Сovert Netherworld. Бесконечность II. Медальон погибшей принцессы

– Что-то мне разонравился наш план – нервно усмехнулся Кирсанов, словно бы угадывая мысли девушки – надеюсь обойдемся без корректировок.

– Оу это её любимое занятие – заявила Авалова – утром составить план, а вечером придумать другой. Ты просто не в курсе.

Кристина злобно прищурила глаза.

– Эй я же тоже с вами, между прочим? – вопросила она.

– Это весьма обнадеживает – усмехнулась в ответ Ксения.

Мотор затих, Кирсанов потянулся и нажав на кнопку раскрыл двустворчатую дверь. Кристина нацепила один из трофейных шлемов, надеясь, что издали её гражданский френч сойдет за офицерскую униформу Секуритаты, благо она не забыла захватить жетон. По легенде она являлась человеком из отдела командного состава, а мало ли какие причуды у столичных штучек. Должно было сработать. Ну, Кристина очень рассчитывала на это.

Притворно заложив руки за голову, люди Верховского стали выходить наружу, точнее их стали демонстративно выталкивать из бронетранспортера, один даже картинно упал. Уж в чем-чем, а в креативности этим ребятам не откажешь. Двое ополченцев вооружившиеся трофейным оружием сопровождали своих в качестве конвоиров. «Белка» вытащила пистолет и приставила его к спине Верховского, подгоняла его вперед. Только Кристина, Ксения и Кирсанов держались подчеркнуто в стороне. Они якобы не интересовались отбросами. Подобное поведение тоже было весьма типичным.

Навстречу процессии уже маршировал патруль – трое СЕКуров в полной выкладке. Старший жестом остановил «Белку»

– Дальше поведем мы – властно сообщил он – какой улов на этот раз, кажется неплохой?

Услышав слово «улов», «Белка» заметно побледнела, но быстро взяла себя в руки.

– Болотная мелочевка – как можно более небрежно бросила она – один из полицейских напал на их след и сдал инфу. Теперь их больше нет. Отбегались.

«Белка» кивнула в сторону Кристины.

– Люди из командного состава тоже здесь – продолжала «Белка» – к нам пожаловала важная птица – Кристина Левонова или… «Арнис»

Такого не было в плане, Кристина в последнюю секунду успела понять, что именно означают слова «Белки», прежде чем на площадку высыпали солдаты и наставили на них оружие. Теперь они точно были в западне.

– Зачем? – тупо спросил Верховский.

«Белка» рассмеялась, не убирая от его головы пистолет.

– Не ждал, да – прошептала она Верховскому в ухо – думаете, я такая дура? Вы нас использовали. Кормили нас баснями. Посылали нас на смерть. А я устала! Устала от войны, от непролазной грязи. Я хочу свободы. Мне надоело убегать. Чертовы пещеры. Если бы ты знал, как они мне надоели. Постоянный холод, дешевая похлебка на обед и на ужин.

– Ты сдала лагерь – пораженно догадался Верховский – ты предала их всех. Вот каким образом Секуритата проникла в пещеры. Я должен был догадаться много раньше, чужие там не прошли бы.

– Конечно – сказала «Белка» – и не только этот лагерь. Но ты Верховский этого не увидишь. Не увидишь, как прямо сейчас испепеляют твою вожделенную «Адашевку». Ох и видел бы ты сейчас свое лицо, Верховский. Но самое главное потрясение тебя ждет впереди. Я бы с удовольствием и на это посмотрела, какой тебе приготовлен сюрприз. Ты, вечно изображающий из себя светлого вождя. Расскажи ты правду и не откажись от своей идеи, мы бы сейчас не стояли здесь, мы бы не пошли в болото, мы бы выбрали порядок, а не свободу!

– Всё не так – спокойно сказал Верховский – я лишь рассказал вам о возможном пути. Человек выбирает сам.

Кристина всё это время теребила рукоять меча, но пока решила не вмешиваться и дослушать исповедь, тем более силы были не равны, а в любой схватке важен тайминг. А вот то, что «Белка» вспомнила про пещеры это хорошо, возможно кое-что и предпримем. Девушка подмигнула застывшей возле бронетранспортера Ксении.

