– Какая вечеринка?.. Помню только, я тогда приехала к нему, взяла телефон и просто снимала его руки. И он вдруг взял мою руку, поднес к губам и поцеловал, вообще неожиданно. Столько драматургии в кадре… Я не помню, что было вчера, а вот это помню… Это было когда? Лет 40 назад?
– Уже больше, старая ты клюшка. Когда умрешь, память поправится. По опыту говорю! Что еще тебе рассказать… Знаешь, живые люди так боятся увидеть что-то не поддающееся логическому объяснению, им так сильно нужны объективные причины для всего на свете, что в итоге они не видят почти ничего. Ну ты поймешь, когда окажешься в этой реальности. Есть вот эта байка, что душа куда-то улетает и потом 100500 лет сидит где-нибудь, чтобы переродиться. Брехня. Все души здесь. Просто живые не могут видеть мертвых, это же так нелогично))) По крайней мере, 99% живых не могут. А мы все здесь. Родители всегда рядом с детьми. Мои до сих пор даже здесь готовы метнуться в аптеку. Такие смешные.
– Клаааасссс. А чем ты там занимаешься? Работаешь?
– У тебя совсем память отшибло. Я при жизни-то не работала последние лет 20. Нет, слушай, работа для живых. Тут тебе не до этого будет. Помнишь, как ты переживала тогда в 2021, когда на работу новую вышла в период удаленки? Какие напрасные переживания))
– В 2021? А сейчас какой? Нет, не помню. Я же всегда фильмы снимала. Ты видела мой последний? Недавно вышел… Тебе надо посмотреть. Я его придумала, когда переехала из Москвы на юг.
– Конечно, я его видела, еще задолго до другой реальности) Ты уже много лет не снимаешь. Совсем ты, конечно, ничего не помнишь. Но ничего, ничего… Кстати, здесь ты можешь продолжить заниматься тем, чем занималась. Но это необязательно – можно просто созерцать и иногда кошмарить живых друзей и родственников, правда, это нечасто дают делать. К сожалению, надо соблюдать границу между живым и мертвым мирами, хотя ее почти и нет. Что мне не очень нравится, здесь уже ни с кем новым не познакомишься. Ты продолжаешь жить с теми связями, которые появились у тебя раньше. С другой стороны, вот вспомни своего Димку питерского? Помнишь ту поездку на машине? И зачем такие знакомства?.. Нет, здесь уже нет случайных – только свои. С одними я ужинаю сегодня, за другими присматриваю. Человеку может казаться, что он один, но на самом деле он никогда не один. Ну неважно, не буду выдавать все секреты. Собственно, я что пришла? Пойдешь сегодня в ванную, дверью сильно не хлопай))) Иначе ты там долго можешь просидеть, прям как я когда-то. А ты без сигареты без своей доведешь себя в ванной до второго инсульта))) Мне отсюда видно все прошлое и немного будущее)) Умереть в ванной из-за закрытой двери так себе затея))) Прости) Потом будет возможность получше у тебя. Не благодари.
– Ладно. Главное до утра не забыть об этом.
– Не забудешь. До встречи!
Комментарий психолога Алёны Пряник
Это рассказ про поддержку, дружбу и то, как важно делиться переживаниями с близкими. Почему это важно? Выражение переживаний терапевтично само по себе – оно избавляет от одиночества и дает возможность контейнировать сложные чувства.
Авторка показывает близкие взаимоотношения между подругами. Опыт дружбы очень важен, так как, в каком-то смысле, это наш первый опыт отношений вне семьи. Умение дружить отражает и возможные варианты поведения с партнером. В рассказе девушки кажутся искренними друг с другом, поддерживающими. Чувствовать 100% принятие себя кем-то другим крайне ценно для каждого.
В рассказе также поднимаются тема жизни и смерти, с ней появляются маленькие и большие смыслы. По структуре он в некоторой степени напоминает психологическую технику «Линия жизни», когда жизнь клиента рассматривается в трех плоскостях: прошлом, настоящем и будущем времени. Героине снится сон «из будущего». Оттуда все выглядит иначе, видны по-настоящему значимые моменты, события, люди. Побыть в своем хоть и иллюзорном будущем важно, чтобы взглянуть на себя со стороны, увидеть свой путь в более широком формате. Это позволяет оценить происходящее с позиции наблюдателя и внести соответствующие коррективы.
