Птица и Король

– Они появились вовремя. Перебили наёмников. Я смог прикрыть тебя.

Киваю, принимая ответ. Боль накрывает волной, и в этот раз сдержаться не удаётся. Стон выскальзывает из моей груди.

– Выпей, – незнакомец суёт мне флягу. – Притупит боль.

Райн останавливается и аккуратно вливает мне содержимое фляги в рот. Неожиданно ощущаю привкус шалфея, мяты и чего-то ещё, а не алкоголя.

– Спасибо, – хриплю и обессиленно прижимаю голову к плечу брата.

– Кровь! – испуганно произносит Райн.

Он слегка отстраняет меня от себя, и я вижу свежее кровавое пятно на его одежде.

– Плохо. – Незнакомец перехватывает моё тело и кладёт на снег.

Его уверенные ладони раздвигают разрезанные куски моей окровавленной одежды. Он сосредоточен и серьёзен.

– Открылось кровотечение, – без тени сомнения говорит он. – Нести дальше её нельзя. Она должна пребывать в таком положении.

– Она же замёрзнет и умрёт! – срывается брат. – Мать-Земля! Зачем же я взял её с собой?

Брат нервно поправляет волосы.

– Я в порядке, – говорю и чувствую, как лёгкие наполняются кровью. – Мне просто нужен отдых.

– Смелая девочка. – Незнакомец не сводит тяжёлого взгляда с меня.

– От вас пахнет шалфеем. – Произношу какую-то чушь, чтобы отвлечь всех от своего состояния.

– Это настойка.

– Что она даёт?

Незнакомец молчит. Его тёплая рука касается моего лба. Горячая. Неужели я так сильно замёрзла? Тело пробивает дрожью. Я умираю. Теперь уж точно.

– Ты выживешь, – серьёзно отвечает незнакомец.

– Вы также говорили во сне…

Его глаза совсем близко от моих. Я чувствую его горячее дыхание своей холодной кожей. Это всё уже происходило. Улыбаюсь окровавленными губами и решаю сказать ему:

– Ты лгун. Сказочно красивый, но лгун.

Он криво улыбается, но не убирает своей руки. Мои глаза обессиленно закрываются.

– Я спасу тебя, – шепчет мужчина. – Надеюсь, после я не пожалею об этом.

Хочу открыть глаза и увидеть, с каким выражением лица он произнёс эти слова. В груди нарастает негодование. Последняя капля моей жизненной силы выходит с горячей кровью, которая заливает собой бескрайние снега Олтгейма. И прежде чем мне провалиться в бесконечную тьму, я чувствую обжигающий холод. Он заструился по венам, обжигая меня изнутри. Не могу пошевелиться. Тело не слушается. Хочется кричать. Слишком больно, чтобы жить, но недостаточно, чтобы умереть. Сердце сжалось и вновь забилось. Боль не прекращается ни на мгновение. И когда мне кажется, что уже вот-вот я получу облегчение, всё только усиливается.

«Дай мне умереть!»

«Это невыносимо!»

В живот вонзается миллион иголок, которые откусывают от моей плоти по кусочку и безжалостно вырывают. Беззвучно плачу, разрывая сухие губы в кровь. Никто не слышит моей мольбы. Никто не отвечает.

«Дай мне умереть, умоляю!»

Агония продолжается. Мои кости скручивает. Слышу, как плоть разрывается. Кровь превращается в огонь, который блуждает по венам вместо холода. Меня трясёт так сильно, что если бы не руки, удерживающие меня, я бы перекатывалась по земле, как рыба, попавшая на сушу.

«Ненавижу!»

Сердце замирает. Чувствую, что остановилась дрожь. Влажные волосы касаются моей щеки, и я слышу тихий голос у самого моего уха:

– Такая твоя благодарность? Я вернул тебя к жизни. Сейчас ты встанешь и даже сможешь идти сама. А потом всё забудешь. Магия – вещь непредсказуемая. – Он затихает и касается губами моего уха. – Но благодарная.

Он резко отстраняется от меня. Раскрываю глаза. Ярко светит луна. Лёгкий холодный ветер касается раскрасневшихся щёк. Незнакомец сидит на коленях возле моего тела и безучастно рассматривает моё лицо. Райн бледный и напуганный. Его пальцы трясутся, когда он касается моей руки.

– Ты спала несколько часов, – произносит он.

