Кион ничего не ответил, делая вид, что пережевывал ужин. Большая деревня на востоке отсюда. Это, конечно, не город, но уже что-то. Если Ада и правда окажется ведьмой, деревня будет единственным шансом для Киона спастись. Он украдкой глянул на свое тело, но паутины нигде не было. Кион даже начал сомневаться, что Ада людоедка. Иначе зачем ей лечить его?
– Твои раны скоро затянутся, – улыбнулась девушка и бард глянул на нее в ответ. Она заметила, что он осматривал себя, но решила, что он беспокоится из-за ран, а не паутины.
– Скажи, а как ты меня нашла? – поинтересовался Кион.
– Случайно наткнулась в лесу. Я собирала травы, когда обнаружила тебя без сознания.
По словам Ады, она вышла к болотам пополнить припасы своих трав, которые росли только там, когда и увидела рыжего мужчину без сознания. Не в правилах целительницы было оставлять раненых на произвол судьбы, а потому девушка кое-как дотащила Киона до своей хижины и обработала ему раны.
– В этих местах полно разбойников, – добавила Ада, – Полагаю, ты был их жертвой.
– Верно, – кивнул Кион. Он решил использовать на ведьме все свое обаяние и проверить, насколько его болтливый язык сумеет помочь ему избежать быть съеденным в третий раз. Кион кокетливо глянул на Аду и мягко улыбнулся, – Мне повезло, что меня нашла такая прекрасная леди.
– Ой, хи-хи, – в ответ Ада лишь мило захихикала, прикрывая рот ладошкой.
Кион был удивлен. Он не ожидал, что такой простой комплимент, напичканный откровенной лестью, возымеет на ведьму такой эффект. Похоже, она даже не поняла, что Кион проверял ее. Бард кинул ей еще пару дешевых и не слишком изобретательных комплиментов и каждый раз Ада застенчиво хихикала. Она напомнила Киону Ангелину – наивную девушку, которая слепо верила всему сказанному. У Киона все сомнения развеялись по поводу того, что Ада была людоедкой. Такая бы не протянула долго, будь она и правда ведьмой.
– Могу я спросить? Почему у тебя белые волосы? – поинтересовался Кион, отодвигая от себя пустую тарелку. Бард уперся локтем в стол и положил подбородок на ладонь, глядя на Аду. Насколько помнил Кион из легенд, ведьмы-людоедки рождались с белыми волосами. По сути, это был первый признак того, что девочка будет питаться мозгами и воспоминаниями.
– О, мои волосы, – как-то грустно отозвалась девушка и покрутила локон на пальце, – Раньше они были черные. Но после того, как в стычке с бандитами на дороге я потеряла всю свою семью, глядя на то, как они умирали у меня на глазах, мои волосы стали такими.
– Никогда не слышал, чтобы люди поседели после нападения разбойников, – пробормотал Кион.
– Один добрый доктор, который потом меня лечил, сказал, что это из-за сильного эмоционального потрясения.
Кион кивнул и не стал больше продолжать этот разговор. Никакая Ада не ведьма, раз изначально ее волосы были черные. Поэтому на Кионе не было паутины и поэтому девушка лечила его раны вместо того, чтобы просто съесть его мозг. Кион отбросил все сомнения и окончательно расслабился. Он снова посмотрел на Аду, на этот раз подольше задержав взгляд на ее фигурке. Пожалуй, время, проведенное в ее хижине, будет для Киона куда приятнее, чем он изначально думал. Ада перехватила его взгляд и смущенно улыбнулась, давая барду понять, что она совсем не против его компании.
Кион решил не терять времени даром. Он поднялся с места, подошел к Аде и одним рывком оторвал ее от стула, притягивая к себе. При этом он пятился к кровати. Но когда они оказались совсем близко к ней, Ада просто толкнула барда и тот упал на койку, а рана в боку отозвалась сильной болью.
– Сначала пусть все раны затянутся, – произнесла Ада, оставшись стоять у кровати.
Девушка мило улыбнулась Киону, словно бы этой улыбкой обещала исполнить все его фантазии, когда бард оправится от ран. Кион довольно растекся по кровати, уже предвкушая все прелести проведенного совместного времени с Адой. Девушка же задумчиво сложила пальцы у подбородка и глянула в окно, где вовсю светила луна, хотя ее свет практически не достигал болот из-за густого леса.
