Птифур. Шоколадное сердце кондитера

Глава 7

Она стояла перед королем и королевой, держа в руках хрустальную вазочку с домашней пастилой – ее подарком для правящей семьи королевства. Именно пастилу ее прадед Иван Воздушный – первый в их роду – подарил королю и королеве в день своего представления ко двору, получив признание короля и уважение всего двора.

О своем прадеде Лида знала лишь по рассказам мамы и бабушки, ведь сама она родилась спустя много лет после того, как Иван Воздушный умер. Но по словам тех, кто его знал, Ванечка, – как многие его называли и до сих пор продолжают называть, – был прирожденным кондитером. И пусть в мировой истории своего следа он не оставил, для многих людей Иван Воздушный продолжал оставаться образцом трудолюбия и таланта.

«И я ничуть не хуже!» – уверила себя Лида, расправляя плечи.

Волнительная дрожь в коленках уже прошла, Лида чувствовала себя увереннее в шеренге таких же, как и она, дебютантов. Ведь, в конце концов, волнение в такой ситуации было вполне естественным как для нее, так и для остальных дебютантов, которых, к слову сказать, вместе с Лидой насчитывалось аж семь штук. Много это было или мало, Лида не знала, но, стоя в одном ряду вместе с ними, она испытывала гордость за саму себя.

Справа от нее были юноша и девушка ее возраста, пшеничного оттенка волосы выдавали в них людей. «Близнецы или погодки?» – задалась Лида вопросом, заметив их схожесть. В том, что эти двое имели близкое родство, она даже не сомневалась.

По левую руку от нее стояли исключительно птифурцы, и Лида оказалась на стыке представителей двух миров.

Самая крайняя девушка была макадамийкой и выделялась среди остальных высоким ростом, широкими плечами и внушительной осанкой. Волосы у нее были гладко зализаны на макушке и заплетены в толстую косу цвета грецкой скорлупы. Ни на чем и ни на ком не фокусируя взгляд, она смотрела прямо перед собой, гордо вздернув подбородок. Лиде даже показалось, что девушка – спортсменка, уж очень примечательна была ее выправка по стойке смирно.

Рядом с ней стоял юноша-иргиец, не уступавший макадамийке ни в росте, ни в ширине плеч. Его густые волосы имели оттенок спелой клубники, в одежде не было ни намека на богатство и роскошь. Юноша широко улыбался, показывая всем ровный ряд белоснежных зубов, и предвкушал тот момент, когда король попробует его десерт. Его вазочка была наполнена каким-то желе.

Около него, третьей по счету, стояла самая низкая из них по росту девушка. Ее лицо излучало детскую наивность, и, встретившись с ней на улице, Лида ни за что не дала бы ей и тринадцати. Малинового оттенка волосы, собранные в высокий пучок, идеально контрастировали с платьем цвета фуксии, единственным украшением которого были белоснежные ленточки. Именно эта иргийка не так давно задорно помахала ей рукой.

От последнего дебютанта, с которым Лиде не повезло оказаться бок о бок, веяло холодом и какой-то неприятной отстраненностью, словно он не считал тех, кто стоял рядом с ним, равными себе. Весь его внешний вид казался искусственным, словно он – человек, решивший стать похожим на марципанца, – покрасил волосы цветной краской и надел непривычный для себя яркий костюм. Волосы его были короткими – с такой прической ходили все одноклассники Лиды – но оттенок имели нежно-мятный. Цвет его костюма напоминал девушке клюкву, которая подолгу хранилась на их кухне в морозильной камере.

Семь дебютантов этого вечера стояли перед королем и королевой, чувствуя на себе взгляды остальных гостей. Но тихие перешептывания, которые каждый из них принимал на свой счет, на самом деле касались не их, а принца Безе. Все спрашивали друг у друга: «Где же принц?» Даже король с королевой, казалось, были озадачены тем же вопросом.

Лида обернулась, взглядом стараясь отыскать родителей и Зефира и надеясь, что они смогут объяснить ей, что происходит, и в этот момент в Карамельный зал через высокие позолоченные двери вбежал невысокого роста марципанец. Запыхавшись от бега, он из последних сил переставлял свои коротенькие ножки.

