– Ну что вы, – сказала мама Яника, – не стоит из-за нас беспокоить столь уважаемого человека.
– Ничего, ничего, коли надо, так и побеспокоим! – заявила тётка Фёкла. – Ха, и к вечеру вы своего мальчика не узнаете!
После Лувра родители сели в кафе, а Яник с ведьмой скрылись в листве сада Тюильри. Яник боялся, что люди будут вовсю глазеть на странную одежду, а главное – на остроконечную шляпу тётки Фёклы. Но парижанам было не до того. Они праздно прогуливались по тропинкам сада, наслаждаясь беспечной летней погодой. «О-ла-ла, как прекрасна жизнь!» – отдавалось эхом при каждом их шаге.
Шаги Яника, напротив, были наполнены тревогой. Тётка Фёкла это вмиг смекнула:
– Что ты плетёшься, как улитка?
– Я хотел спросить, – наконец решился Яник. – Мы же не пойдём к этому вашему профессору из Сорбонны? Вы просто пошутили про него? У нас нет времени на математику! Тем более сейчас каникулы! Это нечестно учиться летом!
– Если будешь хорошо себя вести, то есть слушаться меня, то не пойдём, – пообещала тётка Фёкла и захихикала. – К тому же он не профессор, а шарлатан. Самый шарлатанистый шарлатан из всех возможных. Мошенник и пройдоха! В общем, он весьма хорош собой! А какие у него шикарные усы, почти как у моей бабуси. Её так и зовут Усатая Нюха.
– И где она живёт, эта ваша усатая бабуся? – спросил Яник, чтобы исключить всякую возможность встречи с ней.
– Она вышла на пенсию и перебралась в глубинку Шотландии. Надо бы её навестить. Хочешь, возьму тебя с собой?
– Неудобно без приглашения, – промямлил Яник.
– Глупости! Моя бабуся очень любит гостей… или она любит гусей… да вроде жареных гусей… ой, запамятовала…
На том ведьма оборвала разговор. Ей в туфлю попал какой-то мелкий, но до противности острый камешек. Она его долго вытряхивала, что её весьма раздосадовало.
– Хватит нам тут плестись, как простым смертным. Пора шиковать! – объявила ведьма и лихо свистнула, отчего у прохожих послетали шляпы. – Эй, карету мне! Ка-ре-ту!
– Вы с ума сошли? – ахнул Яник. – У нас нет денег на карету.
– Не позорь меня, противный мальчишка! – крикнула тётка Фёкла.
– Но…
– Никаких «но»! В Париже не бывает «но!» Забудь про «но!» И мотай себе на ус: в Париже принято ши-ко-вать! Где мне ещё прикажешь шиковать, коли не здесь?! – фыркнула тётка Фёкла. – Дома же меня все ведьмы поднимут на смех, если я тут хоть разочек не шикану. Ну же! Ка-ре-ту!
– Лучше возьмём напрокат самокат, – придумал Яник и подвёл ведьму к стоянке с самокатами.
– Что это за чепуховина? – насторожилась ведьма. – Какая-то адская машина?
– Сейчас я всё объясню, – сказал Яник. – Вот сюда вы встаёте, толкаете ногой и…
– Я еду! – заликовала тётка Фёкла. – А тут ещё и звоночек есть. Дзинь-дзинь! Какая прелестная чепуховина! Ну-ка, людишки, прочь с дороги, поджимайте ноги!
– Эй, надо сначала заплатить!
Но тётка Фёкла уже мчала по улицам Парижа, и Яник с трудом успел её нагнать, чтобы запрыгнуть на самокат. Теперь они мчали вместе под постоянно треньканье звоночка.
– О, Париж! – восклицала в восторге тётка Фёкла.
– А куда мы едем? – спросил Яник.
– Мы едем на шопинг! – объявила тётка Фёкла.
– Шопинг? Какой ещё шопинг?!
– Всё очень просто, – сказала тётка Фёкла. – В Лувре мы были? Были! Культурную программу выполнили? Выполнили! Или ты хочешь в музей современного искусства? Или в Сорбонну к профессору математики, шарлатану и пройдохе? А может, в гости к моей усатой бабусе в Шотландию?
– Нет-нет! – пролепетал Яник.
– Значит, настало время шопинга!
– А как же принц-лягушонок? Нам надо его найти!
