* * *
Газовая колонка загудела, и тугие струи горячей воды ударили по телу. Тейто раскинул руки в стороны, опёрся ладонями о стены душевой кабины, закрыл глаза и, подставляя под поток воды то грудь, то голову, провалился в блаженство на несколько бесконечно долгих минут. Мальчик с самого начала поездки не принимал горячий душ. Море всё же было не то, даже летом оно слишком холодное для теплолюбивого Тейто.
Жар, пар и вода расширяли сосуды и расслабляли мускулы. Физическая усталость уходила, утекая вместе с водой. На её место пришла усталость моральная: глаза начали слипаться, захотелось спать. В конце концов, зачем это всё? Зачем ему нужен рудник и его тёмное прошлое? Чем оно зацепило? Что изменится, если выкинуть все тайны из головы и провести остаток каникул помогая отцу, гуляя с братом и просто наслаждаясь летом? Столько труда, сколько всего пришлось пережить за последние сутки – и ради чего? Что хорошего принесло это расследование в его жизнь?
«Бетси…»
Нет, всё же принесло. Не будь рудника, не пойди Тейто по цепочке следов из прошлого, он бы не познакомился с Бетси. Бетси… думать о ней так тепло и приятно…
«Стеснительный ты…»
Попробуй тут не быть стеснительным, когда влюбился с первого взгляда! Кто бы смог? Даже Артион стал бы неловким как лошадь на льду.
«Заходи в гости…»
Теплые, приятные ощущения разливались по телу, будто стекая вниз вместе с водой и вновь поднимаясь вверх по ногам. Обязательно зайти, даже завтра… и повод есть – с бабушкой поговорить. Только недолго – и сразу к Бетси… Увидеть её ещё раз…
«Вот бы сходить с ней вместе на пляж…»
Пляж, солнце, брызги пенных гребней. Шум прибоя, плеск волн. Горячий, обжигающе горячий песок. И Бетси. Только он и Бетси… Бетси в купальнике… В изящном, тонком, прозрачном купальнике…
От стыдных фантазий Тейто бросило в жар, дыхание перехватило, от нахлынувших чувств он едва мог стоять на ногах. Ослепительная вспышка – и мальчик без сил соскользнул по гладкому кафелю на пол и ещё долго сидел неподвижно, тяжело дыша и уронив голову на колени.
Тейто ещё никогда не принимал душ так долго.
* * *
Мокрое полотенце висело на спинке стула. Тейто полулежал в кресле, в котором спал ночью, и, закутавшись в плед, сох, высунув из обмоток ткани лишь мокрую голову. Шум в ушах постепенно стихал, сердце перестало стучать как сумасшедшее. Тело больше не отвлекало, чистая голова располагала к рациональным и непредвзятым размышлениям.
Он был прав тогда, в душевой, – он слишком увлёкся загадкой из прошлого, накрутил сам себя и потерял черту, где попытка разгадать тайну рудника и посёлка перешла в стремление понять саму трагедию, которая случилась той ужасной ночью шестьдесят лет назад.
Очевидно, что если опытные взрослые люди, специалисты-криминалисты, обладающие до Катастрофы более высокотехнологичными методами расследований, не смогли раскрыть тайну тогда, по горячим следам, – то сейчас остаётся лишь признать, что трагедия в Сильвер Дрим пополнила собой копилку неразгаданных тайн прошлого, и уже не будет разгадана никогда.
Тайну истории рудника, если простой недостаток информации можно называть тайной, он узнал: рассказа мистера Динжера и пачки старых газет оказалось достаточно, чтобы восстановить фактологию событий. Стало понятно, почему местные жители считают это место гиблым и не пускают туда детей. Почему Бетси, – Тейто на мгновение сладко зажмурился, – предостерегала его не ночевать в холмах. Если где-то погибли люди, и непонятно почему, то эта история с годами будет обрастать зловещими подробностями, становиться всё более и более страшной, пока в итоге не превратится в пугало, самостоятельно живущее в суеверных головах. Да и если причина гибели как-то связана с местом, то логично стараться его избегать – на всякий случай. Мало ли что.
