Глава 9. Сёстры
– Я пришла навестить асу Энеату, – прошелестел нежный женский голос, едва Фазмира высунулась со двора, приоткрыв калитку.
Статная девушка с длинными, почти до земли, белоснежными волосами стояла у входа, приветливо улыбаясь и щуря на солнце немыслимо светлые глаза. Фазмира замерла, широко распахнув глаза и уставившись на необычайную гостью.
– Госпожа Энеата дома? – повторила пришедшая девушка, поняв, что Фазмира прослушала её первые слова.
– Нет, её нет дома сейчас, к сожалению, – замотала головой Фазмира. – Асу Энеата уехала по делам в деревню.
– По делам?
– Да, к какому-то больному её пригласили, – затараторила Фазмира. – Она сразу и умчалась, даже не успела ничего сказать. Записку вот отставила и помчалась. Представляете, сама только-только с постели, болела-болела… вскочила и побежала! Ох уж мне эти асу.
– Ах… Как жаль. Мне так срочно надо с ней поговорить. Скоро она вернётся?
– Не знаю. Вроде сказала, что там тяжёлый случай. Так что, наверное, не очень скоро. Хотя кто знает. Может и быстро. Я знаю? Мне никто ничего не сказал. Да и всякое бывает. А вы, вообще, кто?
– Меня прислал Нунна, – в отличие от Фазмиры, таинственная красавица говорила медленно, плавно, даже слишком чувственно. – Мы встретились в Эрисуме, и он попросил меня убедиться, что Энеата дома и с ней всё в порядке…
– Нунна!.. Он живой, здоровый?! О! Слава добрым богам! Входите, входите!.. Да расскажите же, как он?..
Калитка со скрипом закрылась, щелкнула задвижка, и Зара наконец вошла под сень дома своей сестры.
***
Сидя на земле у ворот, Нунна ждал Рамзаша, как ждут приговора или пророчества. Староста деревни вскоре вышел, держа в руках небольшой мешочек.
– Два письма, – строго произнёс Рамзаш. – Одно, с красной вышивкой, отдашь только лично в руки Энеате. Никто другой не должен даже прикоснуться к нему. Ясно? Второе передашь через кого-то. Только, пожалуйста, теперь без богов! Попроси земледельца, идущего на ярмарку, или погонщика… Что-то такое, попроще.
Нунна кивнул.
– Ну всё. Иди.
– Господину Хурсану лучше? – виновато отозвался Нунна.
– Не очень-то. Да нет, не вини себя, парень. Возраст… Ты просто принёс новости. Он поправится.
Нунна хотел бы верить этим словам Рамзаша, но видел, что тот говорил через силу. Староста и сам явно винил жениха Энеаты.
– Слушай, парень, – правильно растолковав смущённое молчание Нунны, выдохнул Рамзаш. – Я вижу, что ты не хотел никому вредить. Но пойми – большой мир несколько отличается от родного двора. Не глупи больше. От тебя сейчас зависит многое – не доверяй никому! Никому, слышишь? Даже если тебе явится весь сонм богов во главе с Ирутаром! И никому ничего не рассказывай. Не оставляй Энеату одну, даже если она сама будет отсылать тебя. Она, как и ты, ещё маленький наивный ребёнок. Хурсан говорит, что Энеата сильнее Зары. Но ведь Зара… в общем, Энеата просто не готова.
Нунна отчаянно закивал.
– Да иди же уже, время дорого! – пригрозил пальцем Размаш.
Нунна тут же развернулся и торопливо зашагал прочь от деревни. В этот раз он снова шёл налегке, чтобы не терять скорости, но с мечом на поясе считал себя полностью собравшимся для путешествия. Небольшая поясная сумка, что выдал ему Рамзаш, вмещала в себя две фляги с водой и достаточное количество сухарей с парой кусков вяленого мяса вдобавок. Зашитая и выстиранная одежда казалась почти новой, ссадины и синяки уже сошли, и Нунна чувствовал себя отдохнувшим, хотя провёл в деревне один день и две ночи, да и то – в беспокойстве за пошатнувшееся здоровье асу Хурсана, слишком болезненно отозвавшегося на принесённые Нунной известия.
Юноша то и дело хотел сорваться с шага на бег, чтобы скорее преодолеть предстоящий ему путь, но сдерживался, понимая, что стоит беречь силы. Его всё же ждала не самая близкая дорога, да и кто знал, что там, в конце путешествия – отдых или битва.
