Covert nevtherworld. Бесконечность I. Катастрофы разума

– Чего? – спросила Эльмира. – Как такое вообще возможно?

Действительно, подумала Анастасия, поверить в такое сложно.

– Вот и я не поверила, – поведала она в такт своим мыслям, – сказала милиции, что я хозяйка подвала, они меня, как положено, внутрь и отвели. Захожу в подвал и вижу: на полу лежит труп девушки в моей одежде с такой же, как у меня, прической, даже ногти были так же накрашены.

– Но могут же люди быть просто похожи? – почти с надеждой спросила Эльмира.

– Могут, – сказала Анастасия, – я тоже сначала так подумала, но потом милиционеры мне показали её паспорт, и это был мой паспорт. Вернее, второй мой. Один мой лежал в сумке, ясное дело, а вот другой, который я, правда, не оформляла, но, будь уверена, во всех деталях идентичный моему, лежал рядом с трупом.

Некоторое время Эльмира сидела молча, обдумывая слова Анастасии, тишина нарушалась только стуком Шурочкиных каблуков по паркету.

– Да, неприятная история, – наконец заметила Эльмира.

– Если бы этой историей всё и закончилось, – вступила Шурочка, присаживаясь рядом с девушками, – сегодня утром ровно то же самое произошло в моей квартире. Тоже труп и тоже подброшенные документы.

– Какой кошмар, – прошептала Эльмира, – а кто эти убитые девушки?

– Те, что пропали, – сказала Шурочка, – слышала, наверное, по телевизору передавали.

Эльмира коротко кивнула.

– Ну вот, – продолжала Шурочка, – и теперь следователь роет под Верховского, потому что кто-то угнал его машину и вроде бы похожую видели на месте одного из убийств.

Эльмира задумчиво посмотрела на подруг.

– Слушайте, а я ведь тоже видела его машину, – сказала она.

Шурочка фыркнула.

– И ты туда же! – воскликнула она.

– Нет, точно, – сказала Эльмира, – я ещё подумала, что он к Анастасии приехал, даже фарами ему подмигнула, а он на огромной скорости мимо меня промчался.

– Да не он это был, – подала голос Анастасия, – водитель его, он машину взял, Верховский же сейчас на мотоциклах больше.

– А что водитель говорит? – спросила Эльмира.

– Да ничего, – махнула рукой Шурочка, – убили его и машину бросили. Следователь сказала, что, вероятно, он знал убийцу.

– Господи, какой ужас! – Эльмира прижала ладонь к красивым губам. – Да это каким надо быть зверем, чтобы такое творить?

– Вопрос не в этом, – сказала Шурочка, – вопрос в том, как найти этого зверя. Я чувствую, что он где-то рядом с Анастасией. Но где?

Урусова потерла изможденное лицо руками.

– О, господи, девочки, как же всё это страшно, – сказала она, – не знаешь, куда податься, в любую минуту может прийти опасность, от которой нет спасения. Страх ударяет по моим самым слабым местам, лишает меня доверия к тем, кого я люблю. Это ужасно, ужасно, – девушка резко подняла голову, – Господи! – воскликнула она. – Что я о себе да о себе. Ты-то как? Я слышала, что…

– Да всё обошлось, – флегматично ответила Эльмира, – Марта в порядке. Только вот Отец Павел, никогда себе этого не прощу, я виновата перед ним, так и не рассказала правду.

– Что намерена делать? – спросила Шурочка. – Продолжишь расследование?

– Обязательно, – сказала Эльмира, – теперь я не имею права отступать. Я слишком далеко зашла и слишком многое узнала об Арсенюке и о Тополевиче. Остановлюсь или не остановлюсь, они всё равно будут преследовать. У них аврал. Избирательная кампания срывается из-за какой-то Эльмиры Сабуровой. Нет, они не оставят нас с Мартой в покое.

– Почему ты так уверена? – спросила Анастасия. – Они же не дураки. Зачем им ненужные трупы?

Эльмира звонко и нервно рассмеялась.

– Странная ты иногда, ей-богу, – сказала она, – наши трупы это то, что Тополевич хочет видеть в качестве подарка ко дню выборов. Если даже он посылает на такое простое убийство киллера экстра-класса.