– Сами!? – взвизгнула «Белка» – да когда мы выбирали сами? За нас всё решал. Все выполняли только твои приказы. Умереть при штурме Департамента – это что ли твой свободный выбор? Ты послал людей на верную смерть, потому что они для тебя мусор, но я… я оказалась умнее и теперь я стану свободной.

Верховский тяжело выдохнул.

– Будь ты проклята! – в сердцах проговорил мужчина – ты всех нас… и тех, которые головы сложили, но смерти не испугались, ради правового дела, ты всех продала и… даже собственного брата!

«Белка» манерно зацокала языком.

– Не надо киношных эмоций – сказала женщина – я освободительница. Подлинная и единственная. Избавившись от вас, я наконец смогу спокойно жить, не оглядываясь и не таясь по углам.

– Предательница – истерично закричал один из ополченцев – твое место в аду!

«Белка» расхохоталась.

– Возможно – сказала она – но я войду туда с гордо поднятой головой, ибо я права.

Кристина заметила движение сбоку – это Кирсанов, перехватив свой «томми-ган», хотел было дернуться вперед и вероятно, языком ревущих 20-х, высказать «Белке» всё что он о ней думает. Кристина украдкой покачала ему головой. Она же сама по-прежнему всю эту интерлюдию наблюдала со стороны и с вежливым интересом к окружающему миру. Сейчас она была всем, что находится вокруг, и чтобы оценить ситуацию ей не нужно было заглядывать в ослепленные яростью глаза «Белки», она не нуждалась в том, чтобы поворачивать голову и пересчитывать солдат конвоя, оценивая силы. Её сила была в другом. Именно в том, что она могла чувствовать всё, что происходит вокруг, ибо она была этим самым и не было здесь ничего, чтобы не было её частью. Безумная «Белка», безмолвные солдаты, ещё товарищи по оружию – это всё она и они это она. Потому что всё это Ноосфера и образы, из которых состоит она, окружают нас и проникают в нас, связывая воедино. Вот поэтому она просто стоит. Она знает, что битва начнется. Но ей нет нужды атаковать или защищаться, потому битва начнется тогда, когда начнется и закончится тогда, когда закончится. Именно так и выигрывают великие битвы.

– Так что, теперь, я просто помашу вам ручкой – хохотнула «Белка» – уже навсегда.

– Не уверенна, что у вас это получится – хмыкнула Кристина, быстро кивнув Ксении – тут командую я.

«Белка» истерично развернула голову.

– А конечно – прошипела она – как же я про тебя могла забыть. Ты станешь главным трофеем сегодняшнего вечера. Займешь достойное место в коллекции противников режима.

– Оу, я так не думаю – легко улыбнулась Кристина.

Она только ещё формулировала ответ, но уже Ноосфера как будто телепатически передала сигнал Ксении, а та дала команду пока ещё неизвестному участнику.

– Снори-и!!! – воскликнула Авалова.

В следующую секунду ожила автоматическая пушка. Кот, про которого в пылу драмы все забыли, прыгнул на панель управления и лапой вдавил кнопку активации орудия. Начался огненный шквал. Кристина, воспользовавшись суматохой выхватила меч и сияющей молнией обрушила клинок на оружие бойцов Секуритаты, стоявших полукругом вокруг неё. В ход пошло автоматическое оружие, пули свистеть вокруг Кристины со звуком, напоминающим шелест крыльев. Застрекотали винтовки и пистолеты-пулеметы ополченцев, которые с яростью принялись крошить СЕКуров. Затем раздался ответный треск автоматов. Завязалась перестрелка.

Верховский сцепился с «Белкой» пытаясь забрать у женщины револьвер. Схватив её за обеими ладонями за правое запястье, он принялся выворачивать «Белке» кисть. В воздух непроизвольно выплюнулось два выстрела. Женщина вертелась и брыкалась, но надолго её не хватило – Верховский перебил державшую револьвер руку и развернул её «Белке» в лицо. Женщина зашипела и пыталась свободной рукой схватить Верховского за горло, но грянул ещё один выстрел, и она бесформенным мешком осела зажатой в кулаке Александра. Мужчина разжал кисть и к его ногам свалилось мертвое тело. Верховский покачал головой. Он не хотел видеть развороченное выстрелом лицо своей, как он ещё недавно считал, преданнейшей сторонницы, которая оказалась предательницей.