Вздрагиваю от его слов и перевожу взгляд на незнакомца. Он одет во всё чёрное. Его камзол расшит золотой нитью. Лорд? Судя по реакции брата, он не слышал пламенной речи, произнесённой возле моего уха. Агония длилась несколько часов?

Или…

– Сладким был сон? – Прерывает мои мысли мужчина в чёрном.

– Безумно. – Замечаю, как изменился мой голос. В нём появилась сила.

– Что снилось?

«Твоя мучительная смерть».

А вслух:

– Ничего.

Его взгляд леденеет. Серые глаза покрываются коркой льда. Он медленно встаёт.

– Вот и прекрасно, – его голос наполнен безразличием.

Райн просовывает руки под моё тело и аккуратно приподнимает меня от земли. Прижимаюсь к телу брата и прячу от всех свои слёзы.

– Далее я справлюсь сам. – Голос брата уставший. – Благодарю вас за помощь! Если вы хотите получить вознаграждение, то свяжитесь со мной…

– Это лишнее, – прерывает его незнакомец. – Берегите её.

– Безусловно, – отвечает Райн, крепче прижимая меня к себе.

Мне хотелось кричать брату. Умолять его не разговаривать больше с этим незнакомцем. Желание всё рассказать было настолько сильным, что пришлось сжать челюсти до хруста. Он мучил меня несколько часов. Мучил во сне, что несомненно! И пусть сейчас боли не было, я отчётливо её помню. Я всё помню.

– Прощайте, – произносит мой брат, держа меня на руках.

– До встречи, – шепчет незнакомец.

От этих его слов мной овладевает паника. Вжимаю пальцы в одежду Райна. Слежу за каждым шагом, за каждым вздрагиванием. Ничего другого мне не остаётся. Можно закрыть глаза, но нельзя заткнуть уши. Но хуже всего лицо незнакомца и его холодные, как ртуть, глаза.

Глава 2

«В лугах лесных, окутанный мглой, сидел он, смотря на свой дом родной. Искал он её среди дальних лесов. Её лишь хотел найти»

Просыпаюсь от собственного крика. В груди бешено колотится сердце. Сажусь на кровати и касаюсь живота. От раны не осталось и следа. Только тоненькая красная полоска. В комнате пусто и холодно. Кто-то оставил открытым окно. Ставлю ноги на пол и медленно иду, чтобы закрыть его. Ощущаю невероятный прилив сил.

Я вернулась из леса на руках брата сегодня ночью. Сняла с себя окровавленную одежду, наспех умылась и забралась в постель. Проспала пару часов, прежде чем проснулась от кошмаров. Мне снилась Катрина. Её сияющие счастьем глаза, медовая кожа, светлые волосы. Она умерла на моих глазах. Что было бы, если бы я успела сделать ещё один шаг? Тогда умерла бы я, а она выжила.

Но чем больше я думаю, тем яснее осознаю, что приключение, в общем-то, пришлось мне по душе. Едва ли не вся моя жизнь прошла в ожидании, когда двери клетки, наконец распахнутая. Страх стал новым, до того неведомым ощущением. По крайней мере, теперь я точно знала, чего именно следует бояться и кого.

Смотрю на утреннюю зарю и радуюсь возможности это делать. Небо окрашено в розовые краски. Солнечный диск лениво поднимается из-за горизонта. Снег приятно блестит в мягких утренних лучах. Я жива. Касаюсь пальцами места на груди, где находится сердце, и чувствую лёгкую дрожь. Делаю глубокий вдох. Медленно выдыхаю.

Дверь тихо открывается. Разворачиваюсь, чтобы увидеть вошедшего.

– Вы уже встали, леди Абигейл? – Миа удивлена моему раннему подъёму.

– Не спится, – пожимаю я плечами.

– Мне велено разбудить вас на рассвете, – смущается девушка. – Сегодня у вас встреча с женихом.

Закрываю глаза. Стараюсь убедить себя, что родители делают всё правильно, что без этого нельзя. Но по коже бегут мурашки. В какой-то момент меня даже посещает мысль: а что, если я просто сбегу?

– Делай, что должна.

Возвращаюсь к кровати и обессиленно опускаюсь на мягкие простыни.

– Я принесла ваше новое платье и…

Качаю головой. Чтобы она ни собиралась сказать сейчас, мне нет до этого никакого дела. Миа достаёт из коробки пышное платье лавандового цвета. Его низ обшит серебряной нитью. Сверху – прозрачная переливающаяся паутинка. Рассматриваю платье и делаю вывод, что оно великолепно. Тянусь к прикроватному столику за книгой, которую оставила здесь перед поездкой на тайную свадьбу. Открываю на середине и бегло читаю, не понимая, о чём идёт речь.

