Семья села ужинать сегодня позднее, чем обычно. Скромный кухонный стол украшали вполне себе национальные блюда: бурячный салат, налисники с грибами и хлеб. Бутылка варенухи красовалась аккурат на середине стола. Отец и (в гораздо меньших колличествах) мать потягивали ее из стаканов. В это время года они предпочитали ее холодной, зимой же они ее подогревали. У Настиной тарелки стоял стакан с яблочным соком.
– А чего ты так задержалась, Настюша? – спросила Мария Владимировна.
– Играли в прятки. Заигрались… – ответила дочь
Арсений Витальвевич, опрокинув остатки варенухи себе в бородатый рот, проговорил:
– Мне отрадно, что ты не сидишь в часами в интернете или за играми, как современные дети, а проводишь время на природе. Только телефон нужно брать, это же, в конце концов, средство связи. Мало ли что может произойти. Тебе скоро четырнадцать, уже взрослая, соображаешь ведь.
Голос его уже не звучал так строго, как раньше.
– Хорошо, папа – тихо ответила Настя.
Трапезу они завершали молча, лишь изредка перекидываясь короткими фразами.
Надо сказать, что в этом доме они жили только летом. Им его сдавала родственница из Изюма. Сами же они жили в Харькове. Насте нравилось в Синчино исключительно из-за того, что здесь у нее были друзья и подруги. В городе к ней относились весьма прохладно. Скорее всего из-за того, что считали ее «ботаничкой», а таких не все любят. Но Настя себя таковой не считала, просто учеба ей давалась легко и естественно, а «ботаник» для нее был совершенно иной тип личности.
После ужина семья втроем посмотрела общепринятое у них телешоу и затем расползлась по кроватям. Насте хотелось до отхода ко сну полистать «журнал со сплетнями», за коим она пошла к себе в комнату. Однако как только она отворила дверь…
ВНУТРИ
Комната превратилась в огромное черное пятно, в зияющую дыру. Настя хотела крикнуть, но дыхание перехватило. Лишь спустя несколько секунд в появившейся черноте возникли образы голых деревьев. Девочка обернулась, но двери в комнату не было. Повсюду был жуткого вида лес. Безлистные деревья разных размеров уже не колыхались на сильном ветру. Также, отсутствовали дольмен и голос «свыше».
– Помогите!!! – закричала она как можно сильнее в надежде, что это выдернет ее из непонятного транса. – Где я??!! На помощь!!!
Однако все оставалось прежним. Постоянно оглядываясь, она зашагала по тропинке в абсолютной тишине, от которой у нее звенело в ушах как никогда прежде. Ветки под ногами ужасающе хрустели. «Сейчас меня сожрут волки», – подумала она. Убыстрив шаг, Настя почти побежала по тропинке, надеясь, что вдали замерцает хоть какой-то свет. Вместо этого она услышала звук, похожий на женский стон. Тотчас же она устремилась к источнику этих странных страдальческих завываний, становившихся все громче.
Возникшая перед ней картина поражала своей гротескностью и реалистичностью одновременно. Перед ней стояло неуклюжее толстое дерево с самыми что ни на есть человеческими глазами и ртом, будто бы кем-то вырезанными прямо посредине ствола. Глаза эти смотрели как-то болезненно-устало на Настю. Изо рта издавались стоны умирающей старухи. Безлиственные ветви комично стояли дыбом.
– Зд… здраствуйте, – тихо сказала Настя.
– А-ай! – громче в ответ застонало дерево. Но затем, все-таки, ответило – я… я… умираю… мне плохо… и… и… лес этот… то-тоже… умирает…
– Как я могу помочь?! – встревоженно спросила Настя.
– Ты… – уставшие глаза со слегка приопущенными деревянными веками смотрели на девочку, – можешь… помочь… и ты дожна… помочь… ааа-айиии!
– Как же?!
–Я… я не знаю… – растерянно произнесло странное дерево – я вообще тебя не… не…не знаю.
Тут оно снова застонало. Настю это начало порядком раздражать и она уже было хотела выразить свое возмущение, но внезапно дерево продолжило тем же «убитым» старческим голосом.
– Я тебя толком… ай… не вижу… но я знаю, что ты нас всех… спасешь…оххх…
Настя заговорила построже:
Скажите, кто Вы? Как Вас зовут?! Что Вам от меня нужно тут всем?!
Я… я – отвечало дерево… – меня… зовут…ай… оххх… Илона…
СНАРУЖИ (и частично внутри)
Она вскочила с кровати. Электронный будильник прорезал темное пространство квадратными цифрами: без четверти пять утра. Ну надо же такой ерунде присниться! И как-то снова придется погрузиться в сон после этого, а то – ни свет, ни заря!
