Сovert Netherworld. Бесконечность II. Медальон погибшей принцессы

Но этот скользкий Аристов, как же он раздражал её. Это ведь он позволил девушке сбежать и всё из-за его бахвальства. Однако, впрочем, нужно отбросить призраки досады и недовольства доктором. Этот простак играет свою роль и внимание к его жалкой персоне было только пустой тратой энергии. Аристов не стоил внимания. Наталья Покровская стоила. Плохо было не то, что Покровская сбежала и свободно разгуливает по департаменту, а то, что ей теперь доступны некоторые знания. Знания, которые она может истолковать неправильно и это отвратит её от истины.

Рядом с ней засеменил офицер Секуритаты.

– Мы пока не обнаружили девушку, миледи – отрапортовал он – на верхних этажах и на уровнях пять и шесть её нет.

Анастасия равнодушно вздохнула. Что-то вроде эмоции из прошлой жизни, в которой она занимала никчемное место.

– Она здесь – спокойно сказала Охотница – ей некуда деться или убежать. Найдите её, прежде чем она сумеет добраться до атаковавших нас бунтовщиков.

Помещение сотряслось от взрыва. В нос ударил запах горелого и где-то посыпались осколки.

– Да и могу ли я предложить вам принять чуть больше мер по обороне комплекса. – процедила Урусова – ведь согласитесь, если его уничтожат, это несколько повлияет на ход операции.

Офицер что-то говорил в ответ, но Охотница уже не слышала его. Её внимание было направленно, куда-то совсем в другое место. Она смотрела вдаль, словно бы видела нечто недоступное офицеру. Она продолжала слушать, но молчала.

– Миледи? – осторожно спросил офицер, ожидая самым разнообразных реакций. Оно и ясно, об этих девицах ходило столько слухов и все они были невегетарианские.

Губы Анастасии согнулись в странную и даже страшную усмешку на красивом безэмоциональном лице. Эту усмешку можно было почесть даже за удовлетворительную, если бы не, то состояние холодного мстительного бешенства, которое застыло в её глазах.

– Продолжайте искать беглянку – небрежно обронила охотница – и доставьте её мне.

– Как прикажите, миледи – услужливо заторопился офицер и даже изобразил нечто вроде поклона, больше для того, чтобы скрыть удивление. Его интриговало почему столько сил должно быть брошено на какую-то пленницу. Впрочем, он был слишком осторожен, чтобы задавать вопросы. Лишние знания не поощрялись в Директории. Офицер почтительно козырнул и убежал исполнять приказания.

Анастасия осталась одна и некоторое время собирала вокруг себя темную тишину коридора. Причина столь резкого изменения в её настроении была связанна с фигурой мужчины, бежавшего на дальней галерее, которую заметила она и не заметил офицер, хотя может он просто не придал этому внимания. Мужчина бежал в составе небольшой группы, поливая врага огнем из своего старенького ППШ. Значит он действительно здесь? Удивительно переплетаются линии настоящей и прошлой жизни. Что-ж, сегодня одна из них оборвется. В конце концов это так прекрасно освобождать себя от привязанностей. Любая привязанность держит тебя как камень, опускающий тебя на дно моря. Привязанность заставляет тебя жить обыденной жизнью мелочей, которые кажутся приятными просто потому, что кто-то сказал, что это приятно, но ты не получаешь от них удовольствие. Истинное наслаждение наступает тогда, когда ты определяешь правила и позволяешь самому себе поднимать градус этого наслаждения до предела. Только ты должен быть в центре собственного сознания. Этому учила Организация и это оказалось очень простым делом, только нужно избавиться от привязанностей. Они оказывают давление только через обиходную жизнь, откажись и от неё и тебе откроются глубинные двери твоего подсознания, уже заложенные в тебе, но скрытые обиходной жизнью. Если ты сможешь открыть их, ты сможешь всё что угодно. Ты станешь новым индивидуумом, совершенно не связанным с обиходным большинством, которое тебя окружает. Для этого просто нужно кое-что отпустить, а ещё кое-что забыть. Как будто этого не было. Не было никогда!