– Хм, а ведь мы могли бы кое-что сделать, – загадочно сказала она и глянула на Киона, – Ты пока полежи, отдохни. Я скоро вернусь. Обещаю, тебе понравится.
Озорно бросив последний взгляд на барда, Ада быстро выскочила за дверь. Кион остался один в небольшой хижине, полный недоумения. Интересно, что такого придумала Ада? Рыжий бард пошевелил пальцами ног, глядя на дверь. Он снова принялся медленно помирать от скуки.
Ады не было долго. По подсчетам Киона, около часа. Впрочем, время в одиночестве тянулось слишком медленно и вполне возможно, что девушка отсутствовала чуть меньше. Ада вернулась домой не с пустыми руками. Она держала какой-то большой красивый цветок, чьи белые лепестки слабо светились в полумраке комнаты. Кион не знал, как выглядел тот цветок, который обожали аристократы в столице, но моментально понял, что это именно он.
– Лунный лотос, – прошептал бард, выпрямляясь в кровати.
– Думаю, несколько красивых видений пойдут тебе только на пользу, – кивнула Ада.
– Ты умеешь делать из него настойку? – воодушевленно спросил Кион, наблюдая, как девушка подходит к столу и ставит на огонь полную кастрюльку воды. Лотос она пока оставила на столе.
– Настойку? – удивилась девушка, – Лучше заварить из лепестков чай, тогда лотос не просто отправит тебя в мир грез, но и заберет с собой боль.
Ада принялась хлопотать возле огня, ожидая, когда закипит вода. Кион наблюдал за ней с немалым интересом. Девушка аккуратно сорвала с лотоса лепестки и немного помяла их. Она объяснила, что так они дадут больше сока и эффект усилится. Кион нетерпеливо поерзал в кровати. Неужели он наконец-то почувствует на себе влияние лунного лотоса? И ему для этого даже не придется платить бешеных денег.
Между тем Ада кинула в кипящую воду лепестки, сняла кастрюльку с огня, поставила на стол и накрыла ее крышкой. Девушка пояснила, что воде необходимо настояться несколько минут, чтобы впитать в себя сок лотоса, а потом можно будет пить этот чай.
До ноздрей Киона донесся легкий сладкий запах. Примерно такой же исходил от Ады и барду совсем закружило голову. Он вспомнил, что она говорила что-то о том, что лотос заберет его боль. Значило ли это, что этой ночью Кион с Адой будут заниматься приятными делами вместо того, чтобы просто спать? Взгляд барда буквально прощупал аппетитную фигурку девушки и она, заметив это, улыбнулась в ответ. Кион понял, что ночь впереди обещает выдаться великолепной и хотел было подняться, но девушка остановила его жестом.
– Лучше останься на кровати, – сказала она, – Так будет гораздо удобнее. Я принесу тебе чай.
Кион послушно остался сидеть, наблюдая за Адой. Девушка взяла широкую кружку и налила в нее чай из лунного лотоса. Она аккуратно принесла кружку Киону. Прекрасный запах наполнил собой уже всю комнату. Кион почувствовал невероятное умиротворение только от одного запаха. Ада вложила кружку ему в руки и улыбнулась самой милейшей улыбкой на свете.
– Пей до дна, Кион.
Он так и сделал. Практически одним глотком осушил горячий чай. Ада стояла рядом и мягко улыбалась. Чай моментально ударил барду в голову, полностью вытесняя все здравые мысли. От того, что девушка назвала его по имени, по телу Киона пробежали приятные мурашки. Ему хотелось, чтобы она звала его по имени еще и еще.
Кион рухнул в кровать, отдаваясь приятным ощущениям, вызванными чаем. Взор его заволокли видения прекрасных пейзажей, которые, казалось, просто не могли существовать в этом мире. Фиолетовые растения блестели в свете яркого солнца золотистыми искорками, бирюзовая вода в пруду поблизости тоже сверкала золотом. Кион протянул вперед руку и заметил на ней тонкие серебристые браслеты, похожие на ниточки или паутину. Сознание барда на секунду всколыхнулось, но тут же все мысли увязли в красоте местности и в сладком запахе лунного лотоса. Кион вдохнул воздух, всем своим естеством наслаждаясь этим ярким солнцем, этими невиданными растениями, теплой блестящей водой и запахами, так приятно ласкающими ноздри.
