ХАДЖИ
Хадж—паломничество в Мекку, к Каабе, один из пяти столпов ислама.
Хаджи—человек, совершивший хадж.
705-ый год, Египет.
У слепому суфию приходит старик, и говорит:
–Приветствую тебя мудрец, я хочу совершить хадж, благослови меня на добрый путь…
Суфий спросил гостя:
–Соблюдаешь ли ты намас?
–Да.
–Постишься ли в священный месяц Рамадан?
–Да.
–Платишь закят?
–Да.
–Оказываешь ли посильную помощь в делах Пророка нашего(саллаллаху ‘алейхи ва саллям ), по распространению ислама в землях неверных?
–О да мудрец.
–А как ты это делаешь?
–Арнут брал, Кусайю, обратил в ислам бедуинов Асиута…
–Так ты Муса!—удивленно приподнял седые брови суфий.
–Да.
–Не могу пока дать тебе благословение на хадж…
–Но почему—удивился Муса.
–Слыхал я,–начал суфий—у султана Египта на тебя большие планы, он желает, чтобы ты возглавил поход по покорению Африки, и обратил неверных кочевников в ислам. Хороших полководцев у нас хватает, но ни у кого из них нет дара бескровно договариваться с чужаками, так что ты нужен делу Пророка, …ты незаменим…
–Но ведь я уже стар, –возмутился Муса–мне 65 лет, из них 31 один год я пытаюсь отправиться в хадж, так и жизни может не хватить…
–На все воля Аллаха—ответствовал мудрец—если Ему угодно, ты совершишь хадж, но всему свое время…твой теска-великий пророк Муса(Моисей), сорок с лишним лет водил евреев по пустыне, и его вовсе не смущали годы, до которых мало кто дожил среди смертных......
..........За последующие несколько лет, Муса покорил почти весь север Африки, и обратил его в ислам. Остался последний незахваченный христианский город—Сеута…
710-ый год. К правителю Сеуты, графу Юлиану, приходит старик, и говорит:
–Приветствую тебя, о владыка Сеуты, у тебя есть крепкие корабли, отправь меня на одном из них к восточным берегам, я хочу совершить хадж, и я щедро заплачу тебе…
Юлиан всмотрелся в гостя повнимательнее, и воскликнул:
–Ты ведь Муса! Не правда ли? Человек, захвативший все земли вокруг Сеуты....
–Это я.
–Приветствую и я тебя, враг мой....—сказал Юлиан –зачем тебе это сейчас, когда ты покорил половину мира?
– Сокровища всего мира для меня ничто, в сравнении с тем, что однажды правоверный поклонится мне, и тихо произнесет: «Хаджи.»
–Я бы рад отвлечь тебя от управления Африкой этим самым паломничеством на многие месяца,–задумчиво промолвил владыка Сеуты– но не могу этого сделать…
–Почему?
–У меня к тебе есть более важное дело: владыка Испании—Родерих, обесчестил мою дочь, и я желаю ему отомстить....я предлагаю тебе с твоей армией переправиться на моих кораблях в Испанию, и уничтожить короля Родериха, а в награду я тебе обещаю казну города Толедо,.....а потом мой корабль переправит тебя к восточным берегам без всякой платы…
…За следующие три года Муса, и его полководец Тарик, покорили почти всю Испанию....взяли штурмом и Толедо, но казны в городе никакой не нашли. Муса разгневался, разорвал договор с Юлианом, и решил оставить Испанию под своим правлением.....корабли Юлиана были для него уже недоступны, и губернатор Африки и Испании принялся строить собственный флот…
714-ый год. К Мусе прибывает гонец от халифа, и говорит:
– Великий халиф в гневе о Муса, ибо ты овладел Испанией без его приказа… Халиф велит тебе прибыть в Дамаск для отчета…
–Здесь пока неспокойно, я еще не подавил мятеж Теодориха, еще не достроил свой флот,.....но если халиф отпустит меня совершить хадж, то я как можно скорее передам дела управления Испанией своему сыну Абдул Азизу, и прибуду в Дамаск—ответил Муса.