– В-Ваше… Величество!.. Беда!.. Случилась беда!..

При слове «беда» по залу разнеслись десятки охов и ахов.

– Его Высочество исчез! Везде искали! Нигде нет!

Лида кожей ощутила напряжение, повисшее в воздухе.

Королева Ваниль, у которой подкосились ноги, медленно опустилась на трон, спрятав лицо в ладонях. Король Миндаль, обладая большим, чем его жена, самообладанием, лишь нахмурился, сжимая губы в узкую полоску.

Среди гостей послышались вздохи.

– Как же так?..

– Что же случилось?..

– Где принц Безе?..

– Без него начинать нельзя…

– А может?..

– А вдруг?..

– Неужели?..

– Его похитили? – произнес кто-то, и в бальном зале повисла тишина.

Король Миндаль вспыхнул, как огонек в зажигалке.

– Кто посмел?! Кто!.. Кто это сказал?!

Голоса тут же стихли.

– Кто из вас сказал это?! Признавайтесь! Мой сын!.. Некому и незачем его похищать!..

– Вот именно, – согласился с королем кто-то в толпе.

Гости расступились, позволяя статному мужчине выйти вперед. Взгляд его был прищурен и неприятен, и чем-то он напоминал Лиде коварную лисицу из старых детских сказок. Даже одежда его, броского оттенка мандаринов на новогоднем столе, и волосы, словно полыхающие в огненной печи, создавали и довершали образ злого искусителя и лукавого обманщика.

– Нет надобности в похищении Его Высочества, ведь он, скорее всего, сам сбежал из дворца в столь знаменательный и важный день! – сделал он громкое заявление, возмутившее публику. – Да-да, я убежден, что так все и было!

– Что за вздор, герцог?! – взревел король Миндаль, топнув ногой. – Мой сын такого бы не сделал!

– При всем моем уважении, Ваше Величество, – мужчина поклонился, – все присутствующие здесь знают, как тяжело жилось принцу во дворце при его-то… блеклости. Ничего удивительного, что ранимое сердце Его Высочества не выдержало той тяжкой ноши, что в будущем падет на его хрупкие плечи.

– Да как ты смеешь, Джелато!

– Вот именно! – выкрикнула Лида, не сдержавшись.

Все взоры тут же устремились на нее. «Язык мой – враг мой», – съеживаясь под пристальными взглядами гостей, подумала Лида.

Лис хмуро глянул на нее, видимо, ожидая, продолжит ли она защищать честь Безе.

– Я в-видела, – неуверенно начала Лида, но, собравшись с силами и мыслями, выпрямилась и, громко, чтобы все слышали, объявила: – Некоторое время назад я, Лидия Воздушная, видела принца Безе и лично говорила с ним! Сбегать он никуда не собирался!

– Видела Безе?.. – прошептала королева Ваниль, поднимая на Лиду полный мольбы материнский взгляд. – Где?.. Где ты его видела, дитя?

– В коридоре с картинами, на которых изображены предыдущие короли, – сказала Лида, подмечая в глазах женщины испуг и какое-то понимание.

– Немедленно! Обследуйте всю территорию дворца! – отдал приказ король, хмурясь так же, как и королева.

Лис, немного подумав, благодарно посмотрел на Лиду, на его лице растянулась ужасающего вида улыбка, больше походящая на самовлюбленный оскал.

А сама Лида ощутила укол совести. Ей показалось, что только что она совершила какую-то ошибку, тем самым подтвердив обвинения этого мужчины в адрес якобы сбежавшего принца Безе.

Весь следующий день Лида провела в своей комнате, не найдя в себе желания готовить. Родители, как и полагалось, хлопотали в кофейне, обслуживая посетителей, которых с приходом школьных каникул стало куда больше, чем раньше, а Зефир, вернувшийся из Птифура только под утро, рассказал, что принца Безе так и не нашли.

– А если он в самом деле сбежал… то что теперь будет? Почему герцог Джелато так настаивал на том, что это побег? – спросила Лида, когда покровитель появился в ее комнате. – Мне нужно было промолчать, да?..