– Я подготовлю для вас ванну.

Киваю. Она исчезает в соседней комнате.

Успеваю прочесть несколько страниц, прежде чем служанка возвращается. Скидываю сорочку, прикрывая шрам со швами рукой. Мне предстоит их самостоятельно снять. Ванная, полная воды и ароматного масла. Запах интенсивный и приторный. Опускаюсь в горячую воду и позволяю каждой мышце расслабиться. Миа моет мои волосы. Я блаженно закрываю глаза.

– Вы переживаете? – нарушает тишину служанка.

– Я позволила тебе говорить со мной? – грубо отвечаю и осекаюсь. – Прости. У меня была тяжёлая ночь.

– Вы правы, леди. Я не могу говорить с вами без позволения, – голос девушки дрожит. – Но вы так бледны и напуганы. Если я могу что-то для вас сделать…

Тяжело выдыхаю. Неужели это так заметно?

– Мне давно не снились кошмары, – уклончиво отвечаю я.

Перед глазами сияют серые глаза незнакомца. Его тяжёлые тёплые ладони словно оставили свой след в месте, где касались моей кожи. Он маг. В этом нет сомнений.

Меня не смог исцелить Джозеф. А он смог…

Не могу вспомнить, что именно он сделал, но мысль об этом заставляет тело сжиматься от неизвестного чувства. Ужас последней ночи не отпускает, то и дело отзываясь непроизвольной дрожью. Память об острой стреле, пронзающей мою плоть, подступает кровавой слюной к горлу, вызывая и другие воспоминания: красивое мужское лицо, бархатный тембр голоса, безэмоциональные серые глаза.

– Леди? – отзывается Миа.

– Да, – я изображаю беззаботную улыбку.

– Вы побледнели.

Качаю головой – только бы не расплакаться.

– Нет, ничего такого. Я просто… Неважно.

Миа быстро смывает мыло с моих волос. Закутываюсь в тёплый халат и ещё какое-то время просто стою. Служанка выходит из ванной. Поднимаю полы халата и делаю своё дело в оставленную для этой цели медную чашу. Затем беру ножницы и смотрю на свой живот с аккуратными стежками. Вспоминаю прошлую ночь и вздрагиваю.

Джозеф оставил ровные стёжки, его рука ни разу не дрогнула. Закрываю на мгновение глаза. Меня не покидает чувство, что я что-то забыла. Роюсь в своей памяти, но каждый раз натыкаюсь на пустоту. Не могу вспомнить!

Разрезаю нити. Скручиваю полотенце и засовываю кончик себе в рот. Сжимаю со всей силы челюсти. Резкая боль пронзает плоть и кожу, когда я вытягиваю нить за нитью. Слёзы текут по моим щекам. Сосредоточенно делаю своё дело. Жалеть себя буду потом. Нити выходят туго из зажившей плоти. Я на грани потери сознания.

Заканчиваю со швами.

Трясущимися руками вытираю с кожи кровь. Возвращаюсь в спальню. Отодвигаю штору и впускаю солнечный свет, который ярче любой лампы. Миа держит в руках масла и расчёску. Я обессиленно сажусь в кресло и позволяю служанке выполнять свою работу.

В момент, когда Миа заканчивает вычёсывать мои влажные волосы, в комнату заходит графиня.

– Доброе утро, Абигейл. – Мама встаёт позади меня, и я вижу её отражение в зеркале.

– Доброе.

Смотрю на служанку, которая сейчас похожа на варёного рака.

– Наш особенный гость уже прибыл в замок, – сообщает мне новость мама. – Вы познакомитесь, когда ты спустишься к завтраку.

– Будет по-вашему.

Я не вслушиваюсь в последующую речь графини. Понимаю, что она рассказывает о моём женихе. Мои мысли далеки от этой комнаты и замка. Я всё ещё лежу на снегу, залитая собственной кровью, а надо мной возвышается тот самый незнакомец.

– Аби! – окликает мама. И я ловлю себя на том, что смотрю в окно, за которым светит яркое утреннее солнце.

– М? – Перевожу взгляд на отражение графини в зеркале.

Мама смеётся.

– О ком это ты думаешь с таким мечтательным выражением лица?

