Светила неполная луна, откуда–то доносился запах прелой листвы, из освещённых окон падали косые лучи света. «Как тогда, когда мы воровали яблоки», – промелькнуло в голове у бегущего со всёх ног Тараса. Никаким другим мыслям, бушующий в его крови адреналин, шансов не оставил. Через несколько дворов Старший достал из кармана мобильный и, приостановившись, нажал кнопку дозвона:

– Устройство у меня. Находимся в движении. Нужен транспорт по геолокации.

Задержка во время разговора спасла им жизни. Последний спец, двигаясь параллельным курсом, выскочил из–за угла прямо перед ними. Он явно не ожидал, что преследуемые окажутся позади него, и старший налетел на него сзади. Оба не удержались на ногах. Раскатились в разные стороны.

Матерый спец даже во время падения не выпустил из рук оружия и, завершив падение отработанным кувырком, попытался выстрелить прямо из положения лежа. И, если бы Старший был один, тут бы его приключение и закончилось. Но Тарас, успевший притормозить и оставшийся на ногах, сделал первое, что пришло ему в голову: ударил ногой по пистолету. Пуля ушла в сторону, всё же опалив щеку Старшего. И снова оружие осталось в руках специалиста. Второй выстрел он сделал в сторону Тараса, и только неудобство прицеливания из положения лежа дало Тарасу возможность не попасть под выстрел.

Спец лихо кувыркнулся назад и твердо встал на колени. Оба неприятеля теперь были прямо перед ним, и третий раз он не промахнется. Тарас, чувствуя свою почти полную беспомощность, бросился на него, пытаясь не дать произвести прицельный выстрел. Пока они перетягивали пистолет, два выстрела снова ушли в сторону. Но силы были явно не равны даже в таком положении. Словно механический пресс, спец спокойно встал с колен и ударил Тараса по ноге, подламывая её. Теперь уже Тарас оказался на коленях, но держал пистолет мертвой хваткой, вложив в это всё свои силы. Мир сузился до одной простой задачи: не дать спецу прицелиться. А тот, казалось, даже не напрягался, потому что, вдруг, отпустил одну руку и расстегнул нагрудные ножны, хватаясь за армейский нож. «Вот и всё…» – подумал Тарас за мгновение до того, как выстрел Старшего разнес спецу голову. Нож так и не успел обнажиться.

Старший подал Тарасу руку, помогая подняться. Он встал, потом нагнулся и вытащил у спеца нож. Прикинул, не отрезать ли Старшему голову прямо сейчас, но ярость уже утихла, поэтому он просто спросил: – У тебя завод с патронами в кармане? Гуддини, мля… Три обоймы…

Старший убрал пистолет под куртку: – Четыре. Много – не мало.

Кивнул на нож в руке Тараса: – Зачем тебе такой приметный трофей?

– Пригодится.

Двор начал просыпаться. В окнах зажёгся свет, галдели люди.

– Уходим.

***

Дверь открыл Санчес. Старший приподнял бровь. Удивился и Тарас: не считая схватки со спецом и плутания по плохо освещённым дворам, на всю дорогу они потратили едва ли больше времени, чем, когда ехали туда. Через десять минут после звонка Старшего на одной из окрестных улочек их подобрал малоприметный автомобиль с затемненными задними стеклами. Тарасу показались знакомыми его номера, но мало ли, что после таких приключений померещится. Да и не похоже было, чтобы группа, которой заведовал Старший, могла сотрудничать с государственными структурами. «Впрочем, кто этих столичных ухарей разберет?» – решил про себя Тарас и больше об этом не думал.

В автомобиле сидели двое. Оба на передних сидениях. Старший тут же отобрал у Тараса трофейный нож и протянул переднему пассажиру: – Проверь.

Тот внимательно осмотрел оружие со всёх сторон, попытался что–то окрутить. Потом достал из бардачка небольшую коробочку, и некоторое время смотрел на мерцающие индикаторы, щелкая переключателями. Вернул со словами:

– Не светится. Но номера я бы перебил.

Дальше ехали молча. Тараса колотило, но виду он не подавал. Думать тоже получалось плохо, так что он просто смотрел в окно на мелькающие огни.

