Глава 15. Фотография
«От выхода (если смотреть с порога администрации) направо и прямо до середины улицы, кирпичная арка с воротами, одноэтажный серый дом, спросить миссис Викторию, – читал Тейто на ходу всё ту же записку, – интересно, адрес без адреса. Хотя логично не помнить номер дома».
Нужный дом Тейто нашёл быстро – только одни ворота с кирпичной аркой виднелись на улице. Мальчик постучал по створке ворот – никто не откликнулся. Постучал ещё раз – снова тишина.
«Может, никого нет дома?»
Тут он заметил на воротах маленькую стрелочку, направленную вбок. Она указывала на малозаметную кнопку электрического звонка. Чуть выше располагалась надпись, видимо, для совсем сомневающихся: «Звоните!»
Тейто нажал на кнопку. За забором раздался громкий дребезжащий звук, будто звонку было не очень хорошо, и он надрывался из последних сил. Вскоре в глубине двора скрипнула дверь и послышались медленные шаркающие шаги. Затем ворота открылись, и за ними появилась невысокая пожилая женщина в махровом халате и клетчатых тапочках. С интересом осмотрев посетителя сверху донизу, она спросила:
– Чего тебе, мальчик? Ты нездешний.
– Извините за беспокойство, – предельно вежливо начал разговор Тейто, – меня зовут Тейто Малхоун, мне посоветовала обратиться к вам миссис Клодрейн из администрации.
– Тейто? Какое красивое имя!
Тейто расцвёл. Уже второй раз здешним жителям нравилось его имя.
– Ты откуда такой?
– Из Риндальера.
– Ох ты, столица! Как далеко.
– Мой отец – начальник геологической экспедиции тут неподалёку. Меня интересует история рудника Сильвер Дрим и шахтёрского посёлка при нём. Если ещё точнее, я пытаюсь понять, почему забросили рудник.
Старушка взглянула на него очень внимательно. Что-то поменялось в её прежде рассеянно-добродушном взгляде.
– Откуда у тебя интерес такой, Тейто? – спросила она.
Тейто почувствовал, что в этот раз юлить не стоит. В нём вновь всколыхнулось потухшее ранее любопытство – судя по изменению выражения лица миссис Виктории, она явно что-то знала.
– Я читал подшивки старых газет в доме мистера Динжера, там написано о гибели людей в посёлке.
– А ты настойчив, мальчик, если смог докопаться до такого. Давно это было. Ну что ж, проходи в дом, не стесняйся. Гости-то ко мне уже нечасто заходят.
Старушка повернулась и зашаркала к дому. Тейто, затворив створку на щеколду, отправился следом.
Дом был не слишком большой и очень старый. Тейто понял, почему в записке дом значился как серый – когда-то снаружи он был выбелен гашёной известью, но с годами стены посерели. Маленький сад, разбитый вокруг дома, тоже нуждался в уходе – бесформенные клумбы служили пристанищем больше для сорняков, чем для цветов. Рядом скрючились несколько старых яблонь с мелкими яблоками на ветках – плоды никто и не думал собирать. Между ещё живыми вклинилось одно одинокое сухое, мёртвое дерево.
«Как символ скорой смерти хозяйки и всего дома, – подумал Тейто и тут же укорил себя. – И чего это меня потянуло на символизм?»
– Входи, – приоткрыла дверь в дом миссис Виктория.
Тейто шагнул за порог.
Внутри дом смотрелся лучше, чем снаружи. Маленькая прихожая и виднеющаяся за ней в дверном проёме комната выглядели скромно, но не заброшенно, как сад. Пол чистый, по углам нет пыли, вещи на тёмном резном комоде лежат аккуратно и создают ощущение порядка. На стенах висят несколько маленьких картин.
– Надень их, – старушка указала ему на пару клетчатых тапочек, точно таких же, какие носила сама.
Тейто переобулся. Современная яркая обувь, оставленная у входа, сильно диссонировала с общим колоритом старого деревенского дома.