Краснею и опускаю взгляд. Пусть думает что угодно. Правду о том, где была её дочь этой ночью, графиня не узнает.

– Швея отшила тебе платье по моим меркам, – переводит тему мама. – Я внесла некоторые свои пожелания. Думаю, ты не будешь возражать.

Я и не возражала. Мне было всё равно.

Волосы окончательно высохли. Миа скручивает пряди в жгуты, чтобы они вились красивыми аккуратными локонами.

– Не хмурься, – улыбается мама. – Никто не заставляет тебя выходи́ть за него замуж. Это просто знакомство. Ничего более.

Аккуратно киваю, чтобы не помешать работе служанки. Она заплетает часть моих волос в косу, которую огибает вокруг моей макушки по типу короны.

– Добавь ей в волосы цветы. – Приказывает графиня и достаёт из шкатулки шёлковые фиалки. – С платьем будет смотреться великолепно.

В нашей Империи живые цветы – роскошь, которой мы лишены. Даже искусственные цветы, изготовленные из шёлка, ценятся в высшей степени.

Миа заканчивает мою причёску, и я встаю. Надеваю нижнее бельё, корсет и обувь. Затем мне помогают надеть пышное лиловое платье. Графиня смотрит на моё отражение в зеркале. Её взгляд блуждает по моим рукам, шее и лицу. Она довольна тем, что видит.

– Великолепно! – восхищается мама.

Сосредотачиваюсь на мыслях, жду, пока снова смогу дышать ровно. В этом платье я вся свечусь. Безусловно, оно было лучшим из всех у меня имеющихся. Провожу руками по ткани и поворачиваюсь боком к зеркалу. Красиво.

– Мама, – зову я графиню, прежде чем она выходит из моей комнаты. – Если жених мне не понравится. Он сразу же уедет?

– Безусловно. – Мама отвечает быстро не задумываясь.

Собираюсь покончить с этим как можно скорее. Загнать себя в рамки послушной дочери я уже не могу. Выхожу в коридор и на ватных ногах следую за графиней к лестнице. Внизу слышны разговоры. Медленно перебираю ногами, пока спускаюсь по ступенькам. Благо не зацепляю ногами длинную юбку, что, кстати, далось мне весьма непросто.

Замечаю Райна, одиноко стоя́щего возле окна. Возможно, он не спал всю ночь, как и я. Направляюсь к нему. Нужно подбодрить брата, сказать, что всё в порядке, что всё закончилось, и главное, что мы оба живы. И пусть я никогда больше не смогу спокойно уснуть, он должен думать, что я отношусь к этому иначе.

Глубоко ухожу в мысли и не сразу слышу голос отца:

– Абигейл, летаешь в облаках, дорогая?

Папа стоит вместе с женой возле камина. Я замечаю высокую мужскую фигуру. Он стоит спиной ко мне, и я не вижу его лица. Графиня улыбается, когда смотрит на гостя. В её руке бокал с водой. Не имею желания рассматривать его. Замечаю лишь, что он довольно высокий. Отец жестом подзывает меня к себе. Я подхожу и встаю рядом. Опускаю взгляд на свои ноги. Гость ощущает моё присутствие и медленно разворачивается лицом к графу для приветствия.

– Лорд Белфорд, счастлив представать вам мою дочь – леди Абигейл Грефт. – Отец широко улыбается. Его рука лежит на моей руке.

Я, не поднимая взгляда на потенциального жениха, присаживаюсь в плавном реверансе.

– Приятно познакомиться, лорд Бел… – речь обрывается, потому что я всё-таки поднимаю взгляд.

Он одет во всё чёрное. Снова. Его лицо при свете утреннего солнца напоминает мне идеальную мраморную скульптуру, сотворённую безумно талантливым скульптором. Серые глаза безэмоционально и скучающе взирают на меня. В них больше холода, чем жизни. Не знаю почему, но это меня больно ранит. В районе сердца колит обида. Хочется дать ему пощёчину, выгнать из своего замка, обвинить. Но я молча стою. Он приподнимает одну бровь. Его губы растягиваются в подобии улыбки.

– Это взаимно, леди Грефт.

Его взгляд не выдаёт ни единой мысли. Ни один мускул на его прекрасном лице не дрогнул. Огорчаюсь и корю себя за отсутствие самообладания. Возможно, я была ему даже благодарна за то, что он не обмолвился о вчерашней ночи.

