Covert nevtherworld. Бесконечность I. Катастрофы разума

Ольга вновь засмеялась.

– Дешевый прием, эта запись не изменит ничего ровным счетом. Возможно, я даже дала бы вам шанс озвучить это, но у меня на вас другие планы.

– У меня на вас тоже, – бросила в ответ Ксения, – вы пойдете с нами.

– Поэтому не пытайтесь сбежать, – добавил Рауш.

Оперативники заняли позиции по бокам и вскинули пистолеты, преграждая Ольге путь.

– Бежать! – захохотала Охотница. – От вас? Не вижу ни малейшего повода, или, по-вашему, я разыграла всю эту комбинацию, чтобы сбежать? Знаете, у меня есть более интересные мысли о том, на что лучше потратить жизнь.

Ксения чувствовала, что в стоящих рядом с ней закипал гнев, и они даже не пытались его укротить. Но сейчас это самая лишняя эмоция. Охотницу можно только перехитрить. Ксения была мастером боевых искусств и знала, что самое важное это тайминг. Удар нужно нанести тогда, когда его следует нанести не раньше и не позже, иначе поражение.

– На вашем месте я бы отнесся к предложению со всем вниманием, – посоветовал Мациевский.

Охотница осклабилась.

– Это вам надо быть внимательнее, – сказала она, – я отрицательная точка.

Внезапно Ксения почувствовала и почувствовала раньше, чем поняла.

– Назад! – крикнула она.

Но было поздно. Из спокойно прижатой к бедру правой руки Ольги с характерным щелчком вылетело лезвие. Рука взлетела вверх.

Мациевский прижал руку к окровавленной шее и бухнулся на колени.

– Совсем не больно… – прохрипел он.

Следующий удар пришелся в грудь Раушу. Он умер не успев упасть.

Одновременный быстрый дзёдан впечатался Верховскому в кадык. Молодой человек захрипел и осел на пол.

– Видите ли, – мягко сказала Охотница, подарив Ксении ехидный взгляд, – я несколько сильнее вас.

Ксения сумела отскочить от обрушившегося на её голову клинка и, перекувырнувшись, заняла стойку.

– У меня другое мнение по этому поводу, – отчеканила Авалова.

Охотница вежливо улыбнулась.

– Посмотрим, – скривила она губы, – больше вы не будете стоять у нас на пути.

– Любая самоуверенность есть слабость, – изрекла Ксения, – ваша ненависть вас и погубит. Сдавайтесь и получите шанс уцелеть.

– Не думаю, что шанс мне понадобится, – последовал ответ.

Охотница прыгнула, и они встретились. И тогда их осталось двое. Свет против тьмы. Конфликт, лежащий в основе мироздания. Победитель получает все.

* * *

На балконе над бушующим пожаром Ксения сражалась с ожившей тенью. Сражалась не за мир, не за справедливость. Сражалась за право людей жить обычной жизнью.

Со стороны бой казался прекрасным. Две девушки сражались с запредельной скоростью. Ольга стремительно размахивала обеими руками, пытаясь оттеснить Авалову к краю, откуда словно из гигантского вулкана поднимался столб дыма. Ксения старательно уворачивалась и даже умудрялась время от времени наносить ответные удары. Обе были как будто отражением друг друга. Ксения приняла эту бешеную скорость, злость, ярость, с которой Охотница наступала на неё. Приняла и отражала её, не впуская в себя.

Очередной удар. Сжатый кулак Охотницы вылетел вперед, Ксения вновь увернулась, кулак скользнул по её предплечью, и смертоносное лезвие уперлось в стену. Ксения моментально выпрыгнула в воздух и ударила Охотницу ногой в шею. Девушка чуть покачнулась, но устояла. Ответная серия её ударов была невероятно быстрой и подстегиваемой бешеной яростью. Она ждала, когда Ксения устанет отбиваться и откроется, чтобы нанести один решающий удар.