– Принцы любят шопинг, – выкрикнула тётка Фёкла и помчалась вперёд. – О, Париж…
Прямо на самокате тётка Фёкла ворвалась в галерею Лафайет. Там она промчалась по ювелирным магазинам, приоделась в короткое чёрное платье и обменяла свою потрёпанную ведьмовскую шляпу на мужской цилиндр.
– О, Париж! О, эпатаж! – восклицала тётка Фёкла, вертясь перед зеркалом в примерочной. Вдруг она увидела отражение Яника и от недовольства сплюнула на пол: – Фу, зайчонок, какой у тебя кислый вид! Будто волк у тебя морковку отобрал! Я сейчас с тоски завою!
– Не надо выть, пожалуйста, – перепугался Яник. – К тому же я нормально одет: джинсы и рубашка, даже носки новые.
– Зайчонка, но это не фэшн! Это не кутюр! – скривилась тётка Фёкла. – Ничего, мы тебя приоденем, и пойдём вечером в оперу. Там живёт мой дружочек призрак. Я давно хотела его проведать, поболтать о днях минувших. Ах, амуры и лямуры! Ах, мне тоже было осьмнадцать лет!
– Вам-то? – подивился Яник. – Хотя, конечно, наверное, было… когда-то.
– Разумеется, было! – буркнула тётка Фёкла и призадумалась. – Кажется это было в одна тысяча сто втором или… нет… это было в одна тысяча… ты меня запутал, маленький бесёнок! Было и всё тут!
На том тётка Фёкла пустились прытью по магазину в поисках костюма для Яника. Она искала его по нюху и шелесту ткани, что-то хватала с вешалки, трясла, пробовала на зуб и двигалась дальше по залу диковинными зигзагами. Все служащие магазина побросали прочих клиентов и с восторгом наблюдали лишь за ней. О, это была настоящая светская львица в поисках добычи. Какая грация!
Наконец тётка Фёкла вышла на финишную прямую и под звон рукоплесканий всего магазина рухнула на диванчик возле примерочной. В руках она победоносно сжимала охапку костюмов, а в зубах бабочку.
– Введите мальчика в примерочную, – приказала тётка Фёкла.
И началась примерка, точнее говоря, самый страшный кошмар в жизни Яника! Его вертели и крутили перед зеркалом, ерошили волосы, дёргали за плечи, встань ровно, не сутулься, блеснули ножницы, нитка с иголкой, всё переделать, перекроить, добавить шарму, добавить стиля.
– Как тебе цвет свирепый баклажан? Или ленивый лосось? – гоготала тётка Фёкла, прыгая вокруг Яника. – А вот безумная фуксия? Нет, она слишком безумна даже для меня! Я прихвачу его для своей бабуси Усатой Нюхи. Тебе возьмём цвет зелёный какаду, к твоим рыжим кудрям он идеален. О, Париж! О, эпатаж! О, трикотаж!
Яник покорно кивнул своими рыжими кудрями, лишь бы поскорее закончить этот кошмар, который принимал вселенский масштаб.
В магазине было уже не протолкнуться. На внезапный показ мод от эксцентричной мадам Фёклы сбежались именитые кутюрье со всего Парижа. Принесли напитки и закуски! Заиграл духовой оркестр!
К счастью, эта суета вскоре утомила тётку Фёклу. Она лихо расшугала всех локтями и направилась в кассу.
– Бонжур мадам, – улыбнулась ей милая девушка. – Для нас такая честь ваш визит!
– Ну, это само собой, – оскалилась тётка Фёкла.
– Для оплаты, мадам, предпочитает наличные или карту?
– Я дама старых убеждений, – с гордостью заявила тётка Фёкла. – Очень старых!
– Значит, наличные, – сказала девушка. – С вас ровно тысяча.
– О-го-го, цены у вас кусаются! Вы просто разбойница, а такая миленькая с виду! – накуксилась тётка Фёкла и стала рыскать по карманам. Наконец она там что-то нашла и высыпала на кассу горсть орехов. – Мы в расчёте?!
– Мадам, пардон, но что это? – опешила девушка.
– Лесной орех – высший сорт! – подмигнула ведьма. И в качестве доказательства она закинула один орех в рот, клацнула зубами и выплюнула золотое ядрышко. – Всё честь по чести! Натуральный обмен, по старинке!
– По старинке? – переспросила девушка.
– Я же сказала, что дама старых убеждений. Очень старых!
– Но, мадам…
– Но?! – вскрикнула тётка Фёкла. – В Париже никаких «но» и не мне этому вас учить, милочка.
– Но…
– Ну вот заладила! «Но» и «но»!