– Дамиан Белфорд, – официально представляется он и склоняет голову.

Слежу за тем, как меняется в лице мама. Графиня в восторге от нашего гостя.

– Вы благополучно добрались? – улыбается она.

Злюсь: на неё, на себя, на обстоятельства, на незнакомца. Особенно на незнакомца.

– Можно сказать и так, – уклоняется он от прямого ответа.

– Никого не убили по дороге? – Проигрываю собственной злости и сжимаю челюсть до неприятного натяжения.

Графиня вздрагивает и переводит испуганный взгляд на мужа. Рука отца крепче сжимает мою.

– Никого. – Ответ лорда был облачён в холодную сталь.

Натянуто ему улыбаюсь.

– В Олтгейме нет ничего интересного. Смертная скука. Уверена, что вам здесь не понравится.

Он склоняет голову набок и заглядывает в мои глаза. На его лице отстранённость сменяется интересом.

– А это решать буду я, леди Абигейл, – в его голосе отчётливо слышны нотки металла.

В боку начинает ныть шрам. Дыхание стаёт поверхностным и частым. Не отвожу взгляд, когда его серые глаза встречаются с моими. Его руки спрятаны за спиной, но я вижу, что им овладевает напряжение. Мама машет рукой слуге, и тот передаёт ей бокал с красным соком. Графиня аккуратно обходит своего гостя и вкладывает мне в руку стеклянную ножку. Её взгляд злой и недовольный. Она нежно сжимает мои пальцы, так что они хрустят.

– Выпей, дочка. Нам всем нужно немного расслабиться.

Я и не заметила, какую сильную жажду испытываю. Делаю первый глоток и понимаю, что пью не сок – красное терпкое вино. Оно обжигает гортань и немедленно ударяет мне в голову. Гостиная плывёт перед моими глазами. Отвлекаюсь от собравшихся. Отец начинает рассказывать лорду о различных пустяках. Мама стоит рядом и делает вид, что понимает, о чём идёт речь. Выпиваю залпом добрую половину бокала. Слегка пошатываюсь, что, кажется, замечают все. Лорд Белфорд безэмоционально слушает. Его взгляд сосредоточен на мне. Иногда он опускает его на уровень моего живота, – в место, где было ранение, а затем возвращает к моему лицу.

«Мать-Земля, я тебя никогда ни о чём не просила, но сейчас, прошу, дай мне сил. И сотри осуждение с матушкиного лица. Пожалуйста».

Отец берёт свою жену под руку и ведёт к столу. Лорду Белфорду достаётся место напротив меня. Я медленно присаживаюсь и разглаживаю салфетку на коленях. Обвожу взглядом стол и понимаю, что на завтраке присутствуем только: я, лорд Белфорд и мои родители. Райн тихо нас покинул.

– Встреча с вами скрасила наше утро, – улыбается графиня.

Опускаю голову вниз, чтобы никто не заметил моего раздражения. Дамиан раскладывает салфетку на своих коленях и улыбается моей матери.

Эдакий Коршун за столом. Несите дичь!

Губы невольно растягиваются в улыбке, и я прячу её за ладонью. Серые глаза смотрят на меня несколько секунд, а затем я первая отвожу взгляд. Это меня сильно раздражает и злит.

Булочки с маслом пахнут великолепно. Приходится напомнить себе, кто здесь воспитанная леди, и заставить себя сдержатся, чтобы с шумом не вдохнуть их аромат.

– Абигейл прекрасно рисует, – говорит папа и гордо смотрит на меня. – Слышал, ваша сестра увлекается живописью? – спрашивает отец, чтобы скрасить нависающую тишину.

Значит, у лорда Белфорда есть сестра. Интересно.

– Увлекается. – Белфорду не нравится отвечать на вопросы, связанные с его сестрой.

Беру с подноса булочку и невозмутимо её надкусываю. Замечаю тяжёлый взгляд Белфорда на своих губах.

– Сестра младше или старше вас? – задаю вопрос с набитым ртом.

Его взгляд задерживается на булочке, которую я только что откусила.

– Младше, – коротко отвечает он.

Лицо Белфорда окрашивает любопытство.

– Младше? – глупо переспрашиваю и делаю вид, что задумалась. – Вы, скорее всего, безумно её любите.

Он молчит.

– А знаете, кого люблю я?

Мужчина качает головой и не сводит с меня своего сосредоточенного взгляда. Белфорд задерживает дыхание. Я замечаю это и внутренне ликую.

