Карабкаться по уже пройденному отрезку Пути помогало знание. Нет в тумане никаких чудовищ (раз она не пожелала, чтобы они там были), а за туманом есть радуга. Кроме того, Алесю подстегивала злость. Никакая не спортивная, а самая примитивная «злоба обыкновенная». Впервые с Начала Пути она злилась и презирала себя за глупость, доверчивость, розовые слюни… Грязнуля предупреждала ее! Старуха у болота предупреждала ее! Но она, как и положено Главной Героине, непроходимая идиотка, которая должна все шишки проверить собственным лбом. Особенно злило, что кеды остались наверху, и теперь каждая неровность на каменистой тропе бьет током в ее босые пятки.

Чьи-то сильные руки подхватили ее и вытащили из тумана к свету и радуге.

Еще один Попутчик… Мужчина.

Алеся вовсе не думала, что Мастер интересен только женщинам, но все-таки на миг она растерялась.

Он был самый обыкновенный, как ее злость. Крепкий, в меру привлекательный, глаза насмешливые. И он совсем не был похож на ее Любимого…

Они молча смотрели друг на друга, и взгляд его становился все веселей.

– Много? – неожиданно для себя выпалила Алеся.

– Что, прости?.. – Его левая бровь взметнулась в несколько наигранном изумлении.

– Много нас таких? – раздраженно пояснила она. – Тех, что наверх? К Мастеру?

– Не знаю, – ответил он все с той же усмешкой. – В Лесу у болота я встретил одну чокнутую, но она, судя по всему, свое уже нашла. Еще я видел тебя. Ты так живописно покоилась возле дуба! Просится сказать «дала дуба»… но ведь ты здесь.

Ах вот как! Он прошел мимо и даже не потрудился узнать, жива она или мертва. Разумеется. Попутчики ценятся здесь дешевле, чем там – конкуренты в бизнесе.

«Сейчас я его спихну», – подумала она хладнокровно. Таковы правила игры. Это ведь игра. Он не убьется. Он даже не покалечится. Только переживет стыд и унижение. Поделом ему. Перешагнул через нее, не задержался, не помог…

Великий Мечтатель, идущий к Высокой Цели.

Подлец.

«А когда я бросила у болота старуху? Ведь я могла звать настойчивей, и кто знает…».

Сомнение отразилось на ее лице, и почти тотчас он сказал:

– Даже не думай. Такой фокус удается лишь с теми, кто не ждет. У нас с тобой другой расклад, Попутчица. Слушай внимательно.

Его взгляд стал жестким и одновременно ласковым. Как у кота, любующейся птичкой, которую он сейчас сцапает. Он придвинулся ближе; она отодвинулась, попав на острый камень, но больше не смела шелохнуться.

– Чем меньше нас окажется наверху, тем лучше для каждого соискателя. Ничего нового. Вершина, на которой собралась толпа, перестает быть вершиной и превращается в рыночную площадь. Ты думаешь, это плато для отдыха? Черта с два! Оно для того, чтобы отсеять слабых. А ты – слабая, моя девочка. Я сразу это понял. С тобой справится и ребенок (она вздрогнула). Думаешь, раз отважилась бросить мамочку и пойти Своим Путем, ты такая вся из себя героиня? Ха-ха-ха!.. – Он смеялся со вкусом, и это было еще обидней. – Вундеркинд-детсадовец попадает… скажем, в Институт эмбриональных исследований. Что он смыслит в эмбрионах, хотя сам еще не так давно был одним из них?.. Ты пропустила школу, детка. Тот этап, на котором учат: чем возвышенней Цель, тем более низменных поступков она потребует. Хочешь воспарить к Мечте – спихни вниз ближнего своего. «Принцев мало, и на всех их не хватает». Слыхала эту песенку?.. А Мастер и вовсе один! Даже у Иисуса было всего двенадцать учеников, а лучше бы – одиннадцать… Поняла, Главная ты Героиня?!

Он откровенно издевался над ней. А хуже всего было то, что она действительно поняла.

– Зачем же ты помог мне?

