26. То ли сторож, то ли вор
А вы замечали, любезные мои читатели, что авторы имеют пренеприятную манеру прерывать повествование на самом интересном месте и пускаться в философские размышления о судьбах героев, отечества и мироздания в целом, когда ну так хочется знать, чем же кончится схватка между черным рыцарем и героем, и вернет ли королева свою алмазную диадему, уклонившись тем самым от позора, и сможет ли несправедливо осужденная прекрасная девушка избежать сожжения на костре.
Но я не такова. Поэтому без лишних слов сообщаю, что перед мостом возвышался самый настоящий золотой дракон, и каждая сотая чешуйка на его броне была украшена бриллиантом чистой воды весом не менее десяти каратов.
– Вот те на! – сказал удивленный проводник. – Такого я еще не видывал. Позволь спросить, – заорал он во весь голос, отвесив сперва дракону весьма вежливый поклон. – Как давно ты сторожишь этот мост, и каковы будут твои условия? Что прикажешь нам сделать? Поиграть с тобой в древнюю и уважаемую игру в загадки, или привести тебе сотню прекрасных дев, или пообещать тебе половину добытых нами сокровищ?
Дракон рассмеялся:
– На что мне половина? Не за половиной я пришел, а за всеми богатствами этой страны. Довольно уже тебе одному владеть столькими ценностями и извлекать неисчислимые выгоды из твоего географического положения, о… – тут дракон осекся и хитро посмотрел на Максима Константиновича. – Впрочем, я вижу, что ты тут выступаешь инкогнито. И, возможно, даже не захочешь биться со мной в честном бою. Впрочем, по-моему, ты никогда ни с кем и не бился в ЧЕСТНОМ бою.
Маг хмыкнул и неопределенно пожал плечами.
– А позволь тебя спросить, – обратился он по-прежнему вежливо к дракону, – ты планируешь, что ли, сам воцариться тут, на краю земли, или унести все сокровища этого царства с собой? Так, скажу тебе, сокровищница здешнего повелителя так велика, что вряд ли и тебе со всей твоей силой…
– Моя утроба не меньше любой сокровищницы! – прервал его дракон. – Да будет тебе известно, о великий хитрец и обманщик, что я могу поглотить тысячи тысяч пудов золота, и драгоценных камней без счета, и все это уместится в моем бездонном брюхе, и крылья мои все еще будут в состоянии унести меня домой.
– Да, – погрустнел проводник, – все это вполне вероятно. – Впрочем, может быть, ты расскажешь нам свою историю, как то принято между встречными в тридесятом царстве?
– Вот еще, – прогрохотал дракон, – стану я с тобой разговоры разговаривать!
И маг призадумался.
27. И ввысь он вознесся
Маг, пребывая все в той же задумчивости, скинул с плеч рюкзак, опустился на корточки и принялся копаться в его содержимом. Золотой дракон смотрел на него с презрительным снисхождением. Вот из рюкзака извлечена книга, вот куртка Василия, вот бархатные штаны, слоновое седло, какой-то непонятный свернутый кусок ткани, китайский термос, разукрашенный хризантемами, складной зонтик, два зеленых яблока, смятый полиэтиленовый пакетик, пахнущий чем-то жирным и острым. Э, да это же тот самый пакетик, в который были упакованы чудесные пирожки Кондратьевны! Старик развернул его, а дракон, потянув воздух, проворчал:
– Вкусно пахнет! Сердечком и печеночкой и еще какой-то травкой. В ней-то весь и вкус!
Лицо старика прояснело:
– А что, если, – не вставая с корточек, спросил он весело, – я предложу тебе сокровище, какого нет ни у кого больше в мире? Драгоценность, достойную царя царей и повелителя повелителей?
Дракон фыркнул:
– Конечно, у тебя все может оказаться в твоих кладовых. Но вряд ли тебе есть чем меня удивить: я уже долго живу на свете и видел многое, если не все.
– А такое видел? – и Максим Константинович поднял над головой жемчужное ожерелье русалки.
Дракон замер, вытянув шею, трепеща крыльями и глубоко втягивая воздух ноздрями.
– Ключи к потерянным душам! – наконец выдохнул он, – целых сто тридцать два ключа! Откуда у тебя такая ценность?
– Ну, – старик еле заметно улыбнулся, – свою историю ты нам рассказывать отказался, вот и мы тебе своей не поведаем. Предлагаю обмен: я отдаю тебе ожерелье, а ты убираешься из здешнего царства и больше не появляешься тут никогда.
– Согласен! – немедленно сказал дракон и протянул когтистую лапу.
Получив сокровище, он тут же отправил его в пасть, проглотил, а, проглотивши, рассмеялся:
– Хитер ты, старик. Но я хитрее! И ожерелье будет моим, и все твои сокровища тоже. Если только найдется у тебя витязь, готовый со мной сразиться… – Тут Хэм выступил было вперед, но проводник остановил его запретительным движением руки.