– Но позвольте, мадам…
– Не позволю! – фыркнула тётка Фёкла. – Я же говорю орехи – высший сорт. Я сама за ними по кустам лазила, все коленки ободрала, а мне, между нами девочками, скоро десять веков будет. Юбилейчик! И знаете что? Я вышлю вам приглашение! Вы чем-то мне приглянулись! О, это будет просто улётный шабаш! Адьё, моя милая разбойница!
На том тётка Фёкла схватила Яника, прыгнула на самокат и дала дёру. За ними со свистом рванул охранник, но тётка Фёкла оказалась шустрее. Выскочив на улицу, её самокат просто-напросто взмыл в воздух, оставив охранника с носом. В прямом смысле – с огромным длинным носом!
– Что вы сделали с его носом? – ахнул Яник.
– Всё наладится, – заверила его тётка Фёкла и рассмеялась. – Со временем его нос отрастёт обратно, а может станет ещё длиннее. Я частенько путаю эти заклинания. Ты не забывай, я же люблю победокурить!
– Как такое забудешь, – вздохнул Яник.
Самокат тем временем парил вдоль цветущих бульваров, купаясь в потоках солнечного света. Встречные парижане едва их замечали, кажется, они сами витали в облаках в этот чудесный погожий денёк. Где-то играла музыка, где-то танцевали, где-то читали газету, пили кофе, выгуливали собак. Парижская жизнь шла своим чередом, несмотря на парящий в воздухе самокат.
Наконец тётка Фёкла приземлились в тихом скверике. Яник насупился и отсел на лавочку. Он прислушивался. Наверняка за ними по пятам уже мчит полиция, может, даже конная. И что тогда скажет мама, найдя своего сына не в музее современного искусства, а в парижской каталажке? Ох, да много чего она скажет!
Тётка Фёкла, напротив, просто сияла от счастья, поэтому вид хмурого Яника её раздражал.
– Чего ты накуксился, мой цыплёночек? Не кисни! Мы сходим в оперу, а потом вернём все вещи, хоть это и не в моих правилах, – пообещала тётка Фёкла. Затем она подскочила к фонтану и завертелась юлой, глядя на своё отражение. – Как же я хороша, и не скажешь, что скоро мне стукнет десять веков. Ах, воздух Парижа идёт мне на пользу! Тут что-то такое витает…
– На соседней улице магазин парфюма, – приметил Яник.
– О-ла-ла! Какая гадость! – обрадовалась тётка Фёкла. – Пойдём-ка пшикнемся болотной водой с ароматом лимонной тоски?!
– Ну, нет уж!
– А я бы пшикнулась!
Вдруг земля заходила ходуном, а весь город сотряс странный раскатистый звук.
– Что это? – испугался Яник.
– Не что, а кто! – поправила его тётка Фёкла. – Это твоя подружка Аника начала храпеть из-за сонного заклятия. И это только начало, поверь мне – будет хуже. Надо её скорее расколдовать, иначе она не даст мне насладиться Парижской оперой. Вот несносная девчонка!
И они направились на поиски принца-лягушонка, поцелуй которого расколдует Анику. О, Париж…
Начать решили с летних садов. Их в Париже оказалось с лихвой, чего нельзя было сказать о лягушках.
– Мы ни одной не нашли, – расстроился Яник. – Куда попрятались все лягушки?
– Это вполне объяснимо с учётом местных кулинарных пристрастий, – хихикнула тётка Фёкла. – Трудно быть лягушкой в Париже, легко угодить на сковородку с маслом! Ох, с лимончиком да с лаврушечкой! М-м-м!
– Эй, что вы такое говорите! – ужаснулся Яник. – Вы же не думаете, что они могли и принца-лягушонка слопать? С лаврушечкой?!
– Кто их знает, этих парижан? Может, с лаврушкой, а может и без! – загоготала тётка Фёкла. – Я, кстати, тоже проголодалась.
Перекусить тётка Фёкла решила своеобразно. Она стала набрасываться на цветочные клумбы и подчистую их ощипывать.
– Хватит уже! – шикал на неё Яник.
– Я не могу, теперь это моя вредная привычка, – бурчала тётка Фёкла, плюясь жёсткими корешками. – Не надо было вам с Аникой превращать меня в прожорливую мохнатую гусеницу.
– Мы же не нарочно, – сказал Яник.
– Ой, смотри, там клумба с маргаритками! – приметила тётка Фёкла.