Через полчаса их высадили у какого–то парка. Машина уехала, а они нырнули в глубину местной застройки, миновали несколько дворов и оказались у своего подъезда. А потом дверь открыл непонятно как опередивший их Санчес.

– Вот, ты – шустрый! Как успел раньше нас? – удивился Старший.

– Меня девушки любят. Тормознул на соседней улице одну. Видел бы ты ее… иномарку. Я б погонял! Эх… даже денег не взяла.

– Проверился?

– А то! Я ей другой адрес назвал. Да и вышел в трех кварталах у магазина. Походил по залу, поглядел. Потом нырнул в подворотню и через сквозной подъезд на соседнюю улицу. Всё чисто. Вот, телефончик оставила!

Санчес достал из нагрудного кармана этикетку от жвачки с написанными цифрами и протянул Старшему. Тот забрал, мельком глянув на надпись: – Пробью номер. Как звали… иномарку?

– Наташа.

– М– да, можно было и не спрашивать. Ты, – повернулся к Тарасу с тёмными пятнами крови на синих джинсах, – со мной.

Старший нырнул в кабинет, набрал с разных полок комплект вещёй, запакованных в полиэтиленовую пленку, и дал Тарасу. Это была не армейская форма, да и не форма вообще, но вещи практичные, серые, неприметные, похожие на то, что носил сам Старший или Санчес. Если встретить в городе человека в такой одежде, его будет очень трудно описать, потому что взгляду почти не за что зацепиться.

– Всё вещи, в чем был на задании, в мешок. Я вернусь, утилизирую.

Первым кинул в черный полиэтиленовый пакет балаклаву и перчатки, передал пакет Тарасу.

– Теперь брысь по комнатам. – Старший вышел в коридор и пошел к выходной двери, но остановился и добавил, – Да, Санчес, вещи Гика туда же. Закрой за мной.

Тарас развел руками:

– А телефон? Я позвонить хотел…

Старший посмотрел на него, но не ответил. Хлопнула выходная дверь, Санчес накинул цепочку.

– Куда это он, на ночь глядя? – поинтересовался Тарас.

– Даже знать не хочу! – буркнул в ответ Санчес и ушёл в комнату.

Тарас зашёл на кухню, сделал бутерброд, запил водой из чайника и пошел в ванную переодеваться. Ему было жалко одежды. Хорошие вещи, почти новые. Он вообще редко мог найти что–то, что бы ему по– настоящему нравилось, поэтому походы в магазин случались не часто. И вот теперь, снимая с себя одежду, ему было жалко вещёй. А потом стало нестерпимо жалко себя. Не Гика, которого он почти не знал, не холёного мужчину, лежащего теперь во дворе своего дома. Именно себя, вырванного из привычной провинциальной суеты, из изрядно надоевших, но знакомых и безопасных отношений, из целой жизни, внезапно оказавшейся совсем далеко. Словно и не с ним всё это было когда–то. С кем–то знакомым, но другим. Из зеркала на него смотрели уставшие злые глаза.

Вода смыла всё. И, надевая на себя новые вещи, он не без удовольствия отметил, что теперь почти не отличим от Старшего. Или от Санчеса. Про Гика он больше не думал.

***

Куратор был человеком действия. Вот и в этот раз он сам сидел за рулем, хотя вполне мог позволить себе не только водителя, но и личный самолет. Как любой человек действия, он считал элементы роскоши фактором мешающим выполнению задания. Слова «эффективность и целесообразность» можно было выбить у него на фамильном гербе, если бы он, конечно, у него был. Много лет он отслужил в специальном подразделении в качестве бойца, затем участвовал в разработке спецопераций и даже был рекомендован начальством для повышения по службе на руководящих должностях, пройдя соответствующее обучение. Но он был слишком эффективен, чтобы отсиживаться в штабе. Скорость реакции на меняющуюся оперативную обстановку и отсутствие брезгливости при выполнении деликатных операций делали его очень ценным специалистом. И очень опасным оппонентом.