Итак, тайны больше нет. Пора возвращаться к летней беззаботной жизни.
«Вернусь – расскажу Артиону, как оно на самом деле было, и что его новый дружок Уилбер, мягко говоря, не владеет фактами».
Тейто перевернулся на другой бок.
Ему не нравился Уилбер. У Тейто не было прямых аргументов, почему, которые он мог бы предъявить брату или хотя бы самому себе – но где-то глубоко внутри мальчик чувствовал, что с Уилбером лучше не общаться. Возможно, причина в том, что тот наплёл небылиц про посёлок и рудник, мешая в одном котле правду и ложь, заполняя вымыслом места, которые не знал. Возможно, причина в его странном, вычурном поведении, во всех этих паузах, долгих взглядах глаза в глаза, показном равнодушии. Возможно – в том, что тот, со слов Артиона, за глаза отзывался о нём плохо. Возможно, – Тейто неприятно было так думать, но все версии должны быть равны, – потому, что Уилбер явно расположен к Артиону, а самого Тейто будто бы и не замечает.
Последняя версия была особенно тошной, так как больно скребла по, казалось бы, притупленным за год разлуки комплексам…
– Хватит!
Тейто резко сел, откинул в сторону плед и с яростным сопением стал натягивать футболку. Хватит сложных мыслей и загадок! Пора возвращаться в лагерь.
Одевшись, Тейто пошёл в кабинет к мистеру Динжеру прощаться. Тот продолжал что-то писать, хотя уже не так экспрессивно, как получасом ранее.
– Спасибо за гостеприимство, еду и информацию, мистер Динжер, – поблагодарил Тейто, – мне пора идти.
Старик обернулся.
– Что ж, и тебе спасибо за проведённые часы. В наше время вежливые и интересующиеся историей юноши встречаются не так уж и часто. Приятно было с тобой побеседовать.
– Мне тоже…
– Куда теперь изволите направиться, мой юный друг?
Вопрос застал Тейто врасплох. А действительно, куда именно?
Отец вернётся только завтра. Без машины добираться до лагеря сложно, ловить попутку второй раз Тейто не хотел.
Снова пойти к Бетси? Обязательно, но прямо ли сейчас? Честно говоря, Тейто до ужаса стеснялся общаться с девушками напрямую и потому, недолго пометавшись мыслями, стыдливо сдался и предпочёл отложить встречу и немного попереписываться в коммуникаторе, размяв ненавистную скованность.
Оставалась ещё миссис Виктория – второй адрес, который дали мальчику в администрации. В беседе с ней Тейто уже не видел смысла – вряд ли она добавит что-то новое. Но тут была другая идея…
Тейто неловко переступил с ноги на ногу.
– Мистер Динжер, а можно у вас ещё раз переночевать? Отец поедет обратно в лагерь только завтра. А чтобы вас сейчас не отвлекать, я пока схожу погуляю.
– Конечно. Твоё общество нисколько меня не обременяет.
– Спасибо! Тогда я побежал. К вечеру вернусь.
Улыбнувшись напоследок мистеру Динжеру, – всё-таки тот его знатно выручал, – Тейто вышел из кабинета.
Когда он уже открывал входную дверь, в глубине дома, будто бы предупреждая о чём-то, вновь ударили часы. Шесть часов вечера.
Мгновение спустя, лишь только бой часов замолк, откуда-то издалека ему вторил раскатистый удар грома.
Тейто посмотрел на небо. Вдалеке темнела недобрая полоска чёрных туч. Кажется, она медленно приближалась.
Мальчик опустил глаза на коммуникатор и нажал несколько кнопок. Экран высветил привычно-зелёные буквы.
«Странно, – подумал Тейто. – В прогнозе погоды нет гроз…»
Глава 14. Знак из прошлого
Второй день одиночества ещё сильнее тяготил Артиона. Мальчик совершенно не знал, чем себя занять, и попросту умирал от скуки. Солнце палило нещадно, на корню испепеляя желание гулять. Хоть Артион и рисовался перед братом, но всё же неслабо обгорел – кожа на носу, шее и руках покраснела и готовилась начать облезать. Усугублять солнечные ожоги не хотелось.