Шурочка, навострив уши, пододвинулась ближе.

– Откуда ты знаешь, какой там был киллер? – небрежно бросила девушка.

Эльмира ожгла Шурочку взглядом. Ей вдруг не понравилась манера разговора подруги. Она была язвительной и надменной, как будто девушка выпытывала что-то. Эльмира, правда, тут же прогнала эту мысль, сочтя её за несостоятельную.

– Да мне следователь рассказала, – всё-таки объяснила Эльмира, – что, возможно, тот, кто убил этих девочек, и киллер Тополевича это одно лицо.

– Прям так и сказала? – недоверчиво спросила Шурочка.

– Да нет, конечно, – улыбнулась Эльмира, – она сказала, что убийство Марты хотели представить как убийство, совершенное маньяком, но мне было понятно, к чему она клонит.

– А следователя зовут случайно не Ксения Авалова? – спросила Шурочка.

Эльмира с интересом посмотрела на Александру.

– Да, а ты с ней что, знакома? – спросила она. Шурочка кисло усмехнулась.

– Неприятно говорить о таких знакомствах, – тихо сказала девушка. Она была на месте преступления в Настёнином подвале и в моей квартире тоже. Я уж к вечеру не буду пересказывать все подробности. Всё это было весьма мерзко. Но ужас был в том, что всё выглядело так, что это будто бы я впустила жертву и убила её, перед этим одев в свое белье и свой же халат.

Эльмира покачала головой.

– Нет, с этим надо что-то решать! – сказала она, внимательно посмотрев на Анастасию. – Ты же не сможешь так жить?

– Я знаю, – сказала Анастасия, – но что мне делать?

Эльмира не успела ответить, так как снова раздался звонок. Анастасия встала, чтобы увидеть вошедшего. Им оказался начальник «Лагидж сервиса» – низенький мужчина лет 40–45.

– Анастасия Николаевна, – обратился он, – очень сильно извиняюсь, но не могли бы вы отодвинуть свою машину? К нам не может подъехать грузовик.

Шурочка похлопала Анастасию по плечу.

– Давай ключи, я отгоню.

Анастасия усмехнулась. Ну что ж, одной проблемой меньше.

* * *

Шурочка вышла из офиса и прямиком направилась к машине Анастасии, поигрывая в воздухе ключами. Сколько всего выпало на неё за эту неделю. Когда всё закончится, надо обязательно улететь куда-нибудь на Гоа или ещё куда-нибудь в тот район. Она обошла машину вокруг, чтобы еще раз убедиться, что все нормально, выключила сигнализацию и села за руль.

– Ну что, девочка, не скучала? – подмигнула она, оглядев салон.

Настроила под себя сиденье и зеркала, проверила, в каком положении рычаг коробки передач. Вставила ключ в замок зажигания. Включила стартер. Мотор завелся с пол-оборота.

Он проработал только несколько секунд. Не больше пяти.

А затем прогремел взрыв…

Заряд пластида был закреплен на днище прямо под водительским местом и не оставлял никаких шансов выжить тому, кто окажется за рулем.

КОНЕЦ ШЕСТОЙ ГЛАВЫ

Глава VII. Клинника пропавших невест

Прежде чем туда идти, нужно запастись хорошей веткой, чтобы отмахиваться от слонов.

Л. Кэрролл

Кристина сидела в гостиной загородного дома, куда её привез Штильхарт в кожаном кресле и вдыхая аромат налитого в бокал белого вина, чертила некий узор на листе бумаги. Хозяина дома не было, он, по собственному выражению, решил провести мирную разведку. Ну и пусть, ей надо было побыть в тишине. Её сознание сейчас усердно работало, выстраивая и рассортировывая факты, полученные от Фабиана. Факты всегда важнее всего. Она знала это.