В тексте звучит и экзистенциальное переживание. А что дальше? После смерти. Фантазии на эту тему снижают внутреннюю тревогу, дают надежду и опору. Чувствуется, что для автора важна связанность с близкими и «до», и «после»
Лада Ражинскас. «Путь»
Лишь на минуту я почувствовала удовлетворение – наблюдая за тем, как летит из окна одежда Германа. Я выбросила ее с разорванными клочками надежд.
На повторе звучало: «Я недостаточно хороша», и что-то неистовое, дикое начинало просыпаться внутри и придавать сил. Как сейчас помню его слова:
– Э, ты чем гладила мои рубашки?! Ты вообще нормальная?
Где твоя голова потерялась?
Что за помои ты сварила? Ты пробовала?!
– Что?! Нормальная ли я? Помои?! Вот сейчас суп станет вкуснее, дружище!
Я схватила непочатую банку с солью и бухнула в кастрюлю целиком.
Дома недостаточно чисто?! Ха!
Я начала в бешенстве сбрасывать с полок вещи, топтать и мять их…
Потом распотрошила шкаф и добралась до ненавистных накрахмаленных рубашек. За спиной услышала оглушительное рявканье: Герман угрожал, что вызовет мне психбригаду.
В этот момент – получив в свой адрес очередную порцию оскорблений – я наконец проснулась: вдруг в сознании что-то щелкнуло и развернуло его на 360 градусов. Морок в моей голове рассеялся.
Остался лишь терпкий металлический привкус во рту, словно я отравилась. Годы тщетных попыток наладить отношения обесцветили мою жизнь.
Мои старания быть идеальной всегда подвергались жесткой критике и обесценивались.
В тот вечер колокольчик в моей голове звенел снова и снова: «Очнись, девочка! Остаться с ним – билет в один конец».
Живот словно вторил этому звону болезненными сокращениями, напоминающими схватки. Тошнило. В груди резкое жжение. Сердцебиение пульсировало в ушах – не хватало воздуха. Мое тело давно не могло справиться с тем, что происходило у меня в жизни.
«Опять вызывать скорую?! Что за цирк? Они уже наизусть знают наш адрес». Надеясь, что станет легче, я с трудом накапала в чашку успокоительное: тремор нужно было унять. Вскоре показалось, что боль отпустила, но я будто перестала существовать.
Дольше терпеть это было невыносимо – сработал инстинкт самосохранения.
Мое измученное тело подошло к кладовой, достало чемодан и собрало вещи, не слыша криков Германа. Перед тем как уйти, я окинула взглядом разгромленную комнату, где позволяла уничтожать себя. Вскользь посмотрела и на него, горланившего посреди этого развала. На этот раз я ни о чем не жалела.
Тело наполнилось пустотой. Агония последних лет была завершена.
Я возвращалась в родительский дом и думала, что же удерживало меня столько лет с этим человеком.
Настолько мы разные. Почему я так долго терпела этот ад?
Мы познакомились, пережидая дождь под одной крышей.
Герман был вдвое старше меня и очаровал сразу. Похожий на Аполлона, он чем-то напоминал отца… Глядя на его высокие скулы, крепкий подбородок и маленький шрам у густых бровей, я чувствовала себя в безопасности. Герман смотрел на меня прищурившись, не моргая.
Мы встречались около года и съехались в день моего шестнадцатилетия, когда мама забыла меня поздравить.
У нее давно была своя жизнь, новый брак, ребенок. Там не осталось места для меня.
С ним же я чувствовала себя любимой – видимой. У меня наконец-то появилась семья.
Я светилась счастьем, когда он водил меня в парк аттракционов.
Крепко сжимая его теплую шершавую руку, я ела абрикосовое мороженое в вафельном рожке и расплывалась в улыбке, щурясь от лучей весеннего солнца. Замерзнув, я любила уткнуться носом в его шею и вдыхать родной запах. Запах, возвращающий меня в детство.
Когда я была маленькой, папа часто носил меня на руках. А я, обняв его за шею, сидела у него на коленях и чувствовала блаженство. Волна безмятежности разливалась по всему телу. Это было счастье!