Анастасия позволила себе короткую усмешку. Она столь долго говорила, что прошлое не держит её, говорила это даже тому старому монаху, который так глупо пытался обратить её назад. Пришло время доказать свои слова, и она покончит с прошлым. Раз и навсегда.

* * *

Наташа бежала по длинному коридору где-то в недрах центра, крепко сжимая пистолет-пулемет, позаимствованный у одного из СЕКуров. Чтобы отдышаться она прислонилась к какой-то нише, которая обеспечивала некоторое укрытие от бежавших в ту или другую сторону бойцов. Освободилась она, конечно, эффектно, ничего не скажешь, только вот куда ей идти она не имела ни малейшего представления. Это Департамент был похож на гигантский стеклянный улей, со множеством путей. Краткий обход окрестностей утвердил её мысли об этом, когда она несколько раз прошла мимо коридора с красной каймой и уже сама перестала понимать один и тот же этот коридор или они все разные. Наверное, если бы это была бы тюрьма, то она бы была идеальной, в том смысле, что из неё невозможно было бы сбежать. В прочем из любой можно, ей ли не знать?

Ей нужно было на третий уровень. Она почему-то убедила себя в этом. Но на каком сейчас находится она не представляла и указателей, разумеется, никаких. Тот коридор, в котором она находилась, заканчивался глухой стеной из стали и очевидно был внешним барьером, а другая сторона уходила вперед в зал, где семенили люди в белых халатах. Хотя она и не могла разглядеть что именно это за комната, линия компьютеров, стоящая там вдалеке предполагала хотя бы получение информации. Всё что её отделяло, так это группа застывших СЕКуров весьма неприветливого вида.

Может у неё и разыгралось воображение, но ей начало казаться, что это и есть искомый третий уровень, по крайней мере он был действительно защищен лучше остальных. Открытым оставался вопрос, а что, собственно, она хочет найти на этом третьем уровне. Вполне возможно, что там спрятана не Анна, а какая-то химическая гадость, которую лучше не трогать.

Девушка двинулась вперед по коридору, все время прижимаясь к стене, что на самом деле было малоэффективно, если бы кому-то вдруг взбрело в голову пойти ей встречу, коридор был слишком узок для того, чтобы в нем можно было бы спрятаться и только высшее проведение очевидно хранило её. Как, впрочем, и всегда. В конце концов в прошлый-то раз получилось.

Вскоре она обнаружила, что дошла до конца дорожки и после темного коридора ей в глаза ударил яркий свет. Она вновь прислонилась к стене и зажмурилась буквально на секунду, а когда зрение вернулась, девушка увидела, что она прислонилась к стеклянной стене куба. Наташа пригляделась что в нём и ужаснулась, заметив молодую женщину, жавшуюся в угол. Она истекала пеной из многочисленных язв и медленно теряла человеческий облик превращаясь в желе. Покровскую чуть не стошнило. Впервые она видела вирус вот так близко. Это была абсолютно отточенная машина для массовых убийств. Каждый в этом учреждении занимался своим делом и даже не помышлял его бросить. Даже несмотря на то, что кругом шёл бой, ученые, работавшие здесь продолжали методично и хладнокровно следить за процессом уничтожения подопытных. Возможно, им и был отдан такой приказ.

Наташа оглядела помещение. Оно было сплошь заставлено такими стеклянными кубами и практически во всех были подопытные. Покровская вдруг вспомнила, что Штильхарт говорил о рассказе Анны, о том, что она помнит людей в белых халатах и яркий свет. Ну естественно! Скорее всего, она и появилась здесь на свет, точнее её возродили здесь. Почему так сочетаются гениальность и злодейство. Неужели все эти умения Аристов не мог употребить на созидание, а не во зло? Как же странно устроен наш мир. И страшно. Впрочем, об этом сейчас не следует думать. Это только отвлечет от главного. Если Анна появилась здесь на свет, то скорее всего её тут и держат. Это вытекало из простой формальной логики. Проблема была в одном. Проход через данную комнату неминуемо включал в себя самоубийственное столкновение с охраной, которая имеет весьма неприятную привычку стрелять по тебе и когда она столкнется с ними её неприятности закончатся. Навсегда.