То, что рассказал эксперт, окончательно заставило её посмотреть на забытое убийство Чилуэллов, на которое, к своему стыду, она не обратила вначале достаточного внимания, несколько под другим углом. Теперь она практически была уверена, что Том Чилуэлл не совершал этого убийства, она пока не могла сообразить, каким образом молодого человека подставили, но её интуиция упрямо твердила ей, что в этом деле было не все так однозначно, как утверждал Штильхарт, а Левонова привыкла верить своей интуиции. Более того, она была уверена, что это убийство имеет прямую связь со всем, что происходит сейчас, и что эти события имеют единую природу. Всё так или иначе связано с медицинским препаратом. Хотя она не всегда соглашалась с эскападой Ксении, что в жизни не бывает случайностей, в данном конкретном случае она понимала, что не может быть случайностью то обстоятельство, что Джеймс Чилуэлл и Андрей Левицкий исследовали один и тот же препарат с разницей в десять лет. Левицкий жил в Швейцарии как раз во время той истории. Мог ли он тогда что-то знать об этом деле? Если знал, тогда понятно, откуда у него могла быть информация о препарате. Что, если пропавшие документы Чилуэлла попали к нему в руки? Возможно, именно из-за них его убили? Основная проблема была в том, что она понятия не имела, что Чилуэлл успел насобирать и насколько это было опасно для Тополевича. Вот почему она решила нанести беглому олигарху визит вежливости. Может, находясь внутри, она смогла бы что-то понять, а ещё ей было интересно, зачем в клинику Тополевича должна была приехать убитая Екатерина Кирсанова. Если она поймет, как Кирсанова и её убитые подруги связаны с убийством десятилетней давности, тогда она примерно может понять, кто убийца.

– Планируешь? – спросил её возвратившийся Штильхарт, заглядывая девушке за плечо.

– Рассчитываю, – коротко ответила Кристина.

– Для музея «MAMCO» или, быть может, это рейтинг твоей популярности? – предположил Штильхарт. Слишком много кривых, даже для тебя.

Кристина иронично ухмыльнулась.

– Это говорит мне человек, который бросил городской прогресс и уехал в сельскую глушь. Не замечала за тобой тяги к деревенской жизни.

– Год назад у меня умер дядя, объяснил Штильхарт, – и оставил мне этот дом в наследство.

Левонова грустно вздохнула:

– Какая жалость.

– Вовсе нет, – сказал Штильхарт, – я его никогда не знал.

– Нет, я имела в виду то, что дом попал в нехозяйственные и холодные руки полицейского, а кем был твой дядя?

– Он был пекарем, – ответил Штильхарт. – Обязательная традиция нашей семьи – после службы есть присланный им пирог на Рождество. Я очень не хотел принимать наследство, но матушка вызвала меня на семейный совет и там мне объявили, что если я не выполню волю покойного, то буду бессердечным чудовищем и меня предадут вечной анафеме.

Левонова весьма скептически посмотрела на друга.

– Знаешь, они были не далеки от истины, – заметила она. – Удалось что-нибудь разузнать о клинике?

– Я замечательно поел в небольшом ресторанчике, недалеко от канатной дороги, которая ведет в клинику. Там делают прекрасный эскалоп с сыром и картофельным гратаном, а еще там есть бармен, который часто обслуживает охранников клиники, когда они туда заходят после смены.

– И что же он тебе поведал? – спросила Кристина. Штильхарт многозначительно хмыкнул.

– Обычно ты же занимаешься сбором информации, – сказал он, – но я решил, что моя скромная помощь тебе может пригодиться, если ты действительно хочешь сыграть роль Маты Хари.

– Безумно, – сказала Кристина, – всегда об этом мечтала, так что там?

– Ты только помни, что Мату Хари расстреляли, – выпалил Штильхарт, – ну что тебе сказать. Разузнать удалось немного, но тем не менее. Значит, во-первых, клиника очень хорошо охраняется – датчики движения, бойцовые собаки. Внутренние помещения оборудованы камерами. В общем, у нас даже военные части так не охраняются.

– Что ещё? – спросила Кристина. Штильхарт насупился.

– Ну что, – сказал он, – руководят процессом там двое: доктор Девье и доктор Перрен. Прием клиентов поставлен, судя по всему, на поток. Кстати, все клиенты, точнее, пациенты, – женщины, а если ещё точнее – молодые девушки. Мужчины только в прислуге и охране.

– Интересно, – сказала Кристина, – знать бы, что они делают с этими пациентками.

– Как что? – усмехнулся Штильхарт. – Лечат от депрессии, несчастной любви и прочих женских проблем.