– Своих братьев и сестёр, конечно.

Белфорд откидывается на спинку стула и сужает глаза. Чувствую лёгкое головокружение после бокала вина. Графиня смущённо отводит от меня свой взгляд. В воздухе висит напряжение. Лорд должен что-то сказать. Смиренно жду его реплики. Проходит минута, затем вторая. Мама начинает нервно ёрзать на стуле. Отец накрывает её руку своей и качает головой. Верное решение. Это наша с Белфордом игра. Лорд наклоняется чуть ближе ко мне и произносит сухим, отстранённым тоном:

– Не хотел бы я испытать на себе силу вашей любви.

Закрываю глаза. Слова ранят сердце.

Мама тихо всхлипывает, но успевает взять себя в руки. Маска немедленно возвращается на её лицо, и вот она уже гордая леди высшего света Олтгейма.

– Простите мне мою бестактность, – недовольно произносит графиня, – но позвольте полюбопытствовать, что с вашими руками?

Перевожу взгляд на руки лорда Белфорда и вспоминаю вчерашнюю ночь. Морозом сковывает сердце. Беру стакан с водой, чтобы проглотить образовавшийся ком в горле.

– Лорд Белфорд стал невольным свидетелем ночной бойни в лесу, моя дорогая, – отвечает на вопрос мамы отец. – Вчера пытались тайно пожениться дочь Маклейка и сын Алона.

Вилка выпадает из рук графини и звонко ударяется о тарелку.

– Вы не пострадали? – испуганно произносит она.

– Пришлось вмешаться, – отвечает Белфорд. – Иначе погибло бы больше людей.

Чувствую, как накатывает волнами ненависть. Мне не известно, скольких спас этот человек и спас ли вообще. Но после его слов и действий я почему-то не испытываю к нему снисходительности.

Странно и то, что мне не удаётся вспомнить причину моей ненависти.

– К сожалению, виновники вчерашних событий покинули наш мир. Да сохранит их Мать Прародительница. – Отец поднимает бокал и делает глоток.

Джозеф…

Мои глаза на мгновение закрываются. Я стараюсь погасить приступ паники.

– Да прибудут они в вечной обители, – тихо говорю и поднимаю взгляд на Белфорда.

Он сидит с каменным, непроницаемым лицом. Я не знаю, о чём он думает. Резко вдыхаю и чувствую, что воздуха не хватает. Руки бьёт мелкая дрожь. Опускаю взгляд.

– Жених был довольно сильным целителем. – Слышу голос лорда Белфорда. – Обычно такие маги весьма ценны для императорского дворца. Их не казнят.

Поднимаю глаза на отца. Белфорд говорит об этом таким будничным тоном, что у меня холодеет всё внутри. Отец прокашливается и вытирает платком пот со лба. Замечаю его нервное движение и сжимаю губы.

– Только один маг? – спрашивает отец не своим голосом.

– Вам интересно, где была ваша дочь прошлой ночью?

Перестаю дышать. Страх сковывает лёгкие и бьёт яркой вспышкой в голову.

Он шутит!

Он не скажет!

– Что вы имеете в виду? – злится отец.

Я не шевелюсь.

Белфорд сминает салфетку. Слежу за тем, как он встаёт. Его высокая тонкая фигура нависает над столом. Лицо искажает кривая ухмылка.

– Я имею в виду, что на ночной бойне присутствовало по меньшей мере три мага.

Слёзы обжигают глаза. Одна его фраза способна меня полностью уничтожить. Меня и Райна. Смотрю в его лицо упрямо и дерзко. Не отвожу взгляд. Он широко улыбается и продолжает:

– Первый маг – Джозеф. Он сильный целитель. Мне бы в команду такого. Жаль, что отдал душу Прародительнице.

Он смотрит на мою реакцию. Играет со мной, словно кошка с мышкой. Итог мне известен: если мышка не окажется проворной, её съедят.

– Второй маг – я. – Он произносит это непринуждённо и спокойно, словно говорит, что у него имеется насморк.

Перевожу взгляд на отца: он сжимается, словно над ним нависает опасность. Его лицо серое и печальное. Руки с трудом удерживают вилку.

– Достаточно, – просит мама.

Заставляю себя подняться, ни на что другое просто нет сил. С удовольствием отмечаю, как изменяется в лице лорд Белфорд.

– Отчего же? – язвительно улыбаюсь. – Пусть продолжает!