– Поболтать с Попутчицей перед новым этапом Восхождения – это всегда приятно. Гораздо приятнее, чем одному пялиться на треклятую радугу, которую повесили тут до скончания веков. Что-то мне подсказывает: пока мы здесь вдвоем – третьего не будет. Это такой баттл: двое решают, кто сильней. В нашем случае и решать нечего. Я просто тяну удовольствие. Будь я пацан, несся бы к Вершине с выпученными глазами. Но я знаю – чем дольше к ней идешь, тем ярче наслаждение. Это как в сексе, детка. Понимаешь?..

«Сейчас он спихнет меня вниз, – думала она. – Я не убьюсь – все будет гораздо хуже. Снова унижение, еще одна жалкая попытка, туман и радуга, это проклятое плато, очередной Попутчик или Попутчица, которые пойдут вверх, а я – покачусь вниз… Он прав, прав! Если уж та пигалица со мной справилась, кого я сумею одолеть? Пятилетнего ребенка?.. Нет, даже зная, что это – игра, я не смогу спихнуть вниз ребенка. А чтобы не видеть, как очаровательный малыш своими слабыми ручками толкает меня к краю, я сама прыгну в пропасть. Добровольно. Я – слабая. Я… Что он там говорил о сексе?».

Она вдруг поняла, в чем ее шанс. Один-единственный.

– Хочешь, я отдамся тебе? – просто спросила она. И, набивая цену, добавила: – Я девственница.

Его взгляд изменился. Теперь он смотрел на нее как на самку. Оценивающе. И, пожалуй, с вожделением… Лучшая Подруга была бы довольна.

– Видно, ты и впрямь никогда не была с мужчиной, – сказал он, – если надеешься, что, получив твое тело, я не решусь спихнуть тебя вниз. Детка, и то и другое я проделаю с одинаковым удовольствием.

– А я из этих удовольствий не получу ни одного, – сказала она. – Просто хочу, чтобы было что вспомнить, когда я вновь окажусь внизу.

Из каких только побуждений не отдаются женщины!..

Он не был груб – он тоже был своего рода мастером, и не пуская ее к одной Вершине, искусно подвел к другой. Новые ощущения ошеломили Алесю, которая прежде предавалась любви лишь в одиночку, изредка, с чувством вины. Она лежала и думала (а над головой по-прежнему маячила радуга – перевернутая улыбка): «Эта Вершина стоит той! Но ведь я могла достичь ее, не отправляясь в Путь. Могла? Или на всю жизнь так и осталась бы закомплексованной девственницей?..»

– Не жалеешь? – спросил он.

Его голос был ласковым, и могло показаться, что он… Но Алеся знала, что это не так.

– Нет, – ответила она. – Одним мыльным пузырем меньше.

– Ты не глупа. Жаль, что нам по пути… Попутчица. Наверх пройдет лишь один из нас – таковы правила.

– Я уже была наверху, – сказала она, не думая в этот момент ни о чем, кроме наслаждения, которое он ей подарил. – Ты видел Радужное Озеро?

– Да. Я помочился в него с берега, и оно исчезло. Морок.

Она словно слышала его мысли. Здесь и сейчас это не удивляло.

«Очень удобно, что женщины – такие дуры, – думал он, и презрение легко совмещалось в нем с подлинной нежностью. – Любовь – вот главная их Вершина. Не Знания, не Богатство, не Власть. Они довольствуются малым. Поэтому побеждают всегда мужчины».

В сущности, ничего нового в его жизни не происходило. Все женщины, которых он целовал, рассчитывали на дальнейшее совместное Восхождение. Как показывал опыт – зря.

Он задремал, еще успев подумать: «Она не опасна…».

Алеся тихонько отстранилась, нащупала одежду, застегнула ворот до последней пуговки. Секунды две – не больше – смотрела она на того, кто подарил ей одну Вершину, но преграждал путь к другой.

Что можно ожидать от человека, способного помочиться в Радужное Озеро?

«Мне нечем его убить, – думала она. – Спихнуть в пропасть тоже не получится. Мы далеко от края, и он сразу проснется… Значит, мы встретимся снова. На Вершине. Если, конечно, он дойдет».