– Ну это сначала, – кивнула Кристина, – а что они делают с ними потом? После лечения?

– Ты знаешь, – сказал Штильхарт, – Фабиан поднял их регистрационные документы. У них двадцать семь сотрудников и десять из них юристы. Организация вполне серьёзная и зарегистрирована где надо. Всё честь по чести. Так что для притона или какой-то секты маловероятно.

– Маловероятно, – согласилась Кристина, – Тополевич не будет так рисковать. Но всё же эта клиника заслуживает внимания. Не думаю, что пациенток там держат просто так.

Штильхарт фыркнул.

– Естественно, не просто так, – сказал он, – а за большие деньги!

– Вот, – Кристина предупреждающе подняла палец, – то-то и оно, что у убитых девочек не было больших денег. Зачем их сюда везти? Да еще через три границы. Ведь кого обычно возят таким образом?

– Проституция, – принялся загибать пальцы Штильхарт, – торговля детьми, подпольные операции по пересадке органов.

– Подпольные операции, – повторила Кристина, – это могло быть интересно, но я рассуждаю дальше. Чем ещё медицинская клиника может заниматься под видом лечения?

Штильхарт щелкнул пальцами в воздухе.

– Тестированием препарата! – воскликнул он. – Подожди, но на это нужны серьёзнейшие документы, Тополевичу такие никто не выдаст, а если еще будут и смерти… слушай, я бы предпочел что-нибудь поспокойнее.

– Поэтому ты не беглый олигарх, – усмехнулась Левонова, – но не переживай, у тебя все впереди. Девушек сюда заманивают и запирают в клинике. Вполне возможно, что обнаруживают у них несуществующие болезни… это старо как мир.

– То-то и оно, – перебил девушку Штильхарт, – что старо и подопытный материал для таких дел можно найти у любого вокзала, даже хвататься никто не будет, одним больше, одним меньше, но нет, Тополевичу специально нужно привозить молодых девушек.

Кристина задумчиво закусила губу.

– А что, если всё-таки секс-услуги, – предположила она, – девочек привозят, обкалывают этой дрянью и…

Штильхарт пожал плечами.

– А смысл? – спросил он. – Мы же не в Саудовской Аравии, у нас с этим проблем нет. Зачем тебе неприятности, если любую девочку можно снять вполне законно. Здесь на это никто не пойдет.

Кристина вздохнула. Опять тупик, куда ни ткнешься, всюду глухая стена. Она явно что-то упускает.

– Поэтому, как ни прискорбно с тобой соглашаться, – сказал Штильхарт, – но действительно, пока не попадем внутрь, мы ничего не узнаем, будем как слепые котята.

Левонова криво усмехнулась.

– Значит, ты со мной? – спросила она.

– А у меня есть выбор? – поинтересовался Штильхарт. – О знакомстве с тобой надо было жалеть шесть лет назад, а сейчас уже поздно, поэтому я надеюсь, что у тебя есть план.

Раздался звонок в дверь.

– Есть, – сказала Кристина. Штильхарт тихо вздохнул.

– Я еще об этом пожалею, – пробормотал он.

* * *

Пожалеть пришлось очень быстро, как только Штильхарт увидел в дверном проеме Фабиана, обвешенного пакетами из брендовых магазинов одежды, а также чемоданчиком, в котором эксперт держал грим. Поставив свой скарб на пол, Фабиан пристально посмотрел на Кристину, словно бы он снимал с неё мерку для платья.

– Даже не знаю, что с вами делать, мадмуазель, – вздохнул эксперт, – я всё-таки криминалист, а не дизайнер модного журнала.

– А я была уверена, что в тебе спит врожденный модельер, – усмехнулась Левонова.

– Я же не сказал нет, – запротестовал Фабиан, – просто один Бог знает, сколько я потрачу на вас времени, чтобы вы превратились в ту, что может заинтересовать владельцев клиники.

Эксперт усадил девушку на кресло перед широким комодом, над которым висело зеркало. Ничего более подходящего у Штильхарта не нашлось.