Долго раздумывать над решением ей не пришлось. Коридор сзади неё отозвался гулким эхом военных ботинок. Группа солдат направлялась в её сторону. Наташа проглотила комок страха в горле и дернулась в сторону следующего куба, нос к носу столкнувшись с одним из людей в белых халатах, крутившегося возле кодового замка Мысль наставить на него оружие пришла как-то сама по себе.

– Я здесь провожу осмотр достопримечательностей – улыбнувшись сказала девушка – и просто сгораю от нетерпения увидеть ту пленницу, которую вы здесь держите.

Лаборант держался с достоинством.

– Ничего я не собираюсь показывать такому повстанческому отродью как ты – с презрением проговорил мужчина, даже не поднимая руки – с чего бы?

Девушка вздохнула. Жаль, что я не Гермиона Грейнджер и не владею виртуозно заклятием конфундус или что там позволяло управлять человеком?

– Потому что в противном случае я разнесу это бокс в крошево – пригрозила Наташа, слегка пошевелив оружием – и вся ваша гадость вырвется на свободу.

То ли её пистолет пулемет оказался прекрасным заменителем заклятия конфундус, то ли её лицо было настолько решительно в этот момент, но в любом случае лаборант не захотел рисковать и пренебрежительно кивнул.

– И ты ответишь на мои вопросы, ладно? – с улыбкой попросила Наташа.

– Что вы хотите знать? – бесстрастно спросил лаборант.

– Вы здесь держите эту девушку, Анну? – спросила она – зачем?

Лаборант качнул головой.

– Она опытный образец – сказал он – её кровь обладает особыми свойствами, она перекачивает больше воздуха, чем обычно, следовательно кровь не застаивается и не будут образовываться опухоли, если создать специальный ингибитор с этой кровью.

Наташа побледнела.

– Вы хотите сказать, что из девушки выкачают всю кровь? – с ужасом спросила она.

Лаборант кивнул.

– Как только мы получим указания от Доктора Аристова – сказал он – девчонка нужна ему для каких-то ещё целей. После чего, безусловно, материал будет использован для создания банка крови, клетки которой мы при необходимости сможем клонировать. Хотя даже запаса крови этого образца хватит на девяносто девять лет.

Наташа ошарашено поняла, что этот лаборант, даже под дулом автомата, говорит о проекте, как о любимом детище. Нет, они тут все положительно сумасшедшие, решила девушка. Для этих людей не существовало понятия сакральности жизни или сакральности смерти. Жизнь стала очень дешевой, где по заказу ты сможешь получить буквально всё что захочешь. Эти ученые здесь являлись теми самыми высшими представителями культуры отмены, когда все отменяешь, что существовало до тебя и подвергаешь это циничному препарированию. Все уже придумано, зафиксировано, разложено по своим местам, только протяни руку и заплати. Для таких людей все окружающее это конструктор. Вот почему так царствует секуляризация, ибо такое отношение к окружающему миру допустимо только в одном случае, когда у тебя нет страха, кары и надежды на воздаяние по заслугам после смерти.

– Но она же ещё девочка совсем – удивленно прошептала Наташа – чего вы добиваетесь? Как можно вообще допускать такое?

– Ну, прям уж – пожал плечами лаборант – она всего лишь результат генетического эксперимента. Мы её создали, и мы ею владеем. Всё остальное ненужная патетика. Знаете, у всех людей есть общая особенность: они готовы на всё, чтобы выжить и здесь мы даем им эту возможность. Так или иначе. Мы все здесь инженеры человеческих душ. Один клон будет репродуцировать одну часть тела, а другой другую. Заверяю вас, что большинство примет такой исход.