«Как будто артефакт из другого века, – подумал мальчик, – впрочем, реально так оно и есть».
– Проходи, – пригласили его в комнату.
Похоже, комната одновременно являлась и гостиной, и кухней. В середине стоял покрытый белой скатертью обеденный стол с посудой, а в углу разместилась каменная печь с дымоходом. Дымоход поднимался почти до потолка и там, раздваиваясь, почему-то далее вился вдоль стен. Тейто захотелось рассмотреть конструкцию поближе – прежде он никогда не видел настоящих дровяных печей. Та, что стояла на кухне мистера Динжера, не в счёт – ей явно не пользовались много лет.
– Почему дымоход проходит вдоль стены? – спросил он.
– Для отопления зимой, – ответила хозяйка, – горячий дым по трубам идёт через весь дом, если заслонку повернуть.
Для Тейто, выросшего в самом современном городе страны, практически полностью восстановившемся после Катастрофы, такие старинные технологии были немного в диковинку. Он ещё внимательнее стал осматривать печь и её хитрую систему дымовых труб. Тем временем старушка налила воду в старый жестяной чайник. Тейто уже надеялся увидеть, как закладывают дрова, но тут заметил на соседнем столе маленькую переносную электроплитку с нихромовой спиралью, почти такую же, как на кухне мистера Динжера. Старушка поставила чайник на плитку и повернула регулятор.
«Всё-таки не всё в этом доме древнее», – подумал мальчик.
Тем временем на столешнице появились две фарфоровые чашки. Миссис Виктория жестом пригласила Тейто расположиться за столом. Тот сел и машинально взял одну из чашек. Покрутил в руках.
– Ручная роспись. Переверни и посмотри на донышко, – подсказала хозяйка.
Тейто последовал совету. На обратной стороне чашки отпечатался маленький синий треугольник, обрамлявший силуэт летящей птицы.
– Заводское клеймо. Хорошая посуда, в отличие от дешёвой и безымянной, всегда имеет клеймо. Эту традицию хранят даже после Катастрофы.
Тейто никогда не обращал внимания на дно посуды.
«Интересно, сколько таких незаметных секретов вокруг нас?» – невольно подумал он.
На плите вскипел чайник. Старушка неторопливо насыпала чай в покрытый патиной заварник и залила кипятком. Тейто с нетерпением ждал, когда миссис Виктория начнёт говорить. Наконец она поставила заварник на стол и села напротив.
– Ну что ж, пока чай настаивается, расскажи-ка, как ты нашёл меня?
– Я заинтересовался историей посёлка, приехал сюда. В администрации мне посоветовали обратиться к миссис Уайнфлинт и к вам. Сначала я пошёл к миссис Уайнфлинт. Её я дома не застал, но разговаривал с её внучкой… – Тейто на мгновение запнулся, – а ещё с мистером Динжером. Он рассказал мне, что за одну ночь погибли все обитатели посёлка, и дал почитать старые газеты, где описывалась эта история.
– К счастью, не все погибли, милок. Я же жива.
Тейто аж дёрнулся.
– Вы? Вы жили в посёлке?!
– Да, мальчик мой, в далёком детстве. Мне тогда было тринадцать лет. Это ведь я та девочка, которая провела ночь вне посёлка.
На этот раз Тейто чуть не свалился со стула.
– Вы??
– Да. Я ночевала у подруги, её дом был на соседней улице отсюда.
– Фантастика… И вы здесь живёте?
– А где мне ещё жить-то было после этого? Дядюшка, спасибо ему, приютил сироту.
Она умолкла и налила гостю чай. Тейто даже не взглянул на чашку – он жаждал не чая, а продолжения.
– Когда это случилось, меня многие спрашивали – журналисты, инспекторы, соседи. Но что я могла сказать? Ничего. Я знала не больше, чем они. Папа, мама, подруги, друзья – все погибли…
Глаза миссис Виктории намокли, – очевидно, ей было тяжело заново переживать события давно минувшего прошлого. Она легонько коснулась век белым кружевным платком.
