За прошедшие четыре года наше лунное поселение сильно разрослось. Луна на Земле стала притчей во язытцах – ведь поселение вопреки сомнениям скептиков жило, развивалось, было близко к добыче драгоценных металлов, а главное – колонизация Луны означала возможность колонизации Марса, что уводило нас в до этого неизведанные дали и открывало массу возможностей. Огромные средства начали вливать в развитие Луны, стало прибывать все больше людей. Родилось много детей, знавших о Земле только по рассказам родителей.
Мы, первое поколение лунян, считали себя совсем другими – отдельной планетой. Все больше становилось разговоров о сепарации Луны и объявлении ее независимости. Но чем больше развивалась Луна, тем больше ей хотели завладеть корпорации и государства Земли. Политическая обстановка накалялась.
Когда я заканчивала школу передо мной встал трудный выбор. С одной стороны, я очень хотела защищать права граждан Луны и их свободы, а это означало что нужно идти учиться на юриста и правозащитника. С другой – я чувствовала, что это был бы путь разрушения. Мои родители делали большую работу ДЛЯ человечества, а не против него, и, несмотря на любовь к Луне, мне больше всего хотелось мира и космоса. Я решила стать агрономом, как мама. После обучения мы работала вместе с ней, когда я узнала о наборе второй экспедиции на Марс.
Знаете, то чувство, когда во сне падаешь в пропасть, сердце уходит в пятки, не чувствуешь опоры под ногами, а потом резко просыпаешься весь в поту? Вот такое чувство бесконечного падения, только без пробуждения было у меня, когда мне сказали, что я прошла отбор.
В тот момент я поняла, что чувствовали мои родители когда в первый раз летели на Луну.
Проблемой был мой парень, Джим. Он совсем по-другому представлял наше будущее. Нам пришлось расстаться, как-то поспешно и неуклюже, и я все винила себя за то, что никак не чувствую себя виноватой или хотя бы немножко несчастной по поводу этого разрыва. Все мое настоящее вдруг стало ненастоящим перед таким масштабом будущего.