Быстро, не оглядываясь, продолжила она свое восхождение. Плато осталось позади.

Этот раунд она выиграла.

Заплатив, конечно, – не без этого. Что было, тем и заплатила. И ничуть не жалеет.

… Через полчаса с нее потребовали платы гораздо более экзотической.

10. Универсальная валюта

Алеся стояла на Вершине, пытаясь понять, что же она чувствует.

– Во всяком случае, я точно знаю, чего я не чувствую, – сказала она наконец.

Ни радости, ни гордости, ни торжества. Все оказалось совсем не таким, как она себе представляла. Впрочем, к этому пора привыкнуть.

Вершина была тесным пятачком – немногим больше того плато. И на этом пятачке, заросшем сорной травой, стояло маленькое одноэтажное здание, грубо размалеванное цветными шарами, которые, по всей видимости, должны были означать мыльные пузыри… Над дверью висела какая-то табличка. Подойдя ближе, Алеся вздохнула от удивления.

Там было написано: «Приемная».

В тесном тамбуре горела тусклая лампочка. За столом сидела Секретарша в деловом костюме и очках в модной оправе. Перед ней стоял ноутбук.

– Здравствуйте, – сказала Алеся. – Я…

Секретарша молча придвинула ей лист бумаги и ручку. На листе было написано: «Анкета».

– «Я, такая-то, – прочитала Алеся вслух, все больше удивляясь. – Возжаждавшая Истины номер…»

– Номер два – шесть – три – три – три – семь, – любезно подсказала Секретарша, по прежнему глядя в ноутбук. – Это ваш Личный Номер. Остальное заполните сами.

Алеся присела и взялась за ручку.

Анкеты всегда нагоняли на нее тоску. Пожалуй, это испытание будет похлеще, чем все предыдущие.

Итак…

«Почему Мастер должен хотеть Вас принять?».

«Кем Вы видите себя рядом с Мастером через 10 лет?».

«Как Вы оцениваете наш офис?».

Она мысленно застонала.

Но, по крайней мере, это были хорошо знакомые вопросы: она знала, как ответить на них, балансируя на тонкой грани правды и лжи.

Дальше – больше.

«Как часто Вы думаете о ежах (укажите периодичность)?».

Ну… если честно… не слишком часто… вообще не…

«Когда в последний раз Вы занимались сексом?».

Зачем это Мастеру?!

«Как Вы относитесь к исчезновению гуамского пастушока?».

Ой, а кто это?..

«Что для Вас холоднее: красное или круглое?».

Да пошли вы…

«Как Вы считаете, для чего миру нужно зло?».

Злая Алеся написала: «Чтобы заниматься с ним любовью».

Контрольный вопрос (для оценки честности) добил ее окончательно:

«Вы сейчас спите?».

«Да», – написала Алеся и, положив ручку, вызывающе посмотрела на Секретаршу.

Не отрывая глаз от экрана, та протянула руку и бросила ее анкету в стопку на углу стола.

– Благодарю вас, Возжаждавшая №263337. Осталась небольшая формальность…

– Вы даже не посмотрите? – перебила Алеся, недоумевая.

– Мне это ни к чему.

– А, понимаю, Мастер…

– Ну что вы! – Секретарша снисходительно улыбнулась. – Мастер не обременяет себя такими пустяками.

– Тогда зачем… – начала Алеся, совершенно сбитая с толку.

– Так положено.

В наступившей тишине было слышно, как пальцы с красными коготками шелестят по клавиатуре.

– Небольшая формальность, – любезно повторила Секретарша. – Вступительный взнос.

– Но у меня нет денег. Ничего нет…

– О, деньги нас не интересуют. И ваше «ничего» тоже. Что такое любая драгоценность суетного мира по сравнению с Высшим Знанием? Цена должна быть соразмерной.

Алеся в растерянности ждала.