Артион валялся в палатке и смотрел на матерчатый потолок. Сквозь брезент солнце не пробивалось, но внутри пекло как в парилке. Артион лежал раздетый, но это помогало мало.
«Чёртова жарища!» – чертыхнулся он, сотый раз стирая пот со лба.
В палатке – плохо, снаружи – ещё хуже. Как бы отвлечься от всего этого…
Артион потянулся за книгой, что пытался читать вчера – какой-то мистический детектив из коллекции Тейто – но чтение надоело ещё быстрее, чем в прошлый раз. Хитросплетения сюжета не цепляли, страшные по замыслу автора фрагменты жарким летним днём казались банальными, натянутыми, а то и просто смешными.
«Дичь какая-то!»
Артион отшвырнул книгу. Она упала на пачку листов. Это были переведённые братом страницы дневника. Артион на минуту задумался. Он ведь так и не спросил Уилбера про тетрадь – попросту успел о ней забыть.
От скуки стал перечитывать перевод.
Погода, погода, погода… Расспросы и снова погода. Артион справедливо считал, что дневник – мистификация и шутка, но вот смысл этой шутки понять никак не мог.
Скучающий взгляд зацепился за сокращения, точнее, за одно из них. МсС, МсВ, МрК, МрД стояли рядом с глаголами в единственном числе, и Артион сообразил, что это чьи-то имена – а вот аббревиатура МД относилась к глаголу во множественном числе.
– «Погода ясная. Удалось поговорить с родителями МД, они вернулись. Ничего»
Артион догадался, что эти буквы – пара имён. Вероятно, друзья автора.
Лингвистические изыскания понравились Артиону. Он начал ощущать, что именно привлекательного находил в них Тейто: чувство превосходства от победы над расшифровкой.
«Интересно, как их звали, если до Катастрофы? „М“ – Марк, Мэтью, Миллард, Мартин…»
Внезапно в голове щёлкнуло: Майкл! Если дневник сочинил Уилбер, он наверняка особо не выдумывал и вписал имена настоящих друзей. Тогда буква «Д» означает Джон. Просто Уилбер представил их в обратном порядке – Джон и Майкл, потому сходу и не догадаешься, что речь идёт о них.
Текст сразу прояснился. По сюжету, Уилбер кого-то о чём-то расспрашивал, потом поделился мыслями с Майклом и Джоном, а затем ночью забрался в заброшенный рудник. Последний ход Артион отлично понимал – он сам обожал ночные вылазки. Кстати, вечером намечается ещё одна.
«Сегодня спрошу Уилбера о дневнике», – решил Артион.
Артион выглянул из палатки – солнце ещё слишком высоко. Нужно как-то протянуть если не до вечера, то хотя бы до момента, когда оно перестанет сжигать всё живое. А делать-то, по сути, нечего. Может, снова попробовать поспать?
Мальчик лёг и закрыл глаза. Уснуть получилось не сразу, но в итоге тело поддалось. Уже в полудрёме он пару раз потянулся, выискивая наиболее удобную позу, и наконец затих.
При последнем потягивании его рука случайно коснулась листка тетради – и так и осталась лежать на пожелтевшей бумаге.
* * *
…Артион спускался за сапфирами. Он знал, что там, внизу, искрятся бесчисленные россыпи драгоценных камней – только протяни руку.
Уилбер отстал и вскоре остался позади. Он не был нужен – Артион точно знал, куда идти. Переплетения бесконечных ходов и расползающиеся в стороны коридоры, запутанным клубком змеящиеся во всех направлениях, виделись ему единой подземной картой.
Его вёл шёпот. Шёпот из глубин на незнакомом языке, но Артион понимал странные слова. Сначала ему хотелось избавиться от этого шепота, который поселяется в голове, когда спускаешься глубоко под землю, – но от него не спрячешься и не убежишь. Лишь вопрос времени, как скоро ты начнёшь его слушать. Потому что ты в подземном мире и играешь по его правилам. Пока ты сопротивляешься, он дразнит тебя обрывками знакомых голосов, доносящихся издали. Но сколько ни пытайся, ты не доберешься до них, так что закрой глаза и отдай себя его воле, следуй зову, и он приведёт тебя к цели.