Рамзаш рассказал ему о Заре – колдунье, которую доверчивый юноша принял за Аарку. Рассказал то немногое, что знал, но этого было достаточно, чтобы понять – Энеата в опасности. Нунна отчего-то верил, что идшарцы Энеате не навредят. Быть может, просто слишком боялся думать о возможной беде и заставил себя считать Энеату слишком сильной для этих врагов. Но другая волшебница – это звучало так страшно.
В душе тлела обида. На себя, что оставил Энеату; на Энеату, обманувшую и пообещавшую, что справится со всем; на Зару, которая так легко обвела его вокруг пальца, словно наивного ребёнка. И Нунна, сам не замечая, всё ускорял шаг, стремясь поскорее разобраться с ошибками прошлого.
Путь от Карауда к городу занял ещё меньше времени, чем в прошлый раз, но заночевать всё же пришлось в Эрисуме. На этот раз Нунна предпочел отдать пару монет за сон на постоялом дворе, а не сидеть в храме Аарки, и утром следующего дня сел в порту на небольшое судёнышко, плывущее в Олианру – крохотное поселение возле Арка. Именно там Нунна собирался найти посланника для одного из писем. И нашёл. Один из жителей Олианры как раз собирался отвозить в Арк товары на продажу и согласился отвезти маленькую глиняную табличку до дома асу, даже отказавшись от вознаграждения. А вот приютить Нунну на время никто не пожелал, опасаясь незнакомого человека с мечом, и юноша устроился на отдых в тени зарослей на берегу, возле причала.
Путь от деревни до города казался совсем близок – стены и башни Арка было прекрасно видно отсюда, и Нунна надеялся на скорый ответ. Однако скоро начало темнеть, дневная жара сменялась вечерней прохладой и белёсым туманом, а земледелец, выступивший в роли посыльного, возвращаться не спешил.
Нунна поёжился и ссутулился, обхватывая руками поджатые колени и надеясь, что так сидеть будет немного теплее; однако холодная ночь и порывистый мокрый ветер с реки быстро разубедили его. Погода портилась, сгустились чёрные ночные тучи, и Нунна уже начал опасаться, что пойдёт дождь. Однако выглянувшая сквозь облачное полотно ярко-жёлтая растущая луна, почти полная, успокоила его. Правда, ненадолго – вид прекрасного ночного светила напомнил ему об Аарке-Заре, знавшей, где искать Энеату, и Нунна, решив не ждать письменного ответа или прихода Энеаты, встал и зашагал к городу, не дожидаясь утра.
Летние ночи были коротки, и рассвет забрезжил, когда Нунна был в нескольких десятках шагов от северных ворот Арка. Город уже просыпался – сегодня был торговый день, и толпы народа уже устремились в Арк, а тишина ночи быстро сменялась множеством шумных звуков. Стражи со скрипом открывали тяжёлые деревянные створки врат, укреплённые медными щитами, готовясь принимать гостей и выпускать погонщиков; возгласы и болтовня людей заглушали пение птиц в кустах и деревьях, разросшихся по берегу реки; перебранка рабочих, уже пришедших строить новое здание за городской стеной; громкое хоровое блеяние стада овец, что выгонял на пастбище пастух…
– Исен из Эрисума, – с ходу выпалил Нунна, отвечая на вопрос стража ворот об имени. К счастью, стражник был не из тех, кто узнал его в прошлый раз. – На ярмарку.
Дальнейших вопросов не последовало – не желая задерживать других людей, стражник молча махнул, разрешая Нунне пройти. Едва ступив на мощёную дорогу, Нунна подтянул плащ, закрывая лицо и надеясь не повстречать стражей, уже знающих его. Однако, растворившись в толпе, устремившейся к торговой площади, Нунна всё равно был почти незаметен.
С трудом пробившись сквозь скопление народа, он выскользнул на улицу, которая, насколько он помнил, вела к дому Энеаты. Здесь он уже помчался бегом, желая скорее скрыться во дворе, и вскоре стоял у калитки, отчаянно стуча медной колотушкой.
Створка скрипнула, и на улицу высунулся вольноотпущенник Амар. Увидев запыхавшегося гостя, он мрачно произнёс:
– Господин Нунна… Входите.
Густой туман опутал город сетью морока. Коснувшееся земли солнце растаяло в странном мареве, колдовской сумрак остался безраздельным господином вечернего Арка, но жители не видели и не осознавали этого.