Очередной быстрый удар. Ксения увернулась, присела, вновь увернулась в кантилевере и, ухватившись одной рукой за висящий трос, стремительным прыжком перелетела на возвышающийся над гостиницей башенный кран. Ей нужна была передышка.

Охотница с небрежным оскалом на лице последовала за Ксенией. Перекувырнувшись в воздухе двойным сальто, она приземлилась на металлическую стрелу.

– Тебе придется по полной выложиться! – заметила Ксения, стараясь, чтобы эта её фраза была как можно более грозной.

– А тебе придется научиться молчать! – парировала Охотница. – Вероятно, ты ничему так и не научилась с нашей последней встречи!

– О-о-о-о, – только и произнесла Ксения, хотя мысленно согласилась с замечанием своего противника.

Охотница прыгнула пулей, метнулась вперед по металлической стреле крана и, резко взмахнув рукой, всадила клинок в чернеющую пустоту. В прямом смысле этого слова. Ксения перед самым ударом сумела втянуть голову в плечи, и удар врага только рассек металл. Конструкция задрожала под противниками словно пенопласт. Охотница прижала Ксению к холодному металлу, Авалова ответила серией быстрых хиракэнов и получила жесткий маэ-гэри в челюсть, чуть не развернувший её голову на сто восемьдесят градусов. Ксения упала, и Охотница, злорадно ухмыльнувшись, занесла клинок для решающего удара.

– Будешь праздновать победу? – осведомилась Ксения, пытаясь выиграть время. – Дай угадаю, сейчас начнёшь читать нотации о бесполезности моей попытки тебя остановить.

– Нет, просто тебя убью, – сообщила охотница.

Такой вариант Ксению совсем не устраивал, поэтому она со всех сил засадила противнице ногой в живот. Охотница покатилась по стреле крана и пока поднималась, упустила время. Ксения, неудовлетворившись местом боя, перепрыгнула назад на террасу гостиницы и стояла, улыбаясь своей удаче.

Ничего, подумала она, никто и не говорил, что будет легко. Она всегда знала: сильный выживает, благородный преодолевает.

* * *

Алин снизила конвертоплан до минимально допустимой высоты, стараясь при этом уворачивать машину от петард. Они попали в настоящий бедлам. Сквозь иллюминаторы были хорошо видны толпы бегущих людей, которые бросались в разные стороны, спасаясь от несущегося по площади пожара. Огонь был такой силы, что пламя вздымалось на несколько этажей вверх, с такой скоростью и с такой температурой, что окна окаймлявших площадь зданий вдавливались внутрь, а стекла разлетались в мелкий бисер.

Все, что может случиться плохого, случится, решила Кристина.

Девушка не знала всех подробностей тех событий, которые здесь произошли, но могла себе представить.

Иногда воображение было не очень хорошей вещью. Пламя пожара хорошо освещало гостиничный пентхаус, и в свете огня можно было разглядеть две фигуры. Они боролись насмерть.

Девушка прикусила губу. Она опоздала.

– Бесполезно, – прокричала Алин, щелкая выключателями, словно бы прочитав взгляд Кристины, направленный на балкон, – к гостинице не подобраться! Слишком высокая температура, мы просто развалимся! Жаль, что мы не на V-22 сидим, вот тот выдержал бы!

– Учтем на будущее, – ухмыльнулся Штильхарт. Кристина кивнула.

– Ладно, – бросила она, – бесполезно здесь кружить. Мы достаточно близко. Штильхарт и я сделаем всё сами. Держи конвертик в приделах досягаемости.

Авонамйелус кивнула, сбрасывая десантный трос.

– Я говорила, что у меня плохое предчувствие? – спросила она.

Кристина широко улыбнулась, хватаясь за трос.

– Безусловно, ты упоминала об этом, но мы должны сделать то, что правильно. Нужна будет эвакуация, так что будь на связи.

Девушка сделала глубокий вдох и прыгнула на угарный плавящийся воздух. Штильхарт прыгнул следом.