Старший уселся на пассажирское сидение служебного автомобиля и передал Куратору пакет с изъятыми устройствами. Куратор внимательно посмотрел в зеркала, отъехал на пару кварталов и снова припарковался. Еще раз посмотрел в зеркало и, не отрывая от него взгляда, обратился к Старшему: – Мне стоит тебя уволить за весь этот цирк. Задача была поставлена четко: изъятие информации. Боевые действия на улицах города не предусматривались. Вас выбрали, чтобы всё сделать, как можно тише. Кстати, ликвидация объекта – это непростительная самодеятельность. Объект разрабатывался годами. Задействованы огромные ресурсы.

– Виноват. Новенький перестарался.

– А руководитель в группе на что? На этот раз – черт с ним, его свои всё равно бы грохнули, так что с этой стороны потери минимальны, но у вас было четкое задание: извлечение данных. Вы категорически не должны были пересекаться с другой группой. А вместо этого шесть трупов, стрельба в городе, два взорванных автомобиля.

Старший никак не мог уловить тональность разговора. Задание было выполнено не идеально, но ему не впервой было терять людей. К тому же, выполнение поставленных задач всегда было его приоритетом. Он знал, что ценили его именно за это. А остальное – приемлемые потери, если в задании не обозначено иное. Поэтому, ожидая от куратора более ясного продолжения, он просто повторил:

– Виноват.

Похоже, Куратор размышлял вслух: – Технаря, опять же, жаль, толковый был парень… Я понимаю, что для тебя этот детский сад непривычен. Но команда создана для решения чисто тактических задач в строго отведенный промежуток времени на определенной территории. Поэтому не стали перебрасывать сюда готовую группу, а взяли тебя натаскать этих. Твоего уровня для них с головой хватит. А дальше они вряд ли понадобятся. Ладно, что по новенькому? Говоришь, его рук дело?

– Прикрывал технаря с данными. Жестко, но эффективно. Меня во дворах прикрыл, не растерялся. В одиночку с этим терминатором, конечно, у него шансов не было, но командно сработал хорошо. Кстати, почему в прикрытии объекта команда зачистки?

– Это не твоего ума дело! – Куратор сверкнул холодными стальными глазами, – Сейчас пойдешь и напишешь подробный рапорт. По минутам! Кто где был и что делал. Мне ещё отчитываться за тебя! И, я надеюсь, ты понимаешь, что означает увольнение для человека такого уровня, как ты.

– Конечно.

– Прекрасно! Вот расходники на неделю, – достал из–под сидения пакет: деньги и флаконы с желтыми и синими этикетками, – будем вас отправлять из города после такого шума. Завтра дам знать, что к чему.

Старший потянулся к дверной ручке. Куратор его остановил: – Да, не вздумай принимать эти таблетки сам.

– Это не амфетамин?

– Конечно, нет. Вернее, не только он. Тут сразу несколько тактических задач решаются в области боевой фармакологии. Ну, и в целом помогает держать молодняк в узде: не так просто найти себе дилера в чужом городе. Так что привыкание – эффект запланированный. К тому же, при сворачивании деятельности, состав препаратов немного изменится. Будет похоже на обычный передоз нескольких торчков. Никто не станет разбираться.

Старший внутренне напрягся, прекрасно понимая, что в случае чего это и его судьба, но снова ответил предельно просто: – Понял.

– Так что не привыкай к молодняку. А то ещё рука дрогнет в нужный момент.

Старший кивнул. Он понимал. И Куратор знал, что он понимает. Это хорошо, значит, урок усвоен. Теперь после кнута пряник: – Захочешь расслабиться выпей хорошего коньяка. Немного!

Достал из–под сидения ещё один пакет с двумя бутылками фирменного коньяка. Внимательно посмотрел на них, затем одну отдал Старшему: – Тебе сегодня повезло. Дважды.

Старший взял бутылку в руку и тоже внимательно посмотрел сперва на неё, потом на ту, что осталась у Куратора: – Спасибо. И за везение тоже.

Куратор задорно сверкнул глазами: – За острый ум тебя и ценим. Эту пей смело. Свободен.

Старший вышел из машины и ему нестерпимо захотелось курить.

***

Тарас валялся на кровати и смотрел по телевизору какой–то невнятный боевичок. Мысли его были далеко, только глаза автоматически скользили по мельтешившему пестрой картинкой экрану.