В этой случайной и мимолетной встрече с убийственной точностью и как-то особо резко проявилось все то, что окружало нас. Вся бездуховная культура всеобщей безответственности перед чем-то непостижимым и непознаваемым, но перед самим вопросом веры.

Наташа нередко задумывалась над смыслом бытия, погружаясь в особую нирвану. Ей хотелось все исправить, она тщетно напрягала мозг, и сдавливала виски в поисках решения простой истины – как уравновесить этот мир. Так поиски привели ее к религии, настоящему светлому чувству, основанному на принципах – дай, а не забери. Оставь после себя не сожженную землю, а благоухающий сад. Работая в прокуратуре, она часто сталкивалась с сотнями преступников, желавших обладать имуществом или территориями. Мелкие сущности, зациклинные на своем либидо, беспринципные, и часто довольно умные, и хладнокровные. Она подолгу всматривалась в них, ожидая встретить в их лицах хотя бы намек ответа на свой вопрос, так долго мучавший девушку. Впоследствии происки ее сознания успокоились. Девушка обрела некоторое спокойствие. Ее духовный наставник отец Владислав был простым человеком, он верил в чудеса, и Наташа почему-то искренне верила ему: этому высокому сутулому старцу с добрыми глазами. Ей казалось, что из его почти бесцветных глаз струится само добро, само совершенство. От него девушка узнала о мучительной казни царской семьи, о гибели Анны и ее родных. Именно в тот момент Наташа почувствовала какую-то ответственность за происходящее давным-давно. Кто, если ни она, повернет время вспять, но не преследуя корыстную цель, а напротив, в целях спасения. Отец Владислав не раз повторял, что нужно огромное терпение, чтобы пройти через горнило людского бесчестия и бесславия, и при этом сохранить природные, данные богом качества: душевность, созерцательность.

Наташа решила унять эмоции.

– Если я не убила тебя прямо сейчас, то единственно потому, что мне нужен гид-экскурсовод, по вашему чудесному заведению – заявила она – в каком состоянии девушка сейчас?

– Она в искусственной коме – спокойно ответил лаборант – пока ей это ничем не грозит. Я могу её вывести из этого состояния, если желаете. Только ни к чему хорошему это не приведет, уверяю вас, барышня.

В голосе лаборанта чувствовалось неуместное для момента веселье.

– Вот это уж мне решать – сообщила Наташа – ведите меня к ней, или я уже не отвечаю за свои поступки!

Лаборант кивнул, безмолвно и равнодушно, словно бы он уже предупредил о каких-то последствиях, которые непременно случатся, если Наташа исполнит что задумала.

– Вы не можете быть настолько глупы, чтобы считать, что у вас все так легко получится, – сказал Лаборант. – Даже если вы освободите объект, вы не сможете покинуть вместе комплекс. Чтобы вы не запланировали, это не сработает.

– Тем более – сказала Наташа – раз всё против меня, так быстрее ведите.

Хорошо всё-таки, что не все люди имеют сильные интеллектуальные способности и крепкую волю, подумала девушка с облегчением, возобновляя движение. Что же до его угроз… Будем решать проблемы по одной, сказала она себе.

* * *

Неизвестно, что рассчитывал увидеть СЕКур, что замер перед стеклянной дверью лифта, но когда она с шипением открылась, то увидел он внушительных размеров приклад от ППШ. Его коллеге повезло куда меньше, он успел вскинуть свой автомат, но был сражен наповал очередью Кирсанова.

– Чисто – сообщил он.

Ксения кивнула.

– Разбейте видеокамеры! – скомандовала девушка.

Ополченцы, не вдаваясь в дискуссии открыли огонь по потолку сшибая на бегу полукруглые стеклянные сферы, вызывая снопы искр.

– Отлично – похвалил Верховский – но помните действуем строго по плану. Если не будем медлить, то у нас есть шанс.

Выражение его лица было по-прежнему мрачным, а тон готовым к любому повороту событий.

