Тайна, деньги, два осла

Глава 6

Час перед посадкой прошел, нет – пробежал, подгоняемый суетой вокруг уральского самодержца. Сначала Виталька грузным кулем лежал в проходе между рядами, закатив глаза и подвывая. Но довольно быстро в салоне эконом-класса удалось найти врача, который не обнаружил у страдальца никаких нарушений состояния здоровья: давление оказалось в норме, пульс тоже, сердце работало без перебоев.

И с утконосом перестали церемониться, посчитав его обычным алкашом, упившимся до… до недержания мочи, в общем.

Пассажиры бизнес-класса устроили коллективный ор, не желая находиться в одном салоне со смердящим чмом. Попытка перевести его в эконом-класс закончилась еще большим ором – народу там побольше летело, – к тому же и мест свободных там не оказалось.

В общем, царь и бог Урала до конца полета вынужден был ютиться в кресле бортпроводников, причем на подстеленном под задницу пластиковом пакете, чтобы не намочить сиденье. Вся его фанаберия куда-то трусливо юркнула, оставив хозяина один на один с разгневанной стюардессой, которой пришлось в срочном порядке мыть пол, ликвидируя следы Виталькиного позора.

Недавний казус стал темой живого обсуждения до самого конца полета, версия, само собой, была одна – пить надо меньше. Некоторые дамы постарше выражали искреннее сочувствие Вике, со смехом вспоминая ее слова о незадачливом кавалере. Мужчины презрительно морщились – не умеешь пить, не берись. Вот мы бы никогда так не оскандалились!

Но вы и не попытались осадить зарвавшееся быдло, когда оно чуть было не избило девушку.

Вике вспомнилась программа одного из каналов российского телевидения, которую она случайно включила на середине. Очередное так называемое ток-шоу, на котором дружно орут ни о чем.

Что, собственно, было темой обсуждения в тот раз, Вика так и не поняла, потому что переключила канал через пять минут просмотра. Не было сил наблюдать за тем, как какой-то незнакомый ей мужик, судя по репликам ведущего, то ли актер, то ли певец, здоровенное накачанное чмо с выкрашенными хной лохмами, одетый так, как на Западе одеваются гомосексуалисты – кожаные обтягивающие брючата, майка с вырезом до пупа, груда цепей, браслетов и фенечек, – буквально навис над сидящей на диване интеллигентной женщиной, поливая ее площадной бранью. И никто, НИКТО – ни ведущий, ни мужчины из числа зрителей, ни охрана, в конце концов, – даже не попытался остановить этот беспредел.

Вике стало тошно, и она переключила канал.

А здесь канал не переключишь, и, если бы не помощь незнакомца, сидеть бы ей сейчас с фингалом под глазом. И это в лучшем случае.

Только странно, что никто, кроме нее, так и не понял, что случилось с Виталиком на самом деле.

Может, потому, что все их внимание было сосредоточено на утконосе?

Но и она, Вика, тоже поначалу смотрела в бесноватые глаза хама и, только когда он застыл, сразу перевела взгляд на незнакомца. Почему?

Она не знала. Это было рефлекторно, в то мгновение ею управляло подсознание.

И первое, что Вика увидела, – глаза. Странные, невозможные, мало похожие на человеческие, с большой серебристой радужкой и пульсирующим фиолетово-черным зрачком.

Эти глаза в упор смотрели на утконоса, и Вике показалось, что она видит поток энергии, парализующий хама.

А теперь незнакомец снова надел очки и даже, кажется, задремал в кресле, ни разу больше не обернувшись к девушке.

Ну и ладно, ну и пусть, спасибо и на этом. В конце концов, помог ведь! И чего ты еще хотела? Чтобы пересел на место незадачливого Виталика, познакомился, пригласил на свидание? И вообще – пал к твоим ногам, сраженный неземной красотой?

Тебе сколько лет, подруга? Шестнадцать? У тебя мозги Барби и романтические сны? В сказки о принцах ты перестала верить еще там, в Чехии, когда блондинистый красавчик, владелец замка, едва не убил твоих мать и брата. Жизнь – штука жестокая, и места для романтики в ней нет.

