Легенда о Восставшем

Глава IV

несколькими месяцами ранее

Голова гудела, словно внутри поселился рой пчёл, да не простой, а организовавший там собственную вечеринку с водным поло. Тобиас приоткрыл один глаз. Темно. Тогда он приоткрыл второй глаз – тот, который обладал ночным видением. Всё равно темно. Подавать признаки жизни было опасно, ведь бессмертный не знал окружающей его обстановки. Можно было бы воспользоваться способностями демона, просканировав помещение. Но тот, кто притащил его сюда, наверняка должен знать и о том, кто он такой, и о его способностях.

Однако долго рассуждать Тобиасу не пришлось, ведь в момент с него сорвали ткань, закрывавшую лицо, и в глаза ударил свет сотни свечей, стоявших в кандилах⁸. Тобиас машинально втянул носом воздух. Удивительно, но, наверное, он был единственным бессмертным, способным пользоваться своей «оболочкой», как и простые смертные. Потому что пришёл в этот мир не по своей воле или воле кого-то из бессмертных.

– Живой, значит, – услышал он над ухом хорошо поставленный мужской голос.

Тобиас попытался встать со стула или развернуть свой корпус, но обнаружил себя связанным по рукам и ногам. Чем? Что может связать бессмертного?

Юноша запрокинул голову наверх, надеясь разглядеть что-то, и взгляд его зацепился за невероятной красоты витражный потолок, куполообразной формы.

Кандила. Витражи под потолком.

Где-то эхом раздалось звучание органа.

Орган. Храм. Я в храме или в церкви.

От мысли стало смешно.

Тот, кто меня привёл сюда, надеется, что меня ослабит молельное место смертных. Вот только он не учёл, что я неверующий.

– Тебе смешно, демон?

Тобиас почувствовал тепло у правой щеки и краем глаза заметил, как чьи-то дрожащие пальцы придерживают ещё одну маленькую свечку. Мужчина склонился над бессмертным так, что Тоби наконец-то стало понятно, кто перед ним. Незнакомый человек с расширенными от страха глазами и смертельно бледным лицом. Лёгкая щетина на подбородке, влажные патлы прилипли к худым щекам.

– Ты знаешь, кто я такой?

Мужчина, не дожидаясь ответа, убрал свечу и встал перед Тобиасом. Его шаги гулко отдавались в просторном помещении храма. Из-за тени, падающей от свечей позади, фигура казалась мрачной и внушительной.

– Меня зовут Виктор Куракин. Я занимаюсь тем, что дарую силу тем, кто её лишился или был лишён с рождения по ошибке.

Ну а я-то тут причём?

– Тебе, наверное, интересно, зачем я привёл тебя сюда, да ещё и таким отнюдь не мирным способом. Я просто надеюсь, что мы станем сотрудничать. Проще говоря, я хочу на тебе заработать денег. А ты станешь отличной рекламой.

С чего ты взял, что я буду тебе помогать?

– С того, что ты такой же самоуверенный болван, что и я. Жестокий и алчный. Только тебе досталась от жизни невиданная сила, которой я, как сын двух колдунов, оказался лишён.

Стоп. Он что, читает мои мысли?

– И не только. Я могу многое. Человек – это далеко не самое слабое и бесполезное существо в нашем мире. Мы, люди, устали жить под гнётом всяких волшебных тварей вроде вас. Но довольно обо мне. Поговорим о тебе. Тебя именуют чудом генной инженерии. Это так или брехня?

Тобиас стиснул кулаки. Над ним экспериментировали. Он был объектом для опытов. Гибрид, имеющий ровно половину крови волшебника и столько же оборотня. Убитый серебром и поднятый из ада доселе экспериментальным образцом эликсира. Конечно, когда он очутился в Научном Институте, учёные вливали ему самые разнообразные препараты, навешивали кучу датчиков на все незащищённые участки тела.

На нём применили «цинковые пальцы⁹» – белковые структуры, которые позволяют отредактировать геном прямо в теле, не извлекая и не перенося его клетки куда-либо. Каждый такой «палец» самостоятельно способен обнаружить нужные клетки, разрезать ДНК, а система репарации сделает своё дело, вот только с ожидаемыми ошибками, которые и нужны были учёным из Андеадлингского Института. Таким образом они сперва отключили ему ДНК оборотня, а затем и волшебника.

