Их женское отделение было небольшим. Армия только привыкала к свободным и независимым членам общества в своих рядах. Радовало то, что для женской части взвода была выделена отдельная казарма со своей душевой.
Светка дошла до своей кровати и со стоном упала поверх одеяла. Судя по тому, что фантазия никак не хотела успокоиться и отпустить предмет своих обожаний, сны ей сегодня будут сниться соответствующие. Светка почувствовала, как загорелись щёки. Уж во сне-то она была свободна от устава и моральных принципов, стиралась разница в годах более чем в двадцать лет, а грозный инструктор переставал, наконец, орать и только шептал на ушко всякие нежности.
– Олег Петрович, – выдохнула в подушку Светка, тая от предвкушения сладких снов.
Глаза закрылись, и мозг погнал во весь опор в сторону царства Морфея.
* * *
– Светка! – позвали откуда-то издалека.
– Нет! Не хочу!
Светка открыла глаза. Чёрный обгорелый потолок, жёсткий бетонный пол вместо кровати, свёрнутая под головой куртка. Вторая, на несколько размеров больше, прикрывает её сверху.
– Свет! – снова этот голос.
Светка прикрыла глаза. Ксюха, точно. Задорная рыжая девчонка, способная любого охмурить, а если будет надо, то и врезать. Только вот сейчас её голос никак не звучал задорно.
– Доложи обстановку.
Светка с трудом села. Тело отказывалось двигаться. Давали о себе знать жизнь впроголодь и отсутствие нормального сна.
– Тихо. Никого не было, – солдат замолчала. Плохо так. Тяжело.
– Что? – спросила Светка. Она обвела взглядом комнату, где они нашли ночлег. Ксюха стояла около неё, во тьме развалин были еле различимы силуэты ещё трёх девчонок. – Где Настя с Олесей? Где Олег Петрович? – И тишина в ответ стала хуже всего. – Где?! – закричала Светка.
Солдаты зашевелились.
– Часовые не вернулись, – ответила, наконец, Ксюха. – Олег Петрович пошёл проверить. Уже час прошёл.
– Час? – воскликнула Светка, поднимаясь.
Вся слабость ушла, исчезла в мгновение ока, как только появилось беспокойство за любимого человека. Она окинула взглядом девочек. Уставшие, осунувшиеся, потерявшие всякую надежду. Сколько они уже скитаются вот так – от развалин к развалинам, пытаясь выжить и найти выживших? И в тот же момент Светка поняла: у неё нет для них подходящих слов. Она не может успокоить их и приободрить. Остаётся только задать цель.
Светка выглянула в соседнюю комнату, где окно было частично цело и не завалено обломками. Темно.
– До рассвета ещё есть время. Ложитесь спать. Ксюш, – подозвала она ближайшего солдата, – я выйду, гляну, что там и как. Если через 20 минут не вернусь – буди девочек и уходите! Быстро! Поняла?
Ксюха кивнула в ответ. В её глазах отчётливо виднелся страх, но Светка не могла помочь ей с ним справиться. Она лишь хлопнула соратницу по плечу и пошла к выходу.
На улице было свежо и сыро от прошедшего недавно дождя. Светка остановилась на пороге полуразрушенного дома, который они избрали для ночлега. Осмотрела улицу. Никого. Но чувство опасности, натасканное за последнее время и выросшее из интуиции до осознанного понимания «Туда нельзя! Умрёшь!», било в набат.
Светка села, скрывшись за обломками рухнувшей лестницы, выглянула и замерла. Тьма не заставила долго ждать, зашевелилась, вспучилась пузырями, заполонила улицу. И медленно схлынула. Девушка переждала ещё пару минут и перебралась ближе к выходу. Обычно после использования этого странного оружия, враг уходил. И этот раз не стал исключением. Вдалеке зашипел, будто закипевший чайник, двигатель, и из-за соседнего здания, мигая кроваво-красными огнями, поднялся инопланетный корабль.
– Чтоб вам всем от гриппа передохнуть! – прошептала Светка.
Её ещё не отпускала мысль, что нашествие остановится так же, как в классическом произведении о вторжении инопланетян, хоть она и понимала, что надежда на это слишком призрачна, чтобы когда-нибудь стать реальностью.
С того момента, как она пыталась уснуть в казарме, мечтая об объятиях инструктора, а девчонки сгрудились перед телевизором, следя за новостями – о первом прибытии и начале вторжения, прошло всего две недели. За это время они потеряли всё: города разрушены, жители уничтожены, от армейской части осталось несколько выживших. Возможно осталось, потому как за прошедшее время, они никого так и не встретили.
Справа от девушки раздались шаги, и она направила в ту сторону оружие. Темнота расступилась, на дорогу перед домом вышел человек.
– Олег Петрович! – подозвала Светка тихим шепотом, отводя ствол верного «Макарова» в сторону.
Бывший инструктор пошёл к ней. Медленно, тяжело. Как будто для него это было слишком трудно: просто переставлять ноги. Светка не выдержала, вышла из прикрытия и помогла мужчине добраться до входа в здание.
– Что случилось? – спросила она. – Вы ранены? Что с девочками?
Инструктор жестом махнул в сторону упавшей лестницы, с помощью Светки доковылял до укрытия и грузно плюхнулся на растолчённый в крошку бетон.
– Девочек накрыло. Я был рядом. Хотел помочь.
Его тело вздрогнуло, потом ещё раз. Светка вдруг поняла, что Олег Петрович плачет. Успокаивать заступника было бы странно, но она сделала именно то, что было единственно верным решением: подошла и обняла. Обняла не как соратник, не как друг, а как верная и понимающая женщина.
– Я люблю тебя! – шепнула Светка.
Олег Петрович молчал.
Они застыли, как изваяние. Памятник любви и преданности на поле боя. Он, сидя на горе обломков, сильный, но сломленный, и она – хрупкая телом, но несокрушимая духом.
Шипящий звук раздался за спиной. Светка видела, как по стенам заползали лучики прицелов. Она взглянула на Олега Петровича. Уставший, раненый, оглушённый близким применением смертоносного оружия, он сидел перед ней и не шевелился.
«Он не слышит их», – сообразила Светка и поняла, что ни за что не отступит, не откроет его для врага. Она наклонилась и прижалась губами к макушке любимого.
Враг медлил. Ни огня, ни страшных, разрывающих само пространство вокруг «пузырей» из тьмы. Светка подняла голову и обернулась. Яркий красный свет и боль. Разрывающая боль в правой руке, в плече, а затем и во всём теле, затем жёсткий удар о землю – это Олег Петрович бросился вперёд и снёс лёгкое тело девушки под ближайшее укрытие. И темнота…
* * *
– Света! Света!
На этот голос она должна отозваться.
– Олег Пет… – начала она, но на её губы легла тёплая широкая ладонь.
– Молчи. Молчи, милая! Береги силы.
Олег Петрович закрывал её ранения какими-то тряпками, пережимал сочащиеся уходящей жизнью выходные отверстия на полыхающем болью боку и всё шептал, шептал, шептал.
Светка повернула голову. За стеной угадывались вспышки оружия, иногда сопровождающиеся всплесками бетонной крошки, царапающей по коже до крови. Видимо, она отключилась всего на мгновенье. С другой стороны от входа раздались редкие хлопки – выстрелы. Прогремел взрыв и раздался высокий девчачий вскрик. А за ним следом ругань.