Вот.

Тогда почему ты украдкой вытираешь слезы? Почему тебе так обидно? И даже больно, словно ты нашла что-то ценное, только твое, родное, протянула руку, чтобы взять, а это – мираж.

Успокойся, тебе все показалось, и правы пассажиры – утконос действительно просто упился в сопли, вот и оконфузился. И никто его не гипнотизировал, никто им не управлял.

И серебряных глаз не бывает, а этот тип прячется под очками, потому что он альбинос, и глаза у него красные, как у белой крысы.

Так что хватит шмыгать носом, бумаги лучше просмотри! Ты ведь собиралась их в этом полете еще раз проштудировать, а из-за душки Виталика планы оказались там же, где и хорошее настроение.

И вообще, хороша ты будешь с распухшим от рева носом и покрасневшими глазами перед встречающими! К тому же вон та тетушка из кресла в левом ряду уже сочувствующе посматривает в твою сторону, вот-вот созреет для успокаивания.

Тебе оно надо? Тебе оно не надо. Так что марш в туалет, приведи себя в порядок и соберись с мыслями, настройся на деловой лад. Ты в такую даль забралась вопросы бизнеса решать, а не на блондинистых мужиков заглядываться!

Тем более что после появления в твоей жизни Фридриха фон Клотца ты терпеть не можешь блондинов, и все твои бойфренды с тех пор исключительно смуглые кареглазые брюнеты. В крайнем случае – шатены.

А тут вообще бледная поганка какая-то! Нет, мучной червяк! Альбинос противный! Не бывает у нормальных людей такой кожи, таких волос, таких серебряных глаз…

Да не серебряные они, с чего ты взяла! Сто пудов – красные противные глазки, а то тебе померещилось с перепугу.

Стюардесса как раз закончила мыть пол возле кресла Вики, и девушка поднялась с места.

– Вы куда? – враждебно осведомилась упревшая от возни бортпроводница, явно считавшая эту скандальную пассажирку виновной в случившемся.

– А я обязана отчитываться?

– Так вот-вот на посадку самолет пойдет, табло загорится.

– Пока ничего не горит, так что занимайтесь, будьте любезны, своими делами и не мешайте!

Стюардесса, бурча себе что-то под нос, отошла в сторону, давая Вике дорогу.

Теперь надо пройти мимо дрыхнущего в своем кресле блондина так, чтобы не задеть его. А то подумает, что пристаю!

Но именно в тот момент, когда Вика оказалась возле кресла незнакомца, его рука соскользнула с подлокотника и задела ладонь девушки.

И, скорее всего, рефлекторно сдавила ее, причем довольно сильно.

На этот раз покалыванием вдоль позвоночника не обошлось, по телу словно рой бабочек пронесся.

Вика ахнула от неожиданности, но никто ничего не услышал сквозь рев самолетных турбин.

А блондин, похоже, даже не проснулся, его рука уже безвольно висела вдоль кресла, грудь мерно вздымалась, а лицо было безмятежно-спокойным.

Да что ж такое! Никогда никто из ее бойфрендов не мог добиться от Вики бабочек в животе: с ними было классно, приятно, иногда очень приятно, но и все. И нормально.

А тут – всего лишь легкое сонное пожатие, а бабочки не только в животе, но и по всему телу!

И ноги подгибаются. И сердце в груди трепыхается безумным воробышком.

– Девушка, табло включили! – Злорадный голос стюардессы стал весьма действенным моральным пенделем, заставившим мобилизоваться.

Так что из туалета вышла уже прежняя Вика – сосредоточенная, деловая, с умытым свежим личиком, с собранными в гладкую прическу волосами.

Она, даже не взглянув на проснувшегося блондина, быстро прошла по проходу на свое место, села, пристегнулась ремнями безопасности и до самой посадки шуршала бумагами.

Глава 7

Толпа на паспортном контроле и суета в зале прилета помогли Вике окончательно избавиться от навязчивых мыслей, в которых главным персонажем был все тот же незнакомец. В Екатеринбург почти одновременно прибыли несколько внутренних рейсов и один международный – из Китая.