– Вам повезло, что моя сестра работает в швейцарском подразделении «WF», – сказал Фабиан, роясь в одном из пакетов, – у них полно образцов всякого такого, чем можно поражать внимание высокопоставленных негодяев. Например, вот такое…

Кристина придирчиво осмотрела обтягивающие кожаные лосины и высокие кожаные сапоги на высоком каблуке.

– «Шанель»? – спросила девушка.

– Нет, «Кензо», – сказал Фабиан, вытаскивая перфорированный жакет, – берите, что даю, вам понравится. Сюда отлично подойдет сумка от Марка Джейкобса и духи от Диор.

– Я всё-таки была права, – улыбнулась Кристина, – мне удалось разбудить модельера.

– Надеюсь, вы не разочаруетесь, когда вам удастся разбудить во мне стилиста, – бросил Фабиан, вешая на крючок два вечерних платья от Дольче, – надеюсь вы понимаете, что девушка в вашем возрасте должна иметь красное и синее платья. Эти цвета никогда не выходят из моды.

Кристина закатила глаза.

– Для эксперта это слишком глубокие познания, – заметила она.

– Просто во мне развито женское начало, – сказал Фабиан широко улыбнувшись, – и я его сразу включаю, когда обследую женские трупы. Знаете, иногда одежда и аксессуары могут сказать о человеке гораздо больше, чем он сам о себе. Одежда – это пропуск в будущее. Очки от Шанель вам подойдут и дополнят образ. Пора превращаться в стилиста.

– Только не надо слишком эксцентрично, – сказала Кристина, – у меня всё-таки внешность есть, слава богу.

Возился с ней Фабиан долго. Как про себя отметил Штильхарт, накладка грима, наверное, весьма трудное дело. Только минут через пятьдесят в гостиной раздались шаги и Штильхарт увидел Кристину, надо сказать, что обновление сделало её ещё красивее, чем она была. Длинные светлые волосы теперь были аккуратно завиты тонкими локонами и спадали на изящное, сидящее точно по фигуре красное платье, на которое была наброшена легкая чёрно-бурая шубка-пончо. Руки были закрыты тонкими перчатками из экокожи с перфорированными вставками. Коричневатые очки кокетливо, словно маска, прикрывали глаза с аккуратной подводкой и завитыми ресницами.

– Ну, – манерно осведомилась она, – что скажешь?

Штильхарт утвердительно покачал головой и, подойдя к девушке, приобнял её.

– Ничего так, – сказал он, хитро улыбнувшись, – пожалуй, украду тебя на часик-другой, пока ты не превратилась из светской львицы в старую зайчиху.

Кристина широко улыбнулась, передразнивая молодого человека.

– Штильхарт, ты заставляешь слово кадрёж звучать по-новому, – бросила она.

– Нет-нет, я вполне серьезно, – запротестовал Штильхарт, – выглядишь ты дальше некуда.

– Именно так должна выглядеть богатая клиентка клиники, страдающая депрессией, – заявила Кристина, – по крайней мере так утверждает Фабиан.

– По улице Паки я бы в таком виде не пошел, – заметил Штильхарт, оглядывая Кристину, – господи, тебе ещё и головной убор дали. Ты уверена, что это сработает?

Левонова присела на диван и откинулась на спинку.

– Не люблю быть уверенной, – сказала она, – мне в жизни нравится неопределенность.

Штильхарт усмехнулся:

– В твоей жизни и так много неопределенности, больше не надо. Слушай, что-то в твоем образе не то. Наверное, много чопорности, чрезмерного себялюбия, а вот раскованности маловато.

– Очень смешно, – сказала Кристина, – знаешь, если я буду слишком раскована, то лучше меня заковать обратно, во избежание последствий. Итак, каков у нас план?

Штильхарт удивленно закатил глаза:

– Оу, я думал, что у тебя он есть и не позаботился о запасном.

– «Лимес», – произнесла Кристина.

– Звучит как что-то итальянское, – сказал Штильхарт. – И что это или кто?

– Это один из ведущих геополитических журналов Италии, – пояснила Кристина, – там недавно вышла моя статья.

– Я её тоже читал, – сказал Штильхарт, – «Актуальные вопросы глобальной безопасности в контексте устойчивости», я ничего не понял. Ну и как же эта статья тебе поможет?