* * *

Кристина опустилась по тросу на выжженный участок асфальта между двух каких-то баррикад. В нос сразу ударил горелый смрадный запах. Она не успела сделать и шага, как возле левого уха раздался хлопок. Девушка рухнула вниз и почувствовала, как с носа на губу упала капля чего-то соленого. Некоторое время она созерцала тысячи бегущих ног, пока вовремя не сообразила, что её просто затопчут, и, перекувырнувшись, отползла к каким-то ржавым бакам, из которых шёл густой дым.

– Уходите оттуда, барышня! – раздался голос. Кристина увидела молодого человека среднего роста в форме спецназа, державшего в одной руке разбитый шлем, а в другой АКМ.

Вставая и пошатываясь, Штильхарт нащупал в кармане куртки удостоверение. Молодой спецназовец нехотя козырнул. Вероятно, он уже совсем плохо соображал, потому что даже не обратил внимание на иностранное удостоверение.

– Доложите ситуацию, сержант! – сказал Флориан.

– Какая ситуация! – огрызнулся сержант. – Кто-то начал стрелять сверху, а эти бандерлоги на нас поперли! Смели нас и повалили в гостиницу, а кто-то ниже, по университетскому проспекту. Вот такая вот ситуация! Так что мой совет, убирайтесь отсюда, пока целы!

– Нет! – крикнула Кристина. – Нет! Соберите всех бойцов, каких сможете, сержант, нам нужно проникнуть в эту проклятую гостиницу. Иначе этот бунт не унять!

Сержант с полминуты колебался, потом козырнул и стал кричать приказы разбегающимся сотрудникам.

Площадь продолжала плавиться от пожара. Сколотив небольшой отряд, они двинулись к почерневшему зданию гостиницы.

Удивительно, подумала Кристина, десять дней назад она была в этой самой гостинице, но ничего из того, что она тогда здесь видела, теперь не было. Ни красивых зеркальных дверей, они были проломаны и разрублены, ни картин и портьер в холле. Ничего. Только смрад, огонь и липкий страх, пробиравший любого, кто попадал сегодня в это место.

Ужас от того, что Кристина увидела на площади, не шел ни в какое сравнение с ужасом, который она увидела здесь. Кристина не могла сказать почему. Возможно, потому, что здесь он был концентрированее. Единственное, что радовало, это наличие бойцов «Сокола», которые двигались в такт её шагам. Левонова считала расстояние до лифта. Примерно сто два. На пятидесятом словно бы ожили коридоры, поливая бегущий спецназ смертельным свинцом. Из широких проемов на отряд полезли широколицые экипированные в черную разгрузку парни. Каждый из них имел при себе АКМ, а кто-то и ручные пулеметы. Чточто, а экипированы «протестующие» были на редкость. Очевидно, это из тех запасов, что они видели в клинике. Ладно, об этом будем думать потом. Если они, конечно, доживут до этого «потом». Рядом с девушкой раздался стрекот автоматов – это стал отстреливаться «Сокол». Кристина выхватила из-за пазухи пистолет и, прижавшись к ближайшей колонне, тоже сделала пару выстрелов.

Времени на перестрелку не было, хотя Левонова подозревала, что подобная сцена произвела бы впечатление на любого голливудского режиссера. Девушка махнула сержанту, и тот, прицелившись наугад, выстрелил в сторону лифта из подствольного гранатомета. Очереди, с другой стороны, стихли.

– Будут ещё, – уверенно сказал сержант, – они словно саранча.

– Значит, надо сделать так, чтобы нас к этому времени здесь не было, – согласно кивнула девушка, – займите здесь оборону и постарайтесь продержаться до нашего возвращения.

Сержант приподнял одно из тел и насупился.

– Виноват, – сказал он, – но здесь, похоже, ещё и гражданские.

Штильхарт быстро наклонился к телу и стал щупать по карманам. Его рука нащупала бадж.

– Патрисио Фуэнтес, – прочитал он, – Европарламент. Кристина задумчиво закусила губу.

– Это, наверное, один из гостей конференции, – сказала она, – пульс есть?

Флориан приложил руку к шее европейского чиновника.