На секунду его голову пронзила острая боль, но тут же отступила. Кион посмотрел на раскинувшийся красивый пейзаж перед собой, еще раз вдохнул сладкий запах и неожиданно понял, что отовсюду веет холодом. Краски и блики померкли и Кион начал падать в темноту.
* * *
На улице уже вовсю разлилась заря. В таверне Михаила осталось не так уж много посетителей, но на этот раз все они слушали рассказ рыжего барда, пока тот продолжал восседать на табуретке в центре зала. Пьянчуги теперь заняли столы вокруг Киона и ловили каждое его слово. Трактирщик недовольно протирал тряпкой стойку, за которой стоял. Этот бард все же сумел выиграть пари. Однако дядя Миша нашел его истории интересными, но самому Киону он в этом признаваться не собирался.
– И что потом? – спросил один из слушателей, – Ты переспал с той девкой?
– Нет, – просто ответил Кион.
– Неужели чай из лотоса был лучше, чем девичье тело? – поинтересовался другой.
Кион обвел каждого посетителя взглядом и покачал ногой. Те в свою очередь ждали, когда он продолжит говорить.
– Вы, похоже, не слишком-то внимательно меня слушали, – усмехнулся бард.
– Да иди ты, – фыркнул самый толстый из пьянчуг, – Мы внем… вмен… Короче, мы каждое слово… вот это вот.
– Да! Мы каждое слово это вот! – поддержала его не совсем трезвая толпа.
Кион усмехнулся. Если бы они и правда внемлили каждому его слову, они бы поняли, на чем закончилась третья история барда. Впрочем, сейчас трезвых людей в зале не было, не считая трактирщика, так что вполне ясно, почему эти забулдыги ничего не поняли.
– Ну что же, так и быть, поясню вам концовку истории, – рыжий бард поднялся с табуретки и потянулся. Он убедился, что отсюда его хорошо видно всем – и трактирщику, и пьяницам – и только потом продолжил, – Только постарайтесь не обделаться, когда услышите, чем закончилась моя история.
Множество пар глаз нетерпеливо уставились на Киона и даже трактирщик позади него перестал мести тряпкой. Рыжий бард выдержал паузу, вновь обвел взглядом всех присутствующих, откашлялся и продолжил.
– Для тех, кто не понял, поясню – я попал к людоедке. И знаете, что это означает?
Пьянчуги все как один покачали головами. Дядя Миша прищурился, ожидая, что на этот раз выкинет Кион. Но никто из присутствующих даже не мог предположить, что рыжий бард произнесет следующим и что последует после этого. Если бы трактирщик заранее это знал, он бы вышвырнул Киона на улицу, едва только тот показался на пороге его заведения. Но дядя Миша этого не знал, а потому его реакция совпала с реакцией оставшейся толпы в зале.
Кион резко вскинул руки и громко произнес лишь одну фразу.
– Я уже мертв.
С этими словами барда окутал черный туман, а через мгновение он превратился в стаю черных воронов. Они громко закаркали и одной стаей вылетели из зала. Пьянчуги заорали дурниной и попадали на пол, некоторые из них крестились. В том месте, где появился черный туман, впоследствии превратившийся в стаю ворон, барда уже не было. Вихрь, поднявшийся после птиц, задул едва ли не все свечи в зале. Михаил пораженно смотрел на пустое место, где еще несколько секунд назад стоял Кион. Трактирщик застыл в изумлении и страхе. Если все это время это был не бард, прославившийся в этих местах своими историями со столицы и своим любвеобильным поведением, то кто?
Трактирщик перевел взгляд на стол в углу, где еще вечером заняли места двое посетителей в плащах и надвинутых на головах капюшонах, но их след простыл. Дядя Миша вспомнил, что из-под капюшонов у обоих пробивались белые волосы. Трактирщик весь похолодел. Кого же он впустил этим вечером в свою таверну?
ЭПИЛОГ
Кион шагал по улице, наслаждаясь рассветом. Кое-где в домах шевелились жители, по привычке начиная свой день с восходом солнца. Рыжий бард грыз яблоко, а когда от него остался лишь огрызок, хорошенько размахнулся и забросил его куда-то в сторону.
