15. Последний взнос
Не так уж долго они не виделись, но время в привычном понимании не имело здесь смысла. Жизнь измерялась Личным Временем, а его Попутчик, видимо, заплатил немало (интересно, за что?). Выглядел он лет на десять старше, чем Алеся его запомнила.
– Аудиенция у Мастера, – сказал он с привычной насмешкой. – Пользуешься успехом.
– Это не Мастер, – ответила она равнодушно.
Попутчик ничем не выказал удивления. Словно бы он сам пришел к этой мысли. А может, знал с самого начала.
– Она спит? – спросил он.
Алеся увидела себя его глазами: запоздалая девственница, любовница на раз, прижимающая к себе крохотного младенца в розовой пеленке…
– Она мертва, – сказала Алеся.
Они помолчали.
– Мне жаль.
– Мне тоже.
Алеся грустно улыбнулась, глядя на свою тощенькую книжицу в розовом переплете.
– Хочешь почитать?
Он вздрогнул.
– Нет, пожалуй. Была бы живая… Но ты не расстраивайся. Родишь другую. У тебя еще много Личного Времени.
Алеся отрицательно покачала головой.
– Рядом со Лжемастером не сотворишь ничего живого.
– Это я понял. Просто не знал, как тебя утешить. Я ведь тоже… гм… причастен.
– Ты не виноват. Ты дал мне наслаждение. Но вдохновения дать не мог. Вдохновение может дать только Любимый… Я создала грустную и глупую сказку. Зачем нужна эта Гора, этот Лжемастер, женщины с радужными животами? Зачем нужен ты?.. До сих пор не могу придумать, какого рожна тебе здесь понадобилось. Зачем ты искал ММП? Иначе вся твоя функция – лишить меня девственности. Притянуто за уши… Лжемастер прав – я бездарность.
Он выслушал и вдруг рассмеялся:
– Значит, это ты меня придумала? Забавно… До сих пор я был уверен, что это я тебя придумал. Тебя и всех остальных. Видишь ли, детка, это моя сказка…
– Не хочу! – перебила она с презрительной улыбкой. – Это тоже старо. «Если бы он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты была?..».1 Опять чужое, опять банальности. Опять красиво и мертво!
Он замолчал. И его внезапная покорность преисполнила Алесю уверенностью в себе, как в ту минуту, когда она разоблачила Лжемастера. Пусть она бездарность, но она останется хозяйкой в собственной сказке – уж этого у нее никто не отнимет.
Как выбраться из лабиринта тусклых коридоров? А как обычно выбираются из незнакомого помещения? Ищут табло с надписью «Выход»… Едва она подумала об этом, как в дальнем конце коридора зажглись зеленые буквы.
– Вот так, – зло сказала Алеся. – Банально, зато надежно.
Попутчик, о котором она забыла, догнал ее через несколько шагов.
– Может, все-таки хочешь узнать, зачем я искал Мастера?
– Нет, – ответила она на ходу. – Ты искал не Мастера. Иначе бы ушел отсюда, как ухожу я. Ты искал именно Лжемастера. Помнишь, ты сам сказал мне после лекции: «Я нашел, что искал»!
Он схватил ее за плечо.
– Это ты спросила, а я…
Алеся стряхнула его руку.
– Пошел вон!
Здесь она была на высоте: попользовалась своим героем и безжалостно с ним расправилась.
Как и положено Творцу.
Справа от зеленого табло стоял канцелярский стол, за которым сидела уже знакомая Секретарша. Она встретила Алесю прежней непроницаемой улыбкой.
– Небольшая формальность. Последний взнос… Будьте любезны.
Алеся глянула на лист.
– Девять лет Личного Времени? За что?! Если Истина в том, что ваш «Мастер» – такой же Мастер, как я – Творец, то дерете вы немыслимо!..
– Разоблачение Лжемастера почти ничего не стоит, – невозмутимо ответила Секретарша. – Всего одну минуту Личного Времени. Она заранее включена в счет. Вы ведь даже не заметили потери, когда шагнули из комнаты в коридор?.. А девять лет с вас причитается за то, что вы уносите отсюда свое дитя. Редко кому это удается.
– Она мертворожденная, – сказала Алеся.
– На живое и мертвое Творение налог одинаковый.
Алесю вновь окатило стыдом, как тогда, когда она подглядела эту фразу в конце собственной книжки. Больше не споря, она схватила ручку и подписала самый дорогой в мире чек – на девять лет жизни.
«Ты дорого заплатишь за это…».