– Только не маргаритки…
Эти цветы почему-то пользовались особым почётом у ведьмы. Она прыгнула на клумбу и стала жадно поедать маргаритки, а заодно рычать на случайных прохожих. Яник пытался её оттащить, но без толку. Так что ему пришлось просто стоять возле клумбы и отвечать на удивлённые возгласы парижан:
– О-ла-ла, что у вас за дела?!
– У моей тёти особая диета, – говорил Яник, – по рецепту профессора из Сорбонны. Цветочная диета.
– Ох уж эти учёные профессоры! – с сочувствием качали головами парижане, но на всякий случай обходили прожорливую ведьму стороной.
Когда все маргаритки были подъедены, ведьма плюхнулась на газон и с блаженным видом засопела.
– Чего это вы тут разлеглись? – спросил Яник.
– Вздремну чуток, – ответила ведьма.
– Но…
– Опять это гадкое «но!» Не желаю слышать!
– Просто я хотел сказать, что тоже проголодался, – заныл Яник.
– Вот подкрепись, – расщедрилась тётка Фёкла и протянула ему цветочек маргаритки, припрятанный за ухом. – Весьма питательные, горчат поначалу, но привыкнешь. Это особая пикантность! О, Париж! О, эпатаж…
– О нет! – взмолился Яник. – Пойдёмте лучше в кафе. Я хочу круассан.
– Будет тебе круассан.
Тётка Фёкла подскочила и, схватив Яника за руку, ринулась в кафе за углом. Там она с ходу закричала:
– Срочный заказ! Нам дюжину круассанчиков и дюжину кофейников! Малыш проголодался!
– Но не до такой же степени! – оторопел Яник. – Зачем нам столько?
– Поймёшь, – подмигнула ему тётка Фёкла и захохотала. – Это мой маленький коварный план!
– Это я уже понял по вашему зловещему смеху, – произнёс Яник. – Но мне бы хотелось узнать подробности?
– Какой любопытный мальчишка! Сначала кушай, дети должны хорошо питаться, иначе они становятся вредными. А знаешь, что ведьмы делают со вредными детьми?
– Догадываюсь…
Тут подоспел официант. Ему пришлось уставить их стол и два соседних дюжиной кофейников и дюжиной подносов с круассанами.
– Не желает ли, мадам, чего ещё? – учтиво спросил официант.
– Желаю! – кивнула тётка Фёкла.
– Что угодно?
– Брысь под лавку!
Официант послушно сгорбился и полез под стол.
– Зачем вы с ним так поступили? – возмутился Яник.
– Он закрывал мне горизонт, – ответила тётка Фёкла. – Смотри, какой отсюда открывается вид на реку. Может, нам покататься на кораблике по Сене? Мы будем плыть и любоваться пейзажами. Ну что ты всё куксишься? Ты не любишь пейзажи? Они успокаивают. Успокаивайся, тебе говорят! А то ты весь как на иголках сидишь! Фу, какой нервный ребёнок!
– Я был бы спокойным ребёнком, если бы мы не стащили самокат, одежду из магазина и музейные драгоценности! – выпалил Яник. – Нас могут посадить в тюрьму! Мы хоть заплатим за эти круассаны и кофе, да?
– Ой, смотри, чайка прилетела! – воскликнула тётка Фёкла и захлопала в ладоши. – О, Париж! О, эпатаж! О, пейзаж…
Но Яник смотрел только под стол, где сидел несчастный скрюченный официант. Он протянул ему украдкой круассан, но тётка Фёкла коршуном его перехватила и отправила себе в рот.
В итоге все круассаны съела сама ведьма, затем она залпом выдула двенадцать кофейников. И непонятно, как ей это удалось, с учётом того что прежде она съела чуть ли не футбольное поле маргариток и куст чайной розы.
Разумеется, и в этот раз тётка Фёкла не думала платить по счетам. Она послала официанту под стол воздушный поцелуй и вскочила на самокат:
– Мой поцелуй он будет помнить вечно! О, Париж! О, эпатаж! Какой пассаж!
Яник ничего не сказал, он только понадеялся, что про вечность тётка Фёкла пошутила. Не просидит же несчастный официант всю свою жизнь под столиком кафе с воспоминанием о воздушном поцелуе ведьмы. Ужасная участь!
Затем Яник отвлёкся от мыслей об официанте, поскольку рядом с ним постоянно что-то позвякивало. Когда тётка Фёкла остановила самокат, она вытащила из-за пазухи серебряный кофейник из кафе:
– Хорош?
– Вы и кофейник стащили! – воскликнул Яник. – Хотя это следовало ожидать.