– А я вот посижу и посмотрю, как ты это сделаешь, – сказал он дракону и принялся укладывать извлеченные из рюкзака вещи обратно.
– Ха! Да уж не сомневаешься ли ты в моей силе, – воскликнул раздосадованный дракон и, горделиво расправив крылья, взвился стрелой в небо. – Посмотри, разве я не ужасен? Разве я не величественен?
И тут произошла воистину ужасная и величественная вещь: дракон побелел, словно раскалился, засиял ослепительным светом и обратился в сверкающий шар, затмивший собой солнце. И этот шар вдруг взвился и, продолжая сиять, скрылся высоко в небе, где исчез, как исчезают на рассвете самые яркие звезды.
– Что это было? – спросил Василий.
– Души воссоединились со своими ключами, – ответил старик. – Странно, но мне показалось, что он был похож на ангела. На сияющего вечной славой серафима. – Маг помолчал и тряхнул головой, словно отгоняя неуместные мысли, – Впрочем, какой он, к черту, ангел! Обычный дракон. В меру крупный. В меру жадный. В меру хитрый. И в меру коварный. Ну, пошли, что ли?
И они пересекли мост.
28. За мостом, в неведомо чьем царстве
И невелик вроде мост, а идти по нему долго. Причем где-то посередине мои герои погрузились в плотный туман, густо пахнущий смородиной, а когда туман рассеялся, увидели, что мост кончился, и стоят они перед дубом. Перед зеленым дубом, если точнее выразиться. Вокруг дуба вилась цепь. Златая цепь, если точнее выразиться. А по цепи гулял… Нет, не гулял по цепи, а лежал на толстой дубовой ветви, свесив лапы и хвост (точь-в-точь как в саванне на деревьях лежат леопарды) огромный кот. Видимо, то был кот ученый. Шерсть у кота была необыкновенная: половина шерстинок шелковая, половина серебряная, отчего шкура его переливалась в лучах солнца и казалась необыкновенно привлекательной.
Кот, увидев Семена Семеновича, заорал бешено:
– Контрабанда! – спрыгнул с дерева и бросился в драку. Но драки не случилось. Семен Семенович, то ли от неожиданности, то ли что-то имея себе на уме, обратился не в слона, как можно было бы ожидать, а в птицу. В крупную птицу. В африканского страуса, если говорить всю правду. И страус этот явно намеревался дать своей мощной лапой пинка приближающемуся ученому коту. Ну, кот на то и ученый, чтобы сообразить все последствия и вовремя остановится.
К тому же Максим Константинович, все это время наблюдавший за котом ласковым взглядом, вдруг сказал мягким нежным голосом:
– Да ладно тебе! Разве не видишь – я с ними. А со мной ведь можно? – и подмигнул сначала левым глазом, а потом, для верности, правым.
– С Вами можно, – согласился кот. – А зачем пожаловали?
– Хотим добыть плод с дерева жизни.
– Ну, ты же правила знаешь?
– Что-то запамятовал.
– Только тот может сорвать волшебный плод, кто крепко стоит на земле и кто прошел огонь и воду.
– Ну, допустим, мой герой такой. Дэв его в землю не вбил, русалка красотой не соблазнила, и дракон силой не устрашил.
– Но есть еще одно условие. Вроде как необязательное, но необходимое.
– Какое же?
– Одиноко мне тут. Край мира, понимаешь… Добираются сюда немногие, а те, кто добираются, обычно скучные собеседники. Им бы мечом помахать, да копьем потыкать. А я люблю культурный разговор.
– И что?
– Что-что? Сказку давай! Невиданную историю, которой я еще не слышал! – изложил, наконец, свое требование кот и свернулся клубком, насторожив уши.
Максим Константинович посмотрел на Хэма. Хэм был растерян – он никаких сказок не знал, и удивительных историй тоже. А вот Василий просто из кроссовок выпрыгивал, так ему хотелось высказаться.
– Ну, начинай, что ли, – кивнул ему маг.
И Василий начал:
– Однажды в семье одного мальчика появился щенок. Мальчик был обыкновенный, а щенок – необыкновенный. И выяснилось это так…
29. Скоро сказка сказывается…
Василий рассказывал историю обратного оборотня совсем не так, как ее рассказывала вам я, любезные читатели. Во-первых, потому что я – автор, а автор знает о своих героях значительно больше, чем они сами о себе знают. Во-вторых, потому что был подросток, а подростки не сильны в описании чувств. А в-третьих, потому что торопился – уже заметно вечерело, и надо было в самые короткие сроки добраться, наконец, до дерева жизни и добыть его плод. Зато Василий компенсировал скудность своего языка мимикой и жестами. Он скорчил такую страшную рожу, описывая ярость вампира Владиса, что ученый кот выгнул спину и зашипел. Он весьма выразительно изобразил, как Оомия смеется, закрывая изящно рот ладошкой. И вызвал апплодисмент Хэма, когда показал, как оборотень забил дэва по пояс в землю.