–Быть посему—согласился гонец—я сообщу халифу о твоей просьбе, но и ты поспеши…
........Муса передает дела сыну, собирает ценные трофеи и родовитых пленников, и отправляется вместе с генералом Тариком в Дамаск....
715-ый год. Овеянный легендами губернатор Ифрикии и Испании Муса ибн Нусайр, именем которого названа скала, которую греки считали застывшим в камне Атлантом, подходит к столице халифата—Дамаску.
Навстречу ему мчится гонец, и сообщает:
–Халиф умер....у власти новый халиф—Сулейман, и он не желает тебя видеть о Муса, и запрещает входить в Дамаск....
–Тогда я отправлюсь совершать хадж—устало ответил Муса.
–Халиф Сулейман приказал перекрыть все дороги на Мекку для тебя—пряча глаза в смущении произнес гонец, и, пришпорив скакуна, помчался обратно в город.
Оскорбленный хозяин Ифрикии ослушивается приказа и входит в Дамаск. Сулейман в гневе, сажает Мусу под домашний арест, отбирает у него все трофеи:
–Твои трофеи—говорит халиф —недостаточная компенсация за твое неповиновение,....я позволю тебе совершить хадж лишь тогда, когда из Испании прибудут еще два корабля, груженные серебром…
716-ый год. Про корабли из Испании еще не слышно. Муса уже совсем стар и сильно болен… Ночью его охватывает жар, и ему привидился сам ангел Джибриил, который спустился с небес к постели Мусы, и сказал ему:
–Ты завершил дела, смертные тебе более не указ, вставай.....и иди в Мекку…
…Несколько месяцев спустя, Муса добирается до Мекки, входит в Каабу, прикасается к метеоритному камню, и говорит:
–Воистину велик Аллах, что позволил мне дойти…
Согбенный многими летами старец, больной и немощный, за плечами которого деяния по покорению половины мира, выходит из Каабы....несколько человек поблизости, склоняются перед ним, и спочтением произносят:
«Хаджи».
Муса слабо улыбнулся, глубоко и облегченно вздохнул..........и умер.
•••
В Танжере был захудалый ресторан, которым владел человек по имени Али. Всю жизнь Али копил деньги для совершения хаджа. Когда скопил, родственники говорили ему, что лучше сначала вложить эти деньги в ремонт ресторана, тогда дела пойдут лучше, и вскоре снова появятся средства на совершение паломничества в Мекку.
Али не послушал родню, и сходил в Мекку. Считается, что Аллах благоволит тем, кто совершил хадж, но еще много лет ресторанчик дядюшки Али пребывал в плачевном состоянии, но Али не переставал верить....
И вот, в 2009-ом году, в его ресторан зашел человек из съемочной компании фильма «НАЧАЛО» с Леонардо ди Каприо в главной роли. Человек предложил Али серьезную сумму, по меркам Танжера, для ремонта заведения, с целью заснять пару дублей для фильма в нем. Ресторан отремонтировали, фильм сняли....и на данный момент, заведение дядюшки Али под названием «Мамуния палас» является самым успешным в историческом центре города.
Дядюшка Али уже совсем стар, он передал бразды управления рестораном своим сыновьям, но и по сей день, Али частенько сидит у входа в «Мамунию Палас», и всякий человек, проходя мимо, склоняет голову перед ним, и с почтением произносит: «Хаджи».
ТРУДНОСТИ ПЕРЕВОДА
Шел 844 год нашей эры. Великий викинг Бьерн Железнобокий захватил Лиссабон. Стяжал оттуда много золота и серебра, а также пленников на продажу в рабство. В числе прочего пленил викинг одного араба по имени Абдурахман. И спросил Бьерн его(разумеется через переводчика):
– Если я спущусь со своей флотилией вдоль берега на юг, то доберусь до устья Великой реки (Гуадалквивир), и если я направлю свои драккары вверх по течению реки, то найду там чем поживиться? Ты говори, да не завирайся, а то ведь проверю, и ежели что не так, то шею сверну.