Причем складывалось впечатление, что из Китая прилетел не пассажирский самолет, а грузовой тяжеловоз, плотно набитый жителями Поднебесной – узкоглазые щуплые невысоклики, громко щебечущие на своем языке, были везде.

Причем в зале прилета, там, где крутились багажные транспортеры, к невысокликам добавились еще и их огромные клетчатые баулы, и свободного пространства осталось совсем мало.

Едва не порвав колготки о край тележки, к которой был привязан такой баул, Вика едва удержалась от возмущенного ора. Но какой смысл орать, если объект возмущения восхищенно таращится на тебя щелочками глаз, кланяется и что-то страстно лепечет – извиняется, наверное.

И все равно ничего не поймет.

В общем, в зал, где толпились встречающие, девушка вышла, нет – вылетела, словно ракета фейерверка, готовая в любую секунду взорваться накопившимся негативом.

И для романтических вздохов по несбывшемуся места в душе не осталось.

К тому же блондин после выхода из самолета словно растаял – его не было видно ни на паспортном контроле, ни в зале прилета, ни здесь, в зале ожидания.

А вот Виталик был. И, судя по встречавшим его шкафообразным типам, затянутым в лопавшиеся на плечах черные костюмы, здесь, в Екатеринбурге, он действительно что-то значил.

И на бритые головы ни в чем не повинных бодигардов обрушилась вся злоба, перекипевшая за последние минуты полета в душе протрезвевшего от унижения уральского самодержца. Или самодура?

Хотя… нельзя сказать, что встречавшие шефа парни были совсем не виноваты. Один из них удивленно вытаращился на мокрые брючата утконоса, а второй непроизвольно сморщил нос, учуяв гнусное амбре.

Вот и обтекали теперь, сопровождая босса в туалет, где тот, видимо, решил все же переодеться в сухое.

Не то чтобы Вика специально следила за судьбой незадачливого ухажера, чувствуя себя в ответе за тех, кого приручили (пусть и непроизвольно), – просто среди встречающих она не нашла человека с табличкой, на которой было бы указано ее имя. Так что пришлось на какое-то время задержаться и стать свидетелем венценосного гнева.

А потом в зал повалила толпа щебечущих невысокликов, и стало совсем грустно. Вернее, некомфортно. Нет, неприятно.

Да чего уж там – погано стало, по-га-но!!!

Ужжжасно захотелось кого-нибудь отколошматить. Всласть так попинать за все! За липкого герра Сиропчика, за тошнотного Виталика, за надменного блондина, за свое испорченное настроение, за…

– Госпожа Демидова?

Вика так резко обернулась, что ее стянутые на макушке в хвост волосы хлестнули по лицу наклонившегося к ней высокого тощего мужчины с гладко прилизанными, буквально прилепленными к черепу редкими серыми волосами.

Именно серыми, не седыми. И весь он был какой-то серый, словно пеплом присыпанный, и радужка глаз отливала тусклым свинцом.

Поэтому, наверное, роскошный букет солнечно-желтых пушистых хризантем казался в руках этого типа инородным телом.

Вежливая улыбка, соответствующая случаю, исчезла, сметенная прицельным ударом Викиных волос, на мгновение сменившись злостью.

Но только на мгновение… Это явно был холуй высшей категории, умеющий чутко улавливать настроение власть имущих. Или особ, приравненных к таковым, коей в данной ситуации являлась эта ухоженная девица с подрагивающими от гнева ноздрями. И то, что ее лохмы только что засандалили прямо в глаз, отчего глаз немедленно заслезился, гостью совершенно не смутило. Девица продолжала полыхать от возмущения.

Подумаешь, опоздал на пару минут! Коза!

– Я не ошибся? – нацепил еще более приветливую улыбку мужчина. – Вы ведь госпожа Демидова?

– Если учесть, что практически все пассажиры рейса Москва – Екатеринбург уже давно покинули здание аэропорта и сейчас здесь в основном китайцы с баулами, ошибиться довольно сложно, – процедила Вика.

– Прошу прощения за задержку…

– За опоздание.

