой идиотки мне удалась, потому что герцог поглядывал на меня с глубоким удовлетворением. По его мнению, все идет по плану. Пусть и дальше остается в этом приятном заблуждении.

После завтрака он обнял меня, Таргелена, поручкался с магами и торжественно удалился. Мы пошли его провожать на балкон и имели счастье полюбоваться, как кортеж исчезает в утреннем мареве. После чего безо всякой подготовки меня потащили общаться с представителями крестьянства, которые собрались во внутреннем дворе.

Наряженные в национальные одежды, которые, как подозреваю, существуют исключительно для таких случаев, богатые фермеры приветствовали короля и королеву. Они вручили нам плоды земли и своих трудов. Отлично, на кухне им всем найдется место.

Я поступила так, как Энн Хатауэй в фильме про принцессу. Обошла всех, рассмотрела дары и выразила радость от того, что в моем королевстве такие замечательные крестьяне, которые выращивают такие прекрасные продукты. Некоторые пришли с детьми, каждого из которых я погладила по головке и спросила как зовут. Хорошо, что никто не догадался притащить сюда живых животных.

Король шел за мной и улыбался. От гордости его просто распирало. Или это мне только кажется?

После приема во дворе я побежала переодеваться в красное платье, затем в зеленое и наконец в то, которое цвета увядшей розы: бледно-желтое с легким розоватым отливом.

Все остальные дни недели торжеств так и продолжали окрашиваться для меня в цвета платьев для различных случаев. Моя работа оказалась на удивление простой: «Улыбаемся и машем», но утомительной.

До ежевечерних балов я с трудом доползала, но приходилось в обязательном порядке танцевать хотя бы по три танца, а на деле выходило по пять-семь. Добравшись до спальни, я падала и засыпала как убитая. Таргелен приходил позже, но каждое утро я находила его рядом.

Мы дружно оборудовали видимость супружеской жизни и ожидали приветствия подданных, обсуждая события прошедшего дня. Мой муж выяснял мое мнение обо всех людях, с которыми я за день успела пообщаться. Я старалась передать ему свое впечатление, например: этот господин кажется рубахой-парнем, простым и искренним, но что-то меня смущают его руки, слишком нервные. Или: эта дама кажется стервой, но на самом деле так она маскирует неуверенность в себе. Похоже, ему действительно было интересно, кое-что он даже записывал. По сути, это было единственное время в течение дня, когда мы оставались наедине.

Заставить меня выполнять супружеский долг он не пытался, в результате чего между нами установились неплохие отношения. Я бы назвала их партнерскими.

Больше король меня фруктами не кормил, да и не видела я больше тех самых сливо-абрикосов, вместо них были другие фрукты. Теперь я самостоятельно потребляла содержимое фруктовой корзинки и чувствовала себя при этом в полной безопасности.

Наконец свадебная неделя закончилась и все вздохнули с облегчением. Двери, через которую к нам в спальню по утрам врывался народ, была наглухо задраена. Теперь ее откроют только когда родится наследник, чего в ближайшем будущем трудно было ожидать: я не дева Мария, беспорочное зачатие не моя стезя.

* * *

Где-то в середине безумной свадебной недели в кабинете короля глубокой ночью снова напротив друг друга за столом сидели король и его маг. Перед ними стояла бутылка вина, бокалы и тарелка с закуской: рулетиками из ветчины с разными начинками. Но еда и выпивка были только предлогом, мужчинам надо было поговорить.

Кого ты мне подсунул, Ангер, – спросил король усталым голосом.

А что конкретно тебя не устраивает? – ответил хитрый маг вопросом на вопрос, – Твоя жена красива настолько, что все подданные на нее слюной капают, умна как совет министров, а главное, целиком на твоей стороне против герцога. Что не так?

Она монстр. Настоящий. Стерва, каких свет не видывал. Я так больше не могу.

Ну, – протянул осторожный маг, – Насчет монстра я тебя предупреждал и ты, вроде, был не против. Да и выбора особо не было: этот трюк с обменом сущностями можно проводить не более одного раза, второго тело просто не выдержит.

