Скверна не заставила себя долго ждать, черное маслянистое щупальце чуть не ухватило бегущего Врена за лодыжку, сгустки черной жижи начали падать с потолка тоннеля и проступать на его стенах. Нестерпимая вонь заполнила окружающее пространство. Врен бежал – со Скверной нельзя сражаться, от нее можно только бежать. А бег – это то, что он умел лучше всего. Впереди, прямо у него на глазах черные сопли затягивали единственный выход как множащая сама себя паутина. Вытянувшись в прыжке, он успел проскользнуть в стремительно уменьшающуюся дыру и вывалиться под белёсо-серое небо – он ещё никогда не был так рад видеть это бескрайнее бельмо, которое не давало Скверне покинуть сырые тени катакомб и тоннелей, и настичь его. Удар Кузни, здесь – в глубине переулков, он ощущался совсем не так, как на проспекте, сюда приходили лишь малые отголоски, но и их хватило для того, чтобы насытить Врена энергией и погнать его дальше по заброшенным и кишащим Скверной полуразрушенным извилистым ходам.
243 удара спустя Врен оказался в особо пострадавшем от катаклизма районе – скрюченные бетонные пальцы разрушенных трубопроводов вздымались в небо, по изрытой заполненными водой кратерами земле было невозможно передвигаться, и всюду были разбросаны кости, останки Горожан, которые некому было убрать – сюда никто не ходил, даже Скверна обходила эти места смерти стороной. Только сейчас Врен начал понимать, что Город обречен – на смену погибшим Горожанам не появлялись новые, земля не выравнивалась, никто не приходил для уборки мусора. Масштаб разрушений этого района ужасал и Врен видел, что деградация постепенно охватывает все новые улицы, поглощает дома. На его глазах в пыль осыпался целый квартал, открыв ему проход дальше.
Оставалось всего 352 удара, когда измученный курьер, сжимая изодранными руками огненный куб, вывалился из черного зева коллектора, в след ему донеслось разочарованное сопение – даже голодная Скверна понимала, что это был ее последний шанс на трапезу. Взору его предстала бескрайняя площадь, кишащая Горожанами, в центре площади стояла громада Кузни, в центральной шахте которой медленно взводился невероятных размеров и массы цилиндр, чтобы сорваться на пике и, вытесняя колоссальные объемы воздуха, рухнуть на наковальню, даруя Горожанам возможность прожить еще немного времени. Чем ближе Врен подбирался к Кузне, тем отчетливее слышал боль измученного механизма, каждый замах которого давался ему все труднее.