– Да, конечно, виноват! Организационные проблемы ни в коем случае не должны касаться участников форума, но так уж получилось – человек, который должен был заниматься лично вами, куда-то запропастился, и пришлось мне взять на себя эту приятную миссию. Позвольте представиться – Альгис Раманаускас, ассистент господина Кульгировича. – «Серый» склонил голову и вручил Вике букет. – Пока не подберут вам нового помощника, сопровождать вас буду я.

– А зачем меня сопровождать? – пожала плечами девушка. – Я вроде вполне адекватна, в опекунах не нуждаюсь.

– Вы не только красивы, но и умны!

– Дико, правда?

– И с чувством юмора!

– Да, я еще и вышивать могу.

– Серьезно?!

Он что, «Каникулы в Простоквашине» не смотрел? Сейчас скончается от восторга, причем совершенно искреннего.

Хороший лакей, вышколенный.

– Господин Раманаускас…

– Просто Альгис, прошу вас.

– Хорошо. Альгис, мы так и будем здесь стоять? Я, если честно, устала и хотела бы побыстрее попасть в свой номер. Мне, надеюсь, забронировали соответствующий номер или опять накладка произошла, и вы поселите меня в рабочей общаге?

– Ну что вы, как можно! Господин Кульгирович лично проследил за тем, чтобы вам забронировали президентский люкс в лучшем отеле города! А завтра вечером он ждет вас на приеме, посвященном открытию форума.

– А мое присутствие там обязательно? – поморщилась Вика.

– Желательно, конечно, Борис Исаакович никого не принуждает. Но он будет вас ждать.

– Хорошо, – тяжело вздохнула девушка. – Я приду. А сейчас – поехали.

– А разве мы не ждем ваш багаж?

– Мой багаж со мной.

– И это все? – на этот раз действительно искренне удивился Раманаускас, разглядывая изящную дорожную сумку Вики.

– Мне хватит.

– Вот что значит немецкая собранность!

– То, что я живу в Германии, вовсе не означает, что я немка.

– Но корни-то у вас немецкие, – улыбнулся «серый», подхватывая сумку. – И именно они сделали из вас совершенство. Прошу вас.

Он посторонился, пропуская Вику к выходу из здания, затем двинулся следом, подсказывая направление.

Собственно, далеко идти не пришлось. Практически у самого выхода вальяжно растянулся сверкающий черным лаком лимузин, у задней дверцы которого застыл шофер в униформе.

Увидев Раманаускаса, сопровождающего гостью, водитель услужливо склонился и распахнул перед девушкой дверцу авто.

Особого восторга от кожаной роскоши салона Вика не испытала: у их семьи тоже имелся лимузин, причем не один – Славка предпочитал своих гостей возить на брутальном «Хаммере».

Но и злость от предвкушения удобной поездки начала выцветать, превращаясь в прозрачную дымку.

В общем, можно было бы и расслабиться, если бы не…

Странный дискомфорт, от которого сводило лопатки, словно туда, точнехонько в середину спины, целился снайпер.

Усаживаясь в лимузин, Вика оглянулась по сторонам. И нашла источник дискомфорта.

В дверях аэровокзала стоял утконос. Переодетый, причесанный, почти вальяжный. Переполненный ненавистью.

Сконцентрированной в его сверлящем Вику взгляде.

Глава 8

Фу ты, всего лишь Виталька! Ничего серьезного.

Но Раманаускас, похоже, так не думал. Он тоже заметил мешок со злобой, торчавший неподалеку, и удивленно поинтересовался:

– А почему на вас так странно смотрит Портнов? Вы разве знакомы?

– С кем – с этим? – пренебрежительно фыркнула Вика. – Еще чего не хватало! Вы всерьез полагаете, что подобная особь может входить в число моих знакомых?

– Почему нет? Виталий Федорович Портнов – весьма заметная фигура на Урале, местный водочный король.

– Да хоть император вселенной! Наглый мерзкий тип, который искренне полагает, что все женщины по сути своей шлюхи, главное – назвать правильную цену. И когда его игнорируют, начинает вести себя совершенно по-хамски. Ну, что вы застыли возле машины? Поехали, я устала!