– Судя по плану, добытому нашим пушистым другом – продолжил мужчина – мы находимся на третьем уровне. Камеры карантина находятся здесь. Кропс рассказывал, что раньше Анну держали именно в них. Не вижу повода, почему Аристов стал бы менять это. Поэтому разделимся Ксения Игоревна, возьмите несколько ребят и отправляйтесь за Анной и подопытными, а я с остальными займусь закладкой зарядов. Не зря мы тащили с собой столько пластида. Жалко его везти назад.

Ксения легко кивнула и махнула Кирсанову, чтобы шел с ней.

– Кстати я давно хотел сказать… – начал Александр.

– Скажите, когда мы вернемся – улыбнулась Ксения – и будем отмечать победу. Я приготовлю пирог.

Авалова шутливо отдала мужчине честь и легкой походкой побежала дальше по коридору, увлекая за собой свой маленький отряд.

Светло-серые бетонные стены и стеклянный потолок вытянутого помещения при слабом свете казались истинным казематом, холодным и едва ли не сырым. Панорамные панели на стенах с изображением пейзажей только усугубляли ситуацию, делая окружение нереалистичным. Людей здесь не было, и тишину нарушали только шаги и дыхание ополченцев, осторожно продвигающимися вперед, к едва различимым дверям на другом конце зала. Ксения с подозрением посматривала на вытянувшиеся с другой стороны атриума ниши. В бытность своей работы в оперативно-розыскном бюро, она изучала теорию тактических описаний, и в данном случае такие балконы как нельзя лучше подходили…

Звук выстрела оглушительно прокатился по залу, и голова одного из ополченцев с позывным «Швед» откинулась назад. Тело ополченца кулем свалилось на плитки пола.

– Снайпер! – закричала Ксения, зажимаясь к стене – не высовывайтесь!

– К двери!? – полувопросительно заявил Кирсанов.

– Если ты хочешь, чтобы тебе снесли голову – заметила Ксения – то прошу.

Раздалось еще несколько выстрелов, выбивающих крошку из пола. Авалова, прильнув к холодному полу ползком добралась до мертвого ополченца, что ещё сжимал в руках винтовку с оптическим прицелом. С трудом разжимая руки мертвеца, девушка схватила винтовку, сделав секундный взмах рукой тут же отдёрнув её. Блеснул красный кружок и грянул выстрел. Ксения на мгновение приподнялся и тут же упала навзничь. Прошло ещё несколько тихих секунд и вновь блеснул красный кружок, Ксения быстро вскочила на одно колено и прислонив окуляр к правому глазу, выстрелила. Раздался вскрик и всё смолкло. Девушка опустила винтовку.

– Эй, я тоже так хочу – поразился Кирсанов.

– Спешить нужно медленно, мой юный друг – нравоучительно произнесла Ксения – не пуская сотни пуль, надеясь попасть в цель, а думая.

Ответную реплику Кирсанова прервало неравномерное гудение и тревожное шипение Снори. Все повернули голову на звук кота. Со свистом и писком из стен стали вылетать лучи высокой энергии.

– Лазерная сетка! – воскликнула Авалова – вот теперь надо торопиться. Бегом-бегом-бегом!!!

Отряд побежал по металлическим плитам, пытаясь опередить всё быстрее вылетающие красные лучи. Трое не успели. Их пересек луч и обугленные тела ополченцев пали вниз. Забрать их уже не было никакой возможности. Кирсанов последним сумел запрыгнуть за порог двери, знаменовавшей окончание злополучного коридора, прежде чем за диверсантами вылетел последний лазерный луч, образовавший причудливый смертельный геометрический узор и теперь коридор был словно опутан лазерной паутиной. Снори пренебрежительно отряхнулся.

Назад дороги не было. Впрочем, и вперед особо никто идти не торопился. От того места, где они стояли, во все стороны уходили в даль коридоры, и решительно непонятно было, какой из них выбрать.

– Куда теперь? – спросил единственный выживший ополченец с прозвищем «Боксёр». Кроме него рядовых бойцов в отряде не было. – Это тоже было в плане? Нас здесь перебьют.