Мужчина спокойно смотрит на меня. На его лицо падает свет от окна. Солнце уже вошло в зенит, и снег окрасился в золото.

– Назовите третьего мага, – шепчу непослушными губами.

Поглядываю на отца: я давно подозревала, что в нашей семье что-то скрывают. И это состояние отца не внушает никому доверия. Неведомая болезнь? Сомневаюсь. Что ты скрываешь, папа? Или у меня паранойя.

– Предлагаю завершить этот разговор. – Отец с трудом сидит. – Лучше продолжить его в моём кабинете наедине.

– Не хотите продолжать общение в присутствии своей дочери? – Это, кажется, веселит Белфорда. – Понимаю, но не поддерживаю.

– Не говорите обо мне так, словно меня здесь нет! – повышаю голос.

Его левая бровь ползёт вверх. Машинально ищу на поясе эфес меча, но поздно вспоминаю, что его на мне нет. Белфорд следит за моим движением, и раздаётся его неуместный смех.

Мне становится не по себе.

– Абигейл, нам следует оставить лордов наедине. – Мама подходит ко мне.

Её лицо окрашено румянцем злости, но она сдержанно протягивает ко мне руку.

– И не подумаю.

Делаю шаг в сторону и не позволяю матери коснуться меня. Мой голос дрожит от злости, когда я произношу следующее:

– Я не уйду. И не оставлю отца наедине с этим человеком. Если у вас есть что обсудить, лорд Белфорд, то мы сделаем это всё вместе. Здесь и сейчас.

Перед глазами вижу белый снег, окрашенный моей кровью. Вспоминаю острую, нестерпимую боль, которую причиняли мне его глаза. Тело не двигалось. Я лежала как кукла. Моё сознание было в его власти. Вспоминаю, как горели его глаза, с каким выражением он наблюдал, как я сгораю в агонии боли. Меня охватывает волна ярости и одновременно с тем страха. Почему я вспомнила об этом только сейчас?

– Возможно, ты права, дочка. – Кожа отца покрывается потом, когда он встаёт.

Я говорила, что готова ко всему. Нет, не готова. Неожиданно для себя чувствую, как учащается ритм моего сердца. Изо всех сил стараюсь не показать, как потрясло меня состояние отца. С безразличным видом, словно всё происходящее совершенно естественно, следую за ним в его кабинет. Секунду-другую мама смотрит на меня растерянно. Затем встаёт у меня на пути, не пропуская к выходу.

– Абигейл, мы уходим! – говорит она с нажимом.

– Нет смысла и далее убегать, Эмилия. – Отец встаёт рядом с женой.

Смотрю папе в глаза и заставляю себя улыбнуться. Мы следуем в кабинет графа. Мамины плечи поникли. Она идёт рядом со мной, но держится на расстоянии. Белфорд движется тихо и размеренно, словно впереди его ждёт собственная спальня и длительный отдых. Меня раздражает его уверенность. Не знаю почему, но мне это не нравится.

Главное – не показать, что мне страшно.

В кабинете зашторены тяжёлые бархатные шторы, и здесь довольно темно. Мыслено радуюсь этой маленькой детали. Отец присаживается в своё кресло. Мама грациозно опускается на диван. Я и Белфорд продолжаем стоять.

– Claudere, – произносит непонятное слово отец.

Слежу за тем, как дверь закрывается сама. Без посторонней помощи. Затем бледное жёлтое свечение охватывает комнату.

– Не предусмотрительно пользоваться магией в вашем положении, – бьёт словами Белфорд.

Комната начинает раскачиваться. Я чувствую, как сердце бьётся где-то на уровне горла. Отец застигнут врасплох, но грустная улыбка так и остаётся на его лице. Он переводит свой взгляд на стремительно бледнеющую меня.

– Да, дочка. Ты поняла всё верно, – отец опускает голову. – Я – маг.

Смотрю ему в глаза.

– Почему ты не сказал мне раньше?

– На это есть причины, – отец тяжело выдыхает. – Сейчас я хочу послушать вас, лорд Белфорд. Что вытворила моя дочь?

Машинально сжимаю пальцы в кулак. Жёлтое сияние усиливается. Я практически ощущаю в воздухе запах чар. Краем глаза замечаю, как Белфорд презрительно кривит рот.

– Ничего интересного, лорд Грефт. Сплошные мелочи: билась на мечах с серыми плащами, была смертельно ранена стрелой, истекала кровью, умерла на моих руках.