Наконец, рассказ был кончен. Кот ученый потянулся, зевнул и сказал важно:
– Ну, что ж. Рассказ в целом интересный. Чувствуется влияние классики. «Русалочка» там, «Спящая красавица», «Василиса прекрасная»…
– Причем тут Василиса? – сурово взглянул на кота маг.
Кот задумался, почесал задней лапой за ухом и ответил:
– Ну, как причем? Там баба-яга помогала Ивану-царевичу, а вам помогают эти две старушки.
– Кондратьевна – вовсе не баба-яга! – вступился за соседку Василий. – А Марья Михайловна, конечно, ведьма, но не до такой же степени!
– Молод ты еще о филологии рассуждать! – буркнул кот. – В общем, подходящая сказка. Можете забирать, – и он махнул лапой в сторону дуба.
Первым сообразил Хэма.
– Так что, – удивленно сказал он, – это и есть дерево жизни?
– Угу, – кивнул кот.
– А плоды дерева жизни, значит, желуди?
– Угу.
Василий нервно хихикнул.
А Хэм полез на дуб. Лезет-лезет, а ствол все длиннее и длиннее. Старается и старается дотянуться, а ветки все дальше и дальше. «Тьфу ты, – думает Хэм, – все-то тут не как у людей, все-то с хитростью!» И представилось ему лицо Даши, вот она спит в обнимку с Хэмом-собакой, а солнце все больше склоняется к западу, комната наполняется длинными тенями, и уже совсем немного времени осталось, чтоб ее спасти… И рванулся оборотень из последних сил, смотрит – а он уже далеко среди ветвей и прямо перед его носом болтаются два спелых золотистых желудя с кофейными чашечками… Сорвал, и скорее вниз.
30. Страшная—страшная тайна
Между тем внизу тоже собирались. Максим Константинович вытащил из своего необъятного рюкзака куртки и сапоги, отобранные в самом начале странствия, а также (вот удивился Василий) переноску Семена Семеновича.
– Этого, – кивнул маг в его сторону, – спрячьте. Все-таки контрабанда. А меня с вами на обратном пути не будет.
– Как не будет? – удивился Василий.
– А так. Вот уйдешь всего-то на пару дней, а тут уже появляются всякие, претендуют на скопленное за долгие годы… Кстати, а с Лейлой вы видитесь?
Подросток рассказал, что ламия ведет теперь светский образ жизни, и они вообще не общаются, хотя Хэму она иногда присылает корзины с экзотическими фруктами, окорока и пряности, как будто думает, что тот не доедает.
Маг усмехнулся.
– Да нет. Это обычай такой – жаловать со своего стола… Ты не поймешь… В общем, найдете способ передать ей, чтоб больше меня по пустякам всяким не беспокоила. Я считаю, что мы квиты. А перстенек может себе оставить. На память, хе-хе… Ну, мне пора.
И старик ткнул костлявым пальцем куда-то на восток, где тут же образовалась вихрящаяся черная дыра. «Портал!» – сразу догадался умудренный компьютерными играми Василий. Маг же между тем повернулся лицом к заметно уже спустившемуся солнцу и ткнул пальцем уже на запад. На западе засветился другой портал, очень красивый, голубой с золотыми блестками.
Максим Константинович между тем пожал руку спустившемуся Хэму, не пропустил и Василия, погладил по голове подбежавшего Семена Семеновича, махнул на прощанье, бодро шагнул в черную дыру и исчез.
Подросток оглянулся, убедился, что старика точно рядом нет, и бросился к коту ученому:
– Ну, только быстро: кто это такой?
– Что, так и не догадались?
– Да не томи!
– Ну, вы и простаки! Это ж сам – тут кот прошептал прямо в ухо Василию что-то вроде «Чх-чхи»
– Кто-то?
– Да Кощей это был, собственной персоной! Царь здешнего царства на краю мира, между прочим! – возмутился кот.
– А почему тогда Максим Константинович?
– Потому что он такой. И величайший, и неизменный, – кот хмыкнул. – Много у него псевдонимов. Как ты вообще себе представляешь, он бы знакомился в вашем мире? «Здравствуйте, я Кощей»? Вряд ли на такое кто ответит: «Очень приятно». – Кот почесал подусники и лениво добавил: – А вам, кстати, пора. У вас и остался-то всего час.
Как, всего час? Хэм схватил переноску с уже забравшимся в нее Семеном Семеновичем, Василий подобрал обувь и одежду, и как были, в летних футболках и кедах, они ввалились в голубой портал.