– Жаль – печально пробормотал Верховский и это была единственная его реакция.

Бой продолжался с новой силой. Помещение сотрясалось от выстрелов. Атака ополченцев чуть было не захлебнулась в самом начале – ожили охранные системы и двух ополченцев моментально скосил выскочивший из потолка пулемет. Другой боец хотел бросить в полет гранату, дабы расчистить путь, но тоже рухнул сраженный уже автоматной очередью. Их противник был хорошо обучен и силен. Годы власти Директории заточили Секуритату на подавление любого мятежа. Ксения успела выхватить гранату из руки погибшего ополченца и наугад бросила в глубину бокса. Грянул взрыв, разметавший деревянные ящики.

Ещё одна брошенная граната, уже со стороны бойцов секуритаты, закатилась под брюхо трофейного бронетранспортера. Взрыв разворотил бронированную машину, а Снори вылетел вместе со столпом огня и, приземлившись на свои четыре лапы, недовольно отряхнулся. Между прочим бронетранспортёр предполагался их билетом в обратный конец. Теперь похоже билет был в один конец.

– План опять меняется? – ехидно осведомился Кирсанов.

– Ты же учил в академии понятие непреодолимая сила – усмехнулась Кристина – взрыв гранаты как раз она.

Девушка поправила одежду и выскочила из-за угла. Быстро двигаясь зигзагами, не давая охране прицелиться, она рывками приблизилась к ним, и одного за другим точными ударами лишила оружия. Бойцы удивленно посмотрели на перерубленные пистолеты-пулеметы и побросав обрубки почли за должное ретироваться. Правда не все, один особо прыткий выхватил здоровенный тесак и стал вращать его в своей руке, изрыгая угрозы касательно некоторых частей тела Кристины. Не подействовало, девушка увернулась от толстого лезвия и выставив вперед ногу отправила бойца в нокаут. Переведя дыхание, Кристина оценила расстояние до автоматического пулемета и кинула меч ввысь. Повалил сноп искр, разрубленный пулемет упал на бетонный пол, вместе с шарообразной камерой. Очевидно, за этим шоу кто-то наблюдал…

* * *

Кабина стеклянного, как и всё остальное лифта вознеслась куда-то ввысь и с шипением раскрыла двери. Двое бойцов секуритаты вывели Наташу из кабины и повели её по стеклянно-бетонным коридорам. Ни наручников, ни повязок ей более не одевали, и девушка в легком обалдении смотрела на антураж Департамента. Лучшее сейчас было бы конечно слинять отсюда, однако Наташа сильно подозревала, что несмотря на внешнюю свободу, при попытке к бегству её пристрелят, как минимум парализующими дротиками, а умениями Ксении Аваловой, Наташа точно не владела, а жаль.

Через несколько галерей девушку провели в кабинет, настолько огромный, что в нём могло бы поместиться четыре её думских кабинета. С матовым стеклом идеально гармонировала бело-черная глянцевая мебель, там было тихо и полутемно. И пусто, если не считать лысого человека в графитовых очках и со скошенной к низу губой, которая как бы застыла в вечной презрительной усмешке. Кто это Наташа догадывалась, опять-таки жалея, что не владеет парой тройкой боевых приемов. Сейчас бы один точный удар ногой или рукой и… дальнейший ход событий она не придумала. К чему? Она всё равно этого не умеет. Остается только изображать гордую непроницаемость. Хорошо сказала, а. И вот как интересно изображать эту самую непроницаемость, если знаешь, что твое лицо выглядит как полотно.

– Вы незаконно удерживаете депутата государственной думы, доктор – с порога начала девушка – надеюсь вы готовы к последствиям ваших действий?

