Чистильщик. Криминальный роман

– Да, Петр Алексеевич, да, – утвердительно сказал Швед. – Рад, что мы поняли друг друга.

– Я никогда своих не подставлял! – Проскурин встал, намереваясь уйти. – Я тоже имею понятия о чести офицера!

– Именно поэтому мы с вами и договорились о сотрудничестве. Договорились, а не убрали. Понимаете разницу, Петр Алексеевич?

Проскурин понимал разницу. И словно ощутил у себя на шее затягивающуюся петлю.

– А насчет того, что «никогда» и «никого»… Молодец, Петр Алексеевич! Молодец! Но все в жизни когда-нибудь нужно начинать… Так что вам и карты в руки. Телефон на столе, сейчас вы позвоните в больницу, где лежит Ржавый…

– Кто? – переспросил Проскурин, пытаясь выиграть время. Он прекрасно знал по именам и прозвищам всех участников вчерашней перестрелки.

– Ржавый, – пояснил Швед. – Мой человек, раненый вчера. Вы позвоните в больницу и прикажете перевести его в ведомственный вам госпиталь…

– На каком основании? – прервал его Проскурин. – Это почти военный госпиталь…

– На основании, что Ржавый сейчас является главным свидетелем. А таких свидетелей принято убирать. И приставите к нему пару человек. Просто так, для видимости. У Ржавого заберете заявление, оно уже написано, приобщите его к делу. И натравите всех ваших мусор… простите, сотрудников, на поиски и задержание особо опасных преступников. Личность которых вы попытаетесь установить, сделав запросы в соответствующие службы… Вам все ясно? А для того, чтобы вам, Петр Алексеевич, легче разговаривалось и распоряжалось, посмотрите, пожалуйста, сюда.

Швед щелкнул пультом – на большом экране появилась картинка. Его жена и дочь, сидящие на какой-то кровати. А по бокам стояли урки. Боевики Шведа. Вооруженные. Вот ведь гниды! Сволочи!!!

– Где они? Что с ними?

– С ними пока все нормально, они живы и здоровы. Могу вас заверить, что ни один волос не упал с их головы. Пока. Чего не могу вам гарантировать в будущем, если мы не договоримся. Все в ваших руках, Петр Алексеевич!

Ненавидящим взглядом глядя на Шведа, Проскурин подошел к телефону. Набрал номер. И отдал приказы и распоряжения. Все, что требовал от него Швед.

– Петр Алексеевич! – окрикнул его, уже выходящего, Швед. Проскурин медленно обернулся. – Вы уж извините, что пришлось таким методом. Хочу иметь гарантии.

– А не боитесь, что они придут за вами?

– Боюсь. Но вы им не позволите. Потому что вы в этом очень сильно заинтересованы. А если даже и придут, то мне есть что им противопоставить. Или вы, Петр Алексеевич, думаете, я не имею гарантий на этот вариант? – Швед расхохотался.

Майор Бойцов, Николай Иванович, провел ночь в узкой и холодной камере-одиночке. Коридорный попался нормальный, да еще и растерялся немного. Бойцов, как-никак, был все-таки майором. И не простым, а майором госбезопасности. И швырять его в общую камеру, где находилось несколько человек разного сброда, было запрещено. Законом запрещено. Поэтому он и запихнул Бойцова в одиночку. И дело было даже не в соблюдении закона. Просто дорога была своя задница. Потому что завтра майоры, полковники и генералы разберутся между собой, а с него три шкуры спустят. Сделают виновным, козлом отпущения. Без этого никак. Едва оставшись в камере, майор огляделся. Окон не было. Вместо него была небольшая отдушина, высоко под потолком. Поперек, упертая в самый уже конец камеры, стояла шконка. Стальная, вмонтированная концами в бетонный пол, конструкция, на которой вместо матрасов и постелей лежали обтертые другими постояльцами доски. Слева от входа находилась «параша» – прикрытое с одной лишь стороны отхожее место. Майору невольно вспомнились советские времена – тогда таких «параш», раскиданных по стране, было не счесть. Чуть дальше параши, насколько позволяли скромные габариты одиночки, стоял стол. Также вмонтированный ножками в цемент пола. И скамейка у стола. Все открытые места были деревянными, гладко отполированными, а все металлические части были вмонтированы в пол или утоплены в дерево. Майор усмехнулся. Прошел к шконке, растянулся на ней. В голову сразу полезли разные мысли. В основном нехорошие. Майор постарался прогнать их прочь и заснуть. С трудом, после долгих усилий, ему это удалось. Нехорошие мысли все никак не хотели уходить…

Проснулся Бойцов сам. Без будильника, как привык просыпаться за долгие годы службы. Проснувшись, сел на шконке, посетовал на отсутствие воды. Даже умыться нечем. Подошел к параше, справил нужду. После проделал комплекс упражнений. Приседания, отжимания. Тоже как всегда. Чтобы поддерживать тело в форме. После чего снова улегся на деревянную «перину».

И снова в голову полезли разные мысли. И снова большей частью нехорошие. И снова усилием майор с трудом их отогнал. И задремал. Чутко, без сновидений. Задремал, отдыхая. Разбудили его тяжелые шаги по коридору, а после грохот отпираемых засовов на двери камеры. В раскрывшуюся дверь заглянул один из охранников.

– С вещами на выход! – привычная, служебная для него фраза.

Вещей у Бойцова не было. Из всех его вещей все было на нем. Майор поднялся и направился к выходу. Пропустив пленника, охранник заглянул в камеру. Ничего подозрительного или странного. Все, как и должно быть. Все, как обычно.

Бойцова под конвоем провели по коридору, по обеим сторонам которого находились железные двери с массивными засовами и задвижками на них, спустили на первый этаж. Где находился приемник. Где ему вернули какую-то мелочь, что находилась в его карманах в момент задержания. Вернули смятый носовой платок. Несколько чеков из магазинов, которые майор забыл выкинуть, и которые оставались у него в карманах. Расческу тоже не забыли. За свое имущество майор расписался в журнале. После чего его передали с рук на руки двум здоровенным, в камуфляжной форме, бойцам. Те еще раз прошмонали его, проверили полученное имущество по описи и заупрямились. Потому что отсутствовал табельный пистолет и служебное удостоверение. Препирания заняли достаточно долгое время. После чего, махнув рукой, дежурный капитан под роспись выдал конвойным оружие и удостоверение майора.

Майора вывели во двор – небольшую коробку, с высокими бетонными заборами и колючкой по верху них. Бойцову показалось странным, что его усадили не в служебную, с мигалками и сиренами спецмашину, а в обычную, гражданскую легковушку. Слева от майора уселся один конвойный, второй сел за руль. Машина не спеша тронулась с места. Они медленно выехали в раскрывшиеся металлические ворота, вывернули на соседнюю улицу и покатились по ней, постепенно набирая скорость. Майор решил не задавать лишних вопросов, скоро будет понятно, куда его везут.

Неподалеку от ворот изолятора с коробкой конфет в одной руке и небольшим букетом в другой, прогуливался молодой человек. Очевидно, ждал кого-то. Очень даже возможно, кого-то из женского коллектива работников изолятора.

Но, едва машина с Бойцовым скрылась за ближайшим поворотом, молодой человек подошел к ближайшей урне. И выбросил в нее конфеты и букет. После чего быстрыми, но размеренными шагами зашагал прочь. Похоже, не дождался свой зазнобы. И обиделся на нее. Сильно очень обиделся. Так как лицо у него из немного растерянного стало сосредоточенным и серьезным. Пройдя перекресток, он уселся за руль старенькой и неприметной на вид машины. И резво взял с места. В том же направлении, в котором увезли майора Бойцова.

…Они ехали уже с полчаса, если не больше. Наручники, застегнутые спереди, не являлись проблемой. За свою службу он научился снимать их без всяких ключей. Но для этого требовалось немного времени. Совсем чуть-чуть. И, хотя бы, спичка. Спасибо, что не за спиной руки стянули. Тем временем машина выбралась из центра небольшого города ближе к окраине. И они ехали теперь по незнакомым майору местам. И, исходя из своего боевого опыта, в душе майора все сильнее крепла уверенность, что везут его совсем не на допрос и уж тем более не в СИЗО. Водитель, словно подтверждая догадку майора, свернул на трассу, ведущую за город. Машина теперь неслась прочь от города. Нужно было что-то срочно предпринимать. Но что? Его сопровождают двое вооруженных и здоровенных амбала. Этого, слева, можно двинуть в челюсть, а затем перехватить за шею цепочкой от наручников водителя… Нет, так не пойдет. Этого, что слева, одним ударом не вырубишь, тем более, что размаха-то не будет, значит, и удар получится слабым. А если даже и получится его хотя бы на полминуты отключить, то водитель, почувствовав хватку на шее, непременно выпустит руль из рук… После удара в дерево или в столб на скорости более ста километров в час от них троих мало кто в сознании останется. Бойцов решил подождать немного. А чуть позже действовать уже по обстановке. Конвоир изредка перебрасывался короткими фразами с водителем, курил и глазел в окно. Однако готов был в любой момент отреагировать, если бы их пленник рискнул бы дернуться. А водитель смотрел на дорогу перед собой. Он, возможно, имел приличный стаж вождения и был неплохим водителем, но не имел опыта ведения и обнаружения слежки. Поэтому он не заметил, а после попросту не обратил внимания на старенькую машину, которая следовала за ними на небольшом отдалении. Водитель свернул на проселочную дорогу. Машина потрясывалась на укатанной проселочной дороге. Широкая трасса, по которой периодически проносились автомобили, осталась позади. Проехав небольшую рощицу, машина выбралась грунтовку. Проехав с пару километров, сидевший слева конвоир достал из кармана мобильный телефон, нажал на кнопку. Невидимый собеседник сразу же ответил, словно держал трубку возле уха, ожидая звонка.

– Это я. Мы на подходе… Хорошо, понял… Лады… – он посмотрел на водителя, кивнул. – Все нормально, они готовы встретить нас.

Водитель не ответил, также уверенно катил по грунтовой дороге. Через пару километров он остановил машину, заглушил двигатель. Бойцов напрягся. Но конвоир был не промах – словно что-то почувствовав, он отодвинулся на край сиденья, повернулся полубоком. На любое движение майора он был готов немедленно отреагировать

Через несколько минут из-за деревьев показалась машина. Подъехав, остановилась за десяток метров. Сопровождавшие майора встрепенулись, конвоир вышел из машины, направился к подъехавшей машине. Из подъехавшей машины тоже вышли двое парней, медленно пошли вперед.

Водитель напрягся, внимательно следя за происходящим впереди. Вместе с водителем напрягся и майор Бойцов. На ведущих переговоры не смотрел. Он узнал подъехавших. А тем временем конвоир дернулся в сторону, рука его метнулась к кобуре, висящей на поясе. Но «встречающие» оказались быстрее. Почти одновременно прозвучали два выстрела. Конвоир неуклюже завалился набок, на его груди расплывались два кровавых пятна.

Водитель дернулся за пистолетом, другой рукой пытаясь провернуть ключи зажигания. Но вдруг захрипел. Стальная цепочка наручников, накинутая на шею, душила его, не давая возможности вдохнуть. Он попытался вырваться из смертельной хватки, но Бойцов крепко его держал. И сжимал хватку на шее все сильнее, упершись ногами в водительское кресло.

Когда с пистолетом в руках, направленном в салон, к автомобилю подошел один из прибывших, водитель уже бился в предсмертных конвульсиях. Через полминуты он обмяк и затих.

Спустя еще минуту с майора сняли наручники. И вытащили из машины. Но не грубо и небрежно, не как пленника. А как спасенного друга и товарища. И еще как командира. Но майор снова нырнул в салон автомобиля, прошарил по карманам мертвого водителя. Не найдя то, что искал, бросился к мертвому конвоиру. Достал из кармана телефон и набрал номер.

Павел Грачев, больше известный под кличкой Шнырь, выехал на работу рано утром. После вчерашней попойки трещала голова. Ехать куда-то в таком состоянии страсть как не хотелось. Хотелось лежать себе в постели, не спеша потягивая холодное пиво. Тем более, что в постели у Шныря остались две девочки, готовые и согласные на все.

Но не ехать Шнырь не мог. Он работал не на заводе и не на фабрике. Официально он вообще нигде не работал. Но, тем не менее, работа у него была. Та, что поручил ему Швед. И которую Шнырь добросовестно выполнял. Не позволяя себе прогуливать или отлынивать. Потому что на заводах и фабриках за прогулы увольняли. А Швед лишал. Не премии лишал. Жизни. А жизнь Шнырю нравилась. И поэтому сегодня Шнырь, несмотря на дикое похмелье, разбитость во всем теле и отвратительное самочувствие, встал и поехал. Ни на минуту не осмелившись усомниться в необходимости ехать. В принципе, как всегда. Швед для него был царем и господом богом. Как и для всей его банды. Да и для города тоже…

Машина, которую вел один из двух подручных Шныря, остановилась на площадке у одного из рынков. На котором Шнырь был «контролером». То есть контролировал всех торговцев. Чтобы никто из них не сбивал цену. Чтобы никто из них не обидел другого торговца. И чтобы все они вовремя платили. Шнырь с его подручными пошли по рынку. К полудню они обошли почти весь рынок. И собрали положенную плату почти со всех торговцев. Почти – потому что Шнырь не выдержал мучившего его похмелья и несколько раз заворачивал к местной пивной, где каждый раз выпивал по кружке свежего и холодного пива. Шнырю полегчало. Намного причем. Осталось обойти всего несколько точек

На одном из контейнеров висел замок. Торговли не было. Вообще не было. Непорядок…

– У нее дочка приболела, – пояснила ситуацию торговка-соседка.

– Она знала, что сегодня срок оплаты? Знала! Так что это ее проблемы, – проговорил Шнырь, делая пометку в своем небольшом, мятом блокноте. Теперь «долг» торговки, у которой заболела маленькая дочь, увеличился на четверть

С двумя другими точками проблем не было. Никто не рискнул перечить. Предпочитали добровольно расставаться с деньгами. Так было лучше. Для торговли. Для здоровья.

Небольшой казус случился в последней точке, стоящей в самом дальнем и грязном углу рынка. Несмотря на отдаленность и малую проходимость, аренда здесь была такой же, как и в центре рынка. И Шнырь тоже брал с этой точки полную плату. Точка принадлежала семейной паре средних лет, которые продавали здесь дары природы, выращенные ими же на отдаленном от города участке. Обычно муж и жена вкалывали на участке вместе, беря контейнер в аренду лишь на выходные. Но недавно в их семью пришло счастье. Случилось то, чего они так долго ждали и хотели. Жена забеременела. И тогда муж добровольно взвалил на себя всю работу в огороде, а жена взялась продавать результат их трудов. Теперь она каждый день проводила у арендованного ими контейнера, а муж периодически приезжал завести товар и проведать беременную жену. У которой был шестой месяц беременности.

Вот и сегодня он приехал проведать жену. Привез гостинцев ее сестре, жившей в городе. Жена с гостинцами ушла к сестре. Муж остался вместо нее. Не привыкший сидеть без дела, он быстро нашел себе дело. Подбил ножку у стула, чтобы, не дай бог, жена с него не упала. Подправил перекосившийся косяк у двери, чтобы та нормально открывалась. И ремонтировал прилавок, чтобы овощи не упали с него на землю, когда к нему подошли трое парней и потребовали деньги за то, что он тут занимается торговлей. Спокойно выслушав их, он повернулся к ним спиной и продолжил прерванное было занятие.

– Э, чувак, ты че, не догоняешь, что ли? – подручный повысил голос.

– Я заплатил аренду на прошлой неделе. Можете сходить к директору рынка, уточнить.

– Так то директору рынка… – протянул Шнырь. – А это нам…

В ответ тишина. Мужчина продолжил что-то делать с прилавком, сидя возле него на корточках. Не привык Шнырь, чтобы с ним так обращались. Взбесило его это. И Шнырь кивнул своему подручному. Тот шагнул к дерзкому бунтарю, чтобы проучить его. И уже размахнулся, чтобы ударить. Но тот неожиданно выпрямился, развернулся, а в следующее мгновение кулак влетел в нос шестерке Шныря. Тот завопил, разбрызгивая по сторонам кровь. Шнырь и второй подручный бросились на обидчика. Мужик умел работать, и работал с утра до вечера, поэтому кулаки у него были большие и тяжелые. Он умел работать, но не драться. Один на один он, возможно, и сумел бы одолеть Шныря с его шестерками. Но те нападали с разных сторон. Как шакалы, бросались со спины. Им удалось уронить противника на землю. Который не успевал даже прикрыться от сыпавшихся на него ударов.

Заголосила вернувшаяся от сестры жена. Бросилась было уговаривать «контролера», но получила в ответ сильный удар, отбросивший ее назад. Бандиты ожесточенно избивали ногами все пытавшегося подняться с земли мужа. Шнырь выломал ножку прилавка, ту самую, которую мастерил избиваемый ими. И принялся избивать ею окровавленного мужа торговки, которая, схватившись за живот, зажималась в нескольких метрах от них. Возможно, Шнырь с его шестерками забили бы мужа насмерть, если бы не подоспел милиционер, дежуривший на рынке. Ему с трудом удалось уговорить Шныря прекратить драку. После чего милиционер в сопровождении Шныря и его шестерок, волочивших окровавленного мужика по земле, от полученных побоев неспособного идти самостоятельно, направился на пост милиции. Где по всем правилам оформил нападение и драку. Со слов потерпевших – Шныря и его шестерок – написал рапорт, в котором отразил все произошедшее. Как мужик вдруг накинулся на подошедших к его контейнеру трех парней. Как разбил или сломал нос одному из них. Как разбил в нескольких местах губы другому. Все отразил. Все как было…

Жена, превозмогая боль в животе, подошла к своему контейнеру. Наклонилась, собирая рассыпавшийся товар. От полученного ею удара сильно болел живот, было больно даже шевелиться. Едва боль начала слегка отпускать, как двое местных алкашей притащили ее мужа. Женщине сначала показалось, что тот мертв. И она вдруг снова почувствовала сильную резкую боль. Теперь уже отдававшую в низ живота…

Скорую вызвали соседи по контейнерам. Которые уходили по внезапно появившимся срочным делам, когда происходило избиение. И которые теперь вернулись. После того, как все закончилось…

Вместе с женой увезли и ее мужа. В реанимацию увезли. С многочисленными переломами, с тяжелейшим сотрясением головного мозга, с внутренними кровоизлияниями… Он был без сознания, но он был еще жив. Его лицо представляло собой маску. Кровавую маску… Возможно, он боролся с самой Смертью, чтобы вернуться назад, в мир живых и защитить жену от бандитов… Будучи без сознания, он не знал, что его жену увезли в дежурный роддом. И что по дороге у нее открылось сильное кровотечение… И что через сорок минут не стало их будущего малыша, еще даже не родившегося на свет… И что еще через час не стало самой жены… И тем более не знал, что он сам пролежит в реанимации без сознания почти два месяца. А спустя еще полгода, выписавшись из больницы, он случайно столкнется на улице со Шнырем. И что задушит его голыми руками, с которых только недавно сняли гипс… задушит прямо на улице, ни скрываясь… И что после этого ему дадут приличный срок за предумышленное убийство. И также он не знал, что, отмотав три года, столкнется в зоне с одним из двоих подручных шестерок покойного Шныря, который вместе со Шнырем избивал его… И что тоже убьет его… Зарежет ночью заточкой, выплеснув на врага всю свою боль, злость, обиду и ненависть… И что даже соседи-урки, прожженные жизнью и видавшие виды, содрогнутся от такого убийства. И что утром вертухаи насчитают на теле убитого более пятидесяти колотых ран… Но судить будет не кого – убийца будет висеть в петле неподалеку от убитого… И что второй подручный Шныря, который и ударил его жену, умрет раньше всех. Умрет, когда муж будет находиться еще в реанимации, борясь за жизнь. Умрет от передозировки наркотиками…

… – Да, майор, наворотил ты там дел, – голос генерала был каким-то необычным. Уставшим, что ли. Такого голоса у генерала Бойцов еще не слышал.

– Я ничего не воротил, товарищ генерал.

– Знаю я! – раздраженно, но без злости проговорил генерал Марченко. – Только теперь попробуй докажи это! По официальным данным, полученным вчера, ты со своей группой нарушил множество статей уголовного кодекса. Открыл стрельбу в центре города, ранил прохожего, убил троих…

– Товарищ генерал! Мы…

– Да знаю я, майор! Официально ты и твои люди – преступники, причем опасные для общества. Кстати, к нам пришли запросы по поводу тебя. И, насколько я проинформирован, точно такие же запросы прошли и по линии МВД. Кому-то ты там перешел дорогу…

– Николай Иванович! – к майору подошел капитан Фролов. – Там машина! Движется сюда…

– В общем, майор, давай там держись! – генерал словно услышал слова капитана. А может, и вправду услышал. – Я тут наведу кое-какие справки, в общем, постараюсь помочь тебе хоть как-то. И свяжись со мной послезавтра, думаю, сумею хоть что-то выяснить… Держись, майор!

В трубке раздались частые короткие гудки. Конец связи. До послезавтра, товарищ генерал! Если, конечно, живы будем…

– Все, уходим! – но, прежде чем уйти, Бойцов задержался. Чтобы раздавить телефон…

– Как ушел?! – Не знаю… – ответчик трясся, как осиновый лист. Шевеля разбитыми в кровь губами, с переломанными пальцами, он в который уже раз рассказывал, как было дело. Рассказывал Шведу и Носорогу. – Мы были в нескольких километрах, когда он позвонил… Сказал, что на подходе… Мы ждали, а потом поехали к ним… Увидели машину и два трупа… Водитель был задушен, а второй застрелен…

– Как ушел мусор?! – словно робот, повторил вопрос Носорог. Ничего не выражающим голосом. Для него все происходящее было обычным делом. Его работой. Швед в допросе не участвовал. Не по рангу ему было. Он стоял чуть в стороне, наблюдая за допросом. И злился. Надо же, упустили того мусора! Который может столько проблем вызвать…

– Как он ушел?! – продолжал допрос Носорог. И звук удара. И причитания шестерки.

Швед развернулся и пошел прочь. Спустя минуту его догнал один из приспешников.

– Швед, что с ним делать? – кивнул на окровавленного шестерку.

– В расход, – за секунду решил дальнейшую судьбу шестерки Швед. И продолжил идти. Остановился через пару шагов. – И знаешь что… Устрой это так, чтобы братва видела… Покажи им казнь…

Правильно! Все правильно! Так и надо поступать! Пусть боятся свои и уважают чужие! Швед невольно призадумался. А кто мог помочь майору? Его люди? А кто же еще… Тем более, их местонахождение так и не обнаружили. Пока… Швед привлек к поискам не только свою армию, но и ментов. У каждого постового имелись фотороботы майора и его мусорской команды. И его шестерки вполне могли не успеть… Но многого Швед не понимал. Например, почему сопровождавшие майора остановились, не доехав до встречавших? Что делал второй, когда майор душил водителя? Стоял и смотрел? А потом ждал, пока мусор вытащит оружие и застрелит его? В это мало верилось…

Да и ладно… Сейчас есть дела поважнее. Майор со своими людьми никуда не денется из города. Повсюду в городе Швед имеет свои глаза и уши. Стоит лишь им где-то появиться, как он тут же узнает об этом. А вот новости, принесенные его соглядатаями, настораживали Шведа. В городе объявился Туз. Авторитет из соседнего города. Что Шведу не понравилось. Совсем не понравилось. Туз был весьма известным в своих кругах, и имел весомый авторитет. И был единственным из соседей, который рискнул бы завладеть его, Шведа, владениями. И нужно было как можно быстрее разузнать, зачем Туз появился в городе. Без приглашения прибыл. Приказ следить за его передвижениями Швед отдал сразу же, как только узнал о его приезде.

Через пять минут Швед уже слушал доклады своих людей. Туз в сопровождении четырех своих охранников отобедал в известном и самом дорогом в городе ресторане. После направился в сауну, где пробыл два часа. После просто колесил по городу. Катался. Потом вернулся в гостиницу, где и находится по данный момент. Слежка за Тузом велась масштабно – в ней были задействованы многие люди Шведа. Даже «пехоту» привлек к этому делу…

Слушая доклады, Швед думал. За каким чертом приперся в его город Туз? Что ему здесь нужно? Почему он сразу не вышел на Шведа? Хотя ведь знал, кто здесь Хозяин. Может, хочет что-то предъявить ему, Шведу? Швед перебрал в уме многие моменты, но ничего, за что можно было бы кинуть предъяву, у него не было.

И Швед решил не паниковать. Пусть Туз ходит по ресторанам, ездит по саунам, спит в гостинице. Швед не мальчик, и не будет бегать за другим авторитетом. Швед подождет, пока Туз сам не придет к нему. Или хотя бы не выйдет на контакт.

Выслушав своих подчиненных, Швед вызвал своего начальника охраны.

– Усиль охрану на пару-тройку человек. Но так, чтобы они в глаза не бросались. С Туза глаз не спускать. В любое время дня и ночи я должен знать о его месте нахождения. Но пасти его аккуратно, головой за это отвечаешь! Понял?

Подчиненный, конечно же, понял. Не дураком был. Конечно, понял! Попробуй только не понять…

– Давай машину! Через пять минут ко входу!

Начальник охраны уже было вышел, когда Швед вдруг добавил вслед: – И позвони Грише, пусть номер приготовит!

И уже уезжая, Швед дал последние распоряжения:

– Если что-то случится, то я должен быть первым, кто узнает! Если майор появится – кончайте его! И его людей тоже. И про Туза не забудьте!

…И уже намного позже, в сауне, Швед вдруг понял, что делал в его городе Туз. Ответ оказался прост – Туз надеется сорвать большой куш в металлургическом деле. Которое скоро должно было решиться. И в его, Шведа, сторону. Он был одним претендентом на куш. До появления Туза…

Через день после своего «спасения» – или побега – майор Бойцов с нетерпением ждал назначенного времени, чтобы связаться с генералом Марченко. После освобождения он, Фролов и Кудряшов, как и в былые времена на задании, долго уходили прочь. Петляя по негустому лесу. Путая следы на случай, если за ними устроят погоню. Хотя не должны были – Фролов и Кудряшов тщательно «убрали» место. Сделав так, чтобы было похоже, что это майор сам положил двоих конвоиров…

Под вечер, проделав многокилометровый марш-бросок, они вышли к какому-то полупустому дачному поселку. На их счастье, дачников почти не было. На всякий случай, они понаблюдали за улицей и домами. Редкие дачники перед наступлением сумерек укрылись в домах. Ничего подозрительного не заметили. С наступлением темноты принялись за поиски убежища. Оно нашлось быстро – стоящая чуть в стороне от всех, почти на окраине поселка, небольшая дача. Открыть навесной замок не было проблемой для офицеров госбезопасности. Также, как и повесить его после так, чтобы он казался целым и нетронутым.

Ночь провели на даче. По очереди выспались. Решили прождать на даче еще сутки. На случай, если вдруг приедут хозяева дачи, присмотрели отходной путь. Встал вопрос о продуктах. Лейтенант Кудряшов добровольно смотался в магазин в ближайший поселок. Заодно оценил обстановку вокруг. Разумеется, что выходил и заходил он скрытно – не хватало, чтобы кто-то, увидев на соседской даче неизвестных мужчин, вызвал милицию. Остаток дня, ночь и следующий день тоже прошел на даче. …Наконец-то наступил вечер. Майор достал дешевый и простой телефон, добытый лейтенантом во время вылазки. Подождал, пока стрелки часов отмерят точное время – привычка, выработанная за долгие годы службы. Набрал номер

– Ну, здравствуй, майор! – проговорил генерал. Помолчав пару секунд, тяжело вздохнул. И продолжил говорить. – Сразу к делу. Не знаю, что там у тебя творится, но мне это не нравится…

Блин, а кому это может понравиться? Майор усмехнулся на слова генерала. Но промолчал.

… – По неофициальным данным, в городе всем заправляет преступный авторитет по кличке Швед. Не исключено, что многие в местной милиции работают и на него тоже. Убитые во время перестрелки – боевики банды Шведа. По бумагам, они числятся «чистыми» гражданами, лишь когда-то бывшими в банде. Но из банды, сам знаешь, сложно выйти… Я это тебе говорю просто для общего сведения, а не для того, чтобы ты полез на рожон. Ты меня понял, Бойцов?

– Так точно, товарищ генерал!

– Вот то-то же… Твоя задача сейчас – затаиться где-нибудь, залечь на дно и не высовываться… Тем более, что к Шведу так просто не подступиться… Хотя он, я уверен, главное действующее лицо…

– Так что же, нам прятаться?! Пока этот ваш Швед творит невесть что?

– Он не мой, майор! И именно прятаться! Это приказ!

– Но, товарищ…

– Никаких «но»! И подумай, чем вы перешли там дорогу Шведу. До чего вы докопались, если он устроил на вас охоту… Думай, майор, думай! Я постараюсь решить все мирным путем, перевести объявление вас в розыск в недоразумение… Если получится…

– И сколько нам прятаться?

– Столько, сколько нужно будет! Я попытался добраться до ваших дел, но мне дали от ворот поворот… Да, давненько мне по морде не давали…

– Товарищ генерал, а, может, нам этого Шведа… – предложил Бойцов. – Он на все вопросы ответы сможет дать…

– Нет, майор! Хватит с вас там преступлений! – Бойцов промолчал, сделав вид, что не услышал последнее слово генерала. – Хотя я с тобой согласен… Только Швед сможет дать ответы…

Повисла недолгая пауза. Нарушил ее генерал:

– В общем так, майор. Слушай внимательно! Ты прав, сукин ты сын! Шведа нужно потрясти, хотя бы нервы ему подпортить…

– Значит, мы…

– Не значит! – сухо оборвал генерал. – Ты ждешь в лежке два дня, потом выходишь со мной на связь. И там уже будем решать, куда и как бить в первую очередь… Но при этом останешься в живых. Должен остаться в живых! И ребят сохранишь!

– А Швед?

– Я займусь им сам… Есть у меня один человек… Ты, майор, прикроешь его, отвлечешь внимание Шведа и его бандитов на себя, если потребуется… И – держись, майор! Держи удар, боец!

…Уже три дня Туз жил в его городе. Не ища встречи и не выходя на контакт. Все также катаясь по городу, обедая в ресторанах и пропадая в сауне. Швед начинал терять терпение. Мало было ему майора с его людьми, которые как сквозь землю провалились, так еще Туза черт принес…

Швед нервничал. Червь сомнения, что глодал его вначале, вырос и грыз уже по серьезному. Что, если майору все же удалось уйти из города? Само собой, что Швед расставил на всех вокзалах своих людей. И что их фотороботы были у каждого милиционера. Может, они по одиночке просочились? И сидят сейчас где-нибудь в министерстве, рапорта пишут… Или в этот самый момент к нему, к Шведу, уже едут машины с загруженными в них бойцами спецподразделений…

Да и хрен с ним! Швед со злости швырнул в стену хрустальный бокал с недопитым виски. Врезавшись в стену, бокал хлопнул, разлетелся на сотни мелких осколков. Швед поднялся с плетеного кресла. Хватит киснуть! И выдумывать невесть что! И вообще, нужно привести себя в порядок. Снова быть тем Шведом, каким привыкла видеть его шушера, что бегала у его ног и гордо называла себя братвой. Стать сильным, уверенным, решительным и даже жестоким в чем-то Шведом. Которого боялась братва. Которого уважали другие авторитеты. Спустя час Швед был тщательно выбрит, пострижен и причесан. Одев легкий, но дорогой костюм, Швед разглядывал себя в огромное зеркало. Несколько дней ожидания, которые он привел в доме, не прошли даром. От нервов и недосыпания покраснели глаза. От постоянного принятия небольших доз алкоголя и сигаретного дыма пожелтели зубы. А на лице появилась какая-то бледность. Хватит! Швед грохнул кулаком по огромному столу из красного дерева. Хватит! Он – хозяин в этом городе. А сидит в окружении своих быков, никуда почти не выбираясь. Еще решат, что он испугался. А он, Швед, он никого не боялся! Ни ментов, ни прокураторы, ни чекистов. Никого!