Абдурахман подумал: «Конечно найдет, там стоят два богатых арабских города, Севилья и Кордова, но пожалуй не по зубам они Бьерну, без осадного то снаряжения. Но ведь это хорошо! Обломает викинг зубы о мощные стены крепости, и домой не вернется… Хорошо то хорошо, но ведь Железнобокий не дурак, увидит крепкие стены, и скажет—куда ты меня привел?—и снова голова с плеч. Хорошо бы все таки приманить викинга к этим городам, но привлечь чем-то большим, нежели золотом и серебром. Чем? Хорошо бы надавить на тщеславные струнки души Бьерна, пообещать нечто, от чего он низачто не пожелает отказаться. Но что бы это могло быть?»
В свете этих размышлений вспомнил Абдурахман сказку, которую ему мама на ночь рассказывала:
У пророка Мухамеда была любимая пальма, в тени которой он обожал отдыхать. Однажды пророк собрал подле себя всадников, каждому вручил стандартное письмо, в письмах угрозы, мол получитель обязан принять ислам, иначе голова с плеч. Дал наказ пророк своим гонцам: скачите во все концы земли, и вручите письма тамошним царям и вождям. А тому гонцу, которому надлежало скакать в Испанию, помимо письма вручил два семени любимой пальмы, и наказал: «Доскачешь до Испании, найдешь там Великую реку, на ней два сильных города—Севилья и Кордова. Первое семя вручи наместнику Кордовы, накажи посадить в самом центре, там, где спустя пару веков вырастет великая мечеть Альхама. Лишь тогда прорастет семя, и вырастет пальма, подобная той, что я так люблю, и будет она манить своей священной тенью суфиев и мудрецов, и станут они трактовать суры из корана, и наставлять на путь истины всех правоверных. А второе семя вручи наместнику Севильи. Прикажи также посадить в самом центре, где тоже пару веков спустя вырастет великая мечеть. Но вели посадить так глубоко, чтобы лишь влага от небывалых ливней, непосредственно перед концом света смогла промочить его. Чтобы лишь в конце времен проросло оно, и выросла пальма, и манила к себе мудрецов, и те попытались бы спасти души тех, кого еще можно спасти, непосредственно перед страшным судом. И проросло семя в Кордове, и манила пальма, прозванная пальмой Абдурахмана Великого к себе суфиев, и одаривали они мудростью корана всех способных слышать истину. А в Севилье ничего не выросло, ждемс конца света…»
Выслушал этот рассказ Бьерн, разумеется через переводчика. А переводчик то кто? Тоже викинг. Что он вообще мог знать по арабски? Очень мало. А переводил он так:
«Великая пальма? Какая такая пальма? Видимо дерево у них там на юге какое-то. Великое. А это как? Не то ли самое древо жизни Игдрасиль из скандинавских мифов? По смыслу вроде сходится. Ну, значит так и переведем. Пророк? Какой такой пророк? Видимо авторитет у них там, из набольших, имеет какое-то отношение к древу жизни Игдрасиль. А это как? Не тот ли этот самый йотун Мимир, который охраняет корни древа жизни, и является чуть ли не отцом всем богам небесного Асгарда? По смыслу вроде сходится. Эх, так и переведем…»
Вообразите себе, какую чепуху услышал Бьерн в итоге! Загорелись жадны очи—каждому викингу хочеться в своем дворике иметь древо-отпрыск от священного древа жизни Игдрасиль. Нужно викингу это непроросшее семя из Севильи. Необходимо во чтобы то ни стало достать его, и никакие преграды не встанут на пути Железнобокого воистину непреодолимым препятствием. «Плывем!»–решил Бьерн, и никакие мощные стены его не остановят… И направил викинг свои драккары к Великой реке, к городу Севилье.