– И ничего в итоге не выяснилось? Почему погибли люди? Хоть что-то? – нетерпеливо заёрзал Тейто. Он видел, что старушке больно это вспоминать, но не мог удержать любопытство.
– Нет, ничего. Ни полицейские, ни врачи, ни учёные – никто не смог найти ответ. Много кто приезжал, но всё бестолку.
Старушка замолчала. Молчал и Тейто. Наконец миссис Виктория вновь заговорила, будто желая уйти от болезненной темы.
– Давай лучше вспомним хорошее. Людей, что жили там. Я могу кое-что показать тебе.
Миссис Виктория удалилась в соседнюю комнату и вскоре вернулась, держа в руках пухлый конверт. Она аккуратно высыпала его содержимое на стол – внутри оказались чёрно-белые фотокарточки, точно такие же, какие Тейто видел в доме Уайнфлинтов. Хозяйка начала неторопливо перебирать их. Отложив приблизительно четверть от первоначальной пачки, она подвинула отсортированные снимки в сторону Тейто.
– Вот, посмотри, – сказала она, – это фотографии времён моего детства. Тебе наверняка интересно увидеть посёлок таким, каким он был.
Тейто взял верхний снимок, затем второй, третий. Их качество походило на фотокарточки бабушки Бетси – чёрно-белые, иногда пересвеченные, нерезкие по краям. Но всё равно эти снимки, застывшие слепки прошлого, давали возможность прикоснуться к тому, что случилось много лет назад.
Человек. Семья. Другая семья, теперь на фоне дома. Дети. Кошка. Дом. Снова семья. Праздник, похоже чья-то свадьба. Женщина с коромыслом что-то несёт в двух корзинах. Самые обычные бытовые зарисовки мирной жизни поселян.
– А ты расскажи поподробнее, почему ты интересуешься столь давними событиями? – отвлекла мальчика от снимков миссис Виктория.
– Трудно сказать. В общем, мы с братом обнаружили рудник, а потом встретили местных ребят, один из них подарил нам кусок минерала, который оказался очень ценным, – попробовал объяснить Тейто, – значит, на руднике ещё оставались минералы, а в геологической базе данных писали, что рудник истощился, потому его и забросили. Мне вот и стало интересно, почему, раз там ещё есть полезные ископаемые. Теперь-то я понимаю, что не рудник забросили, а жители посёлка… погибли.
Тейто было неприятно произносить это слово в присутствии миссис Виктории.
– …, а в справочник, скорее всего, специально внесли ложные данные, чтобы оградить рудник от лишних посетителей. Мало ли что случилось. Вдруг там выход подземного газа. Вот и написали, что рудник истощён, чисто для безопасности.
Тейто взял чашку – чай уже достаточно остыл – и вдохнул тёплый аромат. Бергамот. Очень вкусно.
– Спасибо вам, миссис Виктория. Искренне прошу прощения, что заставил вас вспоминать ту трагедию.
– Да что уж там, правильно говорят, время лечит. Сейчас я уже привыкла, а тогда… тогда кому ведомо, почему я рассудком не тронулась. Два таких удара подряд…
Тейто, который уже собирался допивать чай и возвращаться к мистеру Динжеру, остановился.
– Два удара… могу я узнать, что вы имеете в виду?
Старушка вдруг тихо всплакнула. Не так уж она и привыкла. Давно забытое прошлое вновь ожило и стало терзать её душу.
– Перед самой трагедией пропал мой брат. Ушёл вечером – и не вернулся. Как уж его искали – так и не нашли.
Ушёл и не вернулся. Что-то смутно знакомое. Где-то Тейто уже слышал такое. Вспомнил! В описании легенды от мистера Динжера. Про мальчика, который ушёл и нашёлся только через три дня.