Аристов окинул её ироничным взглядом и громко рассмеялся. Наташа слегка опешила. Она ожидала несколько иной реакции… Вообще-то, она сама не представляла, какую реакцию хотела увидеть, однако определенно – не откровенное веселье. Это уж точно.

– Простите, я не расслышал – заявил доктор – как вы сказали, официально? – он снова улыбнулся – а, позвольте спросить, какие у вас есть полномочия, Наталья Владимировна? Насколько я знаю, Великоруссия не обладает суверенитетом над территорией Директории, а что же касается вашего статуса, то, как я слышал… он был отозван, а значит понятия неприкосновенности представителей высшего эшелона власти на вас более не распространяются. Вы же совершили серьезное преступление против властей Директории, и они обвиняют вас в диверсионной деятельности против безопасности этого государства. По здешним законам за это полагается смертная казнь. И боюсь, вы будете казнены. Через несколько часов, как мне кажется.

Вся его речь и поза должны были демонстрировать покровительственное сочувствие. Как будто Наташа попала в темную историю, и только Аристов мог её спасти от ужасной доли. Пожалуй, надо подыграть, решила Покровская.

– И у вас хватает смелости открыто говорить мне об этом? – высокомерно заявила Наташа.

Аристов развел руками.

– Я только описываю, что вас ждет – миролюбиво улыбнулся доктор – впрочем возможна и альтернативное решение, если вы открыто выступите за закон о едином цифровом распределителе и убедите проголосовать за него, а после этого вы будете вознаграждены свободой, а более того, осознанием того, что приобщились к великому делу. Да, не побоюсь говорить именно так – великому! Вы увидите, что все мои действия, моя работа, направлены исключительно на благо человечества. Его будущее! Это, как вы понимаете, значительные масштабы, требующие такого же количества, помимо прочего, и человеческих ресурсов.

Наташа демонстративно засмеялась.

– У вас очень живое воображение, если вы думаете, что я соглашусь – заметила девушка.

– У меня вообще нет воображения – ответил Аристов – я ученый и не страдаю поэтическими образами. Мои коллеги считают, что я трачу с вами время, однако же я более чем уверен, что в определенных условиях вы пойдете на сотрудничество и мы решим все демократическим путем.

– Это какие же такие условия? – с иронией поинтересовалась Наташа.

Улыбка скользнула по кривым губам Аристова. Он прикоснулся рукой к одной из кнопок. Включился экран, на котором замелькали кадры какой-то схватки. Наташа пригляделась и с волнением увидела там Кристину и Ксению. Верховский боролся с какой-то женщиной… что они здесь делают?

– Великолепное кино, не правда ли – сказал он – посмотрите. Отсюда вы сможете в прямом эфире видеть гибель этих людей. Зачем они здесь не существенно, однако поверьте, что я обладаю всей мощью, чтобы уничтожить их. Но если вы согласитесь, то взяв в плен, их возможно не казнят. Если вы готовы рисковать своей жизнью, то не рискуйте жизнью других. Этот закон всё равно примут, но вы имеете шанс спасти чужие жизни.

Наташа заметно побледнела. Согласие готово было сорваться с её губ. В конце концов, что она теряет, кроме принципов? И вот кому нужны её принципы, если на кону стоит жизнь? Какая-то её часть уже хотела сказать да, но словно её кто-то одернул, посоветовав заглянуть, что кроется за словами Аристова. Наташа прикусила губу. Что бы ни сказал этот доктор в этом во всем чувствовалась одна большая каверза. Он явно, что-то задумал. Надо ещё потянуть время и выяснить.

– Вижу вы всё предусмотрели – заявила девушка.

Ещё одна покровительственная улыбка в ответ.

– Вне всякого сомнения – заявил Аристов – я всегда делаю предложения, от которых трудно отказаться.

Наташа приподняла бровь.

– Как например с вакциной, которой у вас нет? – спросила девушка.

– Она будет – сказал Аристов – уверяю вас, что все козыри у меня, как сказал ваш друг Флориан Штильхарт.

Девушка посмотрела на доктора недоуменным взглядом.