– У любого, кто доберется сюда, есть чем расплатиться. Ваша… м-мм… скажем так: ваше Личное Время. Для начала взнос символический – одна неделя. Ну что такое неделя, посудите сами? Вы и не заметите. Какая разница, умереть 20 мая энного года или 13 мая того же года? Никакой!..

Алеся молчала.

Универсальная валюта. Время. Ее Личное Время.

Ее жизнь.

– А потом? – спросила она.

– Что «потом»?

– Какой взнос будет потом? И как часто?

– Возжаждавшая №263337, вам не о чем беспокоиться, – ответила Секретарша. – Цена всегда соразмерна. Не думаете же вы, что Мастер захочет вас ограбить?! А если вы так думаете, если вы так трусливы, скупы и нерешительны, зачем вы вообще отправились в Путь?

Последнюю фразу она произнесла, по-прежнему приятно улыбаясь.

– Я согласна, – сказала Алеся.

И ничего не случилось.

11. Вершина

Алеся – Возжаждавшая №263337 – сидела в коридоре вместе с другими «номерами» и ждала, когда их пригласят в аудиторию на лекцию Мастера мыльных пузырей. Как поведала ей Соседка справа, Сам не против, когда его называют просто ММП.

Алеся ни капельки не волновалась. Этот унылый коридор, это конторское ожидание навевали совсем другие эмоции. Бессмысленные вопросы, бессмысленные очереди, бессмысленные сплетни – стоило ли ради этого покидать Реальный Мир?.. Избегать искусов, торговать своим телом и своей жизнью, карабкаться вверх, сталкивая других, – и все ради того, чтобы Соседка справа поучала, что «пузыри лучше выдувать не в ясную солнечную погоду, а в тени или в слабо моросящий дождь» (Алеся знала это еще с детства), а Сосед слева нудно и многозначительно повествовал о том, как однажды ему удалось поместить внутрь пузыря фарфорового слоника, «предварительно смоченного в растворе, в этом вся соль, вы меня понимаете? Не в соляном растворе, а в мыльном, само собой, но соль именно в этом!..».

Возжаждавшая №26 (и так далее) давно перестала поддерживать разговор с обоими, но их это не смущало.

А она-то думала, что на Вершине ее ждет солнце и ветер, на худой конец – снег и метель, но никак не этот затхлый коридор и томительная неизвестность. А эти ужасные Соседи! Разве такими она представляла себе Попутчиков, единомышленников, друзей?..

«А какой я кажусь им? – подумала она. – Наверное, тоже ужасной…».

Наконец их запустили (словно рыб из банки в аквариум) в просторную, но такую же затхлую аудиторию с искусственным освещением и окнами, завешанными блеклыми плакатами. «Это называется наглядное пособие», – всплыло в памяти из ученического прошлого. На плакатах были изображены мыльные пузыри. В цвете и без, в натуральную величину и гигантские, со слоями в разрезе, к которым вели хищные стрелочки. Все это дополнялось увесистыми формулами. Алеся пялилась на них, пока не заболели глаза. Хоть они (пособия) и наглядные, но яснее ей не стало. Наоборот, она еще больше запуталась.

Некоторые женщины были беременны, по виду на девятом месяце, и мода здесь была очень странная: все носили балахоны с круглым вырезом, выставляя напоказ свои животы. Животы были раскрашены так, словно переливались всеми цветами радуги… как мыльные пузыри. Ну конечно. Красиво, но и жутковато одновременно.

Почему здесь нет ни одного младенца? Только эти огромные кичливые животы…

Неприметная дверца в углу распахнулась, и в зазвеневшей тишине вошел и неспешно устроился за кафедрой Мастер мыльных пузырей. Седобородый старец в радужном колпаке и балахоне, расшитом мыльными пузырями. Он был невысок ростом, но при этом казался большим и значительным, как и положено Великому.

Алеся почувствовала острое разочарование. Не потому, что ММП не оправдал ее ожиданий. Наоборот, он оказался в точности таким, каким она его представляла. Скукота!.. Она сердито одернула себя: что за глупости? Ей почти удалось войти в состояние Возжаждавшей, и она приготовилась внимать.