– Очень просто, – засмеялась Кристина. – Племянница главного редактора журнала получила приглашение подлечиться в этой клинике. У меня с ней очень хорошие отношения, и я убедила её не ехать, а отдать приглашение мне.

Штильхарт фыркнул.

– И почему у тебя все получается чисто и просто? – удивился он.

– А у меня всегда чистые помыслы, – улыбнулась Кристина. – Но не переживай, для тебя тоже задание найдется.

– Что я ещё должен буду сделать? – спросил Штильхарт. – Спасти человечество, ограбить Форт-Нокс или просто сгонять тебе за кофе из «Старбакса»?

– Съездить сюда, – сказала Левонова, протягивая Штильхарту конверт, – это адрес Светланы Русаковой, третьей девушки из той студенческой компании.

– Я помню её, – нахмурился Штильхарт, обреченно вздохнув, – ты всё-таки хочешь разворошить закрытое дело!

Кристина покачала головой.

– Нет, – сказала она, – я только хочу узнать, что на самом деле произошло здесь десять лет назад. Должна быть связь между Кирсановой и Урусовой, и я более чем уверена, что эта связь где-то там, в прошлом.

Воскресенье, 21 октября

На место взрыва съехалось, очевидно, все милицейское начальство города и множество сотрудников рангом ниже: постовые, околоточные, эксперты, саперы, естественно, журналисты, не так уж и часто в Кранцберге взрывают автомобили.

Все чем-то были заняты, все суетились. Оставляли метки, искали улики, кто-то опрашивал немногих задержавшихся сотрудников пансионата.

Начальство прибывало поочередно, как будто они следовали какому-то заранее установленному расписанию. Бросали немного сдержанные приветствия в адрес друг друга, глухим взглядом поглядывая на взорванный автомобиль.

Все остальные старались обходить начальство стороной, если же им на пути кто-то все же попадался, то ему сразу раздавались приказы.

Что-нибудь вроде:

– Найди местного дворника.

Или:

– Перепишите номера всех машин в этом и в соседнем дворах.

Или:

– Где кинолог? Кинолог был? Срочно найди его, пусть придет и доложит.

И только один человек стоя вдалеке от места происшествия, казалось, сохранял полное равнодушие. Но это было только внешне. Ксения никогда не любила показывать эмоции, особенно если они фальшивые, как у того суетящегося начальства.

Она стояла, привалившись спиной к массивной зелёной двери, и её пока не трогали. Выпав из царящей вокруг суеты, девушка смотрела на то, что осталось от «мини». Задняя часть машины, от средних стоек и дальше, практически не пострадала, только стекла выбило и двери открыло ударной волной. А вот переднюю словно били гигантской кувалдой. Разрубить напополам не смогли, но искорежили так, что теперь не поймешь, где что было. Просто месиво из железа, пластика, стекол и…

Ксения видела то, что осталось от Александры. Почти ничего не осталось.

Что не тронуло взрывом, над тем поработал огонь. Все что-то делали. Или делали вид, что делают.

Одна Ксения неподвижно стояла, прислонившись к зелёной двери. И собирала вокруг себя остатки тишины. В отличие от тех, кто что-то делал, она работала. Терпеть не могла подобные происшествия. Терпеть она не могла работать параллельно с высоким начальством.

Странно всё это. Если убийца хотел свести Анастасию с ума, тогда зачем, зачем он взрывает автомобиль? Конечно, смерть Александры укладывалась в теорию о том, что убийца хочет лишить Урусову всех близких людей, но кто мог знать, что Александра сядет за руль без Анастасии. Есть же вещи, которые просчитать просто невозможно. Роковая случайность. Ксения опять была не склонна так считать. Хотя и всё на это указывало.

А может быть, дело в Эльмире Сабуровой? Может быть, убирали её, а не Анастасию? Нет, профессиональный киллер так не ошибается. У них же должны быть данные автомобиля. Или это опять сработали орангутанги, схожие с теми, которые были у ювелира. Вряд ли, заряд слишком профессионально был заложен для простых «быков».

Хотя это и будет немного цинично, но придется трясти Анастасию. Может быть, гибель подруги заставит её говорить. Девушка вздохнула и вошла в помещение пансионата.