Король тяжело вздохнул, затем признался:

Да я не в обиде. Она прекрасна. Фантастическое создание, от которого легко последний ум потерять. Но что она творит! Тебе бы и в голову не пришло. А я чувствую себя полным идиотом.

Маг от души удивился:

А мне казалось, вы нашли общий язык. По крайней мере первая брачная ночь у вас прошла…ммм… продуктивно. Или нет?

Король вдруг вскочил, вскочил и маг. Таргелен приблизился к другу, схватил за грудки и гневно зашипел:

Ты издеваешься?

Затем оттолкнул Ангера, сделал шаг назад и отвернулся. Пробормотал как бы про себя:

Если ты поклянешься на своем кольце никогда никому об этом не говорить, я тебе расскажу, как у нас ночь прошла.

Да можешь ничего мне не рассказывать! Простыня в сокровищнице, народ ликует, что мне еще нужно знать?

Тебе не нужно. А мне нужен хороший совет.

Маг взялся за свое кольцо – символ принадлежности к гильдии и произнес слова традиционной клятвы. Камень в оправе вспыхнул синим огнем, подтверждая, что клятва принята. Увидев вспышку, Таргелен вернулся на свое место. Ангер тоже присел, готовый вскочить в любую минуту. Но король уже успокоился.

Не было у нас ничего. Она меня к себе не подпустила. Наговорила разного, заставила чувствовать себя дураком, затем проткнула себе ногу ножичком для фруктов и испачкала простыню.

А потом?

Потом завернулась в одеяло как в кокон и заснула с чувством выполненного долга.

Тут маг решил напомнить королю о совершенно упущенном из виду обстоятельстве.

Тарг, а что же ты сиртайей ее не угостил? Я своей рукой положил вам целых пять штук.

Потому что идиот! Она на меня так смотрела и такое говорила… Я настолько обалдел, что забыл про сиртайю. А когда вспомнил, было уже поздно. Да и как в разгар баталии было совать ей фрукты?

Ангер развел руками.

Сказал бы: успокойтесь, дорогая, скушайте лучше эту вкусняшку.

Потом я это тоже сообразил. Все мы задним умом крепки. А в опочивальне только и думал, как мне сдержаться и никого не убить. Зато утром я ей сиртайю все-таки всунул. И сам съел, как придурок.

У мага лукаво засверкали глазки.

Это была тонкая месть?

Это был полный кретинизм! После того, как вы все ушли, меня позвали на прощальную аудиенцию с герцогом и мне пришлось пойти. Что уж он там говорил… Я все время должен был сдерживаться, чтобы ни на кого не кинуться и не изнасиловать.

Глаза у Ангера сначала полезли на лоб, затем сально заблестели:

А потом? Нашел служаночку и…

В ответе короля вместо законного гнева прозвучали усталость и опустошение.

Как ты себе это представляешь? Если бы пошел слух, что я изменил королеве сразу же после первой брачной ночи…

Да, нехорошо. И как ты справился?

Таргелен сердито пробурчал:

Самоудовлетворение еще никто не отменял. Теперь я только им и пробавляюсь.

А она?

Она спит. Вот сейчас приду в спальню и увижу кокон из одеяла, а из него торчит макушка. А утром она проснется и мы будем вежливо разговаривать, как старые приятели, пока нас не придут будить.

А снова угостить ее сиртайей ты не пробовал?

Нет. Во-первых, мне кажется, она что-то заподозрила и ее больше в рот не возьмет. А во-вторых сиртайи нет, кончилась. Теперь до нового урожая.

Маг хотел выразить сочувствие, но вместо этого непроизвольно хихикнул. Затем, пока король не успел это заметить и разозлиться, снова взял серьезный тон.

И ты хочешь совет что тебе с ней делать? Честно? Не знаю. Приручать, наверное. Дай ей то, чего она хочет больше всего, и будь при этом рядом.

А хочет она…

Ангер коварно усмехнулся:

Возможности вмешиваться в дела государства. Очень амбициозная дама твоя дорогая супруга. Да не бойся так, ничего страшного не случится. Всегда можно сослаться на закон, который запрещает делать так, как ей хочется. Главное, чтобы ты был всегда рядом и она к тебе привыкла.