Амар и Нунна сидели у постели Фазмиры, спавшей с безмятежной улыбкой на лице; но ни старый вольноотпущенник, ни юный воин не верили в её кажущееся спокойствие. Ушедший несколько мгновений назад лекарь сообщил, выражая своё сожаление, что помочь не может, ибо не видит причин для столь крепкого сна. Нунна с замиранием сердца ловил каждый новый вздох сестры, трепеща и боясь, что он может стать последним.
– Если бы асу Хурсан был здесь, – покачал головой Амар. – Он бы точно помог.
– Должен быть способ её разбудить!..
– Что только не пробовали. Не просыпается.
– Ты не знаешь, что могло произойти?
– Понятия не имею, господин. Я был в саду.
– А слуги?..
– Никто ничего не знает. Я первый пришёл сюда, и думал, что она просто прилегла отдохнуть. Позвал, потому что пора было обедать, но она никак не отозвалась. Я побежал за лекарем, а служанки пытались привести её в сознание. Но ничего.
– Здесь был ещё один лекарь?
– Да. Он тоже не мог ничего сделать. Надо ждать госпожу Энеату, она должна скоро вернуться.
– Я пойду за ней. Что за деревня, куда она пошла, это далеко?
– Я не знаю, господин! Она никому ничего не сказала. Сказала, что в деревню, да и всё. Никто не спрашивал. Вот есть записка от неё, – он взял глиняную пластину, лежавшую рядом на бочке с водой.
Нунна жадно схватил письмо и пробежал по нему глазами.
– Амар, Мира, меня вызывают срочные дела, только я могу помочь, не переживайте, я только сбегаю туда и обратно, так что вернусь через пять-шесть дней… – быстро прочитал вслух Нунна, и затем, удивлённо подняв взгляд на Амара, спросил: – Это до какой деревни столько идти?
Амар пожал плечами.
– Она же не могла пойти в деревню другого города, верно?
– Вряд ли, – согласился управляющий. – Тем более сейчас, когда так страшно вокруг.
– Почему она пошла куда-то одна? Ведь это опасно, проще пойти с торговцами, они всё время снуют между посёлками…
– Возможно, дело было срочное. Может, больной при смерти.
– Она пешком пошла?
– Нет. Взяла повозку у соседки, госпожи Киры. Я у неё и спрашивал, куда отправилась госпожа Энеата.
– Больше она ничего не знает?
Их разговор прервал шум с улицы. Громкий, пронзительно-нервный женский голос и грохот медной колотушки. Амар сорвался с места, Нунна остался сидеть подле сестры, стирая куском ткани холодный пот со лба девушки.
Сквозь окно он видел, как во двор влетела пожилая полная женщина, тут же вцепившаяся в плечи Амара и отчаянно кричавшая:
– Беда, Амар, беда случилась!..
– В чем дело, госпожа? – пытаясь осторожно вырваться из хватки, спросил Амар.
– С госпожой Энеатой беда! Стражники пришли, привели мою повозку, пустую!
– Что? Как так?
– Посреди поля нашли, недалеко от энаранской заставы!..
– Энаранской?! – Нунна вскочил. – Амар!
– Энаранской?! – тоже ужаснулся вольноотпущенник. – Ведь там идшарцы, там война!..
– Амар, позаботься о Мире, я найду Энеату!.. – выкрикнул Нунна, на бегу хватая свои вещи и бросаясь к двери.
Нунна никогда не обещал стать великим мыслителем, всегда больше уважая отвагу и ловкость, но сейчас быстро понял, куда умчалась Энеата. Слишком легко читались на её лице безграничная самоотверженность и желание помочь всем, кому только можно. Да и то, как девушка рисковала ради Нунны, спасая его от идшарцем, говорило о её удивительной храбрости – но не рассудительности. И услышав, что повозку Энеаты нашли на пути в Энаран, Нунна уже знал: юная колдунья хочет попытаться помочь осаждённому городу.
Мысль об этом казалась настолько безумной, что Нунна отчаянно пытался придумать другие объяснения. Однако он точно помнил, что по дороге из Арка в Энаран нет ни одной деревни, а значит, и не одного больного, к которому могла бы отправиться целительница.
Он мчался так быстро, как только мог, как никогда прежде – даже убегая от преследования идшарцев тогда, в Закатных скалах. Природная выносливость позволила ему добраться до аркской заставы на нужной дороге к вечеру.