Впереди мелькнула чья-то тень. Артион бросился к ней, но тень, хихикнув, метнулась в дальний тоннель и исчезла. Артион помчался следом, но остановился через несколько шагов – он снова был один. Забыв о дразнящейся тени, пошёл по случайно выбранному тоннелю – они все вели, куда он хотел. И опять, так скоро, услышал обрывки фраз. Он двинулся к голосам, приняв правила игры.
Впереди замелькала синева. Голубоватое свечение, будто туман, клубилось и текло по полу подземного коридора. Оно манило к себе, а Артион и не думал сомневаться. Он знал, что вот-вот появятся синие камни.
Светящийся туман, изгибаясь вместе со штольней, завёл его в подземную залу. Она переливалась всеми оттенками лазури: стены усыпаны россыпями друз. Синие кристаллы играли бесчисленным количеством отблесков на тысячах граней. Артион протянул к ним руку, но рука замерла на полпути. Что-то неуловимо-фальшивое было в этих стенах. Шёпот убеждал его срывать друзы, взять больше, чем сможешь унести, но рука продолжала неподвижно висеть в воздухе. Артион чувствовал, что ни в коем случае нельзя касаться этих стен.
Что-то виднелось сквозь кристаллы. Что-то скрывалось за ними там, в глубине. Артион подобрался ближе, осторожно, чтобы не дотронуться до стены – и вгляделся между друз.
В стене был человек. Совсем юный мальчик-подросток, или точнее тот, кто был им когда-то, до того, как попал в рудник, неподвижно замер в толще синего камня, словно мотылёк в застывшей смоле. Его лицо было смутно знакомо, но Артион никак не мог вспомнить, кто это. В глубине за пленником тёмными тенями проглядывались очертания других тел.
Рядом, совсем близко, послышался скрип и хруст битого стекла. По стене поползла трещина: она росла снизу вверх, пробиваясь сквозь нагромождения кристаллов; их осколки сыпались к основанию щели. Наконец трещина дошла до потолка и раскрылась, словно горная пасть.
Шепот все нарастал и становился отчетливей. Он манил внутрь. Артиона потянуло к зияющему провалу. Ноги сами сделали неуверенный шаг к пасти.
Взгляд вновь упал на того, кто замурован в глубине. На этот раз Артион узнал лицо. Сквозь синеватое стекло на него неподвижными, неживыми глазами смотрел Тейто.
Артион вскрикнул и отпрянул назад, споткнулся и упал. Вскочил, бросился к выходу, но выход исчез – кругом лишь стены и кристаллы.
Цвет стен переменился. Синева растворилась и ушла, внутри горного стекла стали вспыхивать багряные всполохи. Вскоре вся комната окрасилась в оранжевый; друзы поплыли, будто плавились, на ходу перерождаясь в янтарь. Стало нестерпимо жарко.
Трещина расплывалась в стороны, превращаясь в расселину. Из неё внутрь комнаты неторопливо потекла лава.
Артион бросился назад, но это подарило лишь пару минут. Ярко-оранжевая бурлящая жижа медленно расползалась по полу и продолжала течь сквозь трещину, полностью оплавив её края и превратив в горизонтальное жерло. Жар обжигал лицо и горло. Артион вскрикнул, но не услышал сам себя.
Попятившись последний раз, он коснулся стены. Тихого хруста кристаллов он не уловил, только увидел, как сквозь крошащиеся отверстия появились чьи-то чёрные руки, схватили его и потянули к себе, вжимая в янтарь. В спину впились острия оставшихся друз, между лопаток, смешиваясь с потом, потекла кровь.
Граница лавы приближалась. Артион отчаянно вырывался, но уже не мог толком пошевелиться – руки из стен сжимают мёртвой хваткой. Шёпот в голове сдавливает виски.
Лава уже близко. Невозможно дышать. Вспыхивают одежда, обувь, волосы… Артион закричал последний раз, на этот раз услышав предсмертный крик… и проснулся.
* * *
Крик разорвал палатку. Артион, мокрый, будто только из парилки, резко сел, да так, что чуть не разбил головой светильник, подвешенный между скатов.