Страх накатывает волной. Слежу за реакцией отца: он безэмоционально повёл пробью и откинулся на спинку кресла.

– Умерла?

Снова смотрю на Белфорда.

– Умерла.

Да, я могла бы высказаться. Да, могла бы. Но я и сама не предполагала, что Белфорд зайдёт так далеко.

– Как же тогда она стоит здесь, целая и невредимая? – голос отца выдаёт его волнение.

– Джозеф – хороший целитель. – Врёт моему отцу Белфорд.

Зло на него смотрю.

Почему он решил не упоминать о том, как исцелил меня?

Не хочет, чтобы другие знали, как это было мучительно больно?

Пелена ярости застилает мой взор. Чувствую, что не могу больше себя контролировать. Или не хочу? Мы стоим близко. Мне будет мешать пышное платье. Задумываюсь об этом на мгновение. Затем делаю выпад локтем. Цель не достигнута. Белфорд вовремя отшатывается. Мой кулак летит чётко между его глаз. На его лице довольная улыбка. Он уворачивается. Удар. Ещё и ещё. Цветы осыпаются с моей головы. Волосы рассыпаются по плечам. Бью в торс и перехватываю его руку. Переворот. Белфорд удерживается от падения. Хватает обе мои руки и заводит мне за спину. Кидаюсь на него, но он оказывается сильнее. Злобно рычу.

– Вы всегда так разрешаете конфликты, леди Грефт? – Он смотрит на меня сверху вниз и смеётся.

Ничего не могу ответить. Злость душит и забирает остатки разума. Кидаюсь на него вновь. Он больно сжимает мои руки. Затихаю.

– Абигейл, что ты делаешь? – Мама напугана и в смятении.

Хочу рассказать всем, что это за человек. Но вовремя сдерживаюсь и не произношу ни слова.

– Мы поговорим с тобой позже, юная леди, – злится отец и не смотрит на меня.

– Я не могу поверить, Абигейл, – всхлипывает мама. – Мне стыдно перед вами, лорд Белфорд.

– Думаю, наш уговор можно считать расторгнутым, – произносит отец и вжимает голову в плечи.

Белфорд продолжает удерживать мои руки, когда произносит:

– Я не отказываюсь от своих слов.

Отец неуверенно смотрит на меня. Мама прикрывает рот рукой. Её глаза полны непролитых слёз.

– Она не согласится, – обречённо сообщает графиня.

– Я всё ещё стою здесь. Мама! – гневно повышаю голос.

Она поднимает взгляд и бледнеет.

– Она права, – соглашается отец. – Я должен поговорить со своей дочерью.

Белфорд отпускает мои руки и отходит на шаг в сторону. Я тру ноющие запястья.

– Разве это главная тема обсуждения? – лениво тянет он и смотрит так, словно я допустила бестактность.

Резко разворачиваюсь к нему лицом и вздёргиваю подбородок.

– Скажете, какая тема главная, лорд Белфорд?

– С больши́м удовольствием, леди Грефт, – зеркалит он моё обращение. – Ваш отец сейчас справится со своей магической слабостью и сообщит вам о её причине. Вы разозлитесь. Но давайте сразу опустим формальные разговоры: у вас нет выбора. Ни у кого из присутствующих здесь его нет, – он делает плавный шаг в мою сторону.

Белфорд ждёт от меня реплики в ответ на его откровенность, но я не знаю, что сказать. Меня охватывает страх. Он волной движется по венам, разгоняя кровь.

– О чём говорит этот человек, отец?

Отец пытается встать, но заваливается в кресло. Белфорд вытягивает руку, и я испуганно вскрикиваю, замечая чёрных магических змей, движущихся в сторону графа.

– Умоляю!

– Уже умоляешь? – Белфорд ухмыляется.

Змеи продолжают движение. Отец смиренно сидит в кресле и не предпринимает попыток увернуться. Хватаюсь за руку Белфорда и тяну её вниз, в надежде, что таким образом магия исчезнет. Он изумлённо смотрит на меня. Лиф моего платья касается пуговиц его чёрного камзола. Змеи проникают в тело отца и растворяются, словно дымка. Папа медленно втягивает образовавшийся дым ноздрями. Моё сердце замирает. Лицо графа стремительно меняется: щёки розовеют, пропадает дрожь в руках. Папа облегчённо выдыхает и уверенно встаёт.