Добрался до города, увидал неприступные стены, а осадного вооружения как не было, так и нет. Но, повезло Бьерну на этот раз. Дело в том, что за пару дней до прибытия северных варваров, основные войска Севильи отправились на север, карать непокорных христианских соседей, и в городе оставался лишь небольшой гарнизон.
Часть гарнизона Бьерн выманил за стены хитростью, и перебил их. С остальными защитниками справился и через стены, но тяжело это было без катапульт да осадных башен, много викингов полегло во время штурма. Но город взяли, а Железнобокий был не рад потерям, точнее находился в ярости, и готовился в отместку казнить все мужское население Севильи. Но, как говориться «Шерше ля фам»–«ищите женщину». Угораздило нашего викинга влюбиться, и не в кого-нибудь там, а в дочку наместника Севильи. Но что самое любопытное, Бьерн тоже приглянулся девушке, ко всеобщему недовольству земляков, мол как же так, с язычником связалась! Но именно эта девушка уговорила Железнобокого не расправляться с мужчинами Севильи.
Смягчился викинг. Сменил гнев на милость—не стал никого трогать. Вспомнил зачем прыбыл. Таак, где тут у нас великая мечеть? Показали. А где зарыто семя древа жизни Игдрасиль? И это показали!!!
Послал Бьерн рабов, наказал копать котлован. Знал, что копать нужно глубоко, значит много времени на это уйдет. Раскопали широкую площадку, чтобы чем глубже, тем уже к центру. Копайте! Направил Железнобокий также сорок викингов в оцепление котлована. Копайте! Какое-то время это займет…
День копают, два, три,…на четвертый день уже бывший арабский наместник Севильи узнает, что основные его войска возвращаются из северного рейда, и понимает, что Бьерн пока об этом ничего не знает. Следовательно нужно эту информацию как-то использовать в своих целях. А как это сделать? Может, диверсию какую учинить? И решается бывший наместник поджечь корабли Бьерна на пристани. Поджигает. Взбешенный конунг спускается к реке со своей братией тушить корабли. В этот самый момент случилась облава на котлован. Ходили слухи, что за мгновение до облавы из уже глубокой ямы раздался возглас: «Нашел! Нашел мол, семя древа жизни!» Но кто бы его еще слушал? Всем было уже не до него—понабежали арабы со всех сторон, и стали сталкивать викингов и рабов на дно котлована, и сгинули они, и последней летела в темнеющую бездну дочка арабского наместника—так и не простили жители Севильи ей связи в язычником.
Узнал об этом Бьерн, пришел в ярость, и готов был уже порешить все население города в наказание, но все правильно расчитал арабский наместник, теперь уже и Бьерн узнал о приближении севильского воинства. Пора удирать! Вне себя от бешенства Железнобокий садится со своими воинами на уцелевшие после пожара драккары, и отбывает в сторону океана, скрежеща зубами от негодования. Что ж, великий викинг Бьерн....брал Лиссабон, брал и Севилью, брал и Париж со своим отцом, позже он обогнет на своих кораблях весь Иберийский полуостров и построит множество баз для вторжения вглубь Средиземного моря… Но более никогда он не заходил в устье Великой реки.
А яму, куда посталкивали сорок викингов, забросали крупными валунами, и получилась прочная широкая площадка, весьма годная под фундамент какого-нибудь серьезного здания. Таковое там и выросло пару веков спустя. Это был минарет великой мечети. Позже его перестроили, превратив в главный символ нынешней Севильи—колокольню кафедрального собора—Хиральду. Но в бытность этого здания минаретом, некоторое время напротив него лежала гранитная плита, на которой по арабски были выбиты такие письмена:
«Не проходи мимо путник, поверни голову к тому месту, где сорок язычников сложили свои головы в фундамент великой веры.....сорок грешников…и одна невинная душа, единственным проступком которой, была любовь.»
ОБРЕЧЕННЫЙ ЛЕТАТЬ
Десятый век нашей эры, Ронда, Кордовский халифат.
Безлунной ночью христианский монах-отшельник, взявший на себя бремя обета молчания, входит в ущелье реки Гуадаллевин, погружается по пояс в запруду, держит на руках шелковый саван и собирается его окунуть в воду.