Ксения покачала головой.

– Других вариантов, кроме как вперед все равно нет – жестко сказала она – нам нужно идти.

Девушка похлопала ополченца по плечу и тот заметно успокоился.

– Нам налево – махнул рукой Кирсанов – я узнаю это место. Мы были именно здесь с Анной, когда шли к терминалу. Только дай Бог, чтобы её здесь держали.

Откуда-то сверху раздался смех.

– Вот поэтому вы мне нравитесь, господа и дамы! – раздалось через громкоговоритель – с вами так удобно составлять любые планы. Вы четко им следуете, благодаря прямо-таки паталогической предсказуемости!

– Аристов! – прошипел Кирсанов.

– Да, это я – сообщил доктор – рад нашей встрече господа, хотя я немного не так её планировал, но, видите ли, здесь становится невозможно скучно и поэтому я решил организовать что-то вроде спорта. Я дам вам возможность выбраться отсюда. На крыше стоит транспортный вертолет и если сумеете добраться до него, то будете жить. Но… если я вас поймаю, то боюсь, мне придется вас казнить. В конце концов вы всего лишь потерявшие гражданские права паразиты. Мне интересно сколько вы продержитесь. В конце концов я ещё никогда не играл в живые шахматы.

Авалова и Кирсанов переглянулись. Что это пустая бравада или какой-то очередной трюк. Если бравада, то по крайней мере хоть одна часть плана сработала и Аристов поверил, что они идут освобождать заключенных.

– Думаешь он говорит правду, на счет вертолета? – спросил Кирсанов.

– Абсолютную – сказал Аристов, раньше ответа Аваловой. – Уверяю вас, что в этом вопросе мне совершенно не нужно врать. Что же до ваших шансов, то, разумеется, это я гарантировать не смогу. – из динамика послышался смех. – Пусть начнется игра!

Ксения недовольно покачала головой. Всегда бывают два расклада: или играешь ты или играют тебя. Аристов поистине великолепно изображал давнюю стратегию: загнать жертву в ситуацию, которой он сможет управлять, дав то, что ей хочется. Он безусловно упивался своей властью здесь. Охота на людей всегда была несомненным атрибутом властолюбцев и элитариев. Но у этого была один просчет. Его жертва была ещё жива и свободна, а значит у неё была надежда.

Так Ксения и сказала вслух, словно эти слова могли придать дополнительных сил. В конце концов, все знали, что риск не вернуться велик. И вот как раз это знание оправдывалось. Значит, все шло примерно по плану.

Остатки группы продолжили движение вдоль ребристых бетонных стен, шагая все быстрее и быстрее, уже отринув осторожность. Всё равно им более никто не встречался, ни СЕКуры, ни сотрудники, да и прятаться в этих коридорах было бессмысленно.

– Этот Департамент настоящая западня – задумчиво произнесла девушка – она построена таким образом, что подопытный практически не сможет сбежать, хоть и выбрался бы из бокса. Здесь начисто исчезает чувство времени и расстояния.

– К счастью, мы не простые подопытные – усмехнулся Кирсанов – один раз мы их побили. Побьем снова. Аристов ещё пожалеет, что рассказал нам про вертолет.

Ксения мрачно пожевала губу.

– Надеюсь, ты прав – сказала она, придирчиво окидывая темный коридор впереди. Кругом стояла мертвая тишина и только где-то на высоких уровнях выла сирена. – Всегда нужно помнить, что и охотник иногда может стать добычей. Аристов забыл эту идиому. Так напомним же ему её, господа.

Если плохому суждено случится, оно обязательно случится, усмехнулась девушка, вспоминая старую поговорку.