– Он сам вышел на меня – пояснил Аристов – и был куда любезнее вас. Предложил мне медальон, в обмен на вашу жизнь. Благородно? Ни в коем случае. Просто ваш друг ещё не знает, что клон княжны Анны Станиславовны в моих руках, а он думает, что может отдать мне простую железяку. Про вас… едва ли ему есть до вас дело. Поверьте, что вас все используют и вы должны думать о собственных интересах. Одно ваше слово и вы спокойно выйдете из этой истории. Вы ведь в ней чужая? Что вам в ней?

Голос Аристова был мягок и обволакивал как льняное полотно. Как могла девушка сопротивлялась ему, но брешей становилось всё больше. Неужели Штильхарт так легкомысленен? А действительно, почему она так доверяет Флориану? Она ничего о нём не знает, так и не узнала, кроме того, что явный ловелас с гусарскими замашками. Чтобы там ни было, он преследовал свои интересы, и Наташа для него была очередным увлечением. Скорее всего.

Но, как бы то ни было, это ещё не повод соглашаться с Аристовым, вступил голос разума, не хочу я с ним соглашаться.

Почему, вступил другой голос, ну в самом деле, что мне в этой истории. Я уже потеряла из-за неё карьеру, а теперь потеряю ещё и жизнь. Одно мое согласие вернет всё на свои места. Я спасу не только себя, но и других. Аристов дал слово.

Дал слово, как всегда это простое выражение заставляет нас совершать какие-то поступки, о которых мы потом раскаиваемся, подумала Наташа. Не может такой человек как Аристов давать слово и исполнять его. Это противоречит формальной логике жизни. Есть добро, а есть зло. Она никогда, в этом случае, не признавала полутонов, почему вдруг должна признать сейчас?

– Ваша игра закончилась – торжественно объявила девушка – я никого не предам.

Аристов лениво поаплодировал.

– Неплохое представление, – согласился доктор. – Но вы ошибаетесь, если думаете, что эта ваша маленькая победа имеет значение. Вы же знаете, что такое техника допроса и как он бывает увлекателен. Заверяю, что вы вкусили только малую часть моих допросов.

Наташа хмыкнула.

– Будьте проще, скажите ментальных пыток – заявила девушка – мне известны ваши тактики.

Доктор вздохнул.

– Семантика не имеет значения – сказал он – я весьма занятой человек и в моей жизни мало удовольствий, однако заверяю вас, что не откажу себе в радости продемонстрировать вам мощь своего проекта и умирать вы будете с мучительным осознанием того, что у вас был шанс ему помешать, но вы не воспользовались им.

– Тогда я проживу как можно дольше – заметила девушка – к тому же не будьте столь самоуверенным. Вам не дано знать, как отреагируют главы правительств на столь… революционное начинание.

– У них нет выхода – ответил доктор – ни одна лаборатория мира не сможет произвести вакцину против вируса, без компонента, который спрятан в медальоне. Этот вирус задумывался для истребления, поэтому совершенен. Они примут мои условия, ибо знают, что в противном случае человечество обречено на отвратительное вымирание. Отвратительное в плане вида смерти.

– Любая самоуверенность порождает брешь, в которую можно нанести удар – нравоучительно сказала Наташа.

– Когда что-то делаешь сам – кивнул Аристов – безусловно, однако, я ведь ничего не делаю. Всё происходит по стечению обстоятельств. Я лишь слегка направляю нити и всё устраивается так, как нужно мне. Ваши друзья там внизу уже угодили в мою ловушку, а следующим туда попадется Флориан Штильхарт. Посмотрите на экран. Отсюда вы увидите крах всех ваши надежд.

Наташа никогда бы не призналась открыто, но весь разговор, она боялась смотреть ровно туда, и вдруг именно сейчас, как будто в насмешку над словами Аристова, экран мигнул и на нем замелькали помехи. Надо отдать должное доктору, он никак особо не отреагировал на это каким-то разочарованием, наоборот ситуация его даже заинтересовала, кажется.

– Значит правда – многозначительно сказал он, нажимая на одну из кнопок на своем кубическом столе, не пояснив, что он имел в виду под словом «правда».