Хотя Нунна еле дышал, остановившись возле стражей, ему удалось спросить, кто нашёл заблудшего онагра, и при каких обстоятельствах. Услышав ответы, он собирался бежать дальше, но стражи уговорили его отдохнуть поспать хотя бы немного. Нунна, не смыкавший глаз и в предыдущую ночь, нехотя, но согласился. Едва шагнув за порог сторожевой башни, Нунна безвольно рухнул на пол и заснул, даже не успев ни о чём подумать.
Проснулся он ещё в ночи, вышел, не потревожив спящих рядом стражей. Те, кто заступил в новую смену, не обращали на него внимания, вглядываясь с верхней площадки вдаль. Холодная ночь была лунной, светлой, и всё же бежать Нунна не решался, торопливо, но осторожно шагая по тёмной дороге.
– Куда ты собрался, милый друг? – нежно позвал женский голос.
Нунна резко обернулся, выхватывая меч. Рядом никого не было, но от земли кругом поднимался густой непрозрачный туман, огораживая Нунну стеной. Он замер, боясь прикасаться к миражу и нервно оглядываясь.
– Зара? – зло позвал он, держа клинок наготове.
– Ах, Нунна, – она смеялась, где-то вдалеке и очень рядом одновременно. Этот голос доносился издали и звучал прямо в голове. Нунна дёргался, поворачиваясь в разные стороны и пытаясь увидеть колдунью. – Опусти меч. Ты же не хочешь меня поранить?..
– Хочу! – возразил Нунна.
– Хочешь, разбужу твою сестру?
– Так это ты её заколдовала? Я так и подумал! Да появись же!
– Конечно, я. Нет, милый, ты слишком крепко вцепился в эту побрякушку. Я не хочу к тебе подходить. Ты ищешь Энеату?
– Я ищу тебя! Ты обманула меня, но мне рассказали, кто ты на самом деле!
– Рассказали?.. Хурсан?.. А кто на самом деле он сам, он промолчал?
Нунна растерялся, замирая.
– Он хотел получить силу, заключённую в нас с Энеатой, – голос девушки звучал так горестно и ласково, проникая в душу и разум, что Нунна забыл наставление Рамзаша. Ему страстно хотелось верить ей, слушать её, покоряться ей. – Он пытался убить меня, но ему это не удалось. Я сбежала. И тогда, поняв, что его чарам не совладать с могуществом, дарованным мне и сестре, он похитил Энеату. Не сумев покорить нас силой, он обманул Эне, воспитав её так, как ему было удобно.
– Нет, не может быть… – пробормотал Нунна, опуская меч.
– Мне было семь лет, когда он нашёл меня. Маленькая беззащитная девочка, но уже понимающая опасность. А Энеате было всего три, и он легко приманил её на свою сторону. Я думала, что Энеата мертва, убита тогда, давно… но он сам проговорился, что сестрёнка жива. Я найду её и открою ей глаза. Не мешай мне, Нунна, я желаю ей добра!..
– Я тебе не верю! Хурсан сказал…
– Нунна!.. – туман растаял, и из темноты навстречу к Нунне шагнула Зара. Прекрасная, светлая, словно сверкающая в ночи собственным сиянием, струящимся от белоснежной кожи и волос, от тончайшего шёлка серебристой туники. Истинное воплощение луны. – Верь мне, Нунна. Помоги мне, Нунна. Я столько страдала. Я просто хочу вернуть себе семью…
– Ты врёшь! Ты заколдовала мою сестру!
– Я хотела прочитать записку, что оставила Энеата, а эта девочка не давала. Она скоро проснётся, Нунна, скоро проснётся… Я обыскала все окрестности. Ни в одной деревне Энеаты нет. Ведь ты знаешь, куда идти? Помоги нам. Помоги Энеате. Она будет так рада найти сестру. Мне было одиноко без неё, я знаю, и она тоскует по мне!..
Нунна растерянно смотрел на красавицу, готовый признать её правоту и поклясться помогать во всех её затеях. Она была так хороша и так несчастна… Светлые глаза на прекрасном лице Зары, казалось, вот-вот блеснут слезами.
– Нунна. Хурсан обрёк меня на одиночество и скитания… Посмотри на меня, милый Нунна, разве я – зло?