В помещении было тепло, светло и абсолютно тихо. Свет от ламп мягко согревал деревянные перекрытия и лестничные балки. Ксения поймала себя на мысли, что за то время, пока они занимаются этим делом, она первый раз приехала в пансионат. Непростительная оплошность с её стороны.

Директор обнаружилась в помещении ресторана. Она сидела на широкой деревянной скамейке и, положив голову на плечо Эльмиры Сабуровой, плакала.

Ксения ещё раз глубоко вдохнула и, постаравшись сделать самое серьёзное и строгое лицо, на которое была способна, подошла вплотную к сидящим девушкам.

– Итак, мы снова встречаемся, Анастасия Николаевна, – коротко сказала она, – и снова по грустному поводу, связанному с вами.

Анастасия не отвечала, она только тихо всхлипывала.

– В прошлую нашу встречу с вами вы не захотели откровенничать, – продолжала Ксения, – и вот к чему привела ваша самодеятельность.

Анастасия посмотрела на Ксению заплаканными глазами.

– Вы хотите сказать, – прошептала она, – что я виновна в смерти Шурочки?

– Косвенно да, – кивнула Ксения, – ваше упрямство и явное сокрытие информации, нужной для расследования…

– Вы понятия не имеете о том, какая информация нужна, а какая нет, – огрызнулась Анастасия.

Ксения улыбнулась.

– Возможно, – согласилась она, – но я догадываюсь о паре тройке вещей, которые вы скрываете, и, как вы понимаете, догадываюсь о сути этих вещей.

– Например? – зло поинтересовалась Урусова.

– Ну, хотя бы то, что ваш преследователь, кем бы он ни был, находится в вашем ближайшем окружении, но думаю, что вы и так это уже знаете. Ещё я догадываюсь о том, что убийца хочет выжать вас как лимон. Он достаточно вас припугнул тем трупом в вашем подвале, а теперь взрывает автомобиль, в котором находится ваша лучшая подруга.

Анастасия бросила на Ксению весьма недружелюбный взгляд. Действительно крепкая девочка. Простыми методами её не расколешь.

– В таком случае почему вы его не поймаете, раз вам так хорошо всё известно? – спросила Анастасия.

– Потому что я не знаю всю историю, которая с вами произошла в Женеве, – ответила Ксения, – вы должны мне её рассказать. То, что происходит с вами, и убийство тех несчастных девочек, это все имеет общую связь, если мы не поймем какую, то не поймаем его, – она сделала паузу, – Анастасия, я понимаю, что вам тяжело рассказывать, но в данной ситуации два человека должны о вас знать всё, это адвокат и…

– Адвокат и священник, – нервно усмехнулась Анастасия.

– Не угадали, – сказала Ксения, – следователь, то есть я.

Урусова снова нервно усмехнулась, затем встала и, достав из нижнего шкафа пластиковый стакан, налила в него вина из стоящей на барной стойке бутылки «Балуарте». Некоторое время стояла тишина, нарушаемая только звуком наполняющегося стакана.

– Значит, так, – сказала она, – что-то я помню очень отчетливо, а что-то не помню совсем. Постараюсь рассказать вам всё, что знаю…

Женева, восемь лет назад

Анастасия поднялась на ноги и с трудом уняла сотрясавшую её дрожь. Голова кружилась так, словно она пробежала невесть сколько километров. Судорожным движением девушка сжала комок снега и обсыпала им лицо. Внутри всё горело. Наверное, у неё была высокая температура. Ещё бы, пролежать столько времени в снегу. Что с ней произошло? Как она здесь оказалась? И где это здесь? Она ничего не помнила. Превозмогая стоящий в голове гул, Анастасия, пошатываясь, направилась к светящейся табличке, обозначающей автобусную остановку. На скамейке под купольной крышей сидели, кутаясь в свои куртки, несколько человек. Они не обращали на Анастасию внимания. Свет фар. Подъехал автобус. Анастасия обшарила карманы пальто, которое почему-то было одето на ночную рубашку. Влажную от жара руку охладила бумажка, похожая на фантик. Трясущейся рукой девушка протянула её контролеру. Тот неспешно стал отсчитывать сдачу. Анастасия схватила бумажки и с трудом, не взирая на дрожь в коленях, опустилась на ближайшее сиденье. Створки дверей закрылись. Автобус газанул и плавно начал движение. Анастасия откинула голову на заиндевевшее стекло и впала в забытье. Периодически она открывала глаза, встревоженная слишком громкими голосами пассажиров. Наконец за окном показались знакомые очертания Вельнёва. Зачем она уехала оттуда в Женеву, или она не уезжала? Господи, что же с памятью творится? Что произошло? Почему она в таком виде?

