Укрепление на деревьях Деян соорудил после встречи с медведем. Собаки тогда ещё у него не было. Столкнулся со страшным зверем нос к носу почти у самой избы. На просинец вдруг выдались небывало тёплые дни. Шёл дождь, снег таял. Впадающий в спячку на зиму зверь проснулся и в дикой ярости шатался по лесу. В мгновение ока охотник взобрался на ель. Медведь не уходил, стерёг добычу. Прикинув, что на дереве долго не просидеть, так и околеть можно, стал ждать удобного момента проскочить в избу. Такой момент настал, косолапый ушёл недалеко в лес. С небывалой прытью для своих лет Деян добежал до избушки и едва успел захлопнуть тяжёлую дверь перед страшной слюнявой мордой. Набранный из брёвен лиственницы, креплённый железными скобами вход в жильё был так же надёжен, как и сам сруб. Два дня обозлённый зверь ходил вокруг, сотрясая и царапая убежище охотника. Наконец ушёл. Понимая, что шатун может вернуться, старик решил попробовать его убить. Опыт уже был, правда охотился он тогда с отцом и братом. Крепкая рогатина с обоюдоострым железным наконечником всегда стояла наготове, мало ли что. Деян вышел осмотреть место, где встретит противника. Выбора особо и не было. Дверь в избу оставил открытой. Зверь не заставил себя долго ждать. Мощная бурая масса, недовольно хрюкая, показалась из леса. Истово помолясь про себя, старик приготовился к схватке. Наступив ногой на рогатину, напрягся как пружина, и, наклонившись вперёд, он «окаменел». Всё случилось удивительно быстро. В два прыжка медведь допрыгнул до охотника, поднялся на задние лапы и обрушился всей своей массой на рогатину. Деян среагировал мгновенно. Зверь лежал неподвижно у ног победителя. Спокойного во время схватки охотника вдруг начало лихорадочно трясти. Пришлось выпить отвару и прилечь. Выспавшись после бессонных дней и ночей, почувствовав себя лучше, принялся разделывать тушу. На всё про всё ушла неделя. Тонкие полоски мяса коптились на улице круглосуточно. Желчный пузырь вялился над каменной печкой. Когти из лап были вырваны на продажу или обмен. (Голый череп, пролежав лето в муравейнике, впоследствии украсил крышу избушки.) Со шкурой пришлось повозиться. Деян её мездрил и чесал. Чистил мягким тающим снегом, пока не остался доволен своей работой. Затащив мех на чердак, решил оставить его там до лета, хорошая вещь, нужно до ума довести. Провонявший медвежатиной, решил помыться. Грел воду в котлах пять раз. Мылся в избе: сначала голову, потом туловище, ноги. Воду хорошо впитывал земляной пол. Перестирал с золой пропахшую одежду. Опять день ушёл. Наконец стало холодать. Повалил густой снег, затем грянули морозы, и жизнь вернулась в относительно спокойное русло. Весной соорудил между трёх огромных сестёр-сосен, почти на самом верху засидки, что-то вроде лёгкого домика. Всё лето и начало тёплой осени предпочитал спать там. И прохладно, и комаров нету, и всю округу видно.
Деян каждый день поднимался на вышку и с тревогой всматривался вдаль. Он ждал гостей из городища. Друзья привозили продукты и забирали пушнину. Старик летом сам наведывался в селение. Останавливался у старого друга Войко. Мылся-парился в бане, подстригался-брился, ходил в лавку за покупками, встречался с друзьями, знакомыми и дальними родственниками. Охотника-одиночку все любили за добрый нрав, рассудительность и мудрость. Взрослые и детвора обожали слушать рассказы про диких зверей, леших, русалок и кикимор. Поживя недельку среди людей, он снова уходил в лес. Привыкший к лесной жизни, быстро уставал от людской суеты.
Бур понял, что нужно смотреть с засидки и если увидит кого-то, то предупредить. Как-то под вечер с криком «Дян! Дян!» мальчик буквально слетел с вышки, показывая рукой в том направлении, откуда ждал вестей старик. Через некоторое время подъехали две оленьи упряжки. По человеку на лёгких санях. Приехали внуки старого друга Войко – Евстах и Устин.
– Что долго? Я уж переживать начал, не случилось ли чего, – поинтересовался Деян.
– Евстаха обженили, – засмеялся Устин.