Она подалась вперёд, легко коснувшись губами удивлённо приоткрытого рта Нунны. Молодой воин замер, окончательно теряясь, а Зара, отодвинувшись обратно, произнесла с ласковой и чувственной улыбкой:
– Видишь, как хорошо.
В её чудесных светлых глазах таилась бездна. Нунна смотрел и не мог отвести взгляд, поддаваясь чарам колдуньи. Меч выпал из руки.
– Эй, парень! – раздался громкий, зычный возглас с башни. – Ты тут ещё? Ты сумку забыл!..
Нунна очнулся и тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Быстро наклонившись и подхватив меч, он рванулся вперёд, замахиваясь и собираясь убить Зару.
Ответом на выпад был только озорной смех волшебницы. Она исчезла, и меч рубанул по белому облаку, тут же начавшему расползаться шире по земле. В клубах тумана Нунна, округлив от ужаса глаза, увидел очертания чудовищ, скалящих зубастые пасти, в свисте ночного ветра слышалось рычание, смех Зары выводил из себя, убивая остатки храбрости.
– Ну нет! – возмутился Нунна, замахиваясь и пытаясь мечом прорубить себе выход из туманной ловушки. Клинок проходил сквозь дымку, не оставляя следа.
Холодное марево сжимало кольцо, и пасти немыслимых чудовищ всё приближались, не давая надежды отойти.
– Помогите!.. – отчаянно закричал Нунна, пропадая в плену слишком настоящих кошмаров.
– Эй, ты там чего? – снова крикнул в отдалении кто-то из стражей.
Лёгкий порыв ветра сдул пугающие миражи. Тяжело опершись на землю, Нунна видел, как к нему приближались стражники. Первый луч вырвавшегося из-за горизонта Солнца рассеял остатки тумана, и Нунна напрасно искал взглядом следы колдуньи.
Глава 10. Суд Асахира
…В этот раз пробуждение было ещё хуже, чем тогда, в Арке. Голова болела так, что, казалось, вот-вот разлетится, и Энеате было страшно шевелиться и открывать глаза. Услышав совсем рядом рычащий голос байру Асахира, она окончательно расхотела просыпаться.
– Не задерживайся. Тебя ещё ждёт Ротнар.
– Да, повелитель, – звонкий молодой голос Таллиса ярко отличался от чуть хрипловатого и низкого голоса Асахира. – Я скоро приду к нему.
Асахир ничего на это не ответил. Судя по шелесту плетёных шторок и отдаляющемуся звуку шагов, военачальник молча удалился.
– Ушёл? – на всякий случай очень тихо шепнула Эне.
– Очнулась! – обрадовался Таллис. – Как ты?
Энеата широко распахнула глаза, но зрение пыталось вернуться в течение нескольких слишком долгих мгновений. Девушка даже успела подумать, будто просто находится в тёмном помещении. Однако вскоре чернота перед глазами исчезла, открыв вид на тесный зал с каменными стенами и высоким потолком – похоже, сторожевая башня. Где-то поодаль, у другой стены, несколько незнакомых человек негромко переговаривались, сидя на каменной скамье и начищая оружие.
Энеата лежала на холодном полу на боку. Таллис сидел на корточках рядом с ней. Намереваясь перевернуться поудобнее, Эне шевельнулась и приподняла голову.
– Нет-нет, не переворачивайся, – протянув руки и осторожно, но настойчиво удержав Эне, сказал юный лекарь.
Несколько минут Эне лежала молча и не шевелясь, постепенно приходя в себя. И наконец решила, что может разговаривать.
– Таллис… – тихонько буркнула Эне, снова пытаясь повернуться поудобнее.
– Лежи так!
– Пусти. Не тошнит.
– А пам…
– Нет, – не дала договорить Энеата. – Память вроде не отшибло.
– Видишь хорошо? Чётко?
– Не очень. Всё как-то… двоится…
Таллис покачал головой, внимательно осматривая девушку, после чего позволил ей лечь на спину. Стянув с её головы мокрую тканевую повязку, лекарь осторожно коснулся лба Эне.
– Ну-ка, наклони голову, – потребовал он, осматривая её затылок. – Болит?
– Ох… Не спрашивай.
– А ты крепкая, – с оттенком похвалы в голосе сообщил Таллис. – Который раз в не лучшем виде и всё вроде… вроде ничего, цела.
– Я везучая.