Госпожа Александра Чеснокова – руководитель данного необычного проекта – лично занималась с Тобиасом и впоследствии помогала ему справиться с возникшими трудностями и адаптироваться к жизни как обычному человеку, наравне с психологами. Она утверждала, что просто отключила его гены и теперь они находятся в «спячке». Пообещала, что это проводилось лишь в качестве тестирования новой технологии редактирования генома, и когда-нибудь гены можно будет обратно «включить».

И наивный Тобиас поверил ей тогда. Вот только он не знал, что женщина была куплена правительством, самой королевой Дельты. Научный Институт плясал под её дудку, разрабатывая мощнейшие оружия. Но иногда был призван уничтожать другие оружия, служившие препятствием для мирной жизни жителей Дельты и Андеадлинга. И Тобиас входил в число этих угроз. Как самый опасный малолетний преступник в истории, да ещё и восставший из мёртвых с помощью запрещённых методов.

– Тебе изменили гены, но твоя сила всё ещё внутри тебя, – продолжил Куракин. – И если мне удастся найти тот триггер, что заставит твою силу пробудиться, это принесёт мне славу. Мы не скажем простому народу, что ты продукт генной инженерии. Мы скажем, что ты человек. Впрочем, ты и так ведь им являешься, не так ли?

Тобиас ожидаемо промолчал. Заявление о том, что он человек было слишком громким. И он не мог согласиться с этими словами, но не мог их и отрицать.

Куракин подошёл к парню ближе, почти вплотную, вздёрнул его подбородок вверх, повертел лицо в стороны, всматриваясь в один глаз и в другой. Тобиас следил за ним взглядом, словно надеялся испепелить этого человека. И всё же ему было интересно, из чего были сделаны верёвки, которыми его привязали к стулу. Ничто не могло его останавливать из преград, предназначенных для смертных.

– Думаю, сперва мы начнём с «шоковой терапии¹⁰». Это не самый новый метод и признаться, не я его изобрёл. Электрошоковую терапию предложили ещё в тысяча девятьсот тридцать восьмом году для лечения шизофрении. На самом деле это не так страшно, как тебе может показаться, – Куракин ещё отошёл от него и к тому моменту прикатил откуда-то железный ящик, запертый на замок. Внутри были проводки и электроды, которые он теперь перебирал и пристально рассматривал. – Я надену на тебя специальный шлем и пропущу сперва двести миллиампер. Постепенно начну увеличивать силу электрического тока до полутора тысяч. Выдержишь ли ты это? Спорный вопрос. Но, думаю, ты как птица феникс: можешь возрождаться много раз.

Конечно, Тобиас бы не умер даже от тысячекратной силы, относительно применяемой к нему, но вот жуткую боль и судороги, а то и непродолжительный паралич получить мог запросто. Его «оболочка» не была совершенной, как у других демонов. Она чувствовала боль и страдала, как человеческая, и в этом была его главная слабость.

– Вы, колдуны, думаете, что сможете заправлять всем миром только потому, что изобрели магию. Точнее даже не изобрели, ведь магия – это нечто, что существовало всегда, ещё во времена драконов и духов природы. Вы просто подчинили и структурировали свои дары. Но мы, человечество, изобрели технику, изобрели электричество. Наш разум совершеннее вашего в сотни раз. Мы – высший вид, а не вы или другая вам подобная нечисть. – Куракин аккуратно наложил зажим на одно из запястий Тобиаса. Парень дёрнулся, так что даже подпрыгнул вместе со стулом, и зажим отвалился. Лицо Виктора перекосила злобная гримаса. – Не хочешь зажимы? Будем по-другому.

Мужчина быстро вытащил всё, что было в его железном ящике и притащил к Тобиасу, бросив подле его ног. С яростью начал нацеплять на парня все электроды подряд, закрепляя наклейками. Казалось, он даже не особо заботится о правильности наложения датчиков. А в конце Виктор надел на Тобиаса шлем.