Король сжал кулаки и покачал головой.

Тебе хорошо говорить. Быть рядом и не иметь возможности даже дотронуться. Я с ума сойду.

* * *

Меня не оставили в помпезной королевской опочивальне, а переселили во внутренние покои. Королеве, как и королю, полагались свои: приемная, гостиная, малая гостиная, кабинет, будуар, гардеробная и туалетная (не путать с санузлом!), а также спальня и роскошная ванная. В основном мои помещения были отделаны в светлых спокойных тонах. Например, моя спальня была смешением палевого и бледно розового, с добавлением шоколадного, а малая гостиная была решена в травянисто-зеленых и сливочных тонах

Не все понравилось, но я не торопилась что-либо менять, только убрала в шкафы наиболее, на мой взгляд, уродливые безделушки, велела снять пару картин, да ту Барби-комнату приказала полностью переделать и оформить в золотисто-медовых тонах.

Существовали еще внешние покои общего пользования для короля и королевы. К ним относились две гостиные, библиотека, каминный зал, бильярдная, оружейная, пара-тройка залов непонятного назначения и столовая. Сюда не допускали посетителей иначе как лично приглашенных королем. Слуги здесь были проверенные и отлично вышколенные.

Еще во дворце были парадные залы, кабинеты государственных служащих высшего ранга и службы: кухня, хранилища, кордегардия, комнаты прислуги и многое другое. Со всем этим мне еще только предстояло познакомиться, а вот мой постоянный штат оказался практически тем же, каким был во время обучения. Добавилась пара фрейлин и пяток пажей. Одной из фрейлин оказалась моя учительница литературы, чему я обрадовалась.

Но вот добавление к моему обществу от папаши-герцога я одобрить не могла. С их появлением моя жизнь превратилась в кошмар.

Первым номером в списке злодеев шел барон Лизаменд. К счастью он не мог беспрепятственно видеть меня в любое время, мужчины, не состоящие в штате, на половину королевы допускались только в отведенные часы. Барон имел возможность лицезреть меня ежедневно после завтрака.

Это время он использовал для того, чтобы ездить по ушам: напоминать мне о задачах, поставленных передо мной герцогом. Первая: в кратчайшие сроки родить наследника, вторая – регулярно присутствовать на заседаниях совета министров и не позволять им выносить вредные для герцогства решения.

«Какие решения?» – задала я вопрос, когда впервые об этом услышала. Барон вздохнул, горюя о том, что приходится иметь дело с тупой девицей, и озвучил инструкцию. Нельзя допустить усиления гарнизонов двух портов Каритти и Нераминии, а также посылки туда военных кораблей. А еще надо требовать от короля вывести гарнизон из крепости Овег.

Карту я успела изучить вдоль и поперек и прекрасно понимала, о каких стратегически важных пунктах шла речь. Порты находились в глубине заливов, отделявших Ремирену от материка, как раз на границе с герцогством, являлись оплотом против пиратства и контрабанды, а также сдерживали аппетиты герцога в этом регионе. А крепость перекрывала важнейший перевал на сухопутной границе. И вот эти точки барон просил меня ослабить. Пустить в ход мое влияние на короля, чтобы добиться своего: плакать, скандалить, умильно просить.

Я кивала и хлопала глазами, а в душе злобно хохотала. Обломись, теперь это мое королевство, и я собираюсь его усилить, а не ослаблять.

Но одним бароном мои страдания не заканчивались. В дополнение к нему мой папаша прислал даму, способную одним своим уксусным видом испортить настроение кому угодно. Меня эта стерва достала за один день. Кроме того, что она была отвратительной особой сама по себе, одновременно надменной и подобострастной, а еще крайне нудной и ехидной, я понимала, что передо мной соглядатай герцога.

Если барон допекал меня не более получаса в сутки, у госпожи Арсинил был на это целый день, к тому же она имела доступ в мои личные покои. В ее присутствии я вынуждена была молчать, включив режим «блондинко». Не знаю, что стало бы, если бы она доложила герцогу, что его дочь ведет себя не как дурочка, а как адекватная, самостоятельная, властная женщина. Но, спорить могу, ничего хорошего.