Энеата попыталась сесть, но Таллис неожиданно крепко удержал её за плечи и, посмотрев с укором, сказал:
– Ну нет! Лежи.
– Я хочу сесть.
– Эй-эй! Не надо спорить с лекарем, тебе ли не знать? Лежи и не двигайся, пока голова не перестанет болеть.
Энеата обречённо вздохнула и попросила:
– Пить…
– Я уже попросил приятеля принести тебе чашку отвара. Подожди немного.
Девушка благодарно улыбнулась. Таллис смущённо опустил взгляд, не зная, что ещё сказать. Приятель, о котором говорил Таллис, оказался невысоким коренастым воином. Вместо обещанной чашки он притащил большой кувшин. Таллис поблагодарил его, и тот удалился; взяв чашку из своей сумки, Таллис налил горячего отвара, щедро сыпанул светлого порошка из маленького мешочка и принялся раскачивать, надеясь перемешать без ложки.
– Я слышала, что тебя где-то ждут, – осторожно заметила Эне.
– Да, господина Ротнара тяжело ранили. Я уже обработал и перевязал рану, но надо бы вернуться и проверить, как он.
– Я и сама справлюсь, Таллис. Мне только немного поспать, наверное. Иди.
– На, пей, по-моему, уже не очень горячее, – Таллис помог Энеате приподняться, бережно придерживая её голову ладонью и поднося ко рту чашку.
Энеата раздражённо отдёрнулась, не желая казаться беспомощной, но тут же пронзившая голову острая боль заставила её зажмурить глаза и застыть неподвижно.
– Да ладно, можешь немного побыть слабой, – тихо сказал Таллис, лукаво подмигивая и вновь протягивая отвергнутую ладонь, собираясь поддержать Эне. – Я никому не скажу.
Энеата неловко и виновато заулыбалась, но приступ тошноты спугнул эту улыбку.
***
Похоже, его и вправду ждали. Лучники даже не поворачивались в сторону бредущего верховного судьи Арнунны, продолжая внимательно наблюдать за окружающими город полями. Идшарские жрецы-воители, хоть и провожали взглядами, не сулившими ничего хорошего, никак не отзывались на молчаливое шествие врага по захваченному порту. Остановившись у первых домов посёлка, Арнунна огляделся по сторонам, надеясь понять, куда ему идти.
– Эй, старик, – окликнул его один из воинов. – Как твоё имя?
– Арнунна, верховный судья Энарана. Ваш байру звал меня.
– Ну да. Байру ждёт. Идём. Провожу, пожалуй, дорогого гостя.
Арнунна смотрел и не узнавал энаранский порт. Вместо торговцев с нарядными осликами и весёлых рабочих по улицам бродили воины Идшара, облачённые в чёрные одежды; вместо привычных мешков и бочек вдоль дорог и во дворах лежали окровавленные тела убитых стражей.
Прежде порт казался средоточием кипучей жизни. Множество судов, что разгружали десятки рабочих, торговцы, бранящиеся с управляющими, погонщики, предлагавшие нанять повозку и осликов, чтобы отвезти товары в город, рыбаки, здесь же коптящие только что пойманную рыбу…
Теперь вокруг лишь иногда раздавались чьи-то возгласы, нарушавшие гнетущую тишину. Кто-то перекидывался короткими фразами, изредка откуда-то издали доносились крики.
Куда более шумно было возле сторожевой башни, на вершине которой тоже уже развевалось идшарское знамя. Воины Идшара собрались вокруг, кто-то перебранивался, кто-то, напротив, поздравлял товарищей.
Здесь, у входа в башню, Арнунну обыскали. Убедившись, что у судьи нет ничего, кроме одежды и перстня с родовой печатью, его пропустили в соседний с башней дом – просторное строение, прежде служивший местом сбора портового гарнизона.
Теперь внутри расположились несколько человек, разбредшиеся по залу и занятые своими делами – кто-то начищал оружие, кто-то штопал пострадавшую одежду, а с одним возился лекарь, перевязывая рану.
Асахира Арнунна заметил сразу. Усевшись на полу у дальнего окна, военачальник Идшара прислонился спиной к стене, закинул голову назад, устало закрыв глаза. Арнунна шагнул было в его сторону, но идти самому ему не дали – двое подошедших воинов схватили его под руки и потащили на середину зала.
– Прочь! – возмутился Арнунна. – Я пришёл сам, и не смейте обращаться со мной, как с пленником!