– А компьютер, – прерывисто сказал Виктор, – компьютер у меня в смартфоне. Сейчас всё происходит давно там. Даже вот такие вот… операции.

Тобиаса обуяла ярость. Он никому не позволит так истязать себя. Однажды его уже обманули, и что вышло? Он дёрнулся со всей силы. Стул опасно закачался, заваливаясь набок, но парень немного сместил точку опоры, насколько позволяли ему верёвки, и стульчик остался раскачиваться на двух ногах. Виктор неистово тыкал в экран телефона. Свет от него накладывал тени на уставшее лицо, искажая его черты и делая ещё более жутким.

– Не вздумай шутить, – мужчина кинулся к своему подопытному и резко вернул ему вертикальное положение.

Тобиас сжал руки в кулаки, пронзая ногтями кожу. Но эта боль была совершенно несерьёзной по сравнению с той, что ему пришлось испытать после. Куракин занёс руку, готовясь нажать последнюю кнопку, как вдруг парень почувствовал, будто верёвки стали ему тесны. Они настолько сильно врезались в кожу и одежду, что ткань местами прорвалась. Виктор явно не понимал происходящего, но словно завис, оценивая ситуацию.

– Я ведь ещё ничего не сделал. Уже результат? А если проведу ток, будет ли ещё лучше? – размышлял мужчина вслух.

Тобиас почувствовал пронзительный писк, идущий будто из его собственной головы. Он помотал ею, стараясь избавиться от звука. Дёрнулся и почувствовал, как одна из верёвок на руке порвалась окончательно.

– Нет, не смей двигаться! – с этими словами Виктор нажал что-то на экране, и голову Тобиаса пронзили тысячи иголок.

Обжигающая боль была повсюду, превратилась в нескончаемый монотонный поток агонии. Писк не прекратился, но зато он ослеп. Ему стало страшно, вокруг была темнота, и чувствовал он слабость. Вот-вот ещё, и он готов был освободиться, но так резко всё оборвалось. Теперь он не мог пошевелиться. Голова запрокинулась назад. Понемногу сознание возвращалось к нему. А вместе с ней и злость.

Темно стало потому, что моя голова болтается как у тряпичной куклы позади спины, а там нет свечей. Только и всего.

Он медленно поднял голову, почти чувствуя хруст позвонков в шее. Виктор, как ни странно, не обращал на него никакого внимания, продолжая пялиться в экран телефона. Возможно, он ожидал момента, когда с новой силой сможет пропустить удар тока. И вдруг перед лицом Тобиаса возник образ девушки. Уж не показалось ли ему? Бессмертный моргнул пару раз, но этот облик стал словно ещё чётче.

Девушка была полупрозрачная, и видно было только верхнюю половину её тела. Ног словно не было совсем. Она была нечёсаная, тёмные волосы её патлами свисали ниже плеч. А на лице горели огромные зелёные глаза. Впрочем, кроме них на лице больше ничего и не было. Тобиас понял, что девушка смотрит прямо на него. Но можно ли было с ней как-то связаться?

Она легко коснулась указательным пальцем того места, где должны были быть губы, словно приказывая ему соблюдать тишину. Затем подмигнула ему и… вошла внутрь железного ящика.

Груда железа взлетела вверх, перевернулась несколько раз в воздухе и из ящика высыпалось всё то, что ещё не успел использовать Виктор. Грохот привлёк внимание мужчины. Он обернулся, оцепенел от ужаса, открыв рот, попятился назад, ища глазами какое-нибудь орудие. Хотя какое орудие может спасти от летающего железного ящика?

Внезапно страх уступил место любопытству, и Виктор, спрятавшись за спиной Тобиаса, шёпотом спросил:

– Твоих рук дело? Это у нас получилось, и ты теперь маг?

Вопрос прозвучал более, чем наивно, но Тобиас понимал, что сейчас не время для шуток, поэтому просто покачал головой. Он слышал о полтергейстах, но никогда не видел и считал их не более, чем мифом. Полтергейсты не отдают отчёт своим действиям, ведь они потеряли себя как личность, их сознание деградировало до состояния необъяснимого желания причинять боль другим, чтобы люди страдали, как и эти несчастные души. Но Тобиас готов был поклясться, что эта девушка действовала осознанно.