Матери давно не звонил. Даже не сказал, что уезжает. Хотя, ей не особо и интересно, с тех пор, как нашла себе этого… предпринимателя. Видал Тарас таких предпринимателей: спит до обеда, потом смотается куда–то на пару часов – и обратно домой. Правда, на курорты мать возит регулярно. Машина не плохая. Значит, деньги водятся. Этак, глядишь, ребенка заделают…

Насте тоже обещал позвонить, как устроится. Впрочем, сказал же, как устроится, а пока ещё ни черта не понятно…

Он отвлекся, когда протопавший мимо Санчес открыл входную дверь. В коридоре тихо перекинулись парой фраз. Затем Санчес вернулся к себе, а со стороны кабинета раздался голос Старшего:

– Молодой, зайди!

Размышления перед экраном пришлось прервать.

Дверь в кабинет была приоткрыта, так что стучаться не потребовалось. Когда Тарас зашёл, Старший уже откупорил бутылку коньяка и налил крохотный наперсток. Подвинул в сторону Тараса.

– Поначалу решил, что ты нам не подходишь.

Надолго замолчал, глядя внимательными холодными глазами.

– В общем, чуть всё не завалил, но потом собрался. Так что неплохо.

Тарас хмыкнул:

– Вообще–то, я кое– кого от пули спас, Гика вытащил, а накопитель вы бы без меня вообще… потеряли…

Теперь уже хмыкнул Старший:

– Победителей не судят, факт. Но я надеюсь, ты не медаль ждешь? Потому что тебя именно для этого в команду и брали. Остаешься.

Тарас потянулся за коньяком, но перед тем, как выпить поднял глаза на Старшего: – Я, конечно, в чужие дела не лезу, но что это за фантомас был? Он же вообще неубиваемый! Не удивлюсь, если он оттуда уполз и сейчас себе в каком– нибудь дешёвом отеле руку плоскогубцами ремонтирует. Нож у него американский, кстати. Да и морда… на нашего не похож…

Старший всё ещё вглядывался в Тараса, словно ждал, что засланный агент выдаст себя неосторожной фразой. Но нет, ничего такого, просто стресс и повышенная болтливость.

– Не похож. Я об этом уже доложил. Мне сказали: «Не твое дело!» – Вот так дословно тебе и передаю! Ладно, допивай и топай отдыхать.

Пока Старший копался в бумажном пакете, Тарас залпом выпил, поморщился и поставил рюмку на стол.

– А позвонить? Ты сказал, что я вечером домой позвонить смогу.

Старший достал из стола телефон Тараса, вставил в него аккумулятор.

– Напиши СМС. Поздно уже.

Внимательными глазами наблюдал, как Тарас держит телефон, как пишет и отправляет сообщение. Затем забрал телефон и отправил обратно в ящик. Аккуратно выложил из пакета на стол семьсот долларов и два флакона. Достал табель.

– Это на неделю. Распишись.

Тарас явно обрадовался такому повороту событий. Он постоянно ждал, что его всё–таки кинут, и потому даже вздохнул с облегчением, убирая деньги в нагрудный карман. Купюры и выпитый до этого коньяк приятно согревали. Расписался, взял один из флаконов и потряс возле уха. Характерно загремели таблетки.

– А это зачем?

– Синие для того, чтобы снять стресс после работы, желтые – наоборот, чтобы бодрячком, когда ночью работать придётся. Так что путать их не рекомендую, мне на работе овощ ни к чему.

– Понял, не дурак.

– Да, и не увлекайся. Штука мощная.

– Да я вообще не люблю это дело, – соврал Тарас. По глазам понял, что командир прекрасно всё знает и хмыкнул: – Что за день? Сплошные эксперименты… Ладно, разберусь.

Старший проводил его до двери и обратился в темноту коридора:

– Санчес, зайди!

Из другой комнаты появился уже успевший задремать перед телевизором Санчес. Прежде, чем Тарас скрылся за дверью, Старший добавил:

– С этого момента твое имя в группе – Мороз.

Тарас спросил машинально: – Почему Мороз?

Старший ухмыльнулся: – Потому что у меня от тебя мурашки по коже.

Тарас нырнул к себе, а Санчес зашёл в кабинет и плотно прикрыл дверь.

– Ты серьезно? Мурашки? От него?