Что-то тут не так!
– Я же сама сотворила все это: и дурацкую Гору, и Лжемастера, и твой стол, и тебя за этим столом, – сообщила она Секретарше. – Почему же я безропотно плачу тебе?
– О! – деловито ответила собеседница. – Задавшаяся Вопросом №8, вам следует искать Ответ в другом месте.
– У настоящего Мастера?
Молчание.
Алеся протянула ей свое Творение:
– Не хотите ли взглянуть?..
– Нет, – Секретарша откинулась на стуле. – Меня это не касается. Мы в расчете. Приятной Дороги.
Часть 3. Мастер
16. Отбракованные
Эта сторона Горы была более пологой и приветливой. Алеся и не заметила, как вновь оказалась у подножья и ступила на потерянный Путь. Дорога вилась вокруг Горы Лжемастера, и можно было с самого начала обогнуть этот приют амбициозных пустоцветов. Пусть она – одна из них, но у нее, по крайней мере, хватило мужества понять это и больше не расплачиваться жизнью за радужный обман.
Теперь ей уже тридцать семь лет.
Алеся не знала, сильно ли подурнела, но внешней красоты ей всегда было отмерено так мало, что она привыкла относиться к этому с пренебрежением. Новый возраст ей даже нравился: чувствуешь себя уверенней и защищенней от иллюзий. Она по-прежнему несла в руках свое Творение, не питая к этой книге в мягкой обложке, этой кукле в розовой пеленке, особой нежности, но и не стыдясь ее. Это была ее часть. А при мысли о том, что она не бросила ее в затхлой кладовой Лжемастера, Алеся испытывала даже что-то вроде гордости, словно одержала какую-то важную победу.
«Мы не ищем легких путей» – как нравилась ей раньше эта фраза! И какой напыщенной, идиотской казалась теперь! Вершина – это замаскированное поражение. Все пути с нее ведут вниз. Или ты так и застрянешь на пике, далекий от подлинной жизни. Только ровная дорога способна вести бесконечно. И бесконечной будет смена пейзажа, и будут новые лица, встречи, открытия…
Алеся шла и наслаждалась ветром, разнотравьем, стрекозами с радужными крыльями, прогретой солнцем землей под босыми ногами. Иногда в пятку впивался сучок, но она встречала эту боль с улыбкой, и сучок отскакивал, не причиняя вреда… Много лет прошло – гораздо больше, чем девять! – с тех пор, как она впервые помечтала об этой Дороге, но все-таки она идет по ней. И пусть у нее нет лука из разноцветной проволоки и сумки с котом Леопольдом, зато есть главное – Свой Путь…
Вскоре Алеся увидела Игроков. Двое мужчин, постарше и помоложе, сосредоточенно гоняли шары на бильярдном столе. Казалось, они находят вполне естественным, что стол стоит у обочины Дороги. Они были так увлечены игрой, что ничего не замечали.
Алеся вздрогнула, разглядев, что именно они гоняют по лузам…
Бильярдными шарами служили мыльные пузыри!
Да-да, настоящие пузыри, не подделка, не стилизация – уж в этом ее не проведешь. Точным движением кий отправлял их в скользящий полет над поверхностью. Сталкиваясь между собой, пузыри издавали едва слышный приятный звук, похожий на шелест шампанского. Они послушно ложились в лузы, коварно крутились в винтах, меняли направление друг друга – словом, вели себя как обычные бильярдные шары.
И не лопались.
Алеся застыла в двух шагах от стола. Могло показаться, что она завороженно следит за игрой, и через некоторое время ее соизволили заметить.
– Какой эффе, а? – хвастливо сказал Младший Игрок.
– Результативный «дурак», только и всего, – буркнул Старший.
Оба ожидали от Алеси какой-то реакции.
– Я была у Лжемастера, – сказала она.
– А, этот, – проворчал Старший, примериваясь для нового удара. – По-прежнему в своем дурацком колпаке? Читает лекции о натяжении поверхности мыльной пленки и лопает палкой беременные животы?
Младший произнес неприличное слово. Неизвестно, к чему оно относилось – к порядкам у Лжемастера или тому, что он стал проигрывать.
– Откуда у вас эти шары? – спросила Алеся.
– Шары как шары, – ответили ей.
– Но это же мыльные пузыри. И они не лопаются!
– Ну и что?
Алеся открыла рот… и закрыла.
Невозможно ничего объяснить человеку, который на Чудо говорит: «Ну и что?».