– Не стащила, а одолжила, – поправила его тётка Фёкла. – Куда же мне ещё, по-твоему, посадить принца-лягушонка? Он хоть и лягушонок, но принц. Требуются достойные апартаменты, не за пазуху же его сажать?! Может, он кусачий? Нет, мы его поймаем и посадим в серебряный кофейник, вроде как, с почтением. А потом мы всё вернём, даю тебе честное ведьмовское проклятие!
– Да не надо мне такого! – буркнул Яник. – Кстати, я забыл спросить. Как нам узнать принца среди обычных лягушек?
– У него на голове будет сиять корона, – ответила тётка Фёкла. – Ещё он ужасный болтун, голова от него трещит!
– Так вы его знаете?!
– Конечно, знаю. Это я сама его заколдовала. Забыл? Я же люблю победокурить!
– Так он откажется нам помогать?! – испугался Яник.
– Посмотрим.
Тётка Фёкла превратила принца в лягушонка
Тогда Яник предложил забраться на смотровую площадку. Сверху они скорее увидят лягушонка с сияющей короной на голове.
– Нам туда, – сказал Яник, указывая на Эйфелеву башню.
– Мне точно не туда, – побледнела тётка Фёкла и её даже закачало. – Я боюсь высоты.
– Как это? – удивился Яник. – Вы же ведьма!
– Цыц, ты чего тут раскричался?! Ведьма! Ведьма! – цыкнула на него тётка Фёкла. – Не надо на улицах так кричать! Не надо! Хоть уже и не средние века, но не надо! Тебя разве не учили, как вести себя в обществе, гадкий мальчишка?! Вот моя бабуся Усатая Нюха вмиг тебя уму-разуму научит!
– Но вы же ведьма, – повторил уже шёпотом Яник. – Вы на метле летаете! Как вы можете бояться высоты?
– Летаю, но вниз никогда не смотрю, – ответила тётка Фёкла. – Я вообще никуда не смотрю, когда лечу. Пускай другие смотрят. Так что если хочешь – сам лезь на эту штуковину, а я прокачусь с ветерком на самокате по окрестностям. О-ла-ла!
На том они и разошлись.
На Эйфелеву башню тянулась длиннющая очередь. Яник с трудом её отстоял и всё зазря. Наверху тоже была толчея, и ему мало что удалось разглядеть.
Яник понуро спустился вниз, где его уже поджидала тётка Фёкла. Она просто светилась от счастья, поправляя на голове парик в форме корабля.
За это время тётка Фёкла успела многое:
– Я была в Диснейленде!
– Ух ты! – позавидовал ей Яник.
– И каталась на паровозиках!
– Ух ты, на паровозиках…
– И ела мороженое, пока ты карабкался на эту ужасную башню! – похвасталась тётка Фёкла. – Затем я поехала на Монмартр и заказала свой портрет. Увы, художник не смог передать всё богатство моего внутреннего мира. Бедняга так раздёргался, что сбежал от меня в какой-то тёмный проулок. Но я его там выследила и привела в чувства. Он обещал устроить со мной целую выставку. Я буду его музой! О, Париж! О, эпатаж! О, вернисаж…
– А как же принц-лягушонок? – спросил Яник. – Вы его нашли?
– Не перебивай старших! – сверкнула глазами тётка Фёкла. – Ну вот… я забыла, что было дальше… дальше я… я… забыла! Ты специально меня перебил, грубый мальчишка?!
– Я не хотел, – сказал Яник.
– Значит, некоторые мои похождения в Париже останутся под завесой тайны! Но, может, завтра о них напишут в газетах?! О-ла-ла, какой конфуз! – захихикала ведьма. – Под конец я сгоняла в Версаль. Хм, дворец нынче пребывает в упадке, а вот в 18-ом веке тут царила такая затейливая кутерьма. А-ха-ха-ха-ха! На память о тех временах я прихватила королевский парик. Он лежал на музейной тумбочке совсем ничейный, а мне сгодится для похода в оперу. Своей красотой я поражу моего призрака прямо в сердце. Хотя у призраков нет сердца. Ах, какая досада!
В этот момент у тётки Фёклы за пазухой что-то булькнуло.
– Пардон, кажется, я переела маргариток, у меня от них изжога, – посетовала она, но тут стукнула себя по лбу и вытащила из-за пазухи кофейник. Это в нём что-то булькало.
– Нашли?! – ахнул Яник. – Вы нашли принца-лягушонка?!