Ему редко снились сны, тем более – кошмары. Их, кажется, совсем не случалось за последние несколько лет. И вдруг такой страшный сон.
Капли пота неровными струйками стекали с лица. Артион облизнул солёные губы, протёр запястьем лоб и взглянул на руки. Они легонько подрагивали.
– Да что за дичь!
Мальчик сжал кулаки и напряг мускулы, пытаясь остановить дрожь. Кажется, помогло. Пальцы больше не дёргались. Удивительно, как сильно может повлиять на тело обычный сон, пусть и страшный.
«В палатке напекло, вот и приснилось, что сгораю заживо», – догадался Артион.
Он выглянул наружу и осмотрелся. Лагерь по-прежнему пустовал. Марк и Роберт ещё не вернулись. Дядя Чарльз и Тейто – тоже.
«И где там Тейто черти носят?» – вздохнул Артион. Он бы скорее согласился поругаться с братом ещё раз, чем лишний вечер оставаться одному.
В животе заурчало. Ладно, сон сном, а обед никто не отменял. Артион накинул на плечи рубашку и вновь отправился разорять пищевой склад. Второй раз запивать печенье соком оказалось уже не так вкусно. Грустный взгляд пробежал по пустому кострищу.
«Знал бы, что до вечера, сам бы костёр развёл».
Солнце уже жгло не так сильно. Можно прогуляться, хотя до заката ещё часа три. Но гулять всё равно интереснее, чем коротать время в пустом лагере.
Артион задумался о ближайших планах. Сначала необходимо искупаться: вчера ему помешала гроза, а он любил доводить дела до конца. Кроме того, после этого проклятого сна к коже липнет буквально всё. Определённо пора ополоснуться.
К тому моменту, как Артион добрался до моря, вечернее солнце уже не представляло для него опасности. Где-то вдали темнели грозовые тучи – кажется, их не было на небе, когда Артион выходил из лагеря, – но мальчик не обратил на них особого внимания. Главное, что дождь не угрожает прямо сейчас. Артион сбросил осточертевшую липкую одежду и с разбега кинулся в воду. Добежал до глубины, нырнул, оттолкнулся ногами от дна, выпрыгнул вверх и врезался в накатывающий на берег пенный вал. Тот опрокинул мальчика на спину, да так, что лишь щиколотки мелькнули над водой. Вынырнул второй раз, выплюнул воду, встал на дно, поймал равновесие, раскинул руки в сторону и позволил прибою ударить прямо в грудь. Потом ещё и ещё. Особо сильная волна швырнула горсть солёных капель в лицо. Артион смахнул их рукой, заодно сдвигая намокшие волосы с лица, – и закричал от восторга.
Накупавшись, Артион вернулся на берег и упал сохнуть на пляж. Рассеяно зачерпнул пригоршню песка и тонкими струйками высыпал сквозь пальцы. Сейчас бы посыпать так на беззаботно лежащего Тейто, чтобы тот недовольно фыркнул, а Артион рассмеялся. Всё же коротать время в одиночестве чертовски досадно.
Высохнув, мальчик задумался, чем заняться дальше. Можно сразу идти в посёлок, но одному там делать нечего, а Уилбер придёт позже. Лучше ещё погулять.
Артион побрёл вдоль береговой линии. С одной стороны – шум прибоя и рокот волн, с другой – песок, иногда галька, изредка – массивные валуны и выбеленные морем гладкие сухие коряги. Цепочка следов на песке будто чертила границу между двух стихий.
Он прошёл уже около мили, когда заметил, что часть берега стала подниматься вверх. Артион вгляделся вдаль. Там берег превращался в настоящий утёс, отвесно возвышавшийся над морем.
Он узнал этот утёс. Где-то там Уилбер ночью вывел его на верхушку склона. Интересно, какой вид с обрыва днём? Стоит попробовать найти это место.
Мальчик свернул в сторону от воды и пошёл по поднимающейся части берега; с каждым шагом он оказывался всё выше и выше над морем. Песок сменился жухлой травой, затем – кустарником, а вскоре впереди замаячили первые деревья. Роща. Это определённо то самое место.