– Значит, настоящий Мастер существует, – сказала она наконец. – И я на верном Пути. (Ей не ответили). Эх, вы! Так близко от Мастера, пользуетесь его Творениями, тычете палкой в Чудо… ну прямо как тот идиот в колпаке. И не хотите ничего понять! Туда-сюда, сюда-туда… На обочине Дороги, и так всю жизнь! Почему тогда вы не остались там?
– Ну, чего расшумелась? – добродушно сказал Старший (он только что выиграл партию). – Дай взглянуть на свое дитя-то.
От неожиданности Алеся безропотно отдала Творение и, спохватившись, предупредила:
– Она мертвая.
– А по виду не скажешь. Будто спит…
Он начал читать с середины, перелистнул несколько страниц и заметил:
– Круто ты обошлась со своим Попутчиком. И этой стерве у выхода переплатила. Почему было не поторговаться? Девять лет жизни за мертвое Творение!
– Я не жалею, – сказала Алеся.
– Вот еще чего не понимаю. Ты когда-нибудь ешь-пьешь и, извиняюсь, э-э… или так обходишься?
Алеся вспыхнула и выхватила у него книжку.
– Я – так обхожусь, – мстительно сказала она. – А вот у вас теперь будут новые потребности. Новые-старые. Спасибо, что напомнили.
Не хватало еще, чтобы собственная выдумка учила ее, как нужно писать! (И пИсать).
Игроки бросились к ближайшим кустикам.
А облегчившись, они почувствуют дикий голод. Придется им заняться «охотой и собирательством» (так, кажется, это называется?) и оторваться наконец от своего дурацкого стола.
– Так что с Попутчиком я обошлась еще не столь круто, – сказала она и взяла в руки мыльный пузырь.
Он лежал на ладони, словно наливное яблочко: прохладный, гладкий, нежный. Невесомый. Алеся чуть сжала ладонь. Пузырь и не подумал лопнуть. Она подкинула его и слегка подула:
– Лети…
Он послушно полетел. Алеся наблюдала за ним, пока он не скрылся из вида.
– Летите все!
Мыльные пузыри на столе словно только этого и ждали. Они взметнулись в воздух разноцветной стайкой.
Алеся засмеялась.
Ей показалось, что дитя в ее руках шевельнулось.
Но это ветер перебирал страницы…
Следующая, кого она встретила, была Отрешенная.
В отличие от Игроков, поглощенных своей игрой, эта женщина была сосредоточена на себе самой. Она сидела в траве у обочины, вытянув ноги, ступни которых загорели до черноты, – так долго она подставляла их солнцу. Голову ее, наподобие скафандра, плотно обхватывал прозрачный радужный шар. Алеся коснулась его. Мыльный пузырь не рвался и не пускал внутрь.
За тонкой на вид пленкой легко можно было разглядеть лицо: женщина блаженствовала. Полуприкрытые веки подрагивали, губы были приоткрыты, шея сладострастно изогнулась. Она пребывала в каком-то затянувшемся экстазе, бесконечном оргазме, высшей точке слияния с Мирозданием. Так счастлив идиот, пускающий слюни, и крыса с электродом в голове, жмущая на кнопку, пока не сдохнет…
Алеся почувствовала брезгливость – и зависть. И в тот же миг увидела еще один радужный «скафандр». Минуту назад его не было. А сейчас он услужливо лежал у ее ног, готовый к употреблению, – ее «скафандр». Как просто! Отрешиться от всего: серых будней прошлого, несостоявшейся любви, ложной вершины, мертворожденного дитя и так бездарно растраченной жизни. Поймать волну удовольствия и плыть, плыть…
Она вспомнила Радужное Озеро и старуху у вонючего болота. Если сейчас она наденет этот пузырь, то когда-нибудь на обочине Дороги будут сидеть две высохшие мумии с шарами на головах. Только и всего.
Алеся потрясла женщину за плечо, но та не реагировала. Алеся попробовала снять «скафандр». С таким же успехом она могла пытаться оторвать этой блаженной голову.
– А ведь у тебя тоже были мечты, когда ты отправлялась в Путь, – сказала она. – И вряд ли твоей мечтою было сгнить заживо под этим пузырем. Какое неудавшееся Творение оставила ты у Лжемастера? Какой Любимый бросил тебя, какого Попутчика бросила ты? Что причинило тебе такую боль, что ты предпочла отрешиться от всего в двух шагах от цели?..
Женщина не могла ее слышать. Или не хотела. Она сделала свой выбор.