Ящик, в который вселился полтергейст, описал круг по залу храма, словно бы выискивая свою жертву. Виктора трясло, и он прошептал:

– Не выдавай меня.

Вот только этим шёпотом он сам себя и выдал. Железная коробка замерла в воздухе, хлопая дверцами, а затем медленно полетела к Виктору. Тот закричал и побежал в противоположный конец, но ящик был быстрее. Пока Виктор отвлёкся на преследовавшего полтергейста, Тобиас занялся тем, на чём остановился. Осторожно отбросил верёвки с левой руки, посгибал пальцы. Что-то определённо в нём поменялось. Хотя, может, он ещё не оправился от потрясения после тока?

Свободной рукой он теперь легко мог распутать верёвки со второй руки и с ног. Где-то близ паперти раздался оглушительный крик и жуткий грохот, откатившийся эхом под высокими сводами храма.

Тобиас встал и посмотрел на витражи стеклянного потолка, изображавшие сцены из Библии, и подумал о том, что решит тот, кто остался в храме на ночь. Ведь кто-то играл на органе. А тут убийство, притом умышленное.

Его руки были умыты кровью уже не одной жертвы. Но ещё никогда ему не помогал в этом полтергейст.

***

Удивительно, как быстро может распасться личность человека, если сам человек не прикладывает силы к её сохранению.

Тобиас помнил Сару Крейвен как скромную первокурсницу ИШДОМС, юную полукровку, что была готова прийти на помощь любому и никогда не акцентировала своё внимание на себе. Она была осторожна, умна и необычайно талантлива. Бессмертный помнил, что послужило толчком к их короткой дружбе – её волшебная игра на рояле.

Однажды, когда Тобиас был студентом третьего курса, его отчитал директор за очередные дворовые разборки с тяжёлыми увечьями. Парень пытался найти место для уединения и спустился в подвал, который в те времена ещё не был оборудован под территорию клубов. Бессмертный не надеялся кого-то увидеть там, но внезапно услышал чудесную классическую музыку, неизвестную ему. Оказалось, что в подвале находился старый рояль, и какая-то школьница приходила играть на нём каждый вечер.

Сара была первой, кто не побоялась его, а предложила дружить. Она считала, что нельзя судить существо лишь по внешности, нужно обязательно смотреть в душу. Эта маленькая девочка окрылила Тоби и, когда он пришёл домой, то незамедлительно поделился этим событием с матерью, которая внезапно оказалась дома. Но его ждало разочарование. Нэнси лишь посмеялась и сказала:

– А есть ли у тебя душа, Тобиас? Её нет. Ты бездушное существо. Когда ты умрёшь, то попадёшь прямиком в Небытие, то есть, тебя просто не станет.

Тогда Тобиас не понял, что такое Небытие, не придал этим словам значения. Его лишь расстроило то, что мать не приняла его мысли. Это сподвигло его замкнуться в себе ещё больше, копить свою злобу, что в конечном итоге вылилось в самые неприятные последствия. Впрочем, это уже совсем другая история.

А Сара умерла. И бессмертный знал, почему она пришла именно к нему. Он был единственным лицом, связанным с её смертью.

***

– Ты поможешь нам выбраться.

Шепот полтергейста прозвучал словно ультиматум.

Зачем? Ты ведь бессмертная, и можешь проходить сквозь стены.

– На мне… как же оно называется… проклятье! Да, проклятье, – озарение осветило бледное лицо девушки. – Я не могу покинуть храм, пока кто-нибудь из членов моей семьи не разрешит мне его покинуть.

С этими словами она покосилась на Тобиаса.

Она помнит, кто я такой. Но не помнит, кто она сама. Или блефует? Если бы блефовала, была бы в Обливиосе ¹¹ . Но она здесь. И видимо была здесь все эти годы. Вот почему потеряла свою личность.

Тобиас наконец догадался, куда привёл его Виктор Куракин. Это был не храм. Это была старая часовня усадьбы Крейвенов, переделанная впоследствии под небольшую приходскую церковь. Семейное молельное место, которое Крейвены обогатили роскошью и красотой. По всей видимости, часовня продолжала действовать, и кто-то выходил на службу, несмотря на то что сам особняк уже который год пустовал. А лорда Балтора Тобиас убил лично.