Она повернулась на правой бок к стене. Что-то в этом сне было не так. Силуэт какой-то девочки-подростка на сером фоне… ее неразборчивые причитания… как будто она взывала о помощи или плакала.
Пытаясь вспомнить больше подробностей сновидения, она вдруг обнаружила, что стена, к которой она повернулась, стала заметно темнее. Зажгла свет. Будь кто на её месте, наверное, ужаснулся бы от увиденного и сразу выбежал бы вон из квартиры. В обклеенной белыми обоями стене зияла дыра диаметром в полметра. Черная, как бездна. Посмотрев на дыру, она раздраженно выдохнула и покачала головой. Опять им что-то надо! Делать ей больше нечего как снова ползти на карачках к ним! Да еще и в такое время! Ах ну да, у них же.. как его там… времени-то не существует!
С этими мыслями она накинула халат и как ни в чем не бывало вползла в отверстие на стене. Раньше она заморачивалась на том, что ей следовало бы хоть как-то приодеться и накраситься перед общением с ними, но впоследствии поняла, что им просто-таки на это наплевать. Она ползла «по червячному» переходу, зевая и ворча. Наконец, после примерно трехсот метров от начала дыры появилась другая, в которой уже замерцали какие-то мутные изображения. Она вылезла из туннеля, по которому ползла и тут же оказалась на металлическом приступке. Он был не шире пятидесяти сантиметров, а под ним – пустое пространство, в котором клубился белый туман. Перед ней расстоянием в несколько десятков метров красовалась самая настоящая округлая театральная ложа, в которой виднелись нечеткие силуэты людей или других человекоподобных существ.
– Здравствуйте, Илона Давыдовна! – послышалось со стороны ложи.
– Здрасьте, господа, – ответила женщина сдержанно и совершила поклон, в котором была заметна некая доля иронии.
Здесь автор приостановит закидывать читателя загадками и внесет некоторую ясность во все происходящее.
Илона Давыдовна, родившаяся и проживающая в Красноярске, была сорокапятилетней женщиной. Жила одна, время от времени подрабатывая в фармацевтической отрасли. Свои способности видеть то, чего другие не видели она еще с детства научила тщательно скрывать от посторонних глаз и ушей. Лишь немногочисленные родственники были в курсе и только лишь о малой толики того, чем представляла из себя эта женщина.
Место, в которое она сейчас пришла, открылось ей еще со студенческих лет. Помнится, впервые увидя дыру-портал в стене, он думала, что у нее от страха сердце остановится. Теперь же, когда это странное собрание явилось перед ней уже ни один десяток раз в ее жизни, она нисколько не удивлалась этому. Собрание, перед которым она сейчас предстала, Илона называла Синедрионом. И не столько из-за того, что ей нравился греческий язык, откуда и было взято данное слово, означающее, собственно, «собрание», сколько из-за ее необъятной любви к Михаилу Афанасиевичу Булгакову и к его роману «Мастер и Маргарита». Оттуда она и взяла это слово.
Итак, голос (непонятно, какому полу принадлежавший) из Синедриона продолжил звучать на всю ложу:
– Приносим Вам свои извинения за вызов в столь поздний час. Мы уловили сигнал из вашего сновидения. Данная иформация может быть крайне важной для дальнейших действий по отношению к некоторым объектам контроля на земле. Я, надеюсь, вы понимаете, что речь идёт о лесе, за которым вам надлежит следить. Не могли бы Вы нам подробно описать увиденное вами во сне? Мы бы хотели сопоставить это с нашими данными. Благодарю.
Весьма заметная учтивость в тоне оратора говорила Илоне о том, что обращающаяся к ней персона являлась новенькой на этом «митинге». Обычно те, кто знал ее издавна, не обращались к ней столь деликатно, и даже на Вы!
– Хм, – довольно скептически ответила Илона, – Я думала, что это вы внедрились в мой сон по каким-то своим причинам.
– А почему вы так подумали, Илона Давыдовна? – после некоторой паузы спросил голос, сопровождаемый массивным эхом, благо зал и ложа казались необъятных размеров.
Женщина пожала плечами.
– Девочка во сне была почти таким же силуэтом как и вы все тут. – ответила она.
Синедрион заметно оживился; люди-силуэты начали что-то живо обсуждать между собой. Илона терпеливо ждала примерно минуту, затем послышался другой голос:
– Все понятно. Мы получили информацию из нового канала, доселе нам недоступного. Илона, пожалуйста, расскажи нам поподробнее, что ты видела во сне.