Автобус затормозил возле нужной ей остановки. Анастасия спустилась по ступенькам вниз и увидела дом, в котором жила. Ничего, – подумала она, – сейчас миссис Чилуэлл напоит меня чаем, уложит спать. А завтра всё вспомнится. Всё вспомнится.

Девушка зашла в открытую дверь. Странно, обычно её запирали. Затем она увидела…

Мистер Чилуэлл сидел на нижней ступеньке лестницы, которая вела на второй этаж. Он как будто отдыхал, но в какой-то неестественной позе. Анастасия прикоснулась к его голове и тут же в ужасе отдернула руку, она была вся в крови. Горло мистера Чилуэлла было перерезано одним резким ударом. Анастасия отскочила к стене, и её взгляд упал на лежащую в крови миссис Чилуэлл. Рядом с телом лежал швейцарский ножик. Её ножик. Анастасия закричала. Закричала дико и страшно. Затем её ноги подкосились, и она рухнула на пол…

* * *

Анастасия открыла глаза. Она рассматривала белый потолок, украшенный лепниной.

– Слава богу, очнулась, – раздался голос, – мы думали, что уже всё.

Анастасия поднялась на кровати. Говорившей оказалась Шурочка. Вдвоем со Светой они сидели у подножия и имели весьма встревоженный вид.

– Что случилось? – спросила Анастасия. – Где я?

– В больнице, – сказала Светлана, – всё хорошо. Когда тебя привезла полиция, мы очень испугались. Но, слава богу, сейчас всё хорошо. Врач говорит, что у тебя был сильнейший нервный срыв, и всё могло бы закончиться смертью.

Полиция, врач, нервный срыв. Мысли путались.

– Зачем полиция привезла меня сюда?

– Ты ничего не помнишь? – спросила Шурочка.

– Нет, – сказала Анастасия, – а что я должна помнить? Сидящие возле неё подруги настороженно переглянулись. Словно обдумывая, рассказывать или нет.

– Расскажите, – попросила Анастасия, – пожалуйста. Шурочка пристально посмотрела на подругу.

– В общем, Александр и Том поспорили на тебя, – сказала Шурочка, – Том проиграл. Напал на Александра, а затем явился к тебе и пытался изнасиловать…

От рассказа Шурочки Анастасия словно провалилась в забытье. Она почти не слушала, вызывая в памяти картинки тех событий. Она вспомнила. Вспомнила, как Том, пьяный, завалился к ней, вспомнила, как ударила его ножом в плечо. А потом…

Анастасия со злостью посмотрела на Шурочку.

– Это ты! – прошипела она. – Ты во всём виновата! Александр был с тобой, когда я пришла за помощью. Я видела вас.

Шурочка снисходительно посмотрела на подругу.

– Анастасия, между нами, ничего не было, ты не могла нас видеть. Ты даже не заходила в квартиру. Ты только слышала голоса и сделала вывод, что мы вместе, но это было не так.

– А как? – спросила Анастасия. – Зачем ему тогда к тебе приходить?

– Александр приходил ко мне за помощью, – сказала Шурочка, – после того, как Том на него напал, он не хотел идти к тебе, потому что не хотел ранить твою душу рассказом. Я понимаю, что виновата. Если бы я тогда пошла к тебе, всё бы сложилось по-другому.

Анастасия кинулась Шурочке на шею.

– Прости меня, – сказала она, – мне надо было сразу всё понять. Если бы я не ушла… Но я не понимаю, что произошло с мистером Чилуэллом и его женой?

Шурочка промолчала. Вместо неё ответила Света:

– Нам практически ничего не известно, но судя по всему, когда ты сбежала, Том поскандалил с родителями и в приступе ярости убил их.