– В прошлый раз, дорогие друзья, – начал старец, окидывая свою аудиторию благосклонным взглядом, – мы с вами окончательно и бесповоротно убедились в том, что мыльный пузырь – тонкая многослойная пленка мыльной воды, наполненная воздухом. И какие бы инсинуации ни пытались породить враги науки и фантастики, а также научной фантастики – вы следите за мыслью? – пленка пузыря состоит из тонкого слоя воды, заключенного между двумя слоями молекул мыла!!! (Пауза для аплодисментов). Невзирая на злостные вымыслы и клеветнические измышления, а также тайное подстрекательство, нашептывание и преднамеренное сообщение заведомо ложных сведений, – невзирая на все это и многое другое, друзья мои, слои эти содержат в себе молекулы, одна часть которых является гидрофильной, а другая гидрофобной. Гидрофильная часть, как легко понять из названия, привлекается тонким слоем воды, в то время как гидрофобная, наоборот, – что делает? – правильно, выталкивается…

Это была пафосная нудная лекция без начала и конца. ММП включился на полувздохе, и было ясно, что он может продолжать так годами. Он тряс своей бородой, поправлял колпак, в возбуждении крошил о самую обыкновенную доску самый обыкновенный мел и усеивал ее какими-то жуткими формулами и диаграммами. Алеся быстро потеряла ту самую «нить», которая почему-то всегда теряется, когда нам становится скучно. Теперь ее сознание выхватывало только отдельные фразы:

– … Поскольку каждый проход света через пленку создает сдвиг по фазе, пропорциональный толщине пленки и обратно пропорциональный длине волны… Отражаясь, некоторые волны складываются в фазе, а другие в противофазе, и в результате белый свет…

Алеся, зевая, украдкой разглядывала аудиторию. Большинство Возжаждавших с восторгом внимали старцу. Некоторые конспектировали. В первом ряду Алеся заметила ту самую рыжую пигалицу, которая так хладнокровно столкнула ее в пропасть. Рыжая сидела прямо перед Мастером и ничего не записывала, а только смотрела на него. Глаз не видать, но даже затылок влюбленный… Кое-кто на галерке сладко спал; другие трепались о своем, словно студенты у глуховатого и близорукого «препода»…

«И эти люди вырвались из рутины, рискнули всем, заплатили своей жизнью?.. Они здесь, на Вершине, рядом с Мастером, но занимаются тем же, чем и раньше, – ничем. А я? Разве я стремилась сюда для того, чтобы слушать этот бре… блестящий научный доклад? Кипы бумаги, мел на носу – и ни одной, самой маленькой колбочки с мыльным раствором, ни одного, самого маленького пузырика, который бы хоть немного развеселил и придал смысл происходящему!..».

– Простите, – шепотом обратилась она к своей Соседке слева, которая сосредоточенно строчила в блокноте, – вы не знаете, когда будет практическое занятие?

Соседка отвлеклась с явным неудовольствием.

– Что вы имеете в виду? – строго спросила она.

– Ну, просто интересно, когда мы будем вместе с Мастером выдувать Нелопающиеся Пузыри.

Соседка была шокирована. Словно Алеся предложила ей съесть таракана или прямо здесь заняться сексом.

– Выдувать Пузыри! Вместе с Мастером!.. Я попала сюда гораздо раньше вас, милочка, но такая дерзкая мысль ни разу не пришла мне в голову!

– Зачем же вы сюда попали? – в свою очередь, удивилась Алеся.

Щеки соседки заполыхали, как сигнальные лампочки.

– Вы задаете странные вопросы. В приличном обществе на них не отвечают.

Алеся смотрела на нее во все глаза, и постепенно Соседка смягчилась.

– Попасть в число Возжаждавших, – произнесла она шелестящим шепотом, – подняться, лицезреть Мастера, по крупинкам вкушать Истину – ту ее часть, что доступна моему жалкому разумению, – вот для чего я здесь! И ты здесь именно для этого, дитя мое, что бы ты там себе ни воображала. Иного нам не дано.