Старший удивленно поднял глаза: – Дурак, что ли? Он на пистолет с голыми руками полез… Отморозок, потому и Мороз!

Санчес удовлетворенно хмыкнул – это объяснение его полностью устраивало. Он вообще старался не обращать внимания на детали, которые не мешали ему смотреть телевизор или принимать пищу.

На столе снова появились деньги и два флакона. Санчес ловко всё подхватил, распихал по карманам и привычно чиркнул закорючку в табеле. Не особо церемонясь ткнул пальцем в откупоренную бутылку:

– Коньячком баловались?

Но Старший пропустил его слова мимо ушей:

– Завтра нас переведут за город. На всякий случай глаз с него не спускай!

***

Лучше всего в своей жизни Санчес умел делать две вещи: поднимать железо в спортзале и смотреть телевизор. Сейчас он был занят именно вторым: развалившись в большом мягком кресле, таращился на противоположную стену с плоской панелью экрана в 37 дюймов.

Они приехали недавно и ещё не успели распаковаться. Рюкзак Санчеса валялся возле него, а приоткрытая сумка Тараса стояла на диване. Их легкие куртки лежали там же.

Это был небольшой, но уютный дом, стоящий особняком километрах в тридцати от города. Два этажа, несколько комнат и большая гостиная, совмещённая с кухонной зоной, где и расположились ребята. От ближайших соседей их отделяла роща и несколько сотен метров проселочной дороги. Ещё дальше начиналась окраина маленькой деревеньки в полтора десятка домов и две улицы.

Старший привез их и тут же куда–то уехал. Тарас бросил сумку, осмотрелся и пошел гулять по комнатам первого и второго этажей, с интересом заглядывая в новые помещёния. А когда вернулся, Санчес уже разобрался с незнакомым телевизором и полностью погрузился в просмотр содержимого многочисленных каналов.

Тарас открыл сумку и достал оттуда небольшую книжку в мягком переплете, которую взял в дорогу. Сел на диван, пролистнул несколько страниц. Но работающий телевизор мешал читать. Пришлось смотреть кино вместе с Санчесом.

Время шло, шелестел ветер в деревьях у реки, где–то на том берегу пронзительно закричала хищная птица. Тарас понял, что проголодался. Он открыл кухонные шкафчики и начал изучать доставшийся инвентарь. Всё, что нужно для жизни тут имелось. Был даже водопровод. Пару пластиковых пакетов с едой лежали возле варочной панели на длинном кухонном столе. Удовлетворенный осмотром Тарас не стал терять времени и занялся разборкой пакетов, попутно прикидывая варианты обеда. Готовить он умел и любил.

Через спину обратился к Санчесу: – Природа – это хорошо! Как дома. Сейчас шашлычок замутим. Знаю маринад: два часа – и готово!

Санчес оживился, но даже мысль о еде не смогла заставить его подняться с кресла:

– О! А я за! Зелепухи побольше и винишко. Надо сообразить, где у них тут магаз…

– Отставить винишко! – раздался за спиной голос Старшего. Тарас чуть не выронил пакет. Санчес подпрыгнул в кресле. А Старший, явно наслаждаясь произведенным эффектом, продолжил: – Вот так вас и перестреляют! Если вы не слышали машины, это не значит, что она не подъехала. И уж тем более не значит, что к вам кто–то пешком не пришел. Дверь всегда на замке держите, даже если сами во дворе. От настоящего противника это не спасет, а от таких же, как вы, очень даже. Иногда пара секунд – это всё, что у тебя есть.

Ребята молча переглянулись. Аппетит пропал.

– Ладно, бойцы, с завтрашнего дня, кроме работы, к нам будут приезжать инструкторы. Поднатаскают в тактике, научат работать с оружием и спецсредствами. Вот график занятий. Смотрите регулярно, он будет меняться.

Листок с расписанием был немедленно приколот на самое видное место. Затем Старший подвинулся, освобождая проход:

– А сейчас, прошу знакомиться, новый боец нашей группы.

В комнату зашла девушка, больше похожая на подростка. Через плечо спортивная сумка. В руках длинный винтовочный футляр.

При виде ее Санчес чуть не вывалился из кресла: – О– о– о!