Но как же мне ей помочь? Я сам совершенно случайно распутал себя, не ставя при этом никакой цели.

– Ты не просто освободил себя. Ты почти превратился. Давай, волчонок, сделай это ещё раз, и мы свободны.

Тоска больно сдавила грудь. Волчонок. Только Саре он позволял себя так называть. Только она знала его маленький секрет о том, куда он отправлялся раз в месяц. Она тоже гибрид, и поэтому они оба нашли утешение друг в друге. Две неприкаянные души, отвергнутые родителями.

В носу противно засвербело. Но он не заплачет. Он не позволит амфоре в Адском Хранилище ещё больше наполниться слезами дьявола. Никто не должен больше готовить этот ужасный эликсир, нарушающий законы жизни и смерти.

– Кстати, об этом. Некий господин Колин Крейвен сейчас разве не должен пытаться оживить свою возлюбленную?

Тобиас вдруг вспомнил события месячной давности, как будто это было вчера. Призрак. Руна. Брат, мечтающий её заполучить. Смерть отца. И сейчас у Колина в руках то, что может помочь ему навсегда изменить не только собственную жизнь, но и судьбу всего мира. Если у него получится.

У него не получится.

Судороги сковали тело Тобиаса. Он согнулся, не до конца понимая, что происходит. В глазах потемнело, а в ушах стоял звон. Мир вокруг словно начал меняться. Резкий запах ладана, крови. Скрип кровли и прогнивших половиц. Взмах крыла ворона где-то за окном. Чувства обострялись с каждой секундой. Боль пронзила всё тело и одновременно принесла облегчение. Словно прорезались те самые крылья, которые долгие годы были стянуты оковами. Только то были не крылья, а мощные лапы, покрытые чёрной, блестящей шерстью.

– Вот это да! Ты смог. Луна дала тебе силу. Даже несмотря на то, что сегодня новолуние.

Глава V

– Мы с тобой, Николас, два непризнанных существа. Отвергнутых собственными родителями и другой роднёй. Но твоя ошибка в том, что ты вечно пытаешься всем доказать, что ты чего-то стоишь. В то время как я пошла более простым путём.

Юля вела Рыжего Ника с завязанными глазами по лесу уже полчаса, и парня постепенно это начало раздражать. Вампирша обещала привести его к Властелину – самому могучему вампиру, покровителю всей рукокрылой нежити.

– Я до сих пор не понимаю, зачем ты меня ведёшь к нему. Я ненавижу вампиров и не хочу становиться одним из вас.

– Глупенький. Это потому что я тебя люблю.

Такого Рыжему ещё никто не говорил, кроме матери, разумеется. Да и она нечасто. Он остановился посреди дороги, так что Юле пришлось силой заставить его пойти дальше.

– Властелин не любит, когда к нему опаздывают.

Спустя полчаса Юля наконец развязала глаза юноше. Они очутились в сыром и мрачном месте, напоминающем склеп. Шаги гулко отдавались эхом от каменных стен и высоких потолков большого зала. Полукругом неподвижно обступили ребят горгульи, величаво сложив свои крылья и задрав головы. Рыжий Ник не удержался и тронул ладонью одну из скульптур в виде двухголовой птицы. Внезапно та встрепенулась и повернула одну из своих голов в сторону мальчика. Тот невольно заорал, но Юля наступила Рыжему на ногу, переключая его внимание.

– С ума сошёл? Мы потревожим Властелина, – прошептала она.

Они прошли через весь зал и очутились в небольшой неосвещённой нише. Спиной к ним на каменном кресле восседал некий тёмный силуэт в широкополой шляпе с пером. Юля сразу же преклонила колено и попыталась заставить Рыжего последовать её примеру. Однако тот не шелохнулся. Вот ещё! Станет он пресмыкаться перед упырём.

– Очередной искатель приключений, – глухой, хриплый голос почти шептал из темноты. – Смертный, желающий обрести бессмертие.

Рыжий понял, что обращаются к нему, расправил плечи и смело ответил.

– Нет, я не желаю обрести бессмертие. И вообще не переношу вампиров.