Алеся пнула пустой «скафандр» и впервые пожалела о том, что мыльные пузыри здесь не лопаются.
Теперь они попадались все чаще: такие крохотные, что она боялась вдохнуть их вместе с воздухом, и гигантские, в которых мог бы поместиться дом. Маленькие пузыри весело неслись по ветру, играя всеми цветами радуги; Алеся ловила их, прижималась щекой к нежной скользкой сфере, в которой отражался ее удивленный глаз. Большие пузыри плыли низко над травой, похожие на перекати-поле… нет, ни на что не похожие, кроме самих себя – вымечтанного Чуда.
Каждый шаг приближал ее к Мастеру. Она радовалась Концу Пути так же, как радовалась Началу, но не забывала остерегаться ловушек. В больших радужных сферах, лежащих на земле, иногда можно было увидеть совокупляющихся мужчин и женщин. Алеся именно так думала про них: «совокупляющиеся». Не занимающиеся любовью и уж тем более не Творящие. Голые пары совокуплялись: жадно, бесцельно, бесконечно; они даже не были парами – каждый из них был сам по себе, замкнутый на своем собственном удовольствии, как та Отрешенная, и Алеся брезгливо ускоряла шаг, проходя мимо.
«Все-таки любопытно, – думала она, – почему самой верной ловушкой считается страсть? Игроки, страстно увлеченные игрой, сошли с Дороги, позабыли о Цели, и, я уверена, первое, что они сделают, утолив физические нужды (которые я им навязала), – наловят новых шаров и продолжат игру. До Отрешенной я так и не смогла достучаться. Эти пары мне еще менее симпатичны… Почему я так презираю всех этих людей? Может быть, наслаждение – это и есть Высшая Цель? Может быть, Мастер учит именно этому?.. Нет, нет, настоящий Мастер учит творить, а не потреблять! Эти же люди довольствовались потреблением, приспособили чудеса под свои примитивные радости, сошли со Своего Пути – им никогда не стать Творцами… А я? Какое право имею я осуждать их, если породила мертвое и никому не нужное? Почему я решила, что Мастер примет меня и научит творить живое, только потому, что я до него доберусь?».
Следующая мысль ее ужаснула: «А если эти несчастные не отказались от цели, не предали мечту? Если все они добрались до Мастера – и были отбракованы?.. Что я вообще знаю о Мастере? Мое жалкое воображение сумело породить лишь Лжемастера, и он сам посмеялся над этим. Почему я так боюсь собственной сказки?.. Я должна быть сильной. Может, весь секрет в том, чтобы идти вперед, не думая о поражении: шаг за шагом, шаг за шагом. Ведь это так просто… Да?».
Большой пузырь перегородил ей Дорогу. Он был пуст, он приглашал внутрь (вытянуть усталые ноги, охладить спекшуюся голову). А за ним угадывался чей-то силуэт.
Мастер?..
Алеся замерла. Сердце выбивало под ребрами песнь. Потом, решившись, она толкнула пузырь, и он легко отлетел прочь.
Теперь ничто не преграждало Путь.
Кроме ее Любимого.
17. Вот и вся любовь
Они молча смотрели друг на друга. Он совсем не изменился. «А мне уже тридцать семь», – напомнила она себе. Она искала глазами Соперницу, которая когда-то доставила ей столько горя. Но Любимый был один. И он все еще – да-да, она призналась себе в этом сразу – он все еще был Любимым…
– Я ждал тебя, – просто сказал он.
– Я была с другим. И родила мертвое дитя, – ответила она с ненавистью.
– Я тоже был с другой. И ничего не сумел породить. Мне нужна ты.
Он подошел к ней, оцепенелой, ласково взял за плечи.
– Положи дитя в траву. Ей это уже не повредит.
Алеся повиновалась. Теперь руки ее были свободны, и она обвила шею Любимого… Все вдруг стало просто и ясно. Не надо терзаться, не надо никуда идти, и Мастер ей больше не нужен. Да и не был он ей нужен, этот Мастер мыльных пузырей: она выдумала свою мечту, чтобы быть с Любимым. Любимый – это и есть Мастер!
Большой радужный шар вернулся к ним – это был их шар, их дом, их вселенная. Вместе они сотворят живое… А зачем? Не хочет она больше ничего творить. Ведь она бездарность. О, как приятно осознать это до конца, как сладостно поражение! С ней Любимый – она победила. И хочет теперь лишь одного: наслаждаться. Она это заслужила.