– Привет, О. – Ответила девушка, – Я Ева.

Прошла, положила сумку и футляр на журнальный столик перед диваном, повернулась к Тарасу и очаровательно улыбнулась:

– Мужчина у плиты, класс! Как зовут героя?

– Я Та… – по привычке отозвался Тарас, но вовремя осекся, – Мороз.

– Понятно. – Ева ещё раз улыбнулась и тут же потеряла к ребятам всякий интерес. Раскрыла футляр, в котором оказалась красивая снайперская винтовка, названия которой Тарас не знал. Пальцы Евы знакомо пробежали по прикладу, затвору и скользнули на цевье. И оторваться от этого движения Тарас смог не сразу. «Между девушкой и оружием старые приятельские отношения. Может даже роман» – подумал вдруг Тарас.

– Внешность обманчива, – продолжил Старший, – Ева очень опытный боец. Стрельбе вас будет учить она.

Старший протянул Тарасу его мобильный телефон:

– Мороз, забирай. Можешь пользоваться.

Тарас вытер руки, взял телефон и сунул его в карман.

– Связь теперь идет через защищенный канал. В любом случае, особо не болтай, потому что слушают всех.

Старший ушёл в комнату.

Санчес, начисто забывший про телевизор, не сводил заинтересованных глаз с девушки. Видимо, в какой–то дворовой качалке он экстерном закончил курсы пикапа, потому что, обращаясь к Тарасу, вдруг заявил: – Мороз, я влюбился!

Тарас хмыкнул через плечо и покосился на Еву. А она мгновенно перехватила его взгляд. Словно выстрелила.

Санчес не унимался:

– Нет, ты погляди, как она пальчиками работает!

Тарас, делая вид, что не понимает о чем речь, ответил:

– Ну, так Старший же сказал, что она профи!

И снова этот быстрый взгляд исподлобья. «Хорошо, что у нее винтовка разобрана», – подумал Тарас, чувствуя одновременно необычную веселость и легкий холодок животного ужаса на затылке каждый раз, когда раздавался очередной щелчок разбираемой винтовки.

Ева осмотрела разложенные на столе детали и принялась собирать винтовку обратно. А Санчес решил побить мировой рекорд по количеству глупостей на единицу времени:

– Ой, чувствую, профи! Вон, у нее даже винтовка вся в узорчиках.

– Каждый такой узорчик – пораженная цель. – Объяснила девушка, не отрывая взгляда от собираемого оружия.

Санчес дебильно ухмыльнулся: – Пораженная цель… прямо, как я…

Наверно и у влюбленных павианов встречаются зачатки разума, потому что Санчес, вдруг, посерьезнел, потом как–то внутренне подобрался и вполголоса спросил:

– Цель – человек что ли?

А Ева снова не подняла глаз: – Для тебя, может, и человек. Для меня – цель. Как ты. Тоже пока не человек.

Санчес ткнул пальцем в направлении приклада: – Так их же там…

– Шестьдесят девять. Не заткнешься, будешь юбилейным.

Ева щелчком загнала на свое место последнюю деталь. И, подняв наконец глаза, посмотрела прямо на Санчеса. А тот, отчего–то, словно уменьшился в размере.

– Ты иди, пока, погуляй. Мне с Морозом позаниматься нужно.

И посмотрела теперь на Тараса. Но парень у плиты не захотел уменьшаться в размерах и это ей очень понравилось.

– Да, – кивнула Ева на оружие, – знаешь прицельную дальность?

– Ну, плюс– минус… километр– полтора… – пожал плечами Санчес.

– Вот, ближе и не подходи. Мало ли…

Санчес хмыкнул, сгреб сумку в охапку и, проходя мимо Тараса, скорчил ему удивленную гримасу, типа «ого, суровая тётка!»

Когда дверь за ним закрылась, Ева подошла к Тарасу ближе, чем это принято на первом свидании. Он замер у разделочной доски с ножом в руках и пучком укропа. А она, едва доставая ему до подбородка, прижала его к столешнице и тихо зашептала:

– Я видела у тебя в сумке… – Тарас попытался отстраниться, – Ой, прости, у тебя, наверно, девушка есть?

Тарас выскользнул из ее объятий окончательно: – Жена.