Казалось, Властелина это удивило. Он слегка согнулся в своём кресле – это было слышно по хрусту его тела.

– Тогда зачем ты здесь, мальчик?

– О, великий Владыка, – подала голос Юля, – это я привела его сюда. Я решила, что ему будет полезно…

Властелин поднял правую руку вверх, приказывая молчать.

– С чего ты это взяла? Кто позволил тебе приводить в нашу обитель потомка самого Охотника?

Рыжий Ник не понимал ровным счётом ничего и просто молчал, переводя взгляд с одного на другого.

– Я даровал тебе вторую жизнь. Ты обещала быть моей покорной слугой взамен на вечную жизнь в теле юной девы. Десять лет прошло. Почти. Как ты использовала мой дар? Чем ты можешь похвастаться?

– Она убивала невинных жертв. Отлавливала их в парке и душила, а затем сцеживала кровь во флаконы. Так ведь? – Рыжий испытующе смотрел на Юлю. Та убийственно прожигала его взглядом в ответ.

– Я знаю об этом, милый мальчик. Это я её просил делать. Для себя.

– Вы? Но зачем? Вы ведь Властелин – самый могучий из всех вампиров и самый древний.

– Не просто самый древний. Я вампир-прародитель всех рукокрылых. Я дал начало этому виду нежити. Как люди произошли от Адама и Евы, как волшебники произошли от драконов и духов природы, как феи – от архифей или как оборотни… а, прошу извинить, я не знаю, от кого произошли оборотни.

– Так всё же, зачем такому могущественному существу нужны слуги для добычи крови?

– Зачем тебе, Никлас фон Кноблаух, нужна помощь госпожи Фелисити Макдуф для выполнения домашнего задания по математике?

– Затем, что я не могу сделать его сам.

– В твоём ответе кроется ещё один ответ на твой собственный вопрос.

Юля пихнула Рыжего под бок и прошептала сквозь зубы:

– Ты ставишь меня в неловкое положение. Это очень неправильная тема для разговора.

– Зачем ты здесь, Рыжий Ник? Ты ведь не просто поплёлся за этой девицей, потому что она сказала тебе. Ты хотел выяснить, кто на самом деле стоит за убийствами в Андеадлинге вот уже который год подряд. И почему полиция закрывает на это глаза. Так?

Рыжий Ник, поражённый проницательностью Властелина, просто кивнул.

– Ты верил, что Юля недостаточно опытна и умна, чтобы пойти на такое. Это ведь и неоправданные риски для неё самой: быть пойманной, сожжённой на солнце. Ты так же понимал, что простак Микаэль, твой нынешний дружок, был выставлен жертвой, кем-то по случайности обращён. Или это было не случайно? – Рыжий Ник продолжал молчать. – Теперь ты понимаешь, что это всё отнюдь не случайно. Ты видишь перед собой того, кто всё это сделал. Ну и что теперь ты намерен делать с этой информацией, теплокровный?

– Моим долгом будет сообщить обществу.

– Ты рехнулся?! – не выдержала Юля. – Властелин, вы видите, он же невменяем!

Властелин снова поднял руку и повернулся вполоборота к ним. Длинный, заострённый нос и сухие костяшки пальцев левой руки попали под тусклый свет из окна под потолком. И от кожи тотчас же поплыла небольшая струйка дыма. Властелин незамедлительно убрал руку обратно во тьму.

– Моя подопечная может быть права, усомнившись в твоих умственных способностях. Ты, видимо, действительно несколько не в себе, говоря такую фразу в логове самого опасного вампира во Вселенной.

– Вы не убьёте меня. Для этого вам придётся выйти из своего теневого укрытия, что может быть опасно для вас. Я умею наблюдать.

В ответ Властелин лишь усмехнулся. Рыжий почувствовал толику горечи в этом звуке.

– А Юля, – продолжил Рыжий, – меня не тронет. – Он с уверенностью взял вампиршу за руку. – Мы достаточно сблизились с ней в последнее время.

– С чего ты взял, что не поступлюсь со своими желаниями ради благодарности Властелина? – Юля резко выдернула руку и отошла как можно дальше от парня.