– Разве вы никогда не мечтали…

– Неважно, о чем мечтала я там, внизу, – перебила Соседка совсем уж снисходительным тоном. – Высшее Знание вовсе не в том, чтобы разводить какой-то ужасный раствор, макать туда какие-то противные трубки, брать их в рот – брр! – и напрягать щеки, пока не заболит голова. А эти пузыри! – Ее передернуло. – То они слишком большие, то слишком маленькие, то лопаются с брызгами, то их уносит ветер…

– Простите, дамы, что вмешиваюсь, – прошептал Сосед справа. – Но самое ужасное в том, что они могут вдруг перестать лопаться. Вообразите: мир, населенный мыльными пузырями! На свете и так слишком много ненужных вещей. И мотал бы их ветер по земному шару, эти бессмысленные разноцветные шарики, мириады бессмысленных разноцветных шариков… Они бы лезли в рот, как мухи, как песок в пустыне, мы бы ими дышали, мы бы ими, извините, испражнялись. Моя задача, драгоценные дамы, – не допустить этого. Пресечь в зародыше с помощью Высшего Знания. Вот для чего я здесь. И будучи здесь уже относительно давно, я с удовлетворением отмечаю, что ни один опасный объект – вы понимаете, о чем я – так и не был сотворен!

Алесе открылась простая истина (не претендующая на Высшее Знание): одна и та же цель манит людей с разными намерениями. Ненависть мотивирует не менее – а то и более! – чем Любовь. Желание уничтожить порой вдохновляет больше, чем желание познать. Познать и уничтожить. Уничтожить, не познавая… И на это люди тоже готовы тратить свое Личное Время, свою жизнь.

Неужели все Возжаждавшие мыслят так же, как эти двое? Не может быть. Они – исключение, заблудшие овцы в стаде… Что-то царапнуло ее в собственной мысли, показалось важным для понимания. Но додумать она не успела: с галерки на нее в упор смотрели знакомые насмешливые глаза.

Попутчик. Итак, он тоже здесь.

Он подмигнул ей как ни в чем не бывало, и она отвернулась, злясь и все же понимая: как ни досадно, он здесь самый близкий ей человек…

«Не хочу про него думать. Не хочу про него думать. Не хочу про него… А зачем тогда думаю?..».

– Друзья мои, – вещал ММП с кафедры уже фальцетом, – мы с возмущением отметаем распространенное среди незрелых умов заблуждение, что мыло увеличивает поверхностное натяжение воды! Мы видим торжество истины в том, что сферическая форма пузыря получается за счет поверхностного натяжения сферы! Мы с благоговением приветствуем тот факт, что, соединяясь, два пузыря принимают форму с наименее возможной площадью поверхности! А главное, что у нас не отнять никому: мыльные пузыри – друзья мои, обратите внимание на этот важный, я бы даже сказал, определяющий момент – МЫЛЬНЫЕ ПУЗЫРИ ОБРАЗУЮТ ПЕНУ!!!

Грянули аплодисменты. Хлопали все: и кто конспектировал, и кто болтал о своем, и спавшие, которые вдруг проснулись. Хлопала ее Соседка слева и ее Сосед справа. Хлопал тот, о котором она решила не думать. И сама Алеся тоже хлопала – хлопала с восторгом, ибо в этот момент у нее родилась дерзкая мысль: обратиться прямо к Мастеру.

Почему бы и нет? ММП просто не подозревает, что творится в умах некоторых Возжаждавших, ибо он, как и положено Великому, всетерпим и чудаковат. Но ее он выслушает. Не для того же она проделала весь этот Путь, чтобы сидеть на скучной лекции. Хочется вновь увидеть радужное Чудо – пусть даже оно лопнет. Все лучше, чем скрипучий мел, непонятные формулы и два фанатика по соседству.

А может быть – о, как польстила ей эта мысль! – Мастер только и ждет таких учениц, как она. Может быть, это последнее испытание – среди Возжаждавших Истины выявить Истинно Возжаждавших. И только с ними Мастер по-настоящему творит и созидает, а то, что здесь, – чепуха, аттракцион, сито для отсева…