– Ну, не совсем…
Яник заглянул в кофейник, и его чуть не укусила зубастая щука.
– Ай! – вскрикнул он.
– Это волшебная щучка, она плавала в пруду Версаля, – сказала тётка Фёкла. – Она исполняет три желания.
– Давайте ей загадаем найти принца-лягушонка, – предложил Яник.
– Нет, они в ссоре. Она отказывается его искать. И сразу кусается. Негодяйка!
– Я думал, сказочные существа должны исполнять желания.
– Ха, должны! У них теперь появились права! Профсоюзы! – скривилась тётка Фёкла. – Есть жабий профсоюз, змеиный профсоюз и у рыбёшек свой.
– Что же нам делать? – сник Яник.
– Пойдём в мэрию, – заявила тётка Фёкла. – Жаловаться мэру Парижа на профсоюз рыбёшек. Может, заодно и на банкет попадём. Я читала, что мэры городов страсть как любят устраивать банкеты со всякими там устрицами и прочей морской гадостью. М-м-м, пальчики оближешь!
– Но…
– Никаких «но»! Противный ты ребёнок! У меня уже слюнки потекли от предвкушения! А тут твоё «но»! Бесстыдник!
– Я просто хотел сказать, что для банкета нужен повод, – пояснил Яник.
– Так мы же нагрянем в гости к мэру – это и будет поводом для банкета! Шикарнее повода не сыскать! Уж придётся ему, дружочку, раскошелиться! О, Париж! О, эпатаж! О-ла-ла!
Надо ли говорить о том, что мэр Парижа понятия не имел, какая ему сегодня предстоит встреча. Он читал газету и пил кофе, когда до него донеслись какие-то крики из приёмной. Затем в его кабинет влетела секретарша и затараторила чуть не плача:
– Месье, она говорит, что ей назначено! Она требует и негодует! Что-то про профсоюз рыбёшек, банкет и эпатаж. Она принесла щуку в кофейнике. Щуку укусила меня за палец. Смотрите!
– Уйдите! Уйдите все! Меня нет! – отмахнулся мэр Парижа, продолжая читать газету. – Ужасный день, мне нужно прийти в себя, голова ходуном с утра.
Вдруг дверь распахнулась, и на стол мэра был установлен тот самый кофейник, в котором плавала щука. Щука сразу попыталась укусить мэра за нос, а он стал отбиваться от неё газетой.
– Что вам надо? – измученно выкрикнул мэр, вскакивая со стула.
– Подать жалобу на профсоюз рыбёшек! – выпалил Яник. – Она отказывается выполнять желание, хотя это её обязанность.
Мэр не слушал Яника, его вниманием завладела другая особа. Он пристально разглядывал тётку Фёклу. И чем больше он её разглядывал, тем больше дёргался его левый глаз.
– Так-так, ещё одна к нам пожаловала, – произнёс мэр, пятясь назад. – Вы даже чем-то похожи… носами, что ли… прямо как у грифонов… так, а вы из какого заведения к нам сбежали?
Тётка Фёкла не успела ответить. Дверь распахнулась, и в кабинет, испуганной ланью, вновь проскользнула секретарша мэра:
– Я пыталась её остановить, но она кричит, что забыла здесь свою метлу. Она требует и негодует! И ещё сверкает глазами! Такая жуть! Смотрите, у меня мурашки по коже бегают! Смотрите же!
– Уйдите же все! – взмолился мэр Парижа, но это не помогло.
Дверь разлетелась вдребезги, и следом в кабинет ворвалась ведьма. Это Яник сразу понял, по её чёрному-чёрному платью и высокой остроконечной шляпе. К тому же она ему кого-то напоминала.
– Я за метлой, – крикнула та и вдруг уставилась на тётку Фёклу. – Сестричка!
– Сестричка! – истошно завопила в ответ тётка Фёкла. Затем две ведьмы закружились в диком первобытном танце. Они щипали друг дружку за щёки и рёбра, притоптывали, подвывали и даже мяукали.
Мэр и секретарша стояли не шелохнувшись. Они будто пытались слиться с узором обоев на стене.
– Мы триста лет мотались по галактикам, и не могли найти дороги домой! Только сегодня вернулись! Влетали на полном ходу прямо в здании мэрии! – кричала незнакомая ведьма. – Эй, зато смотри, какое платье я отхватила на базаре Альдебарана! А ты как? Всё по-прежнему? Прилетела в Париж малость победокурить?
– О нет, сестричка! – завопила тётка Фёкла. – Нынче я шикую!