А вот король из моей жизни практически исчез. После того как я перебралась в свою спальню, мы перестали видеться наедине. Вообще. С одной стороны, леди с возу – пони легче. С другой… Он же обещал со мной поговорить и что-то мне объяснить. Я все еще жду…

На третий день ожидания я решила выполнить поручение барона и поприсутствовать на совете министров. Королева имеет такое право. Кстати, это единственное место, кроме отхожего, куда я могу пойти без сопровождения. Ну, до дверей меня проводили две фрейлины, а внутрь я вошла одна.

Глава 10, в которой героиня занимается государственными делами

Совет Министров собирался в огромном зале с маленькими окнами под самым потолком. Стены здесь были обшиты темными деревянными панелями, украшенными резьбой. Величественно, но мрачно. А еще темно.

Освещением служили чаши с магическим огнем. Такие я видела, когда еще жила в охотничьем замке. Ими освещались служебные помещения, а для жилых их не использовали: слишком мертвенный свет они давали.

Короля не было. Не знаю, где он шлялся. Я бы на его месте не стала пропускать заседания, на которых, возможно, решается судьба его государства. За чиновниками нужен глаз да глаз, иначе вместо пользы они начнут приносить вред, а там «по камушку, по кирпичику» и всю страну растащат.

Министры при виде меня страшно удивились, но виду не подали. Премьер вежливо пригласил присесть на королевское место и задал резонный вопрос: «Что вам угодно, ваше величество?» Звучало это как будто меня спрашивали, а что я тут потеряла? Да по сути так оно и было. Королева женщина, а баба суть существо неразумное, на совете министров делать ей нечего.

Я выдала самую свою любезную улыбку, похлопала глазками, изображая «блондинко» и попросила разрешения поприсутствовать и послушать. У них не было выбора: пришлось терпеть. Обсуждался вопрос, повышать ли налоги на недвижимость или вводить налог на роскошь. Знакомая тема. У меня с давних пор имелось по этому поводу свое мнение, но выражать его я не торопилась. Похоже, обе альтернативы министров не устраивали. Дискуссия дрейфовала в сторону увеличения налога на нежилые строения, к которым, как выяснилось, относятся, мыльни, сараи, конюшни и уличные туалеты.

Дачные сортиры обложить хотят, ага. А вот каретные сараи под эту рубрику не подпадают. Офигеть, если честно. Я сидела тихо как мышка, но в моем присутствии решение принять побоялись. Видно, заметили что-то в глазах.

Потом обсуждался вопрос о поставках для армии, затем об освещении городов в ночное время. Министры говорили, перебивая друг друга. Скоро они перестали обращать на меня внимание и начали орать, стараясь горлом взять то, что не поддавалось рассудку и убеждению.

Мне это напомнило начало моей трудовой деятельности. Был у меня начальник, который обожал собирать совещания и заседать часами по любому поводу. Времени уходила прорва, толка не было никакого. Зато все между собой собачились кто во что горазд. Тут происходило ровно то же самое.

В общем, то, что короля не было на месте, оказалось даже хорошо. Я полюбовалась на министров, так сказать, а-натюрель, в естественной среде обитания. Перед королевским местом, куда меня усадили, стоял удобный пюпитр, а в нем нашлись листы бумаги и чернильные палочки, так что я не зря провела время. Делала заметки, составляла план работы. Со стороны это должно было выглядеть так, что королева со скуки завитушки рисует.

Очень быстро стало ясно, что для квалифицированного вмешательства в дела государства мне нужны данные и хороший бухгалтер из тех, что с правами аудитора, потому что кумовство и коррупция цветут здесь махровым цветом, а законностью и не пахнет. О разделении властей в Ремирене не слыхивали. Интересно, как к этому относится мой так называемый муж?

Можно сделать вывод: мой поход не был полностью безуспешным. Я узнала, как здесь поставлена работа и поняла, что надо менять, причем все. Сделанные мною по ходу записи еще пригодятся при реорганизации.