– Простите, вам, вероятно, тяжело это всё вспомина…
Внезапно Тейто осёкся и замолчал. Внутри промелькнуло смутное чувство тревоги.
В газетах не упоминался факт пропажи брата миссис Виктории, и потому жутковатое совпадение сюжета легенды и истории рудника заметилось не сразу. Местный мальчик уходит – и вскоре случается трагедия: в первом случае – исчезновение семьи, во втором – гибель всех жителей посёлка. Рациональное утреннее объяснение опасливо зашаталось.
«Да что за чертовщина тут творится?» – пробормотал Тейто. Ему вдруг стало весьма неуютно.
– Он не мог сбежать из дома, он был очень привязан ко мне и родителям, – продолжала тем временем миссис Виктория, – думаю, он заблудился в шахтах и погиб. Там под землёй настоящий лабиринт, бывало, и молодые старатели не сразу находили дорогу обратно. Правильно родители делают, что не пускают детей к руднику. Гиблое это место.
– Но деревенские ребята всё равно туда ходят каждую ночь… – рассеянно пробормотал Тейто. Он всё ещё состыковывал в голове слова старушки с легендой.
– Интересно, чьих они родителей, – задумчиво проговорила миссис Виктория, – не представляю, кто из наших согласится отпустить детей в те холмы.
– Ребята не из вашей деревни, из другой, из какого-то посёлка….
– Тейто, – удивлённо произнесла старушка, – тут в окрестностях нет другого посёлка. Только наша деревня.
В груди пробежал ледяной холодок.
– Простите… То есть как это нет?
Миссис Виктория вновь вышла и через минуту вернулась со сложенной в несколько раз бумажной картой. Молча протянула Тейто, мол, смотри сам. Тот неуверенно, как-то неуклюже развернул её и заскользил взглядом по бумаге. Впился глазами в маленький городок, с которого началось его путешествие несколько дней назад, затем – в деревню, в которой находился сейчас. Взгляд заметался по окрестностям. На карте был отмечен даже посёлок Сильвер Дрим с припиской «нежил.».
Никакого другого посёлка на карте не было.
«Если второго посёлка нет, то откуда, чёрт возьми, они нарисовались?! – стремительно думал Тейто. – Как минимум, они врали нам с самого начала. Зачем? Что они хотят?»
Вдруг он вздрогнул. Артион! Он говорил, что пойдёт в уилберский посёлок. Наверняка его позвали. Зачем его брата ведут в несуществующее место?
Тейто подрагивающими пальцами набрал на коммуникаторе номер Артиона, приложил устройство к уху и просидел так целую минуту. Бесконечно долгую минуту, в течение которой из динамика раздавались лишь сухие, равнодушные гудки.
Артион не отвечал.
С каждой секундой ожидания холодное, липкое ощущение страха всё сильнее сжимало сердце Тейто. Он как будто чувствовал, что случилось что-то плохое.
Однако самое страшное ждало впереди. Пытаясь заглушить накатывающие приступы страха, Тейто неловкими пальцами машинально перебирал старые фотокарточки, когда его рассеянный взгляд скользнул по одной из них, – и Тейто вновь вздрогнул, уловив что-то мимолётно-знакомое.
На пожелтевшей, растрескавшейся бумаге виднелся один из домов тех времён, когда в посёлке ещё жили люди. Неизвестный фотограф удачно поймал в кадр подростка, который кормил возле дома кур, застав того врасплох – снимок запечатлел движение, когда, услышав что-то, мальчик обернулся и попался прямо в объектив.
Тейто вгляделся в мальчика получше – и похолодел от ужаса.
С фотографии на него смотрел Уилбер.
Всё вдруг поплыло перед глазами…
– Это мой брат, Уилбер, – донёсся до сознания Тейто бесконечно далёкий голос миссис Виктории. – Это он исчез незадолго до трагедии. Его тело так и не нашли.