Итак, это была давным-давно пропавшая мама Аники – сестра тётки Фёклы. Потом в кабинет заглянул и папа Аники:
– Что у вас тут за шабаш? Ох, Фёкла, дорогуша! Сколько веков мы не виделись! Все дряхлеешь, моя милая старушенция?
– Сам ты трухлявая коряга! – загоготала тётка Фёкла. – О, Париж! О, эпатаж! Какой вираж!
И вновь повторился этот чудной танец, от которого секретарша с мэром с криками выскочили из кабинета. Следом из кофейника выскочила щучка. Она сделала кульбит в воздухе, выпрыгнула в окно, а оттуда в городской фонтан.
– Щука! – закричал Яник, но на него никто не обращал внимания. Все радовались семейному воссоединению.
Наконец все вышли из мэрии и направились освобождать Анику из власти сонного заклятия.
– Эй, мы же не нашли принца-лягушонка, и щука исчезла, – бурчал Яник. – Как нам расколдовать Анику? Эй, почему меня никто не слушает? Эй!
Но все в ответ просто по-дружески трепали Яника за плечо и перемигивались. Эти перемигивания Янику не понравились. Очень не понравились. От этих ведьм и чародеев ничего хорошего не жди, если они столь необычайно веселы.
Внезапно в эту чудную компанию влились родители Яника. Они шли к отелю, но решили присоединиться к прогулке. Все взрослые быстро сдружились.
– Надеюсь, мы такой дружной толпой идём не в музей? – робко прошептал папа Яника.
– Нет-нет, ну что вы! – так же робко прошептал ему в ответ папа Аники.
Тем временем к дому, в котором жила Аника, было не пройти. Здесь по тревоге собрались все городские службы вперемешку с перепуганными жильцами. Пробовали даже вызвать мэра Парижа, но ему не могли дозвониться на работу. А ситуация-то была чрезвычайная!
Из входной двери дома раздавался страшный рокочущий звук. Прислушавшись, в нём угадывался чей-то храп. И он был столь мощный, что во всех окнах дружно дрожали занавески в горошек. А-г-х-р-ы-ы-ы…
Жильцы дома терялись в догадках этого феномена:
– Будто в чьей-то квартире залёг в спячку медведь!
– Или дикий кабан!
– Вепрь!
– Нет же, это храпит месье Симон!
– Вы про месье Симона со второго этажа? У которого причёска, как воронье гнездо? И противный скрипучий голос?
– Жуткий тип! По ночам он читает детективы, а потом храпит до заката.
В толпе прошло движение, все достали часы и дружно сверились. До заката оставалось три часа. Эта новость пришлась жильцам не по нраву. Что же им торчат тут на улице, пока месье Симон своим храпом безнаказанно расшатывает устои их благопристойного дома?!
Жители занервничали:
– Надо замерить уровень храпа. Если он превышает предельно допустимый, пошлём запрос в мэрию.
– Пускай жильцам выдадут беруши! Бесплатно! Где наш мэр?
– Говорят, взял отпуск, нервишки сдали. Он бегал по городу и кричал: О, Париж! О, эпатаж!
– Довели человека на работе…
– А виноваты во всём такие типы, как наш месье Симон со второго этажа. Ни стыда ни совести у человека!
Вперёд вышел папа Аники. Он решил успокоить жильцов, а заодно вступиться за невинно осуждённого:
– Друзья мои, месье Симон тут совсем не при делах!
– Конечно, я не при делах! – вскрикнул скрипучим голосом месье Симон из толпы. – Я же ведь тоже стою тут рядом с вами, а у меня дома детектив не дочитан, последняя страница осталась, я и так весь на нервах!
– Разрешите мне всё объяснить, – продолжил папа Аники. – Дело в том, что в вашем доме репетирует заграничный духовой оркестр. Так сказать, инкогнито. Весь шум от них, просят прощения. Они скоро закончат, и вы сможете вернуться в свои апартаменты. А пока они приглашают всех в кафе за их счёт в качестве компенсации неудобств. Прошу, прошу угощайтесь!
Второе приглашение было излишним. Толпа жильцов шустро ринулась в сторону кафе, будто лишь того и ждала.
И только месье Симона было не провести.
– Почему эти оркестранты прибыли инкогнито? Что-то замышляют?! – шептал он себе под нос. – Ага, это шпионы! Заграничные шпионы! Наш дом кишит шпионами! Я так и знал, их приютила под своё крылышко мадам Кики! Я давно уже веду за ней наблюдение! Ха! Старика Симона так просто не проведёшь! Старик Симон – тёртый калач!