– Твоя кровь… она ведь должна быть очень вкусной. Первая отрицательная – это как раз та, которую я люблю. Но ещё больше я люблю вторую положительную, как у твоей матери, – Рыжий мог ясно услышать, как Властелин то ли облизнулся, то ли хрюкнул от удовольствия.

– Не трогай маму, – Рыжий сжал кулаки.

– Я знаю, что больше всего на свете ты любишь именно её. Но что, если я скажу тебе, что её сплошь и рядом окружают предатели?

– Невозможно. Вы лжёте. Научный Институт охраняется лучшими гвардейцами Дельты, присланными по настоянию Её Величества лично. А в научной коллегии только величайшие из умов, с каждым из которых мама знакома лично с незапамятных времён.

– Так ли ты уверен в своих собственных словах, теплокровный? Особенно, если учесть, что у королевы Дельты нет полномочий в Андеадлинге более. В чём она сама виновата. Её мягкосердечность рано или поздно не доведёт до добра. Дельте нужен жёсткий правитель, хладнокровный, способный вести народ за собой и противостоять тому же Хандрозу. Мы отделились и правильно сделали, потому что Амастелия не способна удержать сразу несколько территорий под своим влиянием.

– Я в этих политических играх участия не принимаю. Голова идёт кругом. Причём здесь вообще это?

– Притом, что все твои хвалёные гвардейцы точат пики на своей родной планете, а Научный Институт охраняется людьми. И возможно, не просто людьми, а теми, кому доверять бы и не следовало.

Рыжий Ник вдруг впервые за долгое время почувствовал тревогу. Он был уверен всегда, что его маме ничто не угрожает, но слова Властелина его напугали.

Внезапно вампир встал с кресла и осторожно, чтобы не попасть в участок света, прошёл вдоль стены до колонны, возле которой стояла Юля, завернувшаяся в чёрный плащ. Властелин поманил Рыжего своей костлявой рукой к себе. Рыжий неуверенно подошёл и впервые заглянул в глаза Властелина. Чёрные, глубокие, почти бездонные.

– Это забавно, что твой отец – племянник самого графа Дракулы, но в тебе нет ни капли от вампира. Зато ты унаследовал всё самое «прекрасное» от семьи, ведущей охоту на вампиров со времён процветания Османской Империи. – Властелин приподнял Рыжего за подбородок, и холод вдруг сковал тело парня. – Если ты хочешь спасти свою маму, тебе придётся стать одним из нас. Иначе – мои мальчики… и девочки тоже, конечно, сделают свою работу, уничтожив всех наследников Кноблауха. И тогда наступит настоящая эра процветания вампиров.

– То есть, умру я в любом случае.

– Да. Технически ты станешь нежитью, если согласишься на мои условия. То есть, потеряешь те способности своей плоти, что имеешь сейчас как человек.

– Но зато вы не тронете мою мать.

– Да.

– И что от меня требуется взамен?

– Ты будешь работать на меня. Как она, – он указал в сторону Юли, – как все мои детишки.

– Я согласен, – нисколько не колеблясь в решении, ответил Рыжий.

– Чýдно. Мы даже не тратили время на пустые уговоры. Юля, будь добра, неси ритуальный кубок и бокал вина. Сегодня – историческое событие. Мы сломали последнего из потомков Кноблауха.

***

Коробка с гвоздями стояла слишком высоко, чтобы достать её даже с использованием стула. Лулу тянулась изо всех сил, стоя на мысочках на шаткой треногой табуретке, и всё равно ей не хватало с десяток сантиметров. В конце концов, ей надоело, и она, плюнув, спрыгнула на пол, одновременно выкрикнув:

– Invocatorius гвозди!

Дверца отворилась, и в маленький домик вожатых летней школы ИШДОМС вошёл Оскар с ворохом свежих оструганных досок.

– Напомни мне, чем мы занимаемся? – спросил он у Лулу, которой в руку приземлилась коробка с гвоздями.

– Делаем заготовки для завтрашнего мастер-класса по изготовлению скворечников.

– В августе? – оборотень повёл бровью.

– Не моей инициативой было поставить мастер-класс на завтрашнее число, – пожала плечами ундина.