Глава 16. Западня
К посёлку Артион подошёл на закате. Солнце уже практически опустилось за горизонт, протянув от деревьев длинные чёрные тени. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь тихим плачем вечерних цикад.
Мальчик шёл вдоль ряда разрушенных домов, вытянув руку в сторону и слегка касаясь пальцами почерневших стен – без всякой цели, просто так – как вдруг краем глаза заметил что-то. Замер. Пригляделся. В темноте не скажешь точно, но, кажется, на покосившейся крыше одного из домов виднелся невысокий чёрный силуэт.
Его никак не могло там быть – ветхая крыша частично обвалилась, и если чудом и выдержала бы вес сидящего на коньке человека, то забраться на неё, не обрушив остальное, совершенно невозможно.
– Эй! – крикнул Артион.
Силуэт не шелохнулся. Оптическая иллюзия, игра теней?
Артион подкрался ближе, так, чтобы крыша оказалась напротив багряного, но ещё не полностью погасшего неба. Да, наверху сидит человек. Приглядевшись, а зрение у мальчика было хорошее, Артион мог поклясться, что видел даже растрепавшиеся волосы, колышущиеся на ветру.
– Эй, ты! Ты кто? – позвал Артион. Ответа не было. Солнце неумолимо опускалось за горизонт; с каждой минутой становилось темнее.
«Ну всё, хватит! Сейчас стащу тебя вниз!»
Артион метнулся к домику, ворвался внутрь и замер. В потолке зияла неровная дыра, а то, что осталось от лестницы, гнилыми обломками лежало под ней. Подняться наверх из дома было совершенно невозможно.
Значит, приставная стремянка, снаружи. Артион выскочил на улицу и вновь посмотрел на крышу. Конёк был пуст. Силуэт пропал.
Артион оббежал вокруг дома. Ни приставной лестницы, ни пристройки или чего другого, откуда можно забраться наверх. Бесшумно спрыгнуть с такой высоты невозможно. Силуэт просто растворился в надвигающейся тьме.
– Да что за дичь! – невольно вырвалось у мальчика.
Вдруг он уловил едва слышимый сухой щелчок, будто кто-то наступил на ветку. Артион замер и обратился в слух. Снова щелчок, уже громче. Потом третий, четвёртый. Шум становился всё сильнее. Вскоре из-за одного из покосившихся домов вышел Майкл – кажется, на каждом шагу он поддевал ногой какую-то палку.
Артион облегчённо выдохнул, а потом накинулся на него:
– Эй, это ты был на крыше?
– Не понимаю, о чём ты говоришь, – ответил тот.
– Там, на крыше, – указал Артион на конёк. – Там кто-то сидел! Ты?
– Нет. Туда нельзя забраться. Если лезть туда, то только упадёшь вместе с остатками стропил. Джон как-то пробовал. Все дома ветхие. Наш был бы таким же, если бы мы его не латали.
Майкл был прав. Минуту назад Артион думал о том же. Кроме того, Майкл пришёл совсем с другой стороны. Всё-таки примерещилось?
– А где Уилбер?
– Около рудника. Он говорил, что ты придёшь, и просил позвать тебя. Вчера ночью мы нашли россыпь синих камней. Мы и раньше находили такие камни, но очень редко – а сегодня встретился целый разлом. Уилбер сказал, что тебе, как геологу, это будет интересно.
Артион сразу забыл о силуэте. Технически, он не геолог, но целое месторождение сапфиров! Будет круто сообщить об этом дяде Чарльзу и Тейто. Тот самый джек-пот!
– Пошли же! – выпалил он.
Майкл молча зашагал прочь от посёлка. Артион, нетерпеливо подёргивая плечами, двинулся следом.
Вскоре они подошли к входу в рудник. Внутри, прислонившись к стене, ждали Джон и Уилбер. Рядом стояла уже зажжённая керосиновая лампа. Питера с ними не было.
– Привет! – помахал рукой Артион.