– Ты ничего плохого не сделала, – уверил ее Зефир, вновь заговоривший писклявым голосом и уменьшившийся в росте. – Сбежал принц или нет, теперь с этим ничего не поделать. И ты не должна об этом много думать.

– А о чем мне еще думать? Посвящение отложили, пока он не вернется или пока не станет известно, что на самом деле произошло. Школа закончилась, Маринка уехала. У меня свободного времени вагон и целая тележка!

– Ты все еще можешь поехать к ней, – сказал Зефир.

– А если принц вернется и посвящение состоится? Как я ей объясню, зачем мне нужно обратно в город?

– Тогда что насчет конкурса? – спросил ее Зефир, вытягивая из-под подушки девушки приглашение-анкету. – Он ведь уже завтра. Подобные схватки между кондитерами-любителями хорошо закаляют дух и повышают навыки.

– Им от меня нужен блинный торт. Блины, Зефир. Их может приготовить и ребенок, если будет следовать рецепту, – сказала Лида, забирая из его ручек листок.

– Не думай, что простое блюдо нельзя сделать особенным.

– Я знаю, что можно. Но ты не разрешил мне взять пудру с сахарных полей.

– Чтобы пройти этот этап, она бы тебе и не понадобилась, – улыбнулся марципанец. – Ты и так способна приготовить лучший блинный торт, от которого у жюри слюни водопадом изо рта потекут!

– Фу!

– Обильное слюноотделение – лучший комплимент для кондитера, – гордо произнес Зефир. – А с блинами я тебе все же помогу. Видел я однажды блины, свернутые так, что казалось, будто роза, величественно распустившись, сама хотела быть сорванной руками опытного садовода и вставленной флористом в букет молодой невесты…

Лида присвистнула. Ничего себе, как Зефир заговорил!

– Я книжки тоже иногда листаю. Нужно же мне как-то учиться понимать вашу классическую литературу, – ни капли не смущаясь, произнес Зефир.

Глава 8

Лида была уверена в своих кулинарно-кондитерских способностях настолько же, насколько атлеты, уверенными шагами идущие на старт на Олимпийских играх. Этим утром она не стала вставать в привычную для родителей рань, позволяя организму отдохнуть от событий последних дней, и спустилась на кухню часам к десяти утра, чтобы к обеду успеть приготовить блюдо для конкурса городского масштаба.

Замешивая жидкое тесто для будущих блинов, она вновь размышляла о том, что же все-таки случилось на балу. Неужели принц Безе действительно сбежал? Но зачем ему так поступать? Его побег стал для всех неожиданностью. Неужели жизнь во дворце была ему настолько в тягость? Правду ли сказал герцог Джелато?

Лида не знала, чему верить.

Она вспомнила их встречу в дворцовом коридоре и попыталась восстановить в памяти тот разговор. Было ли в поведении принца что-то странное? Может, ему в тот момент нужна была помощь, а она и не заметила, предавшись мечтам о скором танце? Нет, ему не нужна была помощь – в этом Лида не сомневалась. Ведь он сам прогнал ее!

Ну ладно, не прогнал, но тонко намекнул, что им пришло время ненадолго расстаться. И тут Лида чуть не выронила из рук миску. Вот оно! Вот подтверждение тому, что принц никуда не собирался сбегать! Он пообещал ей танец! И пусть для взрослых этому обещанию была грош цена, но Лида чувствовала всем сердцем, что для принца это были не пустые слова. Он собирался на ее посвящение и исчез не по своей воле.

– Если ты продолжишь взбивать его в таком же темпе, то вскоре вместо теста у тебя будет крем, – сказал Зефир, уже некоторое время наблюдавший за подопечной.

Лида от неожиданности вздрогнула плечами и перевела взгляд с потолка, на который до этого бездумно смотрела, на миску в своих руках, а затем и на сидевшего на краю микроволновки Зефира.

– О чем задумалась?

– Да так… Обо всем понемногу.