– Порядок, – сказал он, – правда, слабый. Кристина кивнула.

– Планы меняются, ты должен остаться здесь. Найдите гостей саммита. Возможно, кто-то из них тоже остался жив, потом вызовите конвертоплан. Алин вам поможет!

– А ты? – спросил Флориан.

– Я иду дальше, – коротко сказала Кристина, – другого варианта нет!

– Но там Охотница, – напомнил Флориан, – тебе нужна помощь.

– Ксения справится с ней, – больше для собственной уверенности произнесла Кристина, – а если нет, то справлюсь я. Если мы не можем ничего остановить здесь, надо спасти тех, кого можем.

Штильхарт развел руками.

– И после этого мне будут говорить, что я начитался философских книг, – с обалдением в голосе сказал он, – я всегда знал, что ты сумасшедшая, но потрясающая.

Кристина смущенно улыбнулась.

– Да ладно, что я, только логика и книги. В жизни есть более важные вещи. И мы эти вещи должны беречь, сражаться и умирать за них.

Флориан положил руку ей на плечо.

– Будь осторожна, – сказал он, – не забывай, что всё здесь – большая ловушка.

Кристина усмехнулась.

– Знаешь ведь, – произнесла она, – у меня страховка на ловушки.

Открытые двери лифта обнаружили только зияющий чернотой проем шахты. Вниз смотреть не хотелось. Под ногами была глухая пустота. Падать придется долго. Кристина вскинула крюк-кошку. Выстрелили духовые пробойники. Крюки намертво зацепились за металлическую рампу где-то вверху. Тонкие гибкие тросы, сматываясь на ручные лебедки, унесли девушку вверх, на карниз несколькими этажами выше. Кристина выстрелом из своего пистолета выбила стеклянные двери лифтовой шахты пентхауса. Обломки массивной рамы и осколки стекла не успели упасть на пол, когда она, перекувырнулась и оказалась внутри. Здесь коридор был пуст.

Девушка перевела дыхание. Удивительно, но страх пропал.

– Я иду, – жестко сказала она самой себе.

Страх пропал. Всё просто. Только нужно знать, что правильно.

* * *

Ксения преследовала Охотницу. Они мчались по тонкой панорамной крыше гостиницы, рискуя каждую секунду сорваться вниз. Бежать за Охотницей в таком темпе было тяжело, к тому же тело отчаянно ныло – сломано ребро? Но сейчас было не до того. К тому же адреналин в крови приглушал боль. Наконец у Охотницы не осталось выбора. Ксения загнала её к краю крыши.

– Ты расстреляла протестующих, чтобы спровоцировать бунт! – крикнула Ксения. – Но ничего не выйдет!

– Выйдет, – крикнула Ольга, – моя тайна умрет вместе с тобой!

Она прыгнула на Ксению, и противницы покатились по заливаемой дождем крыше. Охотнице удалось прижать руку к шее Аваловой, и она принялась крошить девушке горло.

«Дело дрянь», – промелькнуло в голове Ксении. Нечеловеческим усилием она заехала ногой Охотнице в бок, и та, больше от неожиданности, скатилась вниз. Правда, сильного отдыха Ксения не получила, а получила ошеломляюще быстрый удар в челюсть, от которого пошли искры из глаз. Решив, что в долгу оставаться неприлично, Ксения выставила вперед ногу, и летящая Охотница напоролась на неё и плашмя рухнула на поверхность крыши, инстинктивно выставив перед собой для защиты клинок. Ксения бросилась сверху, хватая Охотницу за запястья и прижимая к крыше, разводя её руки в стороны.

– Твои хозяева будут крайне недовольны, – сквозь зубы заметила Авалова, – сдавайся и сохранишь жизнь.

– Не раньше, чем сверну тебе шею, – зашипела в ответ Охотница.

Финал наступал медленно.