Асахир открыл сонные глаза, косясь в сторону шума.
– Повелитель, – поклонился воин, который привёл Арнунну. – Судья Арнунна.
– Да, я его помню, – осмотрев пришедшего сверху донизу, согласился Асахир. – Ты, кажется, был среди встречавших в Энаране.
– Да, я выходил приветствовать друзей, – отозвался Арнунна. – И ещё не знал, что они окажутся врагами.
– Как и я, – холодно процедил Асахир.
– Где мои дети, Асахир?
– Дети? – искренне удивился Асахир.
– Мои дети, – упрямо повторил судья. – Нунна и Фазмира. Я получил ножны Нунны, переданные твоим гонцом.
Асахир обернулся в сторону, к стоявшему неподалёку Азмару:
– А девчонка-то нас провела.
– Я сразу говорил, байру, что она врёт, стоило допросить как следует.
Асахир пожал плечами и вновь обратился к Арнунне:
– Тебе не повезло с сыном, судья, но ему повезло с невестой. Асу Энеата убедила нас, что из вашего семейства в Арк прибыл только Нунна.
– Энеата?.. Как, она тоже… Но…
Асахир не ответил.
– Хорошо… – стараясь держаться спокойно и гордо, выдохнул Арнунна и спросил: – А Нунна?
– Давно сбежал, – процедил Асахир.
– Сбежал?..
–Сбежал. Бросил нам на растерзание свою невесту-асу и сбежал.
– Как… Так асу Энеата… мертва?.. – побелел Арнунна.
Асахир помолчал, задумчиво глядя куда-то в стену поверх головы Арнунны. Наконец байру ответил, словно придя в себя:
– Нет. Думаю, нет.
– Я не понимаю… – Арнунна растерянно смотрел на военачальника. – Так значит, Нунна в безопасности? А Фазмира?
– Фазмира? – переспросил Асахир, задумчиво глядя на судью. – Твоя дочь? Видимо, тоже. Я не видел её.
– А асу Энеата?.. Где она?..
– Здесь.
– Но Нунна…
– Твой сын – жалкий трус, недостойный зваться мужчиной, судья.
– Он не мог! – пылко возразил Арнунна.
– Азмар! – крикнул байру Асахир куда-то в сторону. В арку прохода тут же торопливо шагнул высокий идшарский сотник. – Маленькая асу пришла в себя?
– Да, байру.
– Приведи.
Вскоре Энеата в сопровождении сотника вышла из-за шторы, закрывавшей проход в смежную комнату.
Арнунну она не заметила, глядя на байру. Эне открыла было рот, собираясь сказать что-то Асахиру, но Арнунна провозгласил:
– Эне!..
Девушка остановилась и медленно повернулась к судье. Лоб юной целительницы охватывала полоска мокрой ткани, ещё больше сбившая растрёпанные волосы, а туника была щедро испачкана землёй и кровью. Энеата отвела взгляд и тихо сказала:
– Здравствуйте, господин Арнунна.
– Энеата… – растерянно произнёс судья. – Ты…
– Асу, – перебил Асахир. – Раз уж ты пришла, расскажи моему гостю, где его сын.
– Нунна далеко отсюда, господин Арнунна, – сказала Эне. – Он ушёл… Простите, я не смогла предупредить вас.
– Ушёл? – повторил Арнунна, не веря своим ушам. – И бросил тебя одну?..
Арнунна растерянно смотрел вперёд. Он не мог понять, радоваться ли тому, что его сын в безопасности, или верить, что тот оставил в беде беззащитную девочку. Энеата, с трудом преодолевая слабость, выдохнула:
– Нунна не бросал меня. Я сама просила его уйти. Я думала, что смогу… не попасться.
– Но как же ты!..
– Я хотела помочь, господин Арнунна, – оправдываясь, произнесла Энеата. –Зачем же вы пришли!..
– И что теперь, Асахир? – яростно посмотрев на Асахира, выпалил Арнунна. – Вот я здесь. Считай свою месть свершённой, если думаешь, что я виновен перед тобой. Отпусти девочку! Луганг тоже скоро сдастся. Он не даст уничтожить город. Он придёт. Довольно с тебя возмездия? Отпусти Энеату, байру! Она-то в чём повинна? Её тоже собирался использовать как приманку?
– Нет, несколько иначе.
– Я думал увидеть великого военачальника, а вижу голодного шакала!
– Ты подписываешь свой приговор, Арнунна.