– Что вы там шипите себе под нос, месье Симон? – спросила мадам Кики, хватая того под руку. – Может, сядем в кафе за один столик, как в юности? Мне будет так одиноко одной. О, не бросайте меня на произвол судьбы, месье Симон! Вы же не столь коварны?!
– А как же ваши шпионы? – подмигнул ей месье Симон.
– Что-что?
– Можете, позвать в кафе своих шпионов! Я всё про вас знаю, мадам Кики, так-то! И вскоре о том будет известно всему нашему дому, всей улице, всему Парижу, всей Франции! О, бедная наша Франция, вы предали её, мадам Кики!
– О, несчастный месье Симон, вы опять начитались детективов. Давайте лучше выпьем по кофейку? Надеюсь, это приведёт вас в чувства.
– И не надейтесь! – гордо вскинул головой месье Симон.
Однако он был вынужден согласиться выпить кофе в обществе мадам Кики, поскольку более свободных столиков в кафе не оказалось. Вон и родители Яника присели отдохнуть возле окна, пока их сын побежал проведать Анику.
Наконец возле дома Аники не осталось никого, кроме наших друзей. Храп ведьмочки к тому моменту стал настолько громким, что они с трудом слышали друг друга.
– И как нам быть? – крикнул Яник. – Как разбудить Анику от сонного заклятия?
– Всё очень просто, – крикнул ему в ответ папа Аники. – Надо только…
– Что? Я не расслышал?
– Надо…
На этот раз Яник расслышал, хотя желал бы обратное.
– О нет! – закричал он в ужасе. – Ни за что! Аника меня убьёт! К тому же нужен принц-лягушонок! Какой из меня принц? У меня даже короны нет!
– Это дело поправимо, – захихикала тётка Фёкла. Затем она похлопала себя по карманам и вытащила египетскую диадему. – Вот тебе вместо короны. Будешь у нас фараончиком Тутанхомончиком!
– Вы стащили это из Лувра?! – воскликнул Яник.
– Ой, я уже и не вспомню откуда, – сказала тётка Фёкла и следом вручила Янику ещё два кружевных платочка. – Это тебе тоже пригодится.
– Зачем мне ваши платочки?
– Заткнёшь ими уши, чтобы не оглохнуть от храпа Аники.
– Они хоть чистые? – робко спросил Яник.
– Не привередничай, противный ты ребёнок! – фыркнула тётка Фёкла. – Этим платочкам не более двух-трёх веков. Они побывали на балу у самого Наполеона! О-ла-ла!
Далее, как настоящий сказочный принц, Яник с египетской диадемой на голове бесстрашно распахнул дверь старинного особняка и взлетел на третий этаж, несмотря на оглушительный храп ведьмочки. И вот настал решительный момент…
Яник был готов ради Аники на многое: сразить дракона, великана или шайку лесных разбойников, однако его ждало куда более трудное испытание. Вы догадались какое? Да, поцелуй Яника волшебным образом разбудил Анику. Но мы никогда о том не проболтаемся, так ведь?!
Проснувшись, Аника первым делом увидела своих родителей, а сказочного принца Яника уж след простыл. Она им так обрадовалась, что даже не спросила, как сонное заклятие было снято. Аника была просто счастлива обнять своих давным-давно потерянных родителей.
На другой день у Аники был экзамен в кулинарной школе, и она его с блеском сдала. Она так начистила свой котелок, что приёмная комиссия зажмурилась и не глядя поставила ей пятёрку, даже не заглянув под крышку.
После экзамена Аника с Яником пошли гулять по летнему Парижу. Они присели перекусить в саду. Аника достала из рюкзака яблоко, но не успела его укусить, как воскликнула:
– Кто же меня расколдовал?
– А? Что? – переспросил Яник.
– Ну сонное заклятие, кто его снял?
Яник тотчас подскочил с лавочки, весь красный, как помидор. Затем он схватил Анику за руку и потащил куда-то:
– Вообще-то, Аника, у нас впереди очень много дел! Не время тут сидеть на лавочке и кушать яблочки! Бежим! Мы должны вернуть щуку в версальский пруд и расколдовать принца-лягушонка, ещё дракон хочет улететь в Шотландию, а там живёт страшная ведьма Усатая Нюха, нам надо его остановить…
– Да, у нас и вправду впереди очень много дел! – захохотала Аника и захрустела сочным яблоком. – О, Париж!