С шипением открылась дверь и вошел плотный офицер, затянутый в военную форму, наперевес он держал пистолет-пулемет.

– Вынужден доложить – сказал он – некоторым бунтовщикам удалось проникнуть за пределы бокса.

Аристов сохранял спокойствие.

– Это прискорбно слышать – сказал он.

– Но заверяю вас, что проникнуть на верхние этажи невозможно – добавил офицер.

– Будем надеется, что эта неудача останется единственной – холодно улыбнулся доктор – отведите нашу гостью назад и усильте караул на третьем уровне.

Легкий кивок Наташе означал недолгое прощание с обязательным продолжением разговора. Значит третий уровень. Что там? Лаборатория? Или на этом уровне держат Анну. Ей бы очень хотелось узнать. Но как? Её вновь вели коридорами назад в камеру. Правда конвойный был только один. Ну и что с того? У неё даже пилочки для ногтей не было.

И тут вдруг Наташа совершила одновременно очень смелый и очень глупый поступок, да что там глупый… он выходил за все рамки безумия. Проходя вдоль одной из галерей, девушка схватилась руками за трос закрепляющий рекламный плакат Департамента и сиганула в пролет. Она даже не успела подумать или понять, что именно произошло, как летела вниз. Трос, на счастье, оказался недостаточно длинным на два уровня, правда резкая остановка в воздухе чуть было не вывихнула девушки плечи. Некоторое время Наташа висела и раскачивалась, думая о вечном и насущном. В частности, как вернутся отсюда на галерею не рухнув вниз. Самое удивительное, что это ей удалось, и как раз вовремя, ей вслед уже неслись автоматные очереди. Кажется, ребята сообразили, что именно с ней произошло. Наталья едва не закричала от цепи событий, свалившихся на нее. Потом выдохнула пару раз, призывая себя успокоиться. Что бы это ни было, надо воспользоваться шансом. Не идти же в камеру, право слово.

* * *

Гигантские взрывы расцветали на площадке, которая когда-то была практически стерильным боксом. Кристина вслед за Ксенией и Александром вбежала в раскрытые двери ведущие в уже привычный стеклянный вестибюль и зону лифтов. Сверху над ними нависали длинные стеклянные балконы, идущие вдоль всего помещения. Остальных бойцов теперь вел Кирсанов, после такого обескураживающего предательства «Белки». Об этом не говорили, слишком жарким был бой, но общее чувство опустошенности, не давало людям оставаться на месте. Кристина чувствовала это. Выжившие удрученно и с явной долей подозрительности переглядывались между собой, но не стали разбираться, кто все еще верен идеям, а кто предатель. Они единодушно решили просто пытаться сохранить себе жизни – ради поставленной цели. От того места, где они стояли, во все стороны уходили в даль коридоры и там их встретила новая рота бойцов Секуритаты с тяжелым оружием. Обозленные ополченцы с яростью стали давать отпор.

– Продвигаемся к лифту! – крикнула Ксения жестом указывая Кирсанову на стеклянные капсулы. Сама она вместе с Верховским прикрывала людей огнем из двух своих «Браунингов» Стреляла она с поразительной, почти автоматической меткостью, словно в её голове был встроен прибор самонаведения. Кристина держалась подле. Её сияющий клинок взлетал и падал, поражая оружие врагов словно бы белым пламенем. Враги в ужасе бежали перед этим клинком и казалось одно только бледное сияние его приводило их в трепет. Кирсанов не мог оторвать от Кристины взгляда, его поражало какой она может быть разной и сейчас он видел её вновь в обличие прекрасной, но смертоносной амазонки, рука которой не ведала промаха, но при этом как удивительно для себя отметил Кирсанов, девушка никого не убивала, она только лишала противника оружия и после что-то такое возникало, что заставляло того бежать без оглядки, не помня себя от благоговейного ужаса и трепета, который витал вокруг Кристины.

– Надо тренироваться – заключил молодой человек.

Дорога к лифту теперь была свободной, ополченцы старались не отставать, они может быть бы и отставали, но сзади стрелою несся Снори и подбадривал своим грозным видом, один его клык был погнут, другой сломан, на шерсти подпалины, но он был полон энтузиазма. Ополченцы бежали вперед, стрекоча своими ППШ по сторонам, но бой в вестибюле уже пошел на убыль.