Счастье – быть любимой дочерью своего папы.
Но все когда-нибудь заканчивается.
Помню день, когда закончилось мое детство.
Родители долго выясняли отношения, громко крича друг на друга. Барабанные перепонки дребезжали от воплей – меня сковывал страх. Я, восьмилетняя, спряталась в шкафу, руками обняв колени. От напряжения сжимала кулачки так сильно, что на ладошках остались следы от ногтей. Ждала, когда же они прекратят: казалось, это мучение длилось вечно. В какой-то момент меня захватило ощущение, что виновница скандала – это я. Судорожно вспоминая, что же я сделала не так, я будто провалилась в яму, из которой было уже не выбраться.
Наконец наступила тишина. Он ушел. Я подбежала в слезах к окну и глядела ему вслед, словно прощаясь. Запечатлевала в памяти быстро удаляющуюся фигуру. Папа исчез, и внутри проросла безысходная, щемящая тоска и ощущение покинутости. Именно это переживание я несла почти всю свою жизнь. Слишком тяжелый груз, от которого я не раз пыталась освободиться.
Пройдя долгий путь в психотерапии, я смогла расколоть этот валун и сбросить его с уставшей спины. Выйдя на улицу после консультации, я вдохнула свежий весенний воздух, расправила плечи и каждой клеткой ощутила день моего второго рождения: в пятьдесят два года я впервые спокойна по-настоящему. Не чувствую себя брошенной, не тревожусь.
Смакую легкость и пьянящую внутреннюю свободу.
Процесс перерождения прерывает вибрирующий телефон.
– Эх, как не вовремя! – с легким раздражением произношу я, лениво расстегивая молнию.
На экране – отец. Настойчивый звонок впервые за много лет. Может, что-то случилось?
– Слушаю тебя, папа.
– Доченька, здравствуй! Ты сейчас свободна? Хочу с тобой поговорить.
Комментарий психолога Марины Руфановой
Иногда наши переживания превращаются в физические боли. Например, вам предстоит сложный разговор, вы в тревоге. Хоп, и желудок дал сбой. Или вы поругались с кем-то, а потом почувствовали сильную головную боль. Так вышло и с героиней рассказа. Она многое чувствует через тело. Часто переживания такой силы, что приходится вызывать скорую помощь. Почему так бывает? Причина в том, что нас не учат в детстве замечать и осознавать свои чувства. Часто их просто запрещают. Так много «не плачь», «не кричи», «не смейся». А потом к двадцати годам какой-то орган точно не выдерживает. Мы знакомимся с героиней в период кризиса. То, как раньше была устроена жизнь, ей уже не подходит. Ни скорые, ни злые слова от партнера. Достаточно этого. Она выбирает разорвать этот круг. И выбирает себя. Такая свобода позволяет ей увидеть свою нужду в теплых, хороших отношениях, восстановить в памяти теплые моменты с отцом и веру в то, что с ней нельзя так плохо поступать.
Я недостаточно хороша. Откуда берется эта фраза в головах людей? Не может же она появится там само собой! Её «кладут» туда родители. Своим обесценивание чувств и достижений ребенка, угрозами, путаниями или игнорированием. Родители героини вложили это понимание с детства. Когда отец, такой любимый и важный человек, ушел, не объяснив ничего ребенку. Когда мать отстранилась и вовремя не поговорила. Родилось это «недостаточно». Дети очень хотят любви. А когда ее не получают, начинают винить себя, потому что злость на родителя смерти подобна. Они бы меня любили, если бы я… Хорошо училась, убиралась в квартире, вела себя тихо. С таким объяснением любви дети превращаются во взрослых – ищут партнеров, похожих на мам и пап, чтобы заслужить, чтобы сделать достаточно, игнорируя себя. Героиня нашла взрослого мужчину, так сладко напоминающего отца и начала стараться. Но снова отвержение. Наша психика стремится к повторению сильного эмоционального опыта. Так формируется феномен зависимости от отвержения. Да, больно, но так знакомо… Что делать? Задача каждого взрослого, который столкнулся с нелюбовью в детстве взрастить её к себе. Замечать, когда отношения напоминают родительские и вовремя из них уходить, замечать к себе хорошее отношение – и оставаться с людьми. И если это потребуется, обратиться за помощью.