Под чутким руководством Зефира Лида испекла целую стопку золотистых блинов, на «солнечных» дисках не было ни единой дырочки, лишь ровная гладкая поверхность, похожая на бесконечные пески южных пустынь. Найдя в Интернете рецепт блинного торта-розы, Лида решила повторить чужой эксперимент и полученным результатом осталась вполне довольна. «Что и следовало ожидать от великой меня», – самодовольно усмехнувшись, подумала она, посмотрев на часы.

Время до начала конкурса еще оставалось, и дошедший до готовности в небольшой кастрюльке карамельный соус из сливок и ирисок занял свое место на ее конкурсном шедевре.

К слову сказать, Зефир ее работой также остался доволен, но, несмотря на все уговоры, был оставлен Лидой дома. Сама же Лида, вызвав такси, направилась на центральную площадь города, где, на ее удивление, ей пришлось отстоять целую очередь лишь для того, чтобы отдать свою анкету и получить номерок для прохождения к столам, где участники оставляли свои сладкие изделия.

«Они все такие красивые, – завистливо подумала Лида, разглядывая другие работы и ставя свою тарелку на свободное место. – Но ведь еще и вкус будет оцениваться. А я знаю, что мои блины вкуснее многих».

– Стоп. Чего это я переживаю?.. – Лида внезапно осознала, что испытывает волнение, ей в кондитерском деле совершенно не присущее. – Любителям со мной никогда не сравниться.

И если бы она знала, что на ее фразу кто-то выскажет свое мнение, то честное слово, промолчала бы. Но ей часто хотелось произнести свою мысль вслух, чтобы ощутить уверенность в себе.

– Звучит так мерзко, – произнесли рядом с ней, и Лида, дернувшись, ударилась об стол, сразу же подрываясь удержать пошатнувшиеся тарелки от падения. – И так неуклюже. Да уж… И такие, как ты, представлены ко двору?..

Лида от удивления и той наглости, с какой был задан последний вопрос, потеряла дар речи. Она смотрела на стоявшего напротив нее парня, не зная и не понимая, как ей следует поступить. Что сказать? И говорить ли что-то вообще?

Максим Горький смотрел на нее своими голубыми, полными презрения глазами, от чего в груди у Лиды неприятно похолодело. Кто бы мог подумать, что их встреча произойдет так скоро, да еще и в таком месте?

Сейчас, рассмотрев его поближе, Лида узнала в нем ту самую «красоту» из кондитерского магазина, по которой Маринка продолжала блаженно вздыхать до самого их прощания.

Горький был выше Лиды на целую голову. Черные волосы блестели на солнце, но грязными они не были, Лида была в этом уверена. Это был самый что ни на есть естественный и настоящий блеск, которого не добиться, даже смешав все самые дорогие шампуни мира в одном флаконе и вымыв ароматной гущей свои локоны.

Ее русые волосы таким блеском похвастаться не могли, и Лида испытала самую настоящую зависть. Зачем парню такая шикарная шевелюра? Это же нечестно! Она ему наверняка и не нужна вовсе! Мучается с ней, бедный.

– Но, признаться, я удивлен, – продолжил Горький, поняв, что Лида не собирается говорить с ним, – я был уверен, что ты стащишь какой-нибудь ингредиент из королевства.

– Ч-что?.. О чем ты?..

Лида была ошарашена его заявлением, но завязать с Горьким разговор у нее не получилось. Их самым безобразным образом прервали.

– Эй, вы двое! – крикнула полная женщина и, несмотря на свою тучность, чуть ли не плывя по воздуху, подбежала к ним. – Чего встали рядом со столами?! Попортить еду вздумали?! А ну, пошли вон! Кто вас сюда впустил?!

– Это мой торт, – Горький протянул ей свой номерок. – И портить чужое мне ни к чему. Я и так выиграю.

Женщина взглянула на цифры и, поискав на листе фамилию того, кому они при регистрации принадлежали, раздосадованно сжав губы, кивнула.

– А ты! – грозно спросила она у Лиды. – Тоже участница?!

– Да.

Женщина скривилась, будто съев лимон, когда и Лиду нашла в списках по выданному ей ранее номеру.

– Чего так близко к столам стоите?! – Женщина все никак не хотела оставить их в покое. – Грязью с одежды на блины сыплете!