Вот и вершина склона. Артион приблизился к самому краю, так, что кончики кед нависли над обрывом. Будь здесь Тейто, тот бы в панике оттащил брата подальше. Но, к счастью, Тейто рядом не было, а Артион не ведал страха высоты.
Днём обзор простирался гораздо дальше, чем ночью. Линия горизонта терялась где-то вдалеке. Лунная дорога сменилась солнечной, но искрилась не менее ярко. Где-то далеко внизу виднелся пляж; он вился узкой полоской песка между склоном и морем. Впереди и немного сбоку просматривались всё те же грозовые тучи; кажется, они стали ближе, но это могла быть и иллюзия из-за наблюдения с высоты.
Насмотревшись, Артион решил идти к посёлку. Точное направление он не знал, но днём так даже интереснее. Примерно прикинув, в какую сторону двигаться, мальчик отправился на поиски.
Миновав рощу и выйдя на пустоши, Артион вскоре отыскал заросшую вереском тропинку. Кажется, именно по ней той ночью Уилбер направил его к лагерю. Артион ни на мгновенье не задумался о том, что эта тропинка делает вдали от цивилизации, и почему она не заросла. Он просто зашагал по ней в том направлении, которое посчитал верным.
Минут через десять тропинка свернула в сторону, а дальше, в траве, замельтешили торчавшие из земли каменные плиты. Старое кладбище, то самое, что так напугало его ночью.
При свете дня оно не выглядело страшным. Интересно, что это за кладбище? Артион присел у одного из надгробий, поскрёб пальцами мох и прочитал надпись на могильном камне:
Джеймс Торндайк, 27.03.1289 – 15.07.1344.
Лежащий под землёй человек был похоронен примерно шестьдесят лет назад. Точно высчитывать было лень.
Артион поскрёб другой камень.
Томас Миллвальд, 14.08.1294 – 15.07.1344
«Ого, умерли в один день, – заметил Артион. – Интересно».
Он подошёл к третьему камню.
Лиза Баррингтон, 07.11.1335 – 15.07.1344.
По спине пробежал холодок. Девочке не успело исполниться и десяти лет – и та же дата смерти. Артион начал быстро ходить от надгробия к надгробию.
Лоуренс Тейлор, 6.04.1275 – 15.07.1344
Майкл Гилмор, 21.02.1304 – 15.07.1344
Дейзи Фостер, 3.08.1319 – 15.07.1344
Филипп Эддингтон, 17.06.1292 – 15.07.1344
Ронни Винтер, 12.05.1329 – 15.07.1344
От последнего имени Артион вздрогнул. Похороненному под ним мальчику было пятнадцать лет, как и ему самому. Даже дни рождения обоих были в мае, только у Ронни в середине, а у Артиона – в конце. Рука сама собой потянулась к коммуникатору. На экране светилось зелёным цветом: 14.07.1404. Четырнадцатое июля.
Артион не верил в приметы и знаки, но зловещее совпадение заставило его помрачнеть.
Он осторожно прошёлся вдоль оставшихся могильных плит. Их было много, не один десяток. Практически на всех стояла дата смерти 15.07.1344. Лишь на нескольких, самых дальних и старых, значились другие, более ранние даты. Все надгробия с 1344-м годом выглядели одинаково – их явно сделали одной партией. Это кладбище – место массового захоронения людей, погибших в один день. Рукотворная братская могила.
«Что за мистика? – думал Артион. – Что в тот день произошло? Стоит получше расспросить Уилбера, может, он ещё что-то знает».
Находиться в этом жутковатом месте стало неуютно. День неумолимо клонился к вечеру, солнце уже спустилось к горизонту и его диск окрасился в оранжевый; над ним нависали тёмные тучи – теперь они были гораздо ближе, и их стало больше. Артион поспешил к посёлку – после кладбища он точно знал направление.
При всех достоинствах Артиона, логические рассуждения и сопоставление фактов не были его сильными сторонами. Простая мысль связать странное кладбище с загадкой рудника, ради которой Тейто уехал в деревню, попросту не пришла ему в голову.