– Уходим дальше – сказала Кристина – Александр Владимирович, лифт. Помните о плане.

Все повернули к ней головы, словно бы девушке было ведомо то, что не было ведомо другим.

– Та-а-к – протянула Ксения, перекручивая в воздухе «браунинг». Ты это к чему?

Ответом ей было мерное цоканье каблуков, из глубины одного из коридоров к ним приближалась тень. Время словно на секунду замерло и потекло вспять.

– Уходите – сказала Кристина – и сделайте то, что должны. Это мое дело.

Из-за спины охотницы высыпали СЕКуры и открыли огонь по отступающим в лифт ополченцам. Трех человек не стало сразу. Впрочем, Марианна Хорошевская не интересовалась ополченцами. Видно было, что её интересует исключительно Кристина. Левонова в душе понимала, что всё идет действительно по плану. По чужому плану.

Дождавшись, когда опешившие от неожиданности соратники по оружию придут в себя и покинут вестибюль, Кристина в упор посмотрела на свою соперницу, во взгляде, которой чувствовалось бездонное желание осуществить возмездие. Хорошевская, как всегда, была абсолютно уверенна в своем превосходстве над противницей, поэтому не торопилась бы даже если бы была в ситуации, когда через пару десятков минут должен был произойти мощнейший взрыв всего здания, не совместимый с жизнью любой органической формы, находящейся вблизи от него. Кристина очень надеялась, что и окажется в этой ситуации. Она постарается задержать охотницу как можно на дольше. Сумеет ли выбраться сама, Кристину это не беспокоило. Конец всегда должен быть наступить, рано или поздно. Она положится на проведение и сферу разума, которую неплохо так изучила.

– Итак мы снова встретились – пропела Хорошевская – вы так поспешно завершили нашу встречу, Кристина Сергеевна, что между нами осталась некая недосказанность. Я рассчитывала вас увидеть и закончить прежний разговор.

Кристина широко улыбнулась в ответ.

– Я надеюсь, что в этом не будет нужны – светским тоном сообщила девушка – я бы с удовольствием приняла вашу капитуляцию.

Охотница сделала шаг вперед. Кристина видела смерть в холодных серо-металлических глазах и не придавала ей значения. Что есть смерть, когда вокруг неё Ноосфера? Что есть охотница, когда вокруг нее Ноосфера. Мы выходим из неё в мир и уходим туда же, когда наша задача выполнена. Её задача ещё не выполнена, поэтому она не боялась смерти, для неё ещё было слишком рано. Культ Организации желал обратить этот мир в прах и воздвигнуть новый, Кристина и ей подобные боролись за сохранение гармонии старого мира, за его развитие и устойчивость. Нет её задача ещё не исполнена, поэтому она смеялась холодной смерти, что была Охотницей.

– В каких интересно случаях из десяти это ваша фраза имеет успех? – поинтересовалась Хорошевская – вы ведете себя очень глупо и предсказуемо.

– Это лишь ваше предположение – улыбнулась Кристина – вы уже заранее записали меня в ваши жертвы, хотя мы ещё даже не начали.

– Сегодня я разберусь с тобой, «Арнис» – прошипела Хорошевская – и заберу, то, что мне принадлежит по праву.

Кристина только всплеснула руками.

– Вот видите – мягко сказала она – вы опять предполагаете, а ни на чём не основанное предположение обычно ведет к неудаче. У нас всегда есть возможность выбрать правильно и неправильно. Бездумно начинать бой – это как правило второе.

– Посмотрим – вежливо кивнула Охотница.

Она пошевелилась и с тихим щелчком из её перчатки вырвалось смертоносное лезвие.

Клинки встретились, вычерчивая причудливые геометрические узоры. Удар-блок. Удар-блок. Удар-блок. Некоторое время в затихшем зале раздавался только звук метала. Движения клинков были легкие и естественные. Они жили какой-то своей жизнью, вырвавшись на свободу. Бой превратился в медленный танец, безусловно изумительно красивый для любого зрителя. Таковых только вот не было. А жаль, мелькнула мысль у Кристины. Она любила публику. Хоть себя показать.