– Добрый вечер, – ответил Уилбер. Джон вместо приветствия молча кивнул.
– Вы нашли сапфиры? – с азартом спросил Артион. Он совсем забыл сущую мелочь: Уилбер не знал, что синие камни – сапфиры.
– Что-то вроде того. Желаешь посмотреть?
– А то!
– Тогда идём с нами.
Уилбер поднял с земли лампу и шагнул в темноту шахты. Артион проследовал за ним. Джон и Майкл оказались замыкающими.
Вход рудника остался позади и исчез за первым же поворотом. Теперь единственным источником света служил мерцающий огонёк лампы. От него на стенах штольни метались узкие чёрные тени.
Четверо мальчиков некоторое время шли по прямой, затем свернули в боковой тоннель. Земля под ногами пошла под уклон – штольня начала спускаться вниз.
– Сюда, – сказал Уилбер, нырнув в новое ответвление. Артион всё-таки вытащил из кармана фонарик и включил его. Уилбер сразу обернулся к нему.
– Не мог ли бы ты одолжить мне фонарь? – спросил он.
Артион удивился, но без вопросов протянул фонарик.
– Теперь смотри, – Уилбер направил луч света вперёд. В световом пятне показался длинный частокол узких вертикальных игл. Казалось, гигантская хищная рыба разинула свою пасть.
«Ух ты! Сталактиты и сталагмиты!» – подумал Артион и спросил:
– Мы уже в пещерах?
– Именно так.
Уилбер почему-то покрутил фонарик в руках, затем всё же вернул. Мальчики направились дальше. Некоторое время шли молча; пользуясь случаем, Артион решил порасспрашивать Уилбера.
– А как вы отыскали сапфиры?
– Случайно. Мы играли в пещерах и наткнулись на множество кристаллов.
– Круто, настоящее месторождение! В истощённом руднике. Как его могли прозевать?
– Его не прозевали, его нашли ещё в те времена. Перед самым событием.
– Событием?
Артиону сразу же вспомнились могилы с одинаковыми датами.
– Слушай, я тут нашёл кладбище. Там куча надгробий, и везде одни и те же даты смерти.
– Там погребены жители посёлка, – ответил Уилбер.
– Погоди! Ты говорил, они сбежали!
– Нет, они погибли.
– Эй, ты утверждал, что не знаешь! – воскликнул Артион.
– Знаю. Я всегда знал. Лучше, чем кто-либо.
Артион остановился, будто на ходу впечатавшись в стену.
– Ты нас обманывал? Зачем?
Уилбер тоже остановился.
– Вы бы не поверили. Особенно твой брат. Он слишком рационален для этих краёв. Ты – другой. Хочешь знать правду?
– Да!
– Тогда идём с нами, – Уилбер приглашающе махнул рукой и продолжил спускаться вниз.
Через мгновение Артион догнал его и дёрнул за рукав.
– Рассказывай! – потребовал он.
– Итог тебе не понравится, – как-то странно произнёс Уилбер.
– Пофиг! Говори!
– Как пожелаешь.
Уилбер прикрутил фитиль керосиновой лампы. Огонёк стал слабее. Уилбер начал говорить.
– Рудник никогда не истощался. В недрах было много, очень много серебряной руды, которая кормила посёлок. В том числе и мою семью. Здесь и сейчас вдоволь самородного серебра…
На последних словах он указал на стену. Артион молча слушал.
– … особенно на нижних ярусах пещер. Но там, внизу, есть ещё кое-что, нечто более древнее, чем сам рудник. И однажды люди прорыли штольню в плохое место.
Уилбер на мгновение замолчал, а затем продолжил так, будто начал новую историю.
– В здешних краях издавна существует легенда. Легенда о маленьком мальчике, который потерялся в руднике, пережил в нём ночь и вернулся другим. Твой умный брат скоро узнает её, если уже не узнал.
– Что за легенда? – спросил Артион. Он не заметил смены интонации в последней фразе Уилбера.