– Моя одежда чистая, а вот ваши слюни, – Горький смахнул с футболки попавшие на нее прозрачные капли, – могут быть заразными. Хотите отравить жюри?

Лицо женщины побагровело, и Лида была уверена, что она вот-вот замахнется на наглого парня и отвесит ему звонкую пощечину. Но все же, взяв свои эмоции под контроль, женщина носом вдохнула воздух и, пролистав несколько страниц, вновь нашла его имя в списках.

– Я запомню тебя, гаденыш, – сказала женщина. – Максим Горький. Ты еще пожалеешь, что открыл на меня свой рот.

– Это вы его на меня открыли, – пожал плечами юноша.

Эти двое продолжали испепелять друг друга взглядами, а другие участники лениво наблюдали за перепалкой, и Лида, не придумав ничего лучше, решила незаметно ретироваться, чтобы больше не иметь удовольствия общаться с Горьким.

Глава 9

Лида знала, что победит, потому не стала тратить время и оставаться на оглашение победителей, которое, если верить организаторам, могло состояться только вечером. И пусть говорить о своей победе до того, как тебя признают победительницей, неправильно и нахально, но это было чистой правдой, от которой, как всем известно, не убежать. Такие, как она, могли из одной только муки, воды и сахара приготовить настоящий кулинарный шедевр, создать который простые обыватели и любители были попросту не способны.

И подобные мысли отнюдь не делали ее самовлюбленным человеком. Это была лишь констатация факта, не более того. Хотя, и Лида была в этом уверена, из-за таких мыслей ее новый знакомый нашел бы в своем лексиконе парочку нелестных слов в ее адрес.

Добравшись до дома, Лида прошла не через заднюю дверь, благодаря которой можно было сразу же попасть на второй этаж, в жилую зону, а через стеклянные двери кофейни. Несмотря на то, что день был в самом разгаре, посетителей оказалось немного. Столы, правда, все были заняты, но Татьяна, стоявшая за прилавком и никого в данный момент не обслуживающая, отчего-то нервничала, как сама Лида в тот далекий первый день, когда ей доверили кассу.

– Э-э?.. Мам?.. – позвала она мать, обойдя стеклянную витрину с тортами и пирожными. – Что-то случилось?..

– Случилось. Наверное… Тебе будет лучше подняться наверх. Думаю, они все еще обсуждают вести из королевства, – шепотом произнесла Татьяна, чтобы никто их не услышал. – Пастила прибыла к нам с визитом.

– Пастила? Она здесь? – Лида была и удивлена, и рада внезапному появлению сестры Зефира. – Они сейчас наверху?

– Да. Поднимайся. Кажется, они хотели что-то с тобой обсудить.

Лида кивнула и, скрывшись за неприметной дверкой позади прилавка, поспешила на второй этаж.

Жилая часть их дома состояла лишь из трех маленьких спален, где помещались только кровати да шкафы, ванной комнаты и небольшого кабинета отца, который, когда это было необходимо, легко трансформировался в уютную гостиную для посиделок с друзьями. Кухня же была общей и предназначалась для их личного пользования и для работы кофейни на первом этаже.

Когда Лида вошла в кабинет отца, все уже собирались расходиться.

– А мне сказали, вы тут о чем-то важном хотите со мной поговорить.

Лида обняла Пастилу, вдыхая исходящий от нее сладковатый аромат сахарной пудры. Без подписанного с человеком контракта она не уменьшалась в размерах, как Зефир, но и не могла находиться «на этой стороне» слишком долго.

– Я тоже рада тебя видеть, – сказала Пастила, улыбаясь подопечной брата в ответ. – Но, к сожалению, мой сегодняшний визит вызван плохими вестями.

– Это связано с принцем Безе? – спросила Лида, посмотрев на отца и Зефира. – Его так и не нашли?

– Все несколько сложнее, – проведя рукой по волосам, произнес покровитель Воздушных, продолжая стоять на столике, чтобы хоть как-то сравняться в росте с остальными. – Ты должна отправиться во дворец.

– Во дворец? – удивилась девушка, а затем посмотрела на Пастилу. – Так ты пришла, чтобы забрать меня?