Наслаждаться. Вечно…
Над поверхностью сферы оставалась лишь ее голова, когда Алесе показалось, что она слышит странные звуки: словно бы котенок мяукал. Шар затягивал ее внутрь, но звуки эти заставили воспротивиться.
– Ты слышишь? Слышишь?!
– Ничего не слышу, – гулко донесся до нее из сферы голос Любимого.
– Это плачет ребенок!
– Чепуха! – Его голова вынырнула на поверхность. – Она мертва! А я столько ждал тебя…
Алеся вырвалась из его рук и с трудом, словно из болота, вытянула себя из шара. Она знала: у нее никогда не достало бы на это ни сил, ни желания, если бы не безумная надежда, что дитя ее ожило.
Она присела на траву. И сама заплакала. По милому кукольному личику ползали муравьи… Если это ее сказка, почему не произошло Чудо?!
– Все равно я люблю тебя, – прошептала она, поднимая книжку с земли и сдувая муравьев с переплета. – Пусть ты нужна одной мне, но я люблю тебя, слышишь?
Она медленно выпрямилась с Творением на руках. Любимый стоял рядом. Радужная сфера, слегка покачиваясь, по-прежнему ждала их, чтобы поглотить в вечном бесплодном наслаждении.
– Ты обманул меня, – тихо сказала Алеся.
– В чем? – спросил Любимый, виновато отводя глаза.
– Ты ждал здесь не меня. Про меня ты давно забыл. Ты ждал любую женщину – первую встречную, чтобы замуровать ее вместе с собой в этом радужном гробу. Так случилось, что это я. Тебе было все равно. Ты даже на меня был согласен…
– Неправда, – перебил он. – Я люблю тебя.
Алеся поймала проплывавший мимо пузырь размером с яблоко, поднесла к его губам, словно предлагая угоститься.
– А ну-ка повтори.
– Я люблю тебя…
Пузырь мгновенно стал серым и безжизненным. На нем повисла отвратительная капля, и, едва Алеся разжала ладонь, он камнем полетел вниз и затерялся в траве.
– Вот и вся любовь, – сказала Алеся. – Я знаю, что с тобой произошло. Ты опередил меня. Добрался до Мастера. Но он тебя не принял. Или ты оказался бездарным учеником. Ты ведь и впрямь неудачник. С героями такое случается. Подумаешь, сбросил цепи и пошел навстречу Мечте! Таких дураков пруд пруди. А потом Мечта оказывается так же скована, опутана предрассудками, как та Реальность, от которой бежал. И готово: к одному миру, не слишком совершенному, добавляется еще один, столь же несовершенный. В глубине души ты не веришь в мир вообще без цепей… А что ты сделал с моей Соперницей? Бросил ее в моем мире, когда бежал к новой Мечте? Или взял с собой, чтобы скинуть вниз на плато?..
– Я не был у Лжемастера, – сказал он. – Я сразу попал к Мастеру.
Это были его первые слова после фальшивого признания в любви.
– Ты во многом права, Алеся. Да, и в этой Мечте я разочаровался. Ты тоже разочаруешься. Мастер – он совсем не такой, каким ты его себе представляешь. И занимается не тем, чем ты думаешь. Он меня не отбраковывал – я сбежал сам. И ты сбежишь. Как сбежали все, кого ты встретила на Пути и кого так презираешь. Я тоже презирал их и думал, что я сильнее, смелее, готов к любым неожиданностям. Это не так. У сказки, что ты придумала, не может быть счастливого конца. Если ты получишь желаемое, то потеряешь так много, что и вообразить невозможно. За мертвое Творение с тебя взяли девять лет жизни. А что потребуют за живое?..
Алеся выслушала его с презрительной улыбкой.
– На живое и мертвое Творение налог одинаковый.
– Не повторяй эту чушь!
– Я тебе не верю. Мастер не может быть таким монстром.
– Разве я сказал, что он монстр? Он…
Алеся обогнула Бывшего Любимого и зашагала дальше по Дороге.
– Тебе не интересно, какой он?
– Из чужих уст – нет. Хватит лжи! Я увижу все собственными глазами.
– Я буду ждать тебя, – кричал вслед Бывший. – Теперь я действительно буду ждать тебя!
«Забавно, – подумала Алеся. – Вот сейчас он не врет. Когда я обошла его, когда узнала ему истинную цену, а проще говоря – разлюбила… он будет ждать меня».
Но, перестав быть Любимым, он стал просто Попутчиком.
А с Попутчиками не церемонятся.