– Он давно подписан.
– Значит, ты даже не собираешься отрицать свою вину?
– Разве ты мне поверишь?.. Но прежде скажи, с чего ты взял, что виновен я? Эсин Луганг… Он правитель города, его проще всего обвинить, но почему я?..
– Тебя сдал раб эсина. Вас обоих.
– Раб эсина?.. Ким?..
Асахир кивнул и, словно что-то припомнив, прищурился и поинтересовался:
– Кстати, он ещё жив?
– Нет. Эсин счёл его предателем.
– Разумно. Стало быть, тебе нечего сказать в своё оправдание?
– Я не убивал твоего побратима, не отдавал такого приказа и не делал ничего, что могло бы способствовать этой беде. Убивать – удел воинов, а я свою жизнь прожил в мире и покое. Не смотри на меня так, байру, я не оправдываюсь перед тобой. Я не хочу, чтобы асу Энеата винила меня. Прости, если ты пострадала из-за нашей семьи, Эне! Никто из нас не хотел тебе зла!.. Если байру окажется человеком, а не псом, то ты ещё увидишь Хурсана. Попроси у него прощения от моего имени.
– Азмар! – позвал Асахир, оборачиваясь в сторону. – Уведи асу обратно, и проследи, чтобы она не бродила по лагерю.
Человек в облачении сотника подошёл к Энеате и подхватил её под локоть, уводя прочь. Арнунна проводил едва державшуюся на ногах девушку полным вины и тоски взглядом.
– Если ты ни при чём, – медленно произнёс Асахир, – то почему раб назвал твоё имя?
– У нас личные счёты. Он счёл, что я несправедливо признал его долг неуплаченным. Но я следовал законам и не мог поступить иначе.
Никакого ответа не последовало. Асахир по-прежнему молчал, обдумывая услышанное. Наконец Арнунна не выдержал и произнёс:
– Байру… Я пришёл, зная, что не вернусь, и прошу и не жду милости. Но прошу, скажи, что мои дети не будут… платить мои долги.
– Я всё равно понятия не имею, где этот трус Нунна, – пожал плечами Асахир. – А с женщинами я не воюю.
– Не воюешь?.. – недоверчиво переспросил Арнунна.
– Ведьма – не в счёт.
– Ведьма?..
– Да. Ты чуть было не женил своего сына на ведьме. Маленькая асу горазда колдовать.
Асахир поднялся и положил ладонь на рукоять висевшего на поясе меча.
– Твои последние слова, Арнунна, – предложил он, ожидая.
– Если в тебе есть хоть капля чести, отпусти Энеату. Она совсем ещё дитя, байру, будь милосерден!
– Подумаю, – пожал плечами Асахир, а затем обратился к уже возвратившемуся и вставшему чуть поодаль сотнику: – Как думаешь, Азмар, он виновен?
– Если честно, не очень-то похоже, байру. Но он меня изрядно раздражает, так что я бы его всё равно прибил.
Асахир рассмеялся, а вот Арнунна своеобразной шутки не оценил. Судья стоял, гордо подняв голову и ожидая смерти.
– Великая клятва, Арнунна, – предложил Асахир, убирая меч обратно в ножны и протягивая судье кинжал.
Тот недоверчиво посмотрел на военачальника, но принял оружие. Прорезав кожу на ладони, он произнёс:
– Клянусь именем и кровью, клянусь перед землёй, небом и Великой Рекой, что я не виновен в смерти Кангара и не имею к этому отношения. Пусть все боги всех миров проклянут меня, если я сказал ложь.
Склонив голову и возвращая Асахиру окровавленный нож, Арнунна добавил:
– Моя совесть чиста, и я не страшусь смерти и не бегу от неё. Верши свой суд, байру.
Асахир вздохнул и взъерошил рукой чёрные волосы. Переглянувшись с сотником Азмаром, он молчал, что-то обдумывая.
– Нунна и Фазмира – вся твоя семья? – почему-то спросил он.
Судья Арнунна еле заметно качнул головой и сказал:
– Нет. У меня есть жена и старший сын.
– Они в Энаране?
– Да.
– Тогда возвращайся в Энаран.
Арнунна резко вскинул голову, не решаясь верить в услышанные слова и не понимая их.
– Что?..
– Ты можешь идти. Но Энаран падёт завтра.
– Если ты отпустишь меня, завтра я буду сражаться против твоих людей.