– Много лет назад в округе было больше поселений, нежели сейчас. Тогда ещё не существовал рудник, а были лишь пещеры, куда люди избегали заходить. Но однажды один мальчик, любознательный сверх меры, всё-таки зашёл. Зашёл и исчез – пещеры поглотили его, а когда вернули обратно, он уже не был человеком. Его тело осталось прежним, но разум перешёл грань и исчез на той стороне, а взамен пришла она. Подземная сущность, частичкой которой он стал. Частью подземного мира среди наземных живых. Верхний мир не принял его. Чужой среди чужих, он вернулся домой и увёл за собой родителей, что пытались помешать ему, вниз. Навсегда.
– Крутая легенда! Типа родители тоже стали призраками?
– Нет. Взрослый мозг отравлен рутиной. Лишь юный разум способен перейти грань. Конечно, он не сразу стал таким. Какое-то время остатки души борются и пытаются вернуться, но если перешёл грань, обратной дороги нет. А его родители стали… пищей.
– Это как, пищей? – растерялся Артион.
– Лакомством. Они не могли стать частью подземного мира. Мир использовал их, как возможно было использовать.
– Звучит жутко. Типа их съели?
– Не совсем так. Речь не об их телах, а о душах.
– Ещё более жутко. Будто фильм ужасов.
Несколько мгновений шли молча. Подземная дорога с небольшим уклоном продолжала идти вниз. Где-то в глубине раздался неясный глухой звук. Они спускались всё глубже и глубже, но Артион этого не замечал. Затем Уилбер продолжил рассказывать, снова сменив историю:
– Меня с детства предупреждали, что под холмы ходить нельзя, но не объясняли, почему. Но однажды дедушка посадил меня рядом с собой и начал говорить. Он поведал мне легенду – и ещё кое-что. Когда он был младше меня, его друг бесследно сгинул в пещерах. Но до того, как демоны унесли его к себе, как мальчика из легенды, он успел сказать моему дедушке про границу между мирами, про знаки, про подземный цветок и ритуал, что проводит разум через грань. Страшный ритуал. И я начал следить за знаками и искать сам, так же, как сейчас ищет твой брат.
– Тейто хотел узнать, почему забросили рудник. Он не говорил ни про какую легенду.
– Он ищет то же, и скоро найдёт. Я, как и он, расспрашивал людей, искал упоминания о цветке. От деда я узнал, что отражением подземных сил служит небо. Чем неспокойнее в облаках, тем сильнее проснулось подземье. Я стал следить за погодой, записывать изменения – и, наконец, решил испытать себя и ночью спустился в шахты…
Артион вздрогнул. Он вспомнил про рукописный дневник. Рассказ Уилбера пугал, Артион в него верил.
– …тогда я не знал, что рудник играет со всеми, попавшими в него. Водит за нос, создает проходы там, где их до этого не было, прячет путь обратно или вовсе закрывает его камнем. Потому вы с братом не смогли спуститься к нам в первый раз…
– К вам? В смысле?
Уилбер продолжал, будто не слыша вопроса.
– … я прошёл через это. И через кое-что ещё – ты скоро узнаешь. Я тоже вернулся другим, похоронив прежнего себя глубоко в недрах. А затем позвал за собой самых близких друзей – близнецов…
Мальчики вошли в подобие подземной комнаты. Тупик. Артион непонимающе оглядел глухие стены, постепенно осознавая то, что говорит Уилбер.
– … Люди так же попытались отдалить нас от нашего мира. Мы исправили это. И ушли в свой новый дом. Часть истории ты знаешь. Вы нашли мой дневник и прочли записи. Остальное вчера вечером услышал Тейто.
Артион замер, будто поражённый молнией.
«Откуда он знает?!» – пронеслось в голове.
– Пора, – раздалось сзади.