Когда совет завершился, не приняв решения ни по одному вопросу, я вернулась в свои покои. Госпожа Арсинил пристала ко мне: зачем я ходила на совет министров? Но я сослалась на барона: таково переданное им повеление моего батюшки.

На следующий день я опять пошла на совет. Король снова блистательно отсутствовал, но к этому я уже привыкла. Меня удивило то, что никто не стал возвращаться к нерешенным вопросам. Озвучили новые: уменьшение финансирования школ, набор рекрутов и закупки заморских товаров для дворцового ведомства.

Все повторилось: я молчала, все вопили, вопросы не решались. Два министра чуть не подрались, остальные их разнимали. Полный дурдом. Плюс королевского места заключался в том, что перед ним был устроен пюпитр с ящиком и лежала стопка бумаги. Я делала заметки и в первый день, и во второй. По окончании заседания не брала листки с собой, чтобы не соблазнять Арсинил, а прятала их внутри пюпитра. Даже если бы кто-то нашел мои заметки, то прочесть написанное по-русски ему вряд ли под силу.

Придя в третий раз, я увидела, что мое место занято. Там сидел король и с интересом перебирал листочки. Мои листочки! Что он вообще в них понимает? И вообще, дала бы в лоб этому бездельнику, но при людях неудобно.

Я вошла, поздоровалась с народом и направилась к супругу, мрачно на меня смотревшему. Я кивнула ему, села рядом и приготовилась внимать.

Но как только премьер огласил повестку дня, где не было ни одного из не решенных ранее вопросов, Таргелен встал и объявил, что сегодня заседания не будет, все переносится на завтра. Зачем? Я планировала послушать этих жуликов!

Я думала, кто-то станет возражать или хотя бы уточнит, что король имеет в виду. Ничего подобного! Министры быстренько собрали свои бумаги и вышли. Мы остались одни. Я хотела задать вопрос, и не один, но король меня опередил:

Дорогая, могу я поинтересоваться, зачем вы стали посещать совет моих министров? Что вы здесь искали?

Не что, а кого. Вас. И, как видите, нашла.

Он вдруг смутился. Ну да, обещал мне разговор после свадебных торжеств, а сам прячется. Но тут Таргелен поднял голову и посмотрел мне в глаза:

У вас есть ко мне срочное дело или какой-то неразрешимый вопрос?

Как ни странно, к этому вопросу я была готова.

Есть. Герцог прислал мне статс-даму, свою шпионку. Если барона я худо-бедно терплю, то эту дамочку выносить уже нет сил. Есть ли какой-то законный способ выгнать ее туда, откуда пришла?

Я надеялась, что он мне поможет, но, как видно, напрасно. Таргелен смутился.

Простите, Алиенор, ничем не могу помочь. Она не моя подданная, а ваша статс-дама. Выгнать ее можете только вы, но за серьезную провинность. Иначе ее придется вернуть с извинениями.

Понятно. Во всем и всегда приходится рассчитывать только на себя. Пусть хоть информацией поделится.

А что сойдет за серьезную провинность?

Шпионаж, воровство и убийство, но только доказанные. А также более легкие, но тоже позорные поступки: если в Ваше отсутствие она будет рыться в Ваших вещах, например. Это почти воровство. Если ее застукают с чужим мужем…

План родился мгновенно. Как раз вчера я изучала в своем кабинете одну подходящую вещь…

Я все поняла. Тогда, если вы не можете помочь с Арсинил, то устройте мне встречу наедине с Ангером. У меня появились кое-какие идеи. Убивать мы ей не позволим, а все остальное…

Он внимательно посмотрел мне в глаза и сказал неожиданно:

Горжусь вами, Алиенор. Ни у кого нет такой королевы. Да, хотел спросить: это ваше?

И протянул мне мои собственные записи.

Мое. Я делала заметки слушая ваших министров.

Наших, Алиенор. Они теперь и ваши тоже. А записи… Вы их делали на своем языке, я понял. Но… если бы их увидел чужой, как объяснить…

Эх, парень, я уже сто раз успела об этом подумать.

Можно сказать, что это тайный шифр королевы. Это, кстати, будет правдой.