Кристина нанесла удар охотнице в бок. Хорошевская вовремя блокировала клинок и сделав сальто отступила в один из коридоров. Кристина помчалась за ней. Она поднажала с целью перехватить Охотницу возле коридора, но та резко затормозила и Кристина напоролась на мощный удар ногой, скатившись по боковой лестнице в какое-то техническое помещение. Охотница была уже там и ошеломляющей быстротой прыгнула, подобно тигру на свою добычу. Кристине пришлось занять глухую оборону, отбиваясь от выпадов, каждый из которых мог стать для неё фатальным.

– Неужели ты не понимаешь, что нас не остановить? – спросила Охотница – разрушишь один план и мы породим сотни новых. Как бы ты ни трудилась. Ты знаешь это и всё же противостоишь нам. Почему?

– Я добрая самаритянка, а вы злая самаритянка – заявила Кристина – в этом весь фокус борьбы.

– Ох уж эта ваша самоуверенность, Кристина Сергеевна – прошипела Хорошевская – я даже уже скучала по вашей спеси.

– Я дам вам ещё пару поводов меня невзлюбить – широко улыбнулась Кристина.

Девушка извернулась, подсекла ногу Хорошевской, опрокидывая Охотницу на пол, но Мариана поймала рванувшуюся к ней Кристину и помогла той влететь в стену, проделав сетку трещин во внешнем стекле.

– Какая вы предсказуемая – посетовала Охотница.

В ответ на эти слова в глазах Кристины вспыхнула искра изумления. Она прыгнула через голову охотницы, и так стремительно, что показалось, как будто она исчезла. Лишь отчаянно крутанувшись, Хорошевская избежала отсечения собственной головы. Клинок Кристины прошел в миллиметре от неё.

– И упрямая – сообщила Кристина.

Клинки вновь встретились и вновь закружился идеальный танец. Казалось, бесконечная энергия струилась вокруг. Словно бы столкнулись две стихии. Кристина теснила Охотницу к одному из стеклянных ограждений. Два клинка прижались друг к другу столь сильно, что не выдержали давления и воткнулись во внешнее стекло, окончательна разбивая его на миллион кусочков. Очевидно, со стороны это было очень эффектно, только вот полюбоваться зрелищем Кристина не успела. Обводка, вторая, охотница была вынуждена несколько раз рассечь клинком воздух, а затем оба противника вывались наружу, сквозь разбитое окно, в живущую своей жизнью генераторную комнату, которая решила аранжировать битву своим собственной антуражной музыкой гудения электрических стабилизаторов, шипением и столбами пара от котлов.

Там их клинки вновь встретились.

* * *

Анастасия Урусова пыталась контролировать себя. Самоконтроль это было одно из того, что ей никогда не давалось. Внутреннее кипение переполняло её, пока охотница шагала по однообразному металлическому коридору Департамента биологического благоустройства. То неуместное бахвальство, с коим Аристов всегда относился к окружающему миру вывело его собственный план из-под его же контроля. Удивительное сочетание гениальности и помешательства на собственной гениальности.

А эта Покровская не промах. Она умеет принимать дерзкие решения, не заботясь о последствиях. Такое качество может оказаться полезным. Урусова начинала понимать в чём необычность Натальи Владимировны. У этой девушки тяга к ярости. Её сердце, словно как печь, жар которой прорывается сквозь все заслоны, просто она пока сдерживает себя. Строит вокруг себя стену, не пропуская туда никого. Она боялась. Боялась, что даст этой печи, заменяющей ей сердце, достигнуть критической температуры. Вот вам ещё один потрясающий эффект. Да безусловно за ней надо будет понаблюдать. Это не седая классика – Кристина Левонова. Та слишком погрязла в своих идеях о сфере разума и не может принять истину, поэтому её судьбы вскоре будет закончена. Гибель друзей и осознание собственной беспомощности приведет Наталью к истине, как привело когда-то саму Анастасию.