Ксения понимала, что проигрывает схватку. Нет, не физически. Физически она, возможно, даже победит. Но что ей даст эта победа? Что ей даст победа среди общей массы поражения? Она столько боролась, сражалась, искала и всё же она проигрывает? Почему? Она только сейчас осознала это! Она проигрывает, потому что у неё нет знаний. Всё это время она лишь смотрела куда-то далеко. Далеко вперед или далеко назад. Но ни разу не посмотрела на себя саму. Кем она является, здесь и сейчас. Ей пришлось признать, что никогда не двигалась сама, её всегда двигал кто-то, поэтому она и стала пешкой в руках тех, кто устроил то, что творилось на улицах Борисфен. Глупая, как она могла надеяться победить их, если все её методы и способы стали лишь орудием в руках путчистов?

Думать над этим вопросом ей не дали. Злобно зарычав, Охотница надавила на неё всем весом и стащила Ксению с себя. Её рука вырвалась на свободу и смертоносный клинок описал в воздухе кривую дугу. Авалова чудом успела убрать голову, но лезвие задело ей плечо и горячая струя боли заставила её упасть на колени.

– Что же, финал, – объявила Охотница.

И обнаружила, что смотрит в черное дуло револьвера.

– Smith and wesson так не считает! – сообщила Кристина.

В другой ситуации Авалова, наверное, рассмеялась бы от того факта, что Левонова всегда появляется как нельзя вовремя. Но было не до остроумия.

Грохнул выстрел, только какая-то нечеловеческая реакция позволила Охотнице нырнуть на землю за секунду до него. Во всяком случае ничего подобного ранее Ксения не видела. Впрочем, если верить Наташе, то она и пули останавливать могла.

Охотница отлетела в сторону и шутливо отсалютовала Кристине клинком.

– Кристина Сергеевна, – промурлыкала она, – довольно мило, что вы пожаловали и успели как раз вовремя.

– Рада вас разочаровать, – заявила Кристина, – ваша затея провалилась. Сейчас здесь будет очень много хорошо вооруженных парней.

Охотница захохотала.

– Довольно смело было явиться сюда, – сказала она, – но глупо. Думаю, у вооруженных парней сейчас есть другие дела.

Мягко улыбнувшись, Охотница нажала кнопку на часах на левой руке. Они показывали новую картинку происходящего внизу: тысячи вооруженных людей атаковали импровизированные оборонительные редуты «Сокола» в гостинице. Спецназ пытался отстреливаться, но все больше бойцов падали от выстрелов.

– Чтобы никаких свидетелей не осталось, – пояснила Охотница.

Кристина с досадой поморщилась. Они слишком хорошо подготовились, а время рассчитали просто блестяще.

– Самонадеянность, – худшая форма неосмотрительности, – улыбнулась Кристина.

– В данном случае ваша, – зашипела Охотница и прыгнула вперед.

Время словно потекло вспять, только теперь Ксении оставалось беспомощно наблюдать.

– Ваших способностей не хватит, чтобы спасти свою ничтожную жизнь, – заявила Охотница.

– Я полна сюрпризов, – парировала Левонова, прыгая вперед.

Не на ту прыгнула. Теперь настал черед Кристины получать оплеухи, пытаясь увернуться от смертоносного лезвия. Тычок ногой вперед, из её сломанного носа брызгает кровь.

– Я тоже, – улыбнулась Охотница.

Ответный блок ногой. Удар приходится в подбородок.

Охотница делает колесо и отступает.

* * *

Охотница вдруг ощутила опасность. Не часто она могла сказать про себя такое. В её сознании возникло понимание, что фарс, который она разыгрывала, вдруг стал смертельно опасным для неё.

Всё дело было в том, что ей бросили вызов. Даже не ей, а Организации. Она привыкла, что её жертвы встречают свою судьбу с покорностью и страхом.

С неизбежностью.

Потому что знают, что их не победить.

Но не здесь. Здесь царят холодная решимость и верность идеалам. Идеалам, за которые они будут сражаться и умирать. Как бы это ни было невообразимо, появилась надежда, что они смогут победить. Только утративший надежду утрачивает жизнь.