Прекрасная мысль. Но все же не разбрасывайте свои листки, держите при себе. Вы знаете, какие о вас ходят слухи? Все сходятся в том, что королева прекрасна как день. А дальше… Целый веер мнений, от «невероятно умна» до «умственно отсталая». Я разделяю первое, дорогая, но не стоит давать лишней пищи пересудам. Да, слуги вас уже обожают. Мне об этом сообщил мой собственный камердинер. Сказал, вы не орете на прислугу, а за труд благодарите. На словах, но им все равно приятно.

Да, денег я людям лишний раз не даю, но на спасибо не скуплюсь. Получается, меня любят просто за то, что я нормальная. Странные люди. Зачем орать на слуг, если они отлично справляются со своими обязанностями? Разве трудно сказать спасибо, если человек сделал хорошо для тебя? А вот если бы кто-то проштрафился, он бы жизни не рад был. Пока таких не было, но это пока…

Но и тут я орать не стану, тихим голосом допеку. Вежливо объясню, в чем их ошибка…

Была у меня одна непослушная сотрудница. Я дала ей указания, а она их не выполнила, да еще попыталась мне соврать. Потом рассказывала сослуживцам: «Элеонора Игоревна не кричала, матом не ругалась, но лучше бы она меня побила». Вот это высший пилотаж.

Но, возможно, я здесь одна такая? Говорят, прежняя Алиенор на слуг орала только так….

Король же не понял, почему я не отвечаю.

Вы молчите, Алиенор? Прошу, расскажите, что вы думаете о наших министрах?

Честно? Мало хорошего.

И это я еще очень деликатно выразилась. На самом деле на этой своре пробы негде ставить. Но Таргелен удивился, а может быть изобразил удивление:

Почему? Все они были министрами еще у моего отца, он на них полагался. Вполне квалифицированные люди. У меня есть, конечно, сомнения в честности некоторых…

Тут я взвилась:

Ваше величество, вы шутите? О какой честности вообще идет речь? Ну да, возможно при вас они ведут себя скромнее. При мне же они тут раскрывались и цвели махровым цветом. Не стесняясь обсуждали, как положить государственные деньги в свой карман, а сами бездельничали. Вероятно, им донесли, что я умственно-отсталая…

Почему-то эта фраза Таргелена возмутила.

Что вы хотите этим сказать?

То, что они меня не стеснялись. Я в шоке! Это бардак, а не совет министров. Ни один вопрос не проработан, за три дня ни одно решение не принято. И очень хорошо, что не принято, потому что те решения, которые здесь обсуждались, не на благо страны, а во вред. Этими людьми движет жадность и желание урвать от государственного пирога.

Следующая реплика короля меня просто взбесила.

Алиенор, может быть вы что-то недопоняли? Вы же не из этого мира, могли не разобраться.

Недопоняла? Я сейчас убью кого-то! Это троечники вечно все поняли, но чего-то недопоняли. Я по жизни отличница и все великолепно поняла! Если бы оставались неясности, постаралась бы их развеять. Похоже, экономические законы и принципы налогообложения – они как таблица Менделеева и законы Ньютона: едины для всего мироздания. Но объяснять это королю бесполезно. Скажу так:

Ничего сверхъестественного тут не обсуждалось. Чтобы понять, о чем говорят ваши министры, моего образования и опыта хватает с избытком. И еще скажу: это ваши министры. Были бы мои – поубивала бы.

Король заинтересовался:

А что еще вы можете сказать о моих министрах?

Ну я и выдала все как думаю.

Самый приличный – премьер-министр. Туповатый, но относительно честный. Ключевое слово – «относительно». Жаль, его может водить за нос даже трехлетний ребенок. Вот министр финансов вороватый, но очень компетентный. Возможно, если его прижать, хорошенько пугнуть, а потом заинтересовать, он будет нормально работать. Еще положительное впечатление произвел министр иностранных дел. Он же у вас, как я поняла, еще и тайными службами ведает. Дело свое знает, хотя тоже охулки на руку не положит. Но ему простительно. Остальные… Или зарвавшиеся ворюги, или пустое место, или то и другое.