Две пары рук схватили его за плечи. Резкая подсечка – и мальчик распластался на полу. Фонарик покатился по земле. Схватившие заломили ему руки за спину. Кто-то сел сверху, кто-то схватил за ноги. Миг – и Артион оказался полностью обездвижен.
– Прости, что так вышло, – услышал он над собой голос Уилбера.
– Что ты несёшь?! – закричал Артион и задёргался, пытаясь освободиться. Тщетно – держали крепко. – Отпусти меня!
– Не могу, – ответил Уилбер, – вы первые, кто переступил порог рудника за шестьдесят лет. Он голоден.
Из темноты вышел ещё кто-то. Питер. Он протянул Уилберу два мотка верёвки. Тот взял их и двинулся к Артиону. Артион видел лишь его ноги, но почувствовал, как верёвки обвивают запястья и щиколотки. Всё происходило всерьёз. Артион закричал и начал отчаянно вырываться, но это не помогло. Вскоре он, крепко связанный, бессильно извивался на полу.
Джон и Майкл поднялись и встали рядом с Уилбером. К ним присоединился Питер. Все четверо выстроились ровной шеренгой и замерли, будто статуи.
Артион понял, что ему не освободиться и, тяжело дыша, перестал дёргаться.
– Что вам надо?! – прошипел он.
– В первую очередь – привести сюда твоего брата. Он тоже нам нужен. Нам нужно больше живых здесь, в руднике.
– Ха! Чёрта с два он придёт! Он всегда вас подозревал!
– Да, верно. Но он явится, если ты позовёшь его.
– *** тебе!
Уилбер вместо ответа присел рядом, сунул руку в карман Артиона и извлёк оттуда коммуникатор.
– Интересное устройство… – сказал он. – Жаль, у нас таких не было. Хорошо, что я запомнил, как вы его используете.
Он понажимал пальцами кнопки.
– Устройство спрашивает какой-то код. Видимо, пароль, – задумчиво обращаясь не понятно к кому, произнёс Уилбер. Затем повернулся к Артиону и, глядя тому прямо в глаза, медленно проговорил:
– Лучше скажи пароль по-хорошему.
– Нет, – тихо ответил Артион, чувствуя, как внутри расползается что-то холодное и липкое. Он не был трусом, но ясно понял, к чему всё идёт – и ему стало страшно.
Уилбер наклонился ближе и посмотрел Артиону прямо в глаза. Только сейчас Артион окончательно понял, что с глазами Уилбера было не так. Они не казались неживыми и недвижными – они действительно были таковы.
Питер незаметно сделал несколько шагов назад и исчез во тьме прохода. Кажется, он не желал присутствовать при дальнейшем.
– Ты мне нравишься, и я не хочу тебя мучить, – медленно, будто подбирая нужные слова, сказал он. – Однако я в ответе перед своими, как ты перед братом. – он кивнул в сторону оставшихся трёх молчаливых фигур. Затем перевернул слабо сопротивляющегося Артиона на спину.
– Попробуем обойтись малой кровью.
Уилбер махнул рукой. Близнецы мгновенно оказались рядом, один ухватил Артиона за плечи, второй сел на ноги. Держали крепко. Уилбер медленно, пуговицу за пуговицей, расстегнул Артиону рубашку, оголив грудь и живот. Засунул руку за пазуху и извлёк изящный стилет, узкий и острый, как игла. Лезвие слегка коснулось дрожащей груди и легко, едва касаясь, заскользило вниз, от ключицы до пупка, оставив за собой тонкую царапину. На коже сразу же проступили мелкие капельки крови. Артион похолодел.
– Я прекращу это, когда ты скажешь пароль, – проговорил Уилбер. Он смотрел на Артиону прямо в глаза, и в его взгляде не читалось ни жестокости, ни ненависти, ни превосходства. Скорее, лёгкая грусть, словно он и вправду был вынужден так поступать. Затем, будто решившись, Уилбер совершил первое движение инструментом.
Отчаянный, полный боли крик эхом разнёсся по пустующим подземным коридорам.