Ева забавно сморщила носик:

– Жена… ладно, зайдем с другой стороны: я видела у тебя в сумке флакон круглых. А мне, вот, пока не выдали.

Печально вздохнула: – Поделишься? А то такой вечер пропадает.

Тарас смахнул мясо и зелень с разделочной доски в пакет и потряс его перемешивая. Затем отложил в сторону, вытер руки и подошёл к сумке, доставая флаконы:

– Да, пожалуйста. Хорошему человеку не жалко. Тебе какую?

Глаза Евы сверкнули озорным огоньком:

– Ой, как я люблю неопытных! Мороз, ну кто же такие хорошие колеса по одному принимает? Я тебе всему научу! Бери с собой. Пойдем!

Тарас растерялся: – Куда?

Ева хохотнула: – Ну, не здесь же! Ты, небось, их только в кровати глотал, а это скучно!

Ева перекинула маленькую сумку через плечо. Несколькими отработанными движениями выщелкнула затвор винтовки, но, поймав на себе заинтересованный взгляд Тараса, отчего–то смущенно усмехнулась и, кинув затвор в боковой карман сумочки, развела руками: – Всё свое ношу с собой.

Тарас накинул куртку и пошел за Евой. Проходя мимо комнаты Старшего она постучала и, в ответ на приглашение зайти, сказала в приоткрытую дверь:

– Мы к реке прогуляемся. Далеко отходить не будем. Телефоны с собой.

Река и вправду оказалась рядом в перелеске. Минутах в семи от дома. Впрочем, Тарас не удивился тому, что Ева знала куда идти. Погода была прекрасная, и забивать голову всякой ерундой не хотелось. Тем более что мясу как раз нужно полежать пару часов в маринаде, так почему бы и не прогуляться?

Ева растянулась на траве пологого берега и щурилась на теплое осеннее солнце. Тарас уселся рядом, а она дотронулась до его бедра и сказала:

– Давай?

– Давай, – согласился Тарас, – а что именно?

Ева рассмеялась и перевернулась на живот, оперлась на землю локтями: – Ой, Мороз… Ну, что там у тебя? Колеса? Ну, давай колеса, раз ничего больше девушке предложить не хочешь. Значит, смотри: берешь два синих и два желтых. Ну, давай, бери!

Тарас положил на ладонь четыре таблетки. Ева достала из сумочки упаковку презервативов. Наигранно скорчила гримасу: – Ой! Не тот кармашек.

Убрала обратно. Во второй раз она вытащила бутылочку с водой.

– Минералка. Никогда не пью местную воду в незнакомых местах. И ты не пей, иначе с горшка не слезешь. Просрёшь всё в самый ответственный момент!

Взяла Тараса за руку и поднесла его ладонь с таблетками к своему рту. Слизнула губами и языком, дразня Тараса. Потом сделала несколько глотков из бутылки.

– Давай ты, – протянула Тарасу свою ладонь с таблетками Ева. Тот аккуратно, смущаясь откровенной сексуальности всего происходящего, подобрал таблетки губами. Ева издала протяжный вздох, когда он коснулся её ладони. Тарас вздрогнул, чуть не выронив таблетки, а Ева от души расхохоталась.

– Прости, не сдержалась. Ты тоже хорош. Как пионер, честное слово… – отсмеявшись, выдохнула она, – Ладно, так тоже сойдет. Ложись!

Тарас улегся рядом с Евой. А она повернула к нему голову и заявила: – Сейчас начнется, – и взяла его за руку.

Долго ждать не пришлось. В широко распахнувшемся небе поплыли странной формы деревья, постепенно меняя цвет и очертания. Раскрылись миллионом подробностей, которых раньше за ними не наблюдалось, пошли глубокой волной, преломляя окружающую реальность на тонких пленках растрескавшейся текстуры. Из центра этого цветного водоворота Тарас глядел на всё отдаляющееся полотно неба с красивыми разводами облаков. Ему стало нестерпимо интересно, куда же поплывет этот синий лоскуток по– настоящему реального мира.