Этот голос она узнала. И хоть никто из них ей не представлялся по имени, с давних лет она научилась различать, кто из них новенький, а кто «старожил». А если «старожил», значит – авторитет, поэтому Илона послушно рассказала им сон. В ее интерпретации он звучал так: Силуэт непонятной девочки предстал перед ней и как будто о чем-то умолял плачущим голосом, но разобрать не представлялось возможным практически ни одного слова. Слышно её было как через радио 1920х годов, которое уже давно «сдохло», но из последних сил изображало свою работоспособность.
– Откуда взялся новый канал? – с удвилением спросил еще один знакомый ей голос. – Мы же пользовались Инчакрой 17008 в последнее время.
– Какая разница, откуда он взялся, главное, что он несет принципиально новую иформацию для нас! – заголосил кто-то третий.
Ложа бурлила в полемике. Илона терпеливо слушала все это и уже хотела намекнуть на то, что мол, они ее, на минуточку, подняли с постели «ни свет ни заря» и что она хочет доспать «недоспанное», как первый знакомый ей голос заговорил:
– Вот что, Илона. Ты иди восвояси, а мы тебя оповестим по поводу этого знака в твоем сне и дадим дальнейшие указания. И да… Илона… напоминаем тебе, что ты немного запустила отслеживание леса.
– Да чего его отслеживать, – смущенно ответила она, – если он умирает и ничего его не спасает. Или вы считаете, что это я должна найти способ его реанимировать?!
– Нет-нет, что ты, – продолжал голоc, – мы уже как-то тебе сообщали, что мы его спроецируем на самую ближайшую к тебе местность и ты сама его сможешь посещать и смотреть на то, что там происходит. А пока, пожалуйста, возобнови голограмму и следи за остатками леса. Нам важно все, что там творится, даже если тебе кажется, что перспектив уже нет.
На этом сонную и чуть раздраженную Илону отправили спать. Ей всегда нравилась дорога из Синедреона, так как (почему-то) обратно ей не приходилось ползти ползком по туннелю в стене – её просто телепортировали в ее собственную кровать.
Илона вновь легла, но сон не приходил. Вместо него в голове крутились мысли о Синедрионе. Она давно уже перестала задавать себе вопросы о том, что это вообще такое и откуда оно взялось. Просто следовала указаниям этих странных сущностей и получала взамен то, что они ей сулили: успехи в учебе, победы в интеллектуальных соревнованиях, хорошую квартиру, некоторые предметы роскоши, аксессуары и т.п. Конечно, ввиду своих ограниченных возможностей (каким бы странным это ни казалось некоторым читателям, которые думают, что если силы потусторонние, значит, они непременно всемогущи) эти сущности не смогли даровать ей несметные сокровища, однако базовые радости и комфортные условия жизни они ей обеспечили. Взамен на определенные задания, которые они ей давали.
Так и не заснув, Илона поднялась с кровати с первыми лучиками утра. Птицы подняли радостный галдёж, зашипели машины под окном. Женщина в пижаме подошла к письменному столу у окна и открыла первый ящик. Вытащив лист бумаги, свернутый в подобие конверта, она его раскрыла и увидела его содержимое, которое светилось каким-то призрачным светом. Плотнее задернув шторы, Илона села на стул и стала вглядываться в этот свет. Перед ней на столе стояла маленькая голограма. Илона развела руки в сторону и голограма увеличилась в размерах.
– Ну… и что же мне с тобой делать?.. – устало сказала она, облокатившись на стол и вглядываясь в мини-лес, представший перед ней.
5. СНАРУЖИ
– Эй, ты чего?
Настя распахнула свои большие глаза и даже чуть подпрыгнула от неожиданности. Её мама стояла перед ней и озадаченно на нее глядела.
– А что я? – испуганно спросила Настя.
– Ну ты встала тут в дверном проеме и смотрела «в никуда».
Девочка решила пока не рассказывать о случившимся и стала спасать ситуацию:
– Да я… уже ложиться собралась… но чего-то задумалась.
Мария Владимировна нежно провела своей тонкой рукой по Настиным длинным светлым волосам.
– Ну спокойной ночи тогда.
– И тебе, мама – ответила Настя.
Телефон завибрировал от текстовых сообщений. Связь была неважная, так что все они пришли одним скопом, поэтому мобильный телефон несколько раз сердито прорычал на столе. Настя распахнула глаза. Слава Богу, хотя бы сон снился нормальный. Она не помнила, о чем он был конкретно, но была уверена, что никакого леса и прочей чертовщины там не было. Она зевнула и распростерлась по кровати в сладких потягушках. Словно почувствовав это и позавидовав тому, как ей хорошо, телефон вновь зарычал своей вибрацией.