– Откуда девушку взяли? – поднял лохматую бровь дед.
– Да местная, помнишь «кобылу» с белой косой, у кузнеца Малыги дочь, Милку? Её и просватали. Хотела с нами увязаться. Тут же под каждым деревом красны девицы сидят – Евстаха стерегут, – съязвил Устин.
У новоиспечённого мужа от удовольствия на щеках заиграл румянец. Молодая жена была красива, и будущая семейная жизнь сулила только радости. Распрягли оленей, Устин скинул с чердака связку с сеном. Животные принялись с удовольствием жевать пахучую траву. Долгожданные гости стали освобождать сани, передавая старику гостинцы. Подавали то корзину со снедью, то корчагу с мёдом, то вязаные носки с рукавицами. Принимая в руки очередной знак внимания от жителей городища, старик низко кланялся. Разгрузив санки, мужчины расселись вокруг стола под навесом передохнуть. Тут Деян вспомнил про подопечных, те удрали на вышку и сверху разглядывали незнакомцев. Покричал, чтоб спускались вниз знакомиться. Дети робко подошли и прижались к ставшему родным деду.
– Откуда сколотки? С лешачкой снюхался? – поинтересовался-пошутил Евстах.
– Нашёл, – просто ответил старик. – Ворон показал.
– А где этот пройдоха? – поинтересовался парень.
– Кар, – раздалось в ответ из ветвей ели. Любопытный Кут никуда не спешил и внимательно следил за происходящим, удобно устроившись на еловой лапе.
– На ненцев похожи, – произнес Устин.
– Нет, это сихиртя, уж больно малы, – уточнил Евстах. – Что будешь теперь с ними делать? Эка обуза.
– Да не обуза, чай не совсем малыши. Еды хватает. Зиму пусть живут, обуркаются, весной в городище пристрою.
Деян подкинул в костёр дров, поворошил угли. Сноп ярких искр, закрутясь огненным вихрем, устремился в небо. Огонь запылал с новой силой, осветив и обдав жаром сидящих рядом людей. Вскипятив воды для травяного напитка, пошли в избу вечерять и устраиваться на ночлег. Гости привезли много новостей. Евстах был хорошим рассказчиком и приправлял речь забористыми шутками и заразительным смехом. Осмелевшие дети плохо понимали, о чём говорят взрослые, но заливисто смеялись вместе со всеми. Собрались спать, когда уже начало розоветь небо. Гостей уложили на лежак. Маленькие сихиртя наотрез отказались от сна, выразив желание стеречь оленей с дедом Деяном. На следующий день уехать не получилось, испортилась погода. Началась пурга, снег кружило так, что не видно было ни земли, ни неба. Оленей завели на чердак по настилу из тонких брёвен. Те сразу улеглись в сено. Ворон примостился под крышей на жёрдочке. Он решил немного погостить у людей, поклевать вкусных объедков и просто немного развлечься. Да и животных нужно было кому-то охранять. Хитрая Уна, как только началась пурга, утянула хвост в избушку. Деян, сняв с саней оленьи шкуры, уложил на сено вокруг печки, накинул сверху стёганые лоскутные одеяла. Получилось мягкое и тёплое спальное место для Устина и Евстаха. Братья привезли восковые свечи. Теперь изнутри избу уютно озарял мягкий жёлтый свет. Воск горящих свечей распространял сладковатый медовый запах. Тени прыгали по углам, забавляя и удивляя детей. Евстах мудрёно скручивал пальцы, выставляя ладони напротив свечного пламени, и восторженная детвора видела на бревенчатых стенах то морду волка, то лося, то медведя, зайца или лебедя. За вечер переняли забаву, чем немало удивили взрослых. Спать никому не хотелось. Мужчины пили потихоньку, смакуя каждый глоток, бражный мёд. Заедали хмельной напиток солёными огурцами, приготовленным на углях мясом, пирогами с яйцами и рыбой. Дети сосали вкусные медовые соты, грызли сухие пряники, пили сваренный для них сладкий сбитень. Все новости были рассказаны, пришёл черед удивительных историй, коих дед знал великое множество. Выдумывать старик не любил, да и не умел. Обладая завидной памятью, рассказывал всё как есть, что знал и видел. Случа,и происходившие с друзьями и знакомыми, а также свои порой не очень приятные и опасные приключения.