Вдруг, сверху, со скалы, на все ще сухой саван падает младенец. С большой высоты(!), монах не удерживает младенца в руках, но смягчает его падение.....руки монаха опускаются под тяжестью долго падавшего дитя, и ребенок погружается в запруду. Ненадолго. Добрые руки седого монаха спасают его.
На скале метнулась женская тень. «Должно быть мать втайне родила, и решила избавиться от плода своего греха»–подумал монах: «Если поутру не обнаружится тело ребенка, горе-мать начнет его искать, и подозрения ее лягут на меня, ведь только я живу под скалой поблизости…»
Отшельник кладет младенца в корзину, и оставляет ее на пороге дома мусульманского судьи—кади Фирнаса ибн Селима. Поутру судья обнаруживает подкидыша, и усыновляет его. Мальчика он назвал Аббас.
Мальчик рос смышленым, и судья не поскупился на хороших учителей для него. Когда Аббасу исполнилось семнадцать лет, он делал уже очень серьезные успехи по химии, астрономии и ботанике…но больше всего парень интересовался полетами, и его нисколько не смутил трагический рассказ учителя о судьбе Икара. Мальчик мечтал летать, и каждую ночь ему снилось, как он бесконечно долго падает в зияющую пропасть, и желая изменить свою судьбу раскидывает руки в стороны…и пытается воспарить, но каждый раз падает в воду…и просыпается…
Судья стал привлекать сына к своей деятельности: однажды случился повторный суд над кучкой мятежников из банды Умара ибн Хафсуна.....они уже отсидели двадцать лет в тюрьме, и заверяли, что их души очистились от грязных помыслов… Судья так не считал, и объявил прелюдно о своем решении таким образом: «Нет дара Аллаха ценнее, чем вода....воду не обмануть..посему, приказываю узникам войти в запруду Гуадаллевина, и если их помыслы чисты, то вода не замутится…если нет, то вспенится водная гладь вокруг грешников, не желая соприкасаться с их нечестивыми мыслями, тогда сидеть им в тюрьме до конца дней своих».
Сынишке же судья сказал так: «В мыслях, я уже вынес этим заключенным приговор, но иногда, необходимо показать людям, и напомнить им, что законы Шариата происходят не от человека, но от Аллаха, а посему им нужно узреть Его волю. Поступим так....ты сынок сведущ в вопросах химии, сделай так, чтобы вода вокруг узников вспенилась».
Аббас, вытряс два мешка соды в запруду Гуадаллевина, и прижал камнями на днее ее бурдюк с винным уксусом,…к пробке бурдюка привязал длинную бечевку, так, чтобы ее другой конец он смог держать в руке, пока будет сидеть в кустах возле запруды....
В назначенный час узников привели к запруде при многочисленных свидетелях, и приказали им войти в воду. Лишь только они оказались посередине заводи, Аббас дернул за бечевку, пробка выскочила из бурдюка на дне, винный уксус смешался с пресыщенными содой водой, и она стала пенится и бурлить … Народ, наблюдавший за этим, подивился, воздал хвалу Аллаху за справедливый суд, и узников отвели обратно в темницу....
На следующий день в дом судьи постучался старый монах-отшельник. Он справил свой обет молчания, и свободный от него сбросил груз с души, рассказал Фирнасу ибн Селиму тайну появления Аббаса.
Судья поведал историю монаха своему приемному сыну. Аббас понял тогда, что женщина, которая приходит к заводи над водопадом , куда он в младенчестве рухнул со скалы, должно быть его мать, ибо приходит она каждую ночь, и рыдает горючими слезами…
Однажды мальчик спросил отца: «Зачем ты втянул меня в историю с мятежниками Умара ибн Хафсуна? Мне стыдно!»