Оскар скинул все доски у стены под часами в виде совы с огромными глазами и сказал, вытирая пот со лба:

– Я на это вроде не подписывался.

– Подписался тогда, когда сказал, что тебе нужна оплачиваемая работа, пока ты проходишь испытательный срок в новом баре… как его бишь?

– «Тропический рай». И у меня не испытательный срок. Просто кто-то уволок бутылку ликёра, а списали на меня и лишили зарплаты на полтора месяца, – вздохнул парень.

– Не столь великая разница. Зря доски сложил. Подай парочку, будь другом, – Лулу протянула руку.

– Ты же колдуешь, – ехидно заметил вервольф, но всё же принёс несколько досок и уселся рядом с девушкой на корточки.

– Не все вопросы решаются магией. А иногда мне бывает просто лень.

Ундина принялась сколачивать между собой две доски под острым углом для крыши будущего скворечника, периодически откидывая непослушную прядь русых волос со лба. Оскар, недолго думая, стянул резинку с руки и завязал ей волосы. Удобно самому иметь длинные волосы – всегда что-то найдётся под рукой. От его внимания не могло ускользнуть то, что стоило ему коснуться девичьих волос, как они засветились нежно-лиловым оттенком. Но Лулу не заметила этого. Она давно привыкла к этому свечению.

– Почему бы нам не делать скворечники из фанеры? Робби и Бобби отлично вырезают. Мы могли бы попросить их просто сделать пазы в квадратных фанерках и собирать скворечники, как конструктор, чем париться вот с этой фигнёй. Ты бы даже могла складывать их с помощью магии.

– У нас мастер-класс по работе с деревом руками, Оскар. И потом, позволь напомнить тебе, коли уж ты забыл, что в нашей школе учатся не только волшебники, а существа всех разных мастей и рас. Ты бы вот смог без помощи молотка, напильника и гвоздей сделать скворечник?

– Нет. Но я всегда знаю, к кому обратиться.

– Лучше, чем вбрасывать смешнявки, помоги мне. Тогда я быстрее закончу, и мы пойдём гулять. Точнее ты меня проводишь до Арены, а я тебя – до бара.

И они принялись вместе собирать всевозможные части для скворечников разного размера.

– Как дела у вас с Мией? – спросила Лулу, когда они закончили и закрыли летний домик на дереве ключом.

– А ты не знаешь? – Оскар лихо перемахнул через перила и оказался на траве, уклонившись от вопроса. Правда, ему всё равно пришлось дожидаться Лулу, которая могла спуститься лишь стандартным способом по ступенькам.

– Вы поругались. Успели помириться?

Оскар заметно помрачнел. Сунул руки в карманы джинсовых шорт и отвёл взгляд.

– Что-то случилось? Снова поругались?

– Мы не помирились. Пока что. У Мии, видимо, очень насыщенное лето, что мы даже не списывались. Сменим тему, пожалуйста? Как Майк?

Лулу нервно хихикнула.

– Тебе будет смешно, наверное, но мы тоже почти не списывались за лето.

– Как же так? Всё нормально?

– Да, мы не ругались, как вы. Просто дела у обоих. Я сперва уехала на дачу к бабушке, и там были перебои со связью, а когда вернулась – оказалось, что Майк тусит на Хандрозе по работе. Потом там дни рождения Вейн, Лирри, друзей. Сейчас вот летняя школа и тренировки. Я не знаю, как у него дела. Надеюсь, скоро начнём снова общаться, как раньше.

– Вы ведь ещё встречаетесь?

– Мы не расставались. Так что, наверное, да. Хотя странно получилось, конечно.

– Почему не позвонишь?

Лулу остановилась посреди дороги и многозначительно посмотрела на Оскара.

– Странно слышать этот вопрос от тебя. Неужели в девятнадцатом веке было принято, чтобы девушки начинали диалог первыми?

– Не выпендривайся, ты живёшь в двадцать первом, к твоему несчастью.

Когда они почти подошли к Арене, Лулу увидела вдалеке над лесом то, что ей совсем не понравилось. Дым. Густой, почти чёрный, он клубился над кронами деревьев, стелясь пологом, и приближался к городу. Девушка нахмурилась и тронула Оскара за плечо: