–то–то и оно! Хорошо, если просто группу расформируют, а могут и закопать под шумок. Наставил на нас пистолет, чёртов ниндзя, и хихикал там, как конченный…

– А почему он ещё жив? – Санчес снова повернулся к Тарасу: – Ты, Мороз, извини, что я о тебе в третьем лице, просто не уверен, имеет ли смысл с мертвецом разговаривать.

Тарас, периодически теряя нить разговора, не нашелся, что ответить. Старший, чуть помедлив, ответил за него:

– Всё чуточку сложнее. Я сейчас и за наши жизни копейки не дам. Нас только что отправили на задание… на котором должна была работать другая группа… что–то изменилось.

– Что за задание? – осторожно спросил Санчес.

– Сейчас заезжаем на базу, забираем там всё и едем к морю… – Старший надолго замолчал.

– И? – Не дождавшись продолжения, поинтересовался Санчес.

– И ждем президентский кортеж. Приказано уничтожить. – Мрачно закончил Старший, цепкими глазами ощупывая дорогу за ветровым стеклом. Снова повисла тишина. Санчес нарушил её первым: – Не пойму, то ли мы легко отделались, то ли нам крышка. – Повернулся к Тарасу: – А? Что скажешь, буйный?

Тарас, к этому моменту уже дремавший одним глазом, злобно поглядел на него из–под бровей.

– Молчишь? – Буркнул Санчес, – И то ладно! Тогда, может, ещё выберемся.

***

Через полтора часа группа была в загородном доме. Санчес растолкал спящего Тараса. Управились быстро, затолкав рюкзаки с личными вещами в багажник, к лежавшему там оружию. Взяли продуктов в дорогу и отправились на юг. За время пути наступила ночь. Тарас постоянно проваливался в сон, медленно приходя в себя. Прошедший день он помнил обрывками, а спрашивать об этом своих хмурых товарищей не хотел. В воздухе витало электричество, громоотвод у Тараса сейчас работал плохо и он разумно помалкивал.

Проснувшись в очередной раз на какой–то кочке, он успел поймать остатки ускользающего сновидения, которые окончательно растоптал голос Санчеса, который теперь вел машину: – … Еву ему подавай! Щас, всё брошу и буду её искать. Даже интересно, ей тоже во сне явки– пароли сдавал?

Тарас заворочался, давая понять, что не спит. Старший обернулся: – Ты на неё запал что ли, Мороз?

У Тараса не было настроения отвечать. Трещала голова, дико хотелось есть, пить, и подташнивало одновременно. К тому же он не до конца ещё разобрался, что успел выболтать, пока спал. Старший, словно угадав его мысли, вытащил из вещмешка бутылку минералки и сэндвич. Протянул это всё Тарасу. Некоторое время в машине раздавалось не громкое шуршание и судорожные глотки. Затем Старший продолжил:

– Она, Мороз, в девять лет убежала из дома, прихватив только свою собаку. А потом, когда ей было 14, вернулась и спалила там всё нахрен вместе с отцом, матерью и всеми, кто был внутри. Полыхнуло так, что только один соседский забулдыга спасся, потому что проснулся и в окно сиганул. Он, правда, долго тоже не прожил: ожоги по всему телу. Врачи его слегка подлатали, но он, как вышел, опять за бутылку взялся, да через пару месяцев и помер.

Тарас молчал. Зато среагировал непоседа Санчес: – В натуре? Ева? По малолетке такой кипишь замутила? И сколько людей там погорело?

– Ну, людьми это назвать сложно: спившиеся скоты со всех окрестных улиц. Да, и родители у неё такие же… были. Сутками могли не появляться дома, пока там вся эта окрестная шваль гудела. Даже думать не хочу, чего девочка за эти девять лет насмотрелась.

Короче, официальная версия: кто–то из веселой компании спросонья перевернул канистру с керосином. А кругом окурки, спички… прикинь, у них там электричества не было много лет. Отключили за неуплату. Но продолжать пить им это не мешало.

– М– да… – растерялся Тарас, – а мне она сказала, что любила родителей…

– Да уж конечно… любила…– согласился Старший, глядя на темную дорогу, – Придумала себе маму с папой, их и любила. И это она их спасала, когда дом подожгла. Думала, сгорит всё наносное, а хорошие родители останутся. Видимо, знала в глубине, что их уже не спасти, но смириться не могла.

Я лично за ней документы подчищал. Кстати, вся округа вздохнула с облегчением, когда этот гадюжник сгорел. Никто много лет ничего сделать не мог. Ни участковый, ни администрация. Вернее, не особо и старались–то. Кто ж из чиновников рядом со своим электоратом живет? Чуть в люди выбился, сразу забор трехметровый, дом в районе побогаче. Это потому, что знает свою ответственность, чувствует вину, и боится. И тех, кто сверху, и тех, кто снизу. Только тем, кто сверху, нужно заносить регулярно – и всё будет хорошо. А вы, кто по ту сторону забора, сами виноваты. Вечно чем–то не довольны, всё время ходите, требуете чего–то. Уважаемым людям жить не даете.

– Суки… – революционно буркнул Санчес.

– Думаешь, это только у нас так? Черта с два! Уж я–то по миру поездил. По обе стороны забора работал. Сегодня ты готов глотки грызть тем, кто богаче, а завтра давишь тех, кто беднее. И это в человеческой природе: если нас законом не пугать, мы – звери. Только страх последствий делает человека цивилизованным.

Вот ты, Санчес, будь у тебя должность мера, скажем, не построили бы себе домик в тихом престижном районе?

– Конечно, построил бы! И не один! – простодушно признался Санчес. – А ещё я себе ресторанчик бы построил. Потому что меня цивилизованным делает еда. Много вкусной еды! Я, когда сытый, максимально цивилизован! Ну, и заводик бы открыл, чтобы таким же уважаемым господам, как я, дома правильные строить. У меня давно уже всё придумано! Я у нас все входы– выходы знаю: где брать, кому заносить! Но аккуратно! Чтобы не побили!

– Вот–вот! Безопасность превыше всего! Так и там: когда полыхнуло, засуетились, забегали. Задницы свои прикрывали. Решали, что с ребенком делать: по закону её посадить надо было, а по– человечески памятник поставить. Не сделали ни того, ни другого. Но лечили долго… в психушке.

Это я к тому, Мороз, что любовь, она очень разная бывает: одних с того света вытаскивает, других испепеляет заживо. Так что не ищи Еву, если жить хочешь. А увидишь, держись подальше.

***

В февральской ночной тишине отчетливо ощущалось дыхание близкого моря. Город находился в нескольких километрах дальше по шоссе, и зарево промышленных районов освещало небо в том направлении.

На обочине уже стоял знакомый автомобиль Куратора. На другой обочине был припаркован ГАЗ– 66 с натянутым тентом и человеком в камуфляже за рулем.

Старший остановился неподалеку. Взяли автоматы, вышли из машины. Куратор тоже вышел им навстречу:

– Внимание, бойцы! Группа поступает под мое непосредственное командование. Задача номер раз: разгружаете из грузовика мешки с песком и сооружаете блокпост с защитными сооружениями по обе стороны дороги. Задача номер два: в каждое гнездо устанавливаете по крупнокалиберному пулемету. Рядышком ставите ящик с РПГ на случай осложнений. Задача номер три: ждете дальнейших указаний. Сорок минут на всё. Время пошло!

Куратор вернулся в свой автомобиль. Расположился на заднем сидении, махнул оттуда водителю грузовика. Тот вышел из кабины, и, не опуская руки от кобуры пистолета, перешел через дорогу. Уселся за руль иномарки.

Автоматы ребята поставили, прислонив к заднему колесу ГАЗа. Подавая из кузова первый мешок с песком, Санчес поинтересовался вполголоса:

– Это тот, кого мы не должны были видеть?

Так же вполголоса Старший ответил: – Собственной персоной.

Санчес взглянул на Тараса: – Ай, спасибо, Мороз! Удружил! – Поднимая второй мешок, снова обратился к Старшему: – Какие будут соображения?

– Держимся вместе, смотрим в оба. В любую секунду будьте готовы открыть огонь. Пока просто работаем, но этот громила за рулем мне не нравится, армейская выправка. И то, что этот, – кивнул в сторону иномарки, – приехал лично руководить операцией, тоже необычно. А всё необычное меня сегодня не радует.

Тарас неожиданно для себя выдал: – Так может, перестреляем их, пока они не ждут?

Санчес и Старший одновременно повернулись к нему, отчего Тарас благоразумно замолчал. Старший ухмыльнулся одной щекой:

– И куда ты потом денешься? Паспорт твой где, забыл?.. Действуем только в крайнем случае.

Санчес вздохнул: – Короче, сегодня либо наградят, либо закопают.

– Сперва наградят, потом закопают, – буркнул Тарас, и все снова посмотрели на него.

Быстро покидали мешки на землю и возвели два пулеметных гнезда по обе стороны дороги. Куратор приоткрыл окно своего автомобиля:

– Автоматы в машину. Машину отгоните за грузовик. Им будете перекрывать дорогу. По одному человеку в каждое гнездо, один за руль грузовика. Ждём.

Взяли автоматы, отошли к своей машине. Открывая багажник, Санчес заметил:

– С автоматом мне как–то спокойнее было.

Старший снова недобро ухмыльнулся и сказал так, что его было едва слышно:

– Мороз, Санчес, автоматы потихоньку кладите в канаву рядом с машиной. И ещё несколько магазинов туда. Только не палитесь.

Санчес одобрительно буркнул: – А это мысль!

– Бережёного бог бережёт. – Резюмировал Старший.

Тарас хмыкнул и, под шумок, сунул в карман ручную гранату.

Старший отогнал машину за укрепления. Туда, где стояла машина Куратора. Потом забрался в грузовик. А Тарас с Санчесом встали у пулемётов.

Прошло некоторое время. Из машины вышел Куратор. Быстрым шагом подошёл к грузовику и сказал так, чтобы его было слышно по обе стороны шоссе:

– Перекрывай дорогу, готовность две минуты. И это наденьте. – Кинул у пулемета три повязки с характерной крестообразной символикой.

Старший немедленно завел грузовик и развернул его поперек проезжей части.

Куратор повернулся в сторону города, и куда–то в темноту шоссе сделал жест руками. Зажглись фары. Показался огромный джип. Подъехал. Из него выгрузились пятеро вооруженных до зубов спецов.

Куратор снова заговорил громко, чтобы его слышали все:

– Так, бойцы, пистолеты при себе? Берете из грузовика ежа и вперёд на тридцать метров. Как подъедет кортеж, блокируете его сзади и проверяете наличие цели в машине. Как обнаружите первого – даёте сигнал.

Спецы, явно зная боевую задачу, без лишних разговоров заняли пулеметные гнезда.

Старший вытащил из кузова ленту с шипами. Санчес подхватил ее на руки, и вся троица отбежала вперёд, прячась в придорожной канаве. Как раз там, где бросили свои автоматы.

– Ну, вот и всё, никаких иллюзий. Типичная диверсионная операция с символикой противника.

– Я уже нихрена не понимаю, – заявил Санчес, – вчера мы с ними заодно, сегодня противники. Что вообще происходит, и нафига мы под них маскируемся? Можно подумать, кто–то в темноте на эти повязки внимание обращать будет?

– А это, Санчес, не для темноты атрибутика. Это, когда в прессе вой начнется, чтобы было на кого свалить. И, поскольку, видеокамер и журналистов я тут пока не наблюдаю, значит, живыми мы отсюда не выберемся. Можешь мне, как специалисту в этом вопросе доверять. Я даже пару заголовков уже придумал. – Старший говорил с каким–то необычным для себя азартом. Кивнул в сторону спецов: – Знакомые ребята, да Мороз?

Отозвался Санчес: – Это те, что таких как мы закапывают?

– Это те, кому всё равно, кого закапывать. – Отозвался Старший.

Тарас ухмыльнулся: – Ага, только ножи у них, прямо как у меня. Прорвемся. – Достал из–за пояса снятый со спеца нож, покрутил в руках и сунул обратно.

Старший его настрой оценил, но всё же сказал:

– Не расслабляйся! С одним–то еле справились. А теперь их пятеро и у них пулеметы.

В этот момент по кустам чиркнул свет фар первой машины. Санчес резонно предложил:

– Может, прямо сейчас в кусты рванем, и пусть догоняют?

Навстречу приближающимся автомобилям ударил свет из многочисленных прожекторов, установленных на крыше черного джипа.

– Поздно. Теперь мы как олени в свете фар.

Кортеж из трех машин проехал мимо группы, постепенно сбрасывая скорость при виде неожиданного препятствия. Санчес выскочил из канавы, перекидывая ленту ежа через дорогу. Машины остановились. Спереди их тут же взяли на прицел трое спецов, стоявших перед грузовиком, ощерились из своих гнезд пулеметы.

Старший и Тарас выложили автоматы на обочину, чтобы их было удобно подхватить, когда понадобится, и вышли к задней машине с пистолетами наизготовку.

Санчес, выбираясь из канавы вслед за остальными, вдруг затараторил:

– Пацаны, я, когда этих громил увидел, у своего пулемета первый патрон в ленте задом наперед поставил. Теперь, чтобы выстрелить, его сперва оттуда вытащить нужно будет. Больше, правда, ничего сделать не успел…

– Принял. – Отозвался Старший. – Мороз, осмотри машины.

Тарас сверкнул глазами: – Кажется, есть идея. Держите этих гадов на мушке и не зевайте! Щас начнется.

Санчес охнул: – У Мороза идея. Нам точно крышка!

Тарас нагло подобрал один из автоматов, повесил на грудь, пробежал машины с левой стороны, светя в затемненные салоны фонариком. Последняя машина: водитель и два охранника. У охранников на коленях по короткому автомату незнакомой конструкции. Средняя: водитель, охранник и два человека в костюмах на заднем сидении. Президента он узнал сразу, но вида не подал, пробежал дальше. Постучал в водительское окно первой машины. Охранник навел на него оружие. Окно приоткрылось:

– Ребята, мы головной отряд правительственного кортежа. Мало того, что машины тяжело бронированы, так нашу остановку уже заметили и приняли меры. Через несколько минут тут будут военные вертолёты, а у них вооружение – не чета нашему. Всем будет спокойнее, если вы нас просто пропустите.

Тарас наклонился поближе и заговорил вполголоса:

– Не парься, щас спокойно обратно поедете. Предупреди своих, как заваруха начнется, рвите назад, чтоб под замес не попасть. А пока: как подойду к той машине, – кивнул на автомобиль куратора, – досчитай до десяти и врубай дальний свет, тогда выберемся. Может быть.

Водитель прищурил глаза: – Неожиданно.

А Тарас продолжил: – В каждом гнезде по крупнокалиберному пулемету. Вот это – неожиданно. Слева ящик с РПГ. А эти терминаторы вообще не из нашей сказки. И у них прямой приказ на уничтожение первого. Но зачистят, думаю, всех. Просто на всякий случай. Так что не тормози, если жить хочешь. А я попробую нам время выиграть.

Тарас повернулся к машине Куратора и скрестил руки перед собой на уровне груди, потом сделал ещё пару выразительных, но бессмысленных жестов. Спецы недоуменно переглянулись. Тарас, не давая им времени на размышления, трусцой направился к автомобилю Куратора. Наемники автоматически передернули затворы, но пропустили его.

Тарас подбежал к иномарке, пригнулся, заглядывая в приоткрывшееся окно, и увидел направленный прямо на него пистолет.

– Понятно, – хмыкнул он, убирая руки от автомата, висящего на груди.

– Докладывай. – Приказал Куратор, не опуская пистолета.

– Это авангард. Цели внутри нет. – Повернувшись спиной к спецам, Тарас нагнулся к окну, незаметно достал из подсумка гранату и, стараясь не выдавать своих действий движениями рук, начал незаметно вытаскивать предохранительную чеку. Надеясь, что этого не было видно через приоткрытое окно, он, тем не менее, каждую секунду ждал вспышки выстрела прямо в лицо. – По словам водителя, основной кортеж движется по другой дороге. А их задача отвлечь наше внимание.

Куратор приподнял бровь:

– Что–то здесь не так…

Голубое сияние галогенных фар переднего автомобиля кортежа ударило в стекло, ослепляя Куратора и спецов. Не дожидаясь, пока пройдет эта растерянность, Тарас закинул гранату в приоткрытое окно автомобиля и бросился к ближайшему пулеметному гнезду, одновременно взводя автомат и давая очередь перед собой почти наугад.

– Граната! – крикнул Куратор, бросая пистолет и хватаясь за ручку автомобильной двери.

Трое спецов, стоящие перед первой машиной успели развернуться на звук выстрелов, но из–за машин кортежа по ним прицельно открыли огонь Санчес и Старший. Один из спецов упал замертво, подготовки оставшихся двоих с лихвой хватило на то, чтобы мгновенно исчезнуть в канаве на противоположной стороне дороги.

Ударил взрыв. Шрапнелью полетели куски иномарки. Машины кортежа заревели мощными движками, давая задний ход прямо через переброшенные шипы.

Тарас кувырком влетел в пулеметное гнездо, споткнувшись о тело спеца, в которого всё–таки попал на бегу. Быстро поднялся и рванул ручку взвода. Словно в плохом кино время замедлилось, не давая быстро повернуть пулемет на соседнее укрепление. А второй спец, мгновенно оценив угрозу, уже навел на него пулемет и, рванув ручку взвода, готов был стрелять. Но ничего не произошло. Спец удивленно посмотрел на оружие, на перекошенный в ствольной коробке патрон. И успел дернуть ручку взвода ещё раз, прежде чем завыли рикошетящие о металл пули, поднялась песчаная пелена, густо замешанная на крови и кусках костей. Ураган из свинца разметал укрепленную позицию, разрывая мешки, плоть, корёжа и страшное оружие.

«Дуэль на крупнокалиберных пулеметах. Новый уровень абсурда. Пушкину бы такой» – пронеслось в голове Тараса.

Машины кортежа, хлопая по асфальту пробитыми шинами, рванули назад, постепенно растворяясь в темноте загородного шоссе. Прямо перед Санчесом и Старшим оказались два спеца, укрывшиеся в придорожной канаве. Завыло, загрохотало со стороны грузовика. Одно из укреплений исчезло в песчаном облаке. А Санчес даже не успел прицелиться, в него попали сразу несколько пуль, выпущенных откуда–то из противоположной канавы. Старший дал очередь в ответ. Ныряя в канаву, привычно отметил, что попал в одного из противников. Затем насыпь дороги скрыла от него второго.

Вокруг Тараса легли несколько пистолетных пуль, одна из которых ожгла левую руку, ударилась о станок и разлетелась брызгами металлической шрапнели. Водитель грузовика обладал отменной реакцией и успел выпрыгнуть из машины за мгновение до взрыва. Тарас не стал дожидаться, продолжения, перекатился через укрепление, оказавшись за мешками с песком, и стал лихорадочно крутить головой в происках того, кто по нему стрелял. Сейчас он ничем не был защищен от спеца, что укрылся в канаве. Но тот был пока занят перестрелкой со Старшим.

Короткая очередь из автомата по колесам раскуроченной взрывом иномарки. В ответ снова дважды щёлкнул пистолет. Пули пошли верхом. Видимо, стрелок скрывался за корпусом горящей машины, которая мешала ему целиться. И это давало Тарасу шанс.

Старший перекатился на несколько метров в сторону от места падения. Со стороны спеца грохнули три выстрела. Видимо, канава не достаточно хорошо скрывает его местоположение. Старший поднял автомат над дорогой и коротко нажал на курок. Прозвучали только два выстрела, вместо привычных трех. Снова перекатился в сторону. Перезарядка. Отработанным движением скинул пустой магазин и вщелкнул новый. Ещё тридцать патронов. Десять очередей. Должно хватить.

Тарас выглянул справа от мешков с песком. Обманчивая тишина. Дал залп по прожекторам на крыше джипа, расстреливая весь магазин, загоняя дорогу в темноту. Не дожидаясь ответных действий, вскочил в полный рост, перехватил пулемет с той стороны укрепления, и, на одном адреналине, оторвал все его 40 килограммов от земли, разворачивая в сторону полыхающей иномарки. Навалился на ближайший мешок и нажал спуск. Длинная очередь разрезала автомобиль насквозь от блока цилиндров до багажника.

Со стороны грузовика снова раздался грохот работающего пулемёта, заглушая собой все остальные звуки. Старший осторожно выглянул из канавы, вскинул автомат и уперся стволом в черный военный ботинок. Прямо над ним стоял возникший из ниоткуда спец.

Окончательно оглушенный работой из калибра 12.7 без наушников, Тарас краем глаза заметил вспышки позади и успел увидеть, как спец делает несколько прицельных выстрелов в черноту канавы. С трудом развернул свое страшное оружие. В почти полной темноте скорее почувствовал, чем увидел наведенный на него ствол автомата и внимательные глаза, молниеносно корректирующие угол возвышения по первым пристрелочным выстрелам, уже рвущих ткань лежащих возле Тараса мешков. Почти привычно рука давит на кнопку спуска. Глаза фиксируют многочисленные попадания в цель, разрывающие её на куски. Ещё некоторое время между окрестных холмов летает перепуганное эхо. Затем наступает тишина, в которой гудит пламя горящего автомобиля.

Больше ничего не происходит. Но это не значит, что кто–то не притаился в темноте. Пригнувшись, Тарас перебежал к машине группы, придерживая ноющую левую руку. Достал из багажника ракетницу, выстрелил вверх. Дрожащее красное пламя залило пространство вокруг, освещая взорванную машину Куратора с мертвым водителем у левого переднего колеса, два потрепанных укрепления, трех спецов в разных местах вдоль дороги и Санчеса в нескольких метрах от Старшего. Удобный красный свет делал их кровь невидимой. Никто не подавал признаков жизни. Впрочем, проверять Тарас не собирался.

Собрал уцелевшее оружие, закинул всё в багажник. Адреналин постепенно отпустил, и накатила волна боли. Срикошетившая пуля всё же достала его волной шрапнели. Тарас привычно достал флакон с таблетками, немного подумал и закинул его обратно. Вытащил из разгрузки аптечку. В конце концов, когда ещё пригодится, если не сейчас? Острая игла неощутимо вошла в бедро, впрыскивая в организм раствор морфина. Стало легче. И не так темно, и не так страшно. Тащить крупнокалиберный пулемет к машине Тарас не стал. Открыл стоящий возле правого укрепления ящик, в котором лежал РПГ и несколько выстрелов к нему. Вытащил, зарядил. Ощущая, как разливается по телу наркотик, долго смотрел на джип спецов, представляя, как разносит его на куски. Эта мысль забавляла его некоторое время, но шевельнуть пальцем, чтобы взвести механизм ударника, было уже лень. А потом Тарас понял, что ещё немного, и он отключится прямо тут, посреди побоища. Доковылял до машины, бросил РПГ в багажник и, проглотив сразу три бодрящих таблетки, уехал.

Никто не знает поворотных моментов своей судьбы. Они просто происходят, не ставя нас об этом в известность, и никак до поры до времени себя не проявляют. Так произошло и в этот раз. Ведь, если бы Тарас всё–таки ударил из гранатомета по джипу спецов, то это была бы совершенно иная история. А пока он просто мчался прочь по незнакомой ночной дороге, борясь с накатывающим на него сном.

Тёмные деревья сопровождали его стремительное бегство. Огней больших населенных пунктов он избегал, но на одном из перекрестков всё–таки наткнулся на полицейский автомобиль. Что он полицейский, Тарас понял только, когда промчался мимо. Но даже не сбавил скорости, и некоторое время поглядывал в зеркало заднего вида, ожидая увидеть за собой стремительные синие вспышки догоняющего автомобиля. Положил руку на приклад автомата, лежащего на соседнем сидении. Никто за ним не гнался. Никому не было до него дела.

Ночь всё сгущалась. Мелькали за окном темные силуэты деревьев, словно бегущих рядом с машиной, мерещились знакомые терриконы. И когда Тарасу уже казалось, что он больше не выберется из этой черной трубы, ведущей прямо в ад, дорогу внезапно перегородил бетонный блок. Ударил по тормозам, заставляя взвизгнуть шины на зимней дороге. Штатно сработала антиблокировочная система и машина, характерно подергиваясь, остановилась. Темный силуэт ослепил фонарем. Шагнул навстречу автомобилю. Засада. Тарас представил, как из черноты глубоких стволов на него смотрят пули. Протянул руку к автомату, но тот предательски выскользнул из его пальцев и упал на пол в темноту под пассажирским сидением.

Покажи руки! – приказал темный силуэт. – Руки на руль, быстро!!!

Тарас подчинялся, понимая, что больше не в силах сопротивляться. Если его дорога заканчивается прямо тут, значит, так тому и быть. Эта мысль его больше не пугала. Он положил руки на руль, поднял голову, чувствуя, как свинцом наливаются веки, как поле зрения сужается в точку. Сквозь вату в ушах услышал знакомый голос: – Вот это встреча! Пропустите его, это свой.

Поднялся неприметный шлагбаум. Свет фонаря исчез, открывая глазам маячащую вдалеке знакомую улицу. Но прежде, чем Тарас успел нажать на педаль газа, кто–то наклонился к окну и сказал: – Дома всё объяснишь. Надеюсь, помнишь ещё, где дом?

Саша изменился. Или Тарас забыл, как он выглядит.

– Насте привет передавай. Скажи, у меня всё в порядке.

Тарас ничего не ответил. Не было сил. Просто нажал на педаль газа, понимая, что его долгая дорога действительно закончилась.