– Да, конечно, – засуетился Альгис, усаживаясь на переднее сиденье.

Но выражение его лица Вике не понравилось. Серьезное, озабоченное, брови нахмурил. Его что, так напрягло упоминание о конфликте с утконосом?

Подумаешь, водочный король! Кем бы он ни был, а с Кульгировичем вряд ли станет бодаться, весовые категории слишком разные.

Но смутное ощущение беды уже опустилось темной вуалью на душу. А лучшее средство от таких вот заморочек – хорошее вино, которое обязательно должно быть в мини-баре этого лимузина.

Было. Правда, белое, а Вика больше любила красное, но зато урожая правильного года. Рядом гордо позвякивали друг о дружку стеклянными боками виски, коньяк, водка, текила, непременный мартини, но с крепкими напитками девушка не дружила. Потому что невкусно.

А бокал хорошего вина – и вкусно, и расслабиться помогает.

Ну что же, с прибытием тебя на уральскую землю, фрейлейн Демидофф!

Отель, возле которого остановился лимузин, выглядел неплохо, причем не только снаружи, но и внутри. И номер, в котором Вике предстояло провести ближайшие несколько дней, был не безжизненно-чопорным, как часто случается с так называемыми президентскими номерами, а весьма и весьма уютным. И комфортным. Две комнаты – спальня и гостиная, огромная ванная с джакузи и душевой кабинкой, похожей на рубку космического корабля, пушистые халаты, полотенца, тапочки в упаковке, мягкий ковер, в котором нога утопала по щиколотку, а самое главное – тишина и покой.

– Ну, как вам номер? – улыбнулся Альгис.

– Выглядит неплохо. – Вика бросила сумочку на диван и устало опустилась в мягкое кресло, тут же заботливо обнявшее девушку. – Надеюсь, и обслуживание в этом отеле на должной высоте.

– Разумеется!

– И ночных звонков с предложением развлечься не будет? А то в Москве, помню, спать не давали проститутки обоих полов.

– Странно, – пожал плечами Раманаускас, – такое обычно бывает в дешевых отелях, две-три звезды.

– Увы, и столичные пятерки, как оказалось, грешат подобным «сервисом».

– Здесь вас никто не побеспокоит, гарантирую.

– Вот и замечательно. А ужин можно в номер заказать? Не хочу в ресторан спускаться, устала от толпы.

– Не только можно, но и нужно, – посерьезнел Альгис.

– В смысле?

– Господин Кульгирович не предполагал, что вам понадобится дополнительная охрана, в этом отеле своя служба безопасности на высоте, поэтому личного секьюрити вам пришлют только завтра утром, а до этого момента вам лучше не выходить из номера.

– Что за ерунда! – поморщилась девушка. – Какой еще личный секьюрити, о чем вы? Я что, банкир какой-нибудь? Или криминальный босс?

– Вы – нет, а вот Портнов, которого вы, судя по вашим словам, обидели и, насколько мне удалось узнать, еще и унизили при всех, не только водочный король, но и криминальный, как вы выразились, босс. Жестокий и весьма опасный тип, к тому же злопамятный. И если в городе узнают, что он оставил подобную ситуацию без последствий, его авторитет начнет трещать по швам.

– Да кто его унижал! – фыркнула Вика. – Он сам упился до такой степени, что обмочился.

– Что-о-о?! – буквально выцвел Раманаускас. – Портной… простите, Портнов что сделал?

– Надул в штаны, если вам так понятнее. А поскольку переодеться ему было не во что – сухие брючата лежали в багажном отделении самолета, остаток пути Виталик провел на подстеленном под мокрую попку пластиковом пакете, сидя в кресле бортпроводников.

– Почему там?!

– А потому что ни в бизнес-, ни в экономклассе пассажиры не изъявили желания находиться рядом с вонючкой.

– Та-а-ак, – протянул Раманаускас. – А дела-то обстоят гораздо хуже, чем мы с господином Кульгировичем предполагали. Пожалуй, вам имеет смысл перебраться из гостиницы в дом Бориса Исааковича, там вас точно не достанут.