Воспоминания Киона интересным вихрем кружились в голове. Он усмехнулся, не понимая, как можно было не заметить очевидных вещей? Ворона, что каркала на болоте, явно была не просто вороной. Это Ада, ведьма, смогла принять облик птицы и вывести барда к ее дому. Оказалось, что в этих местах его слава разошлась, как пожар и ведьме до жути хотелось найти этого дерзкого барда, чтобы поглотить его воспоминания и насладиться всеми его приключениями. Она даже превратилась в ворону, чтобы самой отыскать рыжего наглеца, но каково же было удивление Ады, когда она нашла Киона на болотах так близко от собственного дома.
Бард снова усмехнулся, продолжая идти. Он не называл Аде своего имени, но когда она позвала его, ему это даже показалось приятным. Насколько глупым нужно быть, чтобы не заметить того, что ведьма знала его имя? И насколько нужно быть самовлюбленным, чтобы не заметить откровенной фальши в кокетстве Ады? Кион думал, что перехитрил ее и сумел завлечь своей харизмой и лестью, но на самом деле все было совсем наоборот. Ада прикинулась невинной девушкой, которой понравился бард и когда он ослабил бдительность, она сумела его поглотить. Всего без остатка. И ей даже не пришлось использовать паутину, чтобы поймать эту красивую, но глупую бабочку. Она сама приземлилась в сети ведьмы.
Про волосы, якобы бывшие раньше черными, Ада тоже наврала, придумав трагичную историю о гибели целой семьи на ее глазах. И этот бард купился! При том, что сам постоянно делал то же самое – придумывал истории.
Кион вышел из деревни. Впереди пролегало зеленое поле, по бокам которого росли деревья. Где-то там позади за деревней остались болота. Сзади послышались шаги и Кион резко остановился, но не торопился оборачиваться. Он знал, кто там был. Сэра и Нико.
– Неплохое представление, – донесся голос Нико.
– Особенно вороны! – восторженно добавила Сэра, – Сделай еще ворон, сестра!
Кион обернулся к двум ведьмам. Облик рыжего барда пошатнулся и когда Кион полностью повернулся к людоедкам, перед ними уже предстала девушка с белыми волосами, остриженными до плеч. Ада.
– Лучше давайте найдем какого-нибудь заплутавшего путника, – мило улыбнулась она и ее сестры улыбнулись в ответ.
Три ведьмы продолжили шагать по дороге по освещенной ранним солнцем земле. И хоть они втроем были людоедками, у каждой из них были свои способности и недостатки. Сэра могла голыми руками разрывать кости людей, но из-за того, что ощущала себя чудовищем, ей необходимо было чье-то сочувствие и понимание и потому она обожала, когда ей сыпали комплименты. Именно это и спасло Киона в первый раз и если бы он не сглупил, наврав про то, что собирается набрать грибов и при этом не взял с собой лукошка, Сэра бы и правда поверила, что он собрался с ней остаться.
Нико владела магией и обожала сокровища. Она не могла устоять перед прекрасными побрякушками и постоянно складывала их в свой сундук. Киону повезло наткнуться на тайник ведьмы, но когда она поймала его на воровстве, бард сумел избежать участи тут же быть съеденным на месте только из-за того, что пообещал ведьме вернуть ее долг. И как увидела Ада в воспоминаниях барда, поначалу он и правда собирал ей монеты. К сожалению, Кион был не настолько умен, как он думал и в одну секунду потерял все.
Ада же умела превращаться в ворону или принимать облик своей последней жертвы, особенно если мозг и воспоминания ведьме удалось поглотить без сопротивления. Поэтому Ада не использовала паутину на Кионе и потому делала вид, что лечит его раны. Ей нужно было завоевать доверие барда, но ведьма и предположить не могла, что Кион так быстро расслабится. Лунный лотос тоже сделал свое дело – бард под конец так и не понял, что умер, судя по его воспоминаниям. Он только почувствовал холод и темноту.
Ада вдохнула воздух, чувствуя приятный ветерок на лице. Из всех сестер только ей удалось захватить воспоминания барда. И на них она протянет долго, настолько яркой и красочной была его короткая жизнь. Быть может, Ада под его личиной даже посетит таверны и трактиры на своем пути и развлечет народ тремя бесплатными историями, которые потом обязательно закончатся стаей каркающих ворон. А Сэра и Нико в это время смогут захватить мозги двух бедолаг, пока «Кион» будет отвлекать толпу на себя.
Три ведьмы, обсуждая свои дальнейшие планы, медленно отдалялись от деревни, а затем и вовсе исчезли из виду.