* * *

Верховский бежал вниз по высокой стеклянной лестнице, не считая шагов. Сначала он пытался, но на сто втором сбился. Что-то неимоверно сильное гнало его вперед. Какое-то чувство внутренней уверенности. Когда-то в прошлой жизни, именно это чувство увлекало его ночными незаконными мотогонками. Он понимал, что играет свой последний акт. Как бы он ни закончился, для него лично он будет последним. Это не обязательно означало смерть. Просто Верховский знал, что сегодня наступит финал. Все его действия, ходы и замыслы были направлены ради него и больше, кроме этого финала его ничего не интересовало. Он не боялся наступающих на его группу солдат, он практически смеялся им в лицо. Они не могли остановить его финал. Потому что у всего должен быть финал, даже у самого маленького и ничтожного действия. Нестерпимо ужасно и несправедливо, когда доходишь до края, как ты считаешь, а там образовывается еще несколько поворотов. За финалом всегда начинается новое, это не обязательно конец. Финал – это финал. В его борьбе с Аристовым должна быть поставлена точка. Сегодня. Здесь.

И только одно беспокоило Александра. Кто-то резко вторгся в его стройную матрицу мира, который он себе определил. Не тот, кто бежал рядом, а тот, с кем ему ещё предстоит встретится. Этот вторгшийся собирался оборвать линию. Удивительнее всего было то, что совсем немногих Верховский мог ощущать так. Только тех, кто были ему очень близки…

Это мысль ужаснула Александра, но он тут же прогнал её. Он никогда не любил врывающиеся химеры. Сейчас нужно было сосредоточится на закладке зарядов, и чтобы не задумал Аристов, его ожидает сюрприз. Верховский искренне молился, чтобы паскудный доктор не догадался о некоторых особенностях плана диверсантов.

Отряд бежал без остановки мимо возвышающихся стен из стекла и бетона. Петляющий коридор вывел их в пустынное подвальное помещение, поистине впечатляющих размеров и наполовину затопленное. Пахло тоже соответственно – сыростью и застоялой водой.

– Кажется мы пришли своими путями – констатировал Александр, стягивая с плеч рюкзак – давайте прятать подарочки.

Быстро обследовав помещение и не обнаружив засад, ополченцы стали торопливо разделять взрывоопасное содержимое своих вещмешков.

– Взрывчатки у нас не так много, как хотелось бы – сказал Верховский – сможем ли мы охватить все точки, что скажешь, Лавр?

Один из ополченцев вышел вперед.

– Железно – сказал он, почесав переносицу и вытаскивая наспех нарисованную схему – здесь проходит газовый коллектор. Если сделать закладки тут и тут. – Лавр ткнул в лист бумаги. – Рванет так, что даже из космоса видно будет.

– Добро – бросил Верховский – минируем в трех местах, чтобы наверняка. Возьми двоих и отправляйся наверх, а я займусь низом. Таймер ставим на десять минут и это место исчезнет навсегда.

Лавр нахмурился.

– А остальные? – спросил он – они успеют?

– Они знают план – отрезал Верховский – важно, чтобы мы не подкачали. Держи детонатор. Встречаемся здесь.

Мужчины кивнули друг другу и более ничего уже не говорили. Все знали, что надо делать и что поставлено на карту. Здание этого Департамента являлось символом с некоторой точки зрения и его уничтожение будет символом. Неизвестно сможет ли взрыв здания извинить мир, но он точно остановит его разрушение. Верховский устало вздохнул. Матрица ещё раз пробежала рябью в его сознании, но Александр не обратил внимания. При установке взрывчатки лучше заниматься только ею. Всё остальное подождет.

* * *

Другой человек не желала ждать. Она шла широким мерным шагом по бетонным плитам и её мысли были сосредоточены на определении местонахождения диверсантов. Точнее одного диверсанта. Сейчас ей нужен был только один диверсант. Всё остальное, вот теперь, её не интересовало и не важно было, что Организация говорит другое. Сейчас ей нужно это. Она хотела испытать эмоции, в последний раз. Расквитаться за всю свою исковерканную жизнь. Раз и навсегда. Она хотела заглянуть в глаза своему прошлому и отринуть его. Стереть старый образ Анастасии Урусовой из базы данных окружающего мира.