На что судья ответил: « Не стоит корить себя сынок, ты послужил орудием в руках правосудия, но сам ты к приговору отношения не имеешь также, как не виновен кузнец, выковавший топор для палача.........но если хочешь убедиться в справедливости моих слов, тебе нужно однажды испытать бремя судьи по настоящему....ты ведь подозреваешь, что женщина, рыдающая в ночи над водопадом твоя мать?..так убедись в этом…ты знаешь когда именно она приходит, ты знаешь, что часто она заходит в воду и водит руками по ней, будто кого-то потеряла.....проделай с ней тот же фокус, что ты сделал с мятежниками Умара, она ведь знает что с ними произошло, и почему..»...........
Долго мальчик сомневался в правильности совета отца, но все же решился:
Он вновь растворил в запруде два мешка соды, и поместил на дне бурдюк с винным уксусом, сам же в бечевкою в руке засел в кустах…
Женщина пришла.........нарыдалась волю, и вошла в запруду..Аббас дернул за бечевку, и вода вспенилась вокруг женщины. Парень никогда в жизни не видел столь несчастного выражения лица, какое отобразилось на лице его матери в тот момент....
Аббас, не в силах сдерживать всхлипы в груди своей, выскочил из укрытия и предстал перед матерью:
–Прости меня мама, я выжил в ту ночь семнадцать лет назад, Аллах тебе судья, но я не в праве поступать так с тобой, вода вокруг тебя вспенилась из-за химических хитростей, в которых я сведущ....прости меня мама.....
.........Мать еще долго растерянно смотрела на сына, не в силах вымолвить ни слова,…а по ее щекам обильно катились слезы…
–Ты не виноват сынок—наконец прошептала она—ты все сделал правильно.........воды Гуадаллевина сберегли тебя однажды, тебя-невинное дитя…пускай же эти же воды судят и меня..........—Мама подошла на край водопада, в последний раз взглянула на сына, грустно улыбнулась, и шагнула вперед...................................В ночи раздался горестный крик Аббаса.
....Еще долго парень сидел под водопадом, обнимая разбитую голову матери, и кровь смешивалась с водой, и уносилась течением дальше, в долину Ронды....
Утром Аббас рассказал все отцу. Судья, помолчав, ответил так:
–Вот и ты познал бремя судейства, но чтобы ты не только терзался всю оставшуюся жизнь, и прожил ее плодотворно, подумай о следующем: бремя вины порою лишает страха, воплоти свои заветные мечты, и нечего не бойся....
Течение человеческих мыслей, порой, находит самое неожиданное русло. Мальчик понял слова отца так: «Всю жизнь я мечтал полететь, строил для этого крылья, мастерил парашюты,....но я боялся погибнуть испытывая свои изобретения…прыгая над пропастью, я рисковал рухнуть в воды Гуадаллевина, которые однажды уже были ко мне благосклонны. Но тогда я был невинным младенцем…сейчас же на мне груз вины за гибель матери, пускай же и сейчас Гуадаллевин решает, жить мне..или сгинуть........»
И он мастерил свои приспособления для полета…парашюты и дельтапланы…и он бесстрашно прыгал с ними в пропасть над Гуадаллевином…он падал, ломал руки и ноги..но он продолжал жить....и оправившись от травм он вновь и вновь прыгал с обрыва в пропасть на своих каждый раз все более совершенных изобретениях…
В тридцать лет Аббас перебрался в столицу халифата, в Кордову, и там уже прыгал с минарета великой мечети Альхама. И вновь ломался, но продолжал жить…и летать.
Парень стал величайшим химиком своего времени....он изобрел «царскую водку»–единственную жидкость на свете, в которой растворяется золото. Все свои гонорары от успехов в химии он тратил на строительство летательных аппаратов…и летал…летал…летал..........
В Ронде не помнят Аббаса,....гиды не рассказывают о нем..ни маэстро Энрике, который пятнадцать лет жил в Марокко и обучал арабов их собственной истории по просьбе короля Марокко....ни Хесус, который делал экскурсию по Ронде самой Мишель Обаме....................но парень не забыт: международный аэропорт в Багдаде зовется в его честь—аэропорт Аббаса ибн Фирнаса..............