Светлана принялась утешать дочку, что когда-нибудь купит собаку, но пока ей стоит поиграть с этой игрушкой. А тем временем Юра сжимал в объятьях самую красивую девушку из всех, кого он встречал, целовал ее влажные губы, гладил нежную кожу без единого волоска, а она отвечала тихим стонам на его прикосновения. Она резко отстранилась от него, сняла с себя платье:
– Что ты скажешь? Ты полюбишь меня? – спросила она, Юра не мог выдавить не слова, так он был возбужден.
– Да, – наконец, выдал он, притягивая к себе Милану, та моментально оседлала его, отправляя в страну эйфории и наслаждения. Такого с Мальцевым не случалось еще никогда, это был его лучший опыт со дня первой мастурбации.
Вечером, уже лежа в своей кровати и засыпая, он вспоминал каждое движение Миланы, каждое прикосновение, она как будто знала его всегда, знала, какие женщины ему нравятся, что его возбуждает. Юра будто исполнил в жизни свою самую заветную сексуальную мечту, будто прекрасная героиня комиксов сошла со страниц и призналась ему в страстной любви и еще лучше. Все эти мысли прервал телефонный звонок:
– Алло, Юра, это Милана, – щебетал встревоженный женский голосок, – У нас в доме опять вырубился свет, мама везде свечи расставляет и поет колыбельную, кажется, у нее обострение, отца нет дома, ты не мог бы приехать?
Быстро одевшись, Мальцев вылетел пулей на зов его дамы сердца, и вот, он уже перескакивает высокий забор и входит в открытую дверь.
Вся была зала уставлена свечами, а в кресле сидела мать Миланы, качая сверток, который издавал детские звуки. Юра не знал, что здесь живет младенец, но особо не придал этому значения, поздоровался и направился к лестнице, пока мать улюлюкала и приговаривала «моя детка, моя девочка», ребенок отвечал ей что-то.
Тут женщина резко вынула из-за пазухи нож и пронзила младенца с криком «Ты мертва!», ребенок пискнул и замолк. Бросив кулек в детском одеяльце, жена хозяина дома кинулась в дальний угол комнаты и села там, обнимая колени и покачиваясь.
Мальцев остолбенел, его путь как раз лежал через непонятный предмет, с виду напоминавший сверток с младенцем. Юра подошел ближе и решился посмотреть, дернул за одеяло – это кукла, которая светилась и искрилась в месте пореза. Эта штука напоминала чем-то робота-собаку, что молодой человек видел на заводе, только сделана искуснее, мелкие порезы на ее тельце говорили, что этому роботу было много лет.
Заметив, что женщина бросила нож возле куклы – подальше от нее самой, Юра не побоялся подойти к хозяйке дома.
– Алла Ивановна? Вам помочь? – не зная, что еще спросить у женщины сказал молодой человек.
– Она мертва… мертва, моя девочка, – бормотала Алла Ивановна.
– Это кукла, вы никого не убили, – продолжал Юра, женщина посмотрела на него большими глазами, продолжая выть:
– Моя Милана мертва, моя девочка… Моя Милана мертва, ее нет, нет моей девочки…
Страшные слова, как будто что-то невидимое, оттолкнули Юру, он отошел назад, хватаясь за стену, чуть не опрокинув свечи, что расставлены на полу. Он в ужасе рванулся наверх, ища Милану, чувствуя, как горечь подступает к горлу. Но все комнаты, что он открывал были полны темноты и пустоты, наконец, в последней послышалось какое-то движение. Мальцев немедленно ворвался, светя телефонным фонариком. Там в позе собаки замерла его возлюбленная, а сзади к ней прижался хозяин дома, ее отец.
– Не успели к его приходу, – проговорил меценат недовольно, Милана встревожено смотрела на Юру, забывая надеть что-нибудь на себя.
– Я думал, что ты любишь меня, – единственное слова, что Мальцев смог найти.
– Я очень хочу полюбить тебя, – ответила Милана, пока ее отец одевался, – У нас еще все может получиться, это ведь просто секс, а я хочу семью.
– Мне пора, – схватился за голову молодой человек, уходя, – Да и Алле Ивановне там внизу не хорошо.
Юра начал спускаться, как Милана бросилась за ним и прижав к стене, будучи обнаженной неимоверно сильной, настойчиво произнесла:
– Ты мне нужен, не уходи, ты ведь полюбил меня.
– Ты меня задушишь, – ответил Юра, вырываясь из цепких объятий, падая вместе с ней, оказываясь возле одной свечи, что были расставлены хозяйкой дома на полу. Мальцев попытался подняться, отползая от девушки, он был в порядке, уже собирался встать и уйти, как заметил, поднимающуюся с пола Милану. Половина ее лица стекала как плавящийся воск, за которым виднелся свет и искры.