Поэтому, когда ускользающую реальность заслонила худенькая женская фигура, скинувшая с себя футболку и теперь жарко дышащая на него, Тарас нетерпеливо махнул рукой: отстань. Судьба кружевных облаков интересовала его куда больше, чем почти мальчишеская грудь его спутницы. И то, как она гладила его по шее и волосам, совсем не помогало удовлетворить его внезапное любопытство. Он заворочался, пытаясь выскользнуть из–под Евы, чтобы не пропустить тот момент, когда небо окончательно исчезнет в стремительно сужающемся пространстве.

Ева обиженно поджала губки, попыталась его удержать, но Тарас был слишком увлечен. Довольно скоро ей это надоело, и она перекатилась в сторону, не без труда поднялась на ноги, подхватив валявшуюся неподалеку футболку. Думала надеть, но потерялась в изгибах материи. Глянула на пялившегося в небо Тараса и разочарованно выдохнула: – М– да… ну, Мороз, ты и тормоз.

Втиснулась, наконец, в футболку и ушла, забрав свою крохотную сумочку. А Тарас, вынырнув на мгновение из затянувшего его мира, словно оправдываясь перед самим собой, сказал внимательно глядящей не него березе:

– Я жену люблю!

И отключился.

Из забытья его вырвал навязчиво пиликающий в кармане брюк телефон.

– Да? – слабо соображая ответил Тарас. С не определившегося номера голос Старшего ему скомандовал:

– Боец, подъем! Шашлыки отменяются! Десять минут на сборы, потом инструктаж. Работаем.

***

Ночная загородная дорога. Двигатель работал настолько тихо, что его почти заглушал шелест колес. За рулем привычно расположился Санчес, рядом Старший. А Ева, до этого полчаса инструктировавшая Тараса по работе со снайперской винтовкой, оснащенной прибором ночного видения, теперь делала вид, что они не знакомы. Впрочем, Тарасу было не до неё. Он был хмур и сосредоточен. Короткого сна на берегу реки ему явно не хватило, чтобы придти в себя, и он потихоньку проглотил ещё одну желтую таблетку. Для бодрости.

Старший говорил тихо, но голос казался твердым, как армейский нож: – Наше задание – перехват автомобиля. В салоне три человека: водитель – он же охранник, ребенок и наша цель – мужчина сорок плюс. Специальной подготовки нет, боевым искусствам не обучен, не вооружен. Охранник прошел огневую подготовку, носит «Глок» семнадцатый, так что, если успеет достать, мало не покажется. Санчес, уловил? Его нужно сразу же разоружить. Цель задания – произвести на объект максимальное психологическое давление – я беру на себя, но, по возможности, никого не убиваем, чтобы не потерять контроль над ситуацией. Мороз, тебя отдельно касается! Вы с Евой занимаете позиции на возвышенностях справа и слева от дороги, прикрываете нас, заодно контролируете пути отхода. О любых изменениях обстановки сразу докладываете мне.

Дорога проходила через небольшой холмистый лесок. Подъехали, выгрузились. Машину Санчес отогнал за ближайшие кусты и вернулся уже пешком. Тарас бегом поднялся на удобную возвышенность, краем глаза заметил, как Ева сделала то же самое на другой стороне дороги. Рация ожила и голосом Евы доложила: – На позиции.

Тарас спохватился: – На позиции.

Отозвался Старший: – Ева, нужно пробить переднее колесо машины. Так, чтобы было похоже на обычный прокол. Припаркуй их возле ложбины слева. Мы с Санчесом их встретим. В этот момент всем внимание на охранника. Не дайте ему начать стрелять.

По деревьям мелькнул свет приближающихся фар. Ева откликнулась: – Приняла. Работаю.

Вскоре показалась машина. Щелчок со стороны Евы. Машина вильнула, взвизгнула на дороге и уткнулась в обочину.

Из–за руля вышел охранник, а вслед ему из машины несся возмущенный мужской голос. Расслышать слова с такого расстояния Тарас не мог, но суть угадывалась легко: судя по визгливым интонациям, начальник был недоволен.

Охранник с виноватым видом обошел машину, заметил спущенное колесо и развел руками в беспомощном жесте, словно оправдываясь перед теми, кто находился внутри.

Почти сразу наружу показался и обладатель визгливого голоса. Он убедился в том, что ему говорят правду и снова продолжил гневную речь, широко размахивая руками в направлении багажника.