– Бред какой-то! – разозлилась Вика. – Зачем меня доставать? Этот ваш Портнов сам, понимаете – САМ виноват в случившемся! Пить надо меньше, если не умеешь! Я, что ли, должна его сфинктер под контролем держать?

– Да в том-то и дело, что пить Портнов как раз умеет! И никогда, слышите – никогда он не допивался до подобного конфуза! Да еще при всех, да еще потом ощущать себя выдворенной вон собакой! И хорошо, если не нашлось в салоне какого-нибудь придурка, который заснял произошедшее на мобильный телефон!

Раманаускас взъерошил реденькие волосенки и забегал по комнате, что-то бормоча себе под нос.

Вика озадаченно наблюдала за ним, искренне не понимая причин для подобной паники.

– Альгис, прекратите нагнетать! Мы ведь не на Диком Западе, в конце концов! У вас тут что, полиция так, для галочки? И закон только на бумаге? В конце концов, кем бы ни был этот ваш утко… гм, Портнов, вряд ли он решится на конфликт с вашим боссом, пытаясь навредить гостье Бориса Исааковича.

– В открытую – нет, но ведь с гостьей может произойти несчастный случай, верно?

– Все, хватит меня запугивать! – Вика рывком поднялась с кресла и направилась в прихожую, где стояла ее дорожная сумка. – Уже довольно поздно, вам пора. Я поужинаю и лягу спать, обещаю. И никуда из номера не выйду, честное слово! Я и не собиралась, между прочим, устала очень.

– Минуточку! – Раманаускас вытащил из кармана мобильный телефон и зашел в спальню, плотно прикрыв за собой дверь.

Вика уже распаковала почти всю сумку, когда он снова появился в дверях:

– Виктория Андреевна, вам придется потерпеть мое присутствие еще какое-то время, до тех пор, пока не прибудет ваша охрана.

– До утра?!

– Нет, от силы пару часов. Борис Исаакович хочет прислать сюда лучших своих людей. Мы сначала хотели сегодня же перевезти вас в загородный дом господина Кульгировича, но туда минимум полчаса езды по пустому вечернему шоссе, мало ли что может произойти. Так что решено оставить вас здесь до утра, а потом уже сопроводить к Борису Исааковичу.

– Господи, ну что вы в войнушку все играете! – устало опустилась на диван девушка. – Как дети, честное слово! Сами же сказали: служба безопасности в отеле профессиональная, так предупредите их, в конце концов! Ну не пойдет же этот ваш Портнов на штурм, он же не рехнулся окончательно! И вообще, если все так серьезно, как вы говорите, я завтра же улечу домой! Не хочу всюду таскаться с громилами за спиной! Мы, безусловно, заинтересованы в совместном бизнесе с господином Кульгировичем, но вести его будем в цивилизованном мире. Так что пусть Борис Исаакович прилетает в Германию, там и поговорим.

– Но… – растерялся Альгис. – Ведь сюда приехали еще несколько человек, настроенных на встречу с вами. У них есть очень интересные предложения, которые хотелось бы обсудить… И поверьте, собрать их одновременно в одном месте стоило немалых усилий!

– Но вы же сами устроили тут вселенскую панику: «Ах, Портнов, великий и ужасный мафиози, он распнет меня на площади и заставит описаться!» В данном случае позор будет смыт не кровью, а продуктом выделительной системы.

– Извините, если я вас расстроил…

– Не расстроили – разозлили.

– Но ситуация действительно серьезная, ничего подобного с Портновым еще не случалось, и просчитать его действия в данном случае довольно сложно. Поэтому мы и нервничаем. Но поверьте, как только вы окажетесь под личной опекой господина Кульгировича, Портнов вынужден будет угомониться! А пока вам надо всего лишь потерпеть мою компанию еще какое-то время. В конце концов, я могу и в коридоре посидеть, у двери.

– Да ладно, сидите здесь, – Вика кивнула на одно из кресел. – Заодно ужин закажите, пока я душ принимаю.

– Что заказать?

– Что-нибудь легкое – рыбу или куриное филе, овощи. Сообразите сами.

– Хорошо. И спасибо за понимание.

– Обращайтесь.