Следует признать, что их план отнюдь не плох. Дерзок и смел. Здесь не только вечно прыгающий на иголках Верховский. Чувствовалась здесь легкая в своем интеллигентном изяществе рука Кристины Левоновой. Нет, такой себялюб, как Аристов никогда не поймет прелести её стратегий и этим он испортит свой же эксперимент. Впрочем, сейчас её это не должно касаться. Ей был нужен Верховский, чтобы последний раз заглянуть ему в глаза.

Охотница бесстрастно прошла мимо роты бойцов Секуритаты, которая застыла в ожидании команд. Думая о чем-то своем Анастасия кивнула солдатам, и они последовали за девушкой. Путь их очень скоро оказался перекрыт широкой дверью из матового стекла. Один из СЕКуров с офицерским шевроном на плече набрал код на цифровом замке и двери растворились во внутрь тускло освещенного мостика с уходящей вниз металлической лестницей.

Охотница остановилась на краю верхней ступеньки и несколько времени поворачивала голову из стороны, сканируя обстановку. В воздухе чувствовалось напряжение и страх. Анастасия упивалась ими, обволакивала ими себя. Верховский всю жизнь, сколько они были знакомы, учился преодолевать его. Когда именно этим он и заинтересовал её, но именно из-за борьбы со своим страхом он и предал её. Он так и не понял смысл страха, ужаса, отчаяния. Накапливай их, пропускай через себя, а потом выпускай, заражая ими других и тогда они станут рабами не своих страхов, а твоих, тех, которые ты навязал им. Только тогда ты избавишься от страха.

Анастасия криво усмехнулась и после некоторого размышления повернулась к нетерпеливо переминающемуся бригадиру.

– Они там – сказала она – внизу. Скорее всего они попытаются заложить взрывчатку. Найдите их и обезвредьте бомбы.

Бригадир козырнул, и его рота быстро устремилась на поиски в указанные стороны. Очень скоро раздались крики стрекотание автоматов. Анастасия некоторое время потратила на созерцание шарящих в темноте фонарей, которые ползли по стенам в такт выстрелам, после чего медленно развернулась и направилась вниз по металлической лестнице.

Лавр тоже видел фонари и видел бегущих по лестнице СЕКуров. Он успел укрыться в тени одной из ниш до того, как группа вооруженных мужчин с невероятной четкостью и слаженностью прошествовала мимо него. Только этот обстоятельство позволило ему остаться незамеченным и продолжить закладывать взрывчатку. Обстановка резко перестала быть мирной, а значит ему надо торопиться.

Внизу Александр и его группа почти закончили закладку, когда им по глазам больно ударил свет фонарей. Их нашли раньше, чем он предполагал.

Грянули выстрелы.

– Держите оборону! – прокричал Верховский – я займусь зарядами.

Его приказ был исполнен. Ополченцы стали стрелять в ответ. Несколько СЕКуров покатились по ступеням лестницы, но все равно преимущество по высоте давало именно директорским превосходство. Ополченцы были как на ладони и только проявляли себя своими выстрелами.

Неравный бой, тем не менее дал Александру шанс закончить начатое, если бы не спустившаяся по лестнице фигура, которая заставила мужчину переменится в лице.

Анастасия же в лице не менялась. Она спокойно шла мимо падающих от выстрелов людей и только одна мысль засела в её голове. Он здесь. Он определенно здесь. Он не может не быть здесь. Вся квинтэссенция его показного напыщенного благородства должна ему велеть быть здесь. Тем не менее, она внешне никак не проявляла заинтересованности. Она терпеливо ждала, когда он поймет.

Если бы Александр поступил сейчас по-другому. Если бы он отпустил прошлое и не обратил бы внимания… если бы он только так сделал, то безусловно всё пошло бы иначе. Не так. Он бы безусловно выполнил задание и выбрался бы, и, наверное, нашел бы некий другой, новый смысл для своего существования. Но вот Александр так не сделал. Перед глазами встали её черты. Изящное лицо, бархатная кожа, яркие глаза и её вечно звонкий смех. Её голос всегда тихий и ласковый…