Как Игнашка солнце искал

Толян толкнул Игнашку плечом.

– Слышал? Боятся его.

Игнашка шмыгнул носом и зажмурился несколько раз подряд. Он и сам боялся, да только что мог поделать? Если бы силы ему побольше. А он даже солнышко из-за облаков достать не сумел. Куда ему с колдуном тягаться?

Глава четвёртая. Пожар

Вечер был тихим. Игнашка долго не ложился, всё сидел, рисовал в альбоме и думал. Какое зло собирается сделать колдун? Почему это душа выходит из тела? Разве такое возможно? Вот если человек умирает, его душа летит на небо, а потом снова вселяется в кого-нибудь и живёт себе на белом свете. Это ему бабушка сказала. А папа говорит, человек должен свою единственную жизнь прожить достойно, а не рассчитывать на следующую, и никакой другой жизни быть не может. Но каким образом душа выходит из тела по ночам, никому не известно.

Вдруг сквозь неплотные шторы показалось зарево. Он выглянул в окно и увидел вдалеке пламя, что куполом поднималось над сарайками в конце улицы.

Кто-то из соседей уже бежал через двор, гремя вёдрами.

Игнашка незаметной мышкой выбрался из дома и побежал на зов лопающегося шифера. Родители рано вставали на работу, а потому уже спали, тем более, окна их спальни выходили на другую сторону, а значит, пожара мама с папой слышать не могли.

Горела баня тёти Симы, которая стояла на соседней улице. Огонь взбирался по бревенчатым стенам, выпрыгивал из окошка, плясал по крыше, золотыми лапами обнимая трубу. Красные языки тянулись в небо следом за клубами дыма.

– Ох, что делается-то, люди, помогите, ведь на дом перескочит! – кричала Сима, бегая вся взлохмаченная в халате, а мужики таскали воду из колодца и выплёскивали её на огонь. Только он ещё больше злился и заставлял трещать брёвна и лопаться шифер.

Тут-то и увидел Игнашка то, отчего стало ему жарче, чем от пламени. Над языками, щёлкая длинным, будто плеть, хвостом, выплясывал волосатый зверь. Постукивал копытами по крыше, и манил Игнашку длинным загнутым когтем.

Игнашка сжал в кармане ножик и попятился дальше от бани, которая так и норовила рухнуть в любую секунду. Тело его обдало жаром. Он почувствовал, как огонь тянется за ним, окружает его, а густой дым начинает щипать. Кто-то закричал: «Куда? Сгоришь!», но Игнашка смотрел в красные глаза, что следили за ним сверху. Жар усиливался, дышать становилось всё труднее. Крики и треск смешались, точно их раскрутили на карусели и они носились вокруг Игнашки, прихватив с собой уже и баню, и Симу, и мужиков с вёдрами, а он всё смотрел в колдовские глаза и про себя твердил: «Значит, надо совладать».

Зверь между тем прыгнул к Игнашке, раскрыв пасть и показав кривые длинные зубы. Игнашка отшатнулся, но, опомнившись, шагнул навстречу, выхватил нож из кожаных ножен. Щёлкнул на рукоятке замочек.

– Сгинь, сгинь тебе говорят, – сказал он осипшим голосом и пригрозил зверю.

Волосатая морда взвыла, и хвост ударил по руке так, что ножик выскочил и, блеснув огнём, упал на землю.

Игнашка вскрикнул и не удержался на ногах. Морда вдруг начала таять, а вместе с ней таял и Игнашка, роняя отяжелевшую голову на траву. «Умер! Умер!» – кричали люди. Темнота облепила со всех сторон. В ушах в одно мгновение всё стихло, словно отключили звук у телевизора. Руки и ноги не слушались, как будто их и не было. Игнашка почувствовал себя лежащим на дороге камнем, и жар тоже начал отступать от его остывающего тела.