Только сейчас Лида обратила внимание на одежду Пастилы – марципанка, по меркам фрейлин Ее Величества королевы Ваниль, была одета довольно скромно, всего-то в повседневное платье. Никаких ленточек, рюшей и сорока юбок для пышности.

– После твоего заявления о том, что ты видела принца Безе до его исчезновения, Его Величество попросил меня привести тебя в королевство. Но тайно, чтобы никто об этом не узнал, – сказала Пастила и мельком взглянула на часы. – Нужно поспешить.

– Ни я, ни мама не можем пойти с тобой, – сказал Василий, убирая за ухо дочери выбившуюся прядь волос. – Король и королева будут расспрашивать тебя, что ты делала во время бала. Постарайся все вспомнить и ничего от них не утаивать.

– Я и не собиралась…

И тут Лида ощутила, как неприятно зашевелились волоски на ее голове, ведь о том, что ее встреча с принцем Безе произошла раньше бала, она до сих пор никому не рассказала. А вдруг это было важно?

– В чем дело? – Зефир был верен себе, изменения в поведении подопечной он мог почувствовать, даже не взглянув на нее. – Ты все-таки что-то знаешь, да?

– Нет, ничего!.. – Лида отрицала очевидную вещь слишком рьяно, чтобы ей поверили. – Просто… Я кое-чего не сказала… Точнее, я просто забыла сказать!.. Я не специально, честно.

– Лида, ты…

– Лида, о чем ты забыла нам рассказать? – Пастила перебила брата, собиравшегося устроить подопечной нравоучительную трепку. – Ты что-то знаешь? Это связано с принцем?

Лида кивнула и рассказала о своей встрече с принцем Безе в садах маркизы де Тарт. Не забыла она упомянуть и о том, что это именно принц взял с нее слово никому не рассказывать об их встрече, будто это могло спасти ее от взгляда Зефира, явно недовольного ее забывчивостью.

– Хоть ты и говоришь так… – Пастила переглянулась с остальными, – но я с трудом могу поверить в то, что Его Высочество покидал дворец.

– Почему это?

– Потому что принцу это запрещено, – сказал Василий. – Ты же сама видела, какой он болезненный парень. Королева Ваниль с него чуть ли не пылинки сдувает и всячески оберегает от любых… опасностей.

– Опасностей? Это прогулка по яблоневым садам-то опасна? – Лида покачала головой. – Да и не выглядел принц Безе болезненным. Бледноват, конечно, но это и не удивительно, если все время взаперти сидеть.

Лида и в самом деле не считала принца Безе болезненным. Другой вопрос: если ему было запрещено покидать пределы дворца, то как он оказался так далеко от дома, в садах маркизы де Тарт? Почему никто во дворце не заметил его пропажи? Должны же были быть у него гувернантки и учителя, которые бы обязательно заметили, что их принца нигде нет.

– Он был там не один, – сказала Лида. – С ним был Горький.

– Горький? – Василий нахмурился и взглянул на Пастилу. – Какая знакомая фамилия… Разве он не подопечный Трюфеля?

– Неужели ты говоришь о господине Максиме? – спросила Пастила у Лиды. – Вы с ним знакомы?

– Пацан Трюфеля? – Зефир плюнул себе под ноги. – Он-то тут каким боком?

– Вы все знаете, о ком я говорю? – удивилась Лида. – Это… неожиданно.

«И кто такой этот Трюфель?»

– Так при чем здесь господин Максим, Лида?

– При том, что с принцем Безе в садах маркизы был Максим Горький. И, предугадывая твой следующий вопрос, отвечу, что абсолютно в этом уверена. Я уже трижды с ним встречалась: в садах, на балу и сегодня на конкурсе.

«И еще тогда, в кондитерском…»

– И я его ни с кем другим не перепутаю, – Лида кивнула сама себе, будто подтверждая свои слова. – Тип он тот еще, гадкий, под стать фамилии.

– И все же… – Пастила, казалось, выглядела растерянной. – Ни за что не поверю, что Трюфель что-то знает об этом.