На другие мысли времени не осталось. К её лицу приблизилась подошва сапога. Избегая столкновения, Охотница перевернулась вверх тормашками и отпрыгнула к балконной двери. Отступать так унизительно.

Но у неё остался в запасе ещё один козырь. В данном случае даже ей можно допустить небольшое мошенничество.

* * *

Превозмогая боль в плече, Ксения поднялась на ноги и вновь бросилась на Охотницу. Теперь они стояли против неё вдвоем. Матрица опять исказилась.

– Может, стоит принять наше предложение, – сказала Кристина, – продолжать бой уже не имеет смысла.

Охотница недобро сверкнула глазами.

– О-о-о, – нервно протянула она, – мы ещё только начали!

Что-то сверкнуло в руках Охотницы, но это был не клинок, а бензиновая зажигалка. Охотница мягко бросила её в окно. Черный брусок, звякнув об пол, упал, и гостиная пентхауса моментально вспыхнула. Из окон повалил черный дым и раздался женский вопль.

– Диспозиция поменялась, не правда ли? – вежливо спросила Охотница. – Вы не успеете убить меня и спасти моих гостей от встречи с напалмом. Это жуткая смерть.

– Кристина!!! – закричала Авалова.

Хорошо хоть тут дважды упрашивать не пришлось. Девушка стрелой ринулась в стеклянный проем.

– Впрочем, я не дам и альтернативной возможности, – сказала Охотница, поднося палец к одной из кнопок.

В сознание Ксении внезапно ворвалась фраза Наташи про летающий диск. Собрав последние силы, Авалова бросилась на Охотницу и что есть мочи сжала её за запястья, разводя руки. Охотница, не ожидавшая от Ксении такой прыти, в этот раз не сумела поставить блок, и Авалова отшвырнула её в сторону. На лице Охотницы впервые застыло изумление. Такого отчаянного сопротивления она явно не ожидала.

Плавящийся воздух разрезал шум винтов. Через мгновение откуда-то со стороны вылетел конвертоплан и завис над крышей. От ветра, создаваемого машиной, гудело в ушах.

Боковым зрением Ксения увидела, как Кристина выбирается из густого черного дыма, сбрасывая с себя опалённое пальто, одновременно с Верховским поддерживая шатающуюся Анастасию. Ксения слабо усмехнулась. В конце концов всё будет хорошо.

– Н-е-е-е-т!!!! – раздался вопль.

Авалова повернула голову на крик.

– Ничтожества! – зарычала Охотница. – Как вы смели думать, что сможете уйти?!

Она вскочила на ноги и помчалась к краю крыши.

Ксения поняла, что ещё ничего не кончено. Теперь действительно настал момент истины.

Без колебаний она шагнула, встав между Охотницей и беглецами. Боль в плече только усилилась. Она пронзала её как длинные раскалённые спицы.

Охотница натолкнулась на неё как на стену. Они вновь сцепились и рухнули на крышу, сжимая друг друга.

– Ксюша!!! – услышала Авалова крик Левоновой. Раздался громкий хлопок. Бушевавшее в номере пламя вместе с черным дымом вывалилось наружу. Стало ещё жарче. Они оказались словно в жерле вулкана.

– Уходите, – зашипела Ксения, – немедленно! Я задержу её.

Кристина колебалась лишь мгновение. Она понимала, что выбор у неё невелик. Или лететь, или остаться, но погубить всех. Собрав раненых, она повела их на зависший конвертоплан.

* * *

Когда Кристина оказалась внутри летательного аппарата, она побежала в кабину. Конвертоплан был забит ранеными. Спецназовцы, дипломаты, кто-то из персонала гостиницы. Все жертвы сегодняшней ночи. Всем требовалась срочная помощь. Кристина отмахнулась от этого.

– Мы никуда не летим, – закричала она, ворвавшись в кабину, – мы должны дождаться Ксению!

– Я не могу больше здесь зависать, – в ответ закричала Алин, – здесь сейчас всё взлетит на воздух, я не сумею вывести машину раньше! Сейчас или никогда!