– Он мог ничего и не знать, – сказал отец Лиды, положив руку на плечо Пастилы. Это был успокаивающий жест, но Лида так и не смогла понять, по какой причине Пастила нуждалась в такой поддержке. – Давай для начала обо всем его расспросим и не будем строить догадки.

– Ты прав, – согласилась с ним Пастила, но по подрагивающим губам было видно, как она нервничала. – Как только вернемся в Баттенберг, я распоряжусь, чтобы Трюфеля и господина Максима немедленно привели во дворец для разъяснений. Думаешь, господин Максим может что-то знать?

– Возможно. Он ведь приближен ко двору и с принцем, как я знаю, дружен. Но тебе об этом должно быть известно куда больше, чем мне.

– Так Горький и принц Безе – друзья? – уловив суть разговора, спросила Лида. – Ни за что не поверю.

– Почему?

– Потому что Горький тот еще хам, а принц Безе… – Лида задумалась, и ее губы растянулись в блаженной улыбке. – Принц – это принц, совершенно другой уровень.

– И все же эти двое близки, – сказала Пастила, вновь взглянув на часы. – Король заждался нас. И заставлять его ждать еще дольше нехорошо.

Баттенберг

Самую младшую фрейлину королевы Ваниль при рождении нарекли в честь любимого детского тягучего лакомства, так и липнувшего к зубам при попытке его разжевать. Ириска на вид была младше Лиды, короткое каре карамельного оттенка было аккуратно уложено, а пышное платье украшало множество рюшек. Ириска вела их троицу в тронный зал, где, как предположила Лида, у короля и королевы проходили аудиенции с высокопоставленными господами как из Марципана, так и из соседних стран.

Ириска с любопытством поглядывала через плечо на Лиду, и всякий раз, когда Лида замечала ее взгляд, смущенно отворачивалась, немного ускоряя шаг.

– Ее Величество не выходит из своей комнаты, – ответила она на вопрос Пастилы, поинтересовавшейся самочувствием королевы Ваниль. – И она ни с кем не хочет говорить. Может?.. Может, вы поговорите с ней?.. Если к кому из нас она и прислушается, то только к вам, Пастила.

Лида испытала неописуемую гордость за сестру своего покровителя, ведь из слов Ириски следовало, что лишь ей королева Ваниль могла всецело доверить свои переживания о пропаже сына.

Пастила согласилась и, попросив Ириску провести Лиду и Зефира к тронному залу, направилась, как показалось Лиде, в сторону жилого крыла дворца.

– Как скоро Трюфель прибудет во дворец? – поинтересовался у Ириски Зефир. – Он сейчас в Баттенберге? Я не видел его на балу.

– Я не могу знать, где он, господин Зефир. И я не понимаю, если позволите спросить, зачем за ним послали. Неужели вам что-то известно о пропаже Его Высочества?

– Не совсем, – Зефир взглянул на шедшую вровень с ним Лиду, – но нам нужно кое-что с ним обсудить.

– Обсудить? Но господин Трюфель, как и вы, господин Зефир, большую часть своего времени проводит в мире людей, со своим подопечным и не так часто появляется в Баттенберге, – Ириска слегка замялась, нервно передернув плечами. – Вы же знаете, по какой причине, верно?

Зефир ничего не ответил, но Лида успела заметить, как у покровителя на секунду сжались кулаки.

«Да что с ним происходит при упоминании этого Трюфеля? – задалась она вопросом. – Опять я чего-то не знаю…»

– Ты правда считаешь, – прошептала Лида, – что этот Трюфель знает что-то о пропаже принца?

Зефир нехотя покачал головой.

– Нет, он слишком правильный для того, чтобы участвовать в подобном. Но Горький мог что-то знать. А мы как ваши покровители в ответе за все ваши действия на этой стороне.

– В саду его точно не было. Трюфеля, я имею в виду. Но как принц смог сбежать из дворца?

– По потайным ходам.

– Потайным ходам? Они тут есть?

– Конечно же, есть. В этом наши дворцы от ваших мало чем отличаются. Кстати, в том коридоре, где ты встретила принца, тоже был один такой ход.

«И какой же он тайный, если все о нем знают?»

– Так вот почему, сказав о том, что видела его там, я только подтвердила слова того мужика?

– Да. И он не мужик, Лида, а герцог. Пока ты здесь, хоть на словах проявляй уважение к знатным родам, иначе проблем потом не оберемся.

– Хорошо-хорошо, буду всем выкать и кланяться, но… зачем Горькому помогать принцу в побеге? Я говорю о побеге в сады маркизы, а не об его исчезновении во время бала.

– Не знаю.

– Ты веришь в то, что он сбежал?

– Это звучит куда реалистичнее, чем его похищение.

– Почему? Он же принц. А принцев, наверное, часто похищают, чтобы давить на родителей… короля и королеву. Есть же у них враги?

Зефир задумался над ее вопросом.

Их мир был местом довольно спокойным и дружелюбным. Войн между соседними странами не велось уже давно. Многие ссоры и обиды забылись, и новое поколение жило в мире и согласии. Конечно, иногда возникали конфликты, – куда без них, – но чаще всего они заканчивались, так и не успев как следует начаться.

– Нет. Никто не способен на подобное.

Лида что-то пробубнила себе под нос, но ее слов Зефир разобрать не смог.

«Никто, говорите?»

– А что по поводу того мужика? То есть… герцога… как там его?..

– Герцога Джелато, – напомнил Зефир.

– Да, точно. Кто он вообще такой?

– Правитель герцогства Парфе – самой северной страны нашего континента, – подслушав их разговор, пояснила Ириска. И тут же ойкнула, поняв, что влезла в чужую беседу. – Прошу прощения!

– Все нормально, – успокоила ее Лида. – Так этот герцог Джелато… Мне показалось или он не очень-то дружелюбный?

– Как и все парфийцы.

– В каком смысле?

– В таком, что раньше континент населял единый народ, а Великий Парфе являлся единственным правителем всего Конфитюра. Но он был деспотичным тираном, и однажды народ взбунтовался.

– Ого, а ты говорил, что птифурцы миролюбивы.

– Так и есть, – вновь вмешалась в разговор Ириска. – В нашем мире никогда не было войн, а все споры решались мирно.

– Как же можно мирно свергнуть тирана? – удивилась Лида, а после обратилась к покровителю уже с другим вопросом: – И почему ты назвал его великим, если он был плохим правителем?

– Потому что Великий Парфе – один из пяти Великих Правителей, и этого из истории не стереть, – Ириска остановилась у высоких медных дверей, стоявшие по стойке смирно стражники даже не шелохнулись. – Подождите здесь, я сообщу Его Величеству о вашем прибытии.

Когда Ириска скрылась за дверьми, Лида позволила себе чуть ссутулиться, расслабив спину. Стражники продолжали стоять каменными статуями, не обращая на нее и Зефира внимания, словно их и не было.

– И все равно я ничего не поняла. Как этого вашего Парфе свергли-то?

– Провели турнир, – ответил Зефир.

– Турнир? Какой еще турнир? Спортивный? Вроде Олимпиады, где друг с другом соревнуются атлеты, но на самом деле-то все знают, что это страны соревнуются друг с другом. Так?

– Почти. О том времени и тех событиях не принято говорить. Просто знай, что территории смогли отвоевать свою независимость, и теперь, будь то Марципан, или Макадамия, или любая другая страна, все мы живем с уважением друг к другу и нежеланием провоцировать конфликты.

– Но герцогство Парфе все еще существует, – подметила Лида.

– Конечно, существует. Куда ему деваться? Но той власти на континенте, как раньше, у них нет. Теперь это небольшое герцогство, давно растерявшее свою силу и славу. Но они по-прежнему считают себя…

Зефир и Лида одновременно обернулись на звук шагов, замечая в конце коридора, по которому сами только что шли, чью-то фигуру. Стражники же, охранявшие двери в тронный зал, пошевелились лишь тогда, когда запыхавшийся от бега марципанец, не обратив на них никакого внимания, попытался войти внутрь.

– Пустите! У меня срочное сообщение для Его Величества! – крикнул он, вытащив из-за пазухи конверт. – Это новость государственной важности!

– В очередь, – без тени недовольства произнес стражник, слегка оттолкнув назойливого марципанца.