– Никогда! – воскликнула Кристина. – Мы её не оставим!

Благоразумный Флориан удержал её. Левонова уже рвалась к штурвалу.

– Опомнись, Крис, – сказал он, – мы все погибнем, если останемся здесь! Что бы Ксения сделала на твоем месте? Она дает нам шанс уйти.

Кристина устало бухнулась в кресло.

– Она бы сделала то, что должно, – сказала девушка. Флориан был прав. Она не могла рисковать невинными, даже ради друзей.

Алин резко подняла конвертоплан, изо всех сил выжимая тягу, и машина свечой взмыла в воздух.

* * *

Ксения видела сквозь гарь и огонь, как конвертоплан скрывается в облаках. Она сделала всё, что могла. Она спасла невинных. Остальное уже было неважно. Скоро и здесь всё будет закончено.

Охотница вновь давила её, прижимая к стене, пытаясь дотянуться до горла. Плечо продолжало раздирать от жуткой боли. Её как будто жарили живьем на огне. Но что было удивительно, именно эта боль вдруг придала Ксении дополнительные силы. Боль заставила её вспомнить: Мациевского, Андрея Левицкого, Катю Кирсанову, убитого священника в храме. Уже угасающим сознанием Ксения словно бы увидела их лица.

– По крайней мере я избавлюсь от вашей назойливости, – шипела Охотница.

– Не в этот раз, – зарычала сквозь зубы Авалова и, схватив противницу обеими руками, заехала ногой ей по уху.

Охотница разжала хватку, отступив на шаг, и Ксения, собрав в себе все мысли о тех, кого боль заставила её вспомнить, выбросила вперед ногу в стремительном маваши.

– За Катю Кирсанову!

Маваши пришелся в кадык и впечатал Охотницу в стену, с громким хрустом свернув ей голову на сто восемьдесят градусов.

Охотница бесформенным мешком сползла по стене. Ксения, тяжело дыша, оперлась на стену. Она чувствовала себя разорванной на куски, каждая мышца тянулась и сворачивалась от усталости и боли.

Слова были не нужны.

Взгляд Аваловой упал туда, где недвижимо лежала Охотница. Тень и злоба ушли с её лица, сейчас она казалась просто мирно спящей молодой девушкой, а потом произошла ещё одна удивительная метаморфоза. Её правая кисть, закрытая перчаткой, стала дымиться, и этот дым распространился на всё тело, словно бы что-то испарялось из него. Ксения не верила своим глазам. Кожа на лице Охотницы стала стремительно истлевать, и буквально за несколько секунд её красивое лицо стало похоже на высушенную мумию. В этот момент подступающее пламя добралось до тела Охотницы, и оно запылало. Раздался душераздирающий вопль, и внезапно все затихло.

Тут только Ксения поняла, что пожар, бушевавший мгновение назад на балконе, прекратился. Только дым с костров на площади все еще поднимался в воздух.

Ксения подошла к тому месту, где минуту назад лежала Охотница. Теперь там не было ничего кроме обугленных останков. Только маленький изумруд лежал возле оплавленной и закопченной перчатки. Судя по отверстию в наручи, камень был вшит в перчатку и теперь выпал из неё.

Ксения нагнулась и бережно подняла камень, он был твердый, холодный и немного дымился. Авалова поднесла его к лицу. Изумруд изнутри горел ярким белым светом, как будто там была вставлена лампочка. Внезапно свечение погасло.

Ксения вдруг вспомнила слова, начертанные на бумаге, что Наташа забрала из дома Арсенюка. «Ничто без света». Возможно, что камень как-то связан со всем этим. Авалова мотнула головой и прогнала эту мысль, затем торопливо сунула камень в карман. Что бы там ни было, хватит с неё мистики.

Крышу потряс очередной разрыв от гранаты. Пора отсюда выбираться, решила Ксения. Здесь уже все было кончено.

КОНЕЦ ОДИННАДЦАТОЙ ГЛАВЫ