Гастроль в мертвый сезон

Видимо, под впечатлением транслируемых мной мыслеобразов, представители внеземных цивилизаций, выходить на связь, почему-то, по-прежнему не торопились. К тому же, от камня ощутимо тянуло холодом, да и жесткая мраморная поверхность мало способствовала пребыванию там живого обитателя. А значит, пора вставать и выбираться, раз установить со мной контакт так никто и не отважился.

А вот происходящее снаружи не смогло оставить меня равнодушным. Словно в ответ на мою дерзость, разгневанная природа разбушевалась не на шутку. Ветер значительно усилился, и теперь его отголоски ощущались и с подветренной стороны пирамиды. А стоило выйти из-под ее защиты, то чтобы сопротивляться напору ветра, приходилось значительно наклоняться вперед. Прилагая существенные усилия не только, чтобы двигаться вперед, но и попросту не оказаться сметенным его ураганными порывами. Хорошо хоть перед выходом на этот “ветродуй”, я догадался замотать лицо арафаткой, а глаза спрятать за солнцезащитными очками.

Ввалившись в раскачиваемый порывами ветра автобус, где прижав уши, меня поджидала вся наша команда, я сразу оказался в центре внимания. Несмотря на то, что в внутрь пирамиды идти никто не пожелал, все проявили самый живой интерес, что я там увидел. В ответ, многозначительно посмотрев на свою несостоявшуюся подельницу, я выразился в том смысле, что если бы не некоторые особо сознательные личности, все смогли увидеть это на экране моего фотоаппарата.

По программе нам еще предстояло посещение какого-то храмового комплекса, находящегося рядом с фигурой Сфинкса. Но в связи с разбушевавшейся стихией, этот пункт культурной программы оказался под вопросом. Однако, пока автобус, маневрируя между пирамид, доставил нас до нужного места, ветер значительно стих. Восприняв данный факт как добрый знак, вся наша компания дружно вывалила наружу. И именно в этот момент хлынул дождь, хоть и не сильный, но моментально прибивший висевшую в воздухе пыль.

После ураганного ветра напугать кого-то обычным дождем оказалось сложно. Особенно при виде того, какое впечатление это, казалось бы, рядовое погодное явление произвело на местных продавцов сувениров. На лицах аборигенов отражалось поистине религиозное ликование, а некоторые так вообще, воздев руки к небу, словно дети кружились и приплясывали.

Разобраться в природе подобной реакции помог наш гид. Оказывается дождь в здешних широтах явление довольно редкое. А иногда в течение всего года с неба не проливается ни грамма влаги. А значит, нам довелось стать свидетелями довольно редкого явления. Вот только насколько нам “повезло” мы вскоре смогли почувствовать в полной мере.

Пол храма состоял из идеально отшлифованных мраморных плит. А ввиду полного отсутствия крыши, намокнув, стал невероятно скользким. Потому посетители храма напоминали пресловутых лягушек на льдине, из известного анекдота про Вовочку. А взобраться по лишенным перил мраморным лестницам на верхний ярус террасы храма, в подобных условиях, решались только наиболее отчаянные.

Но стоило автобусу покинуть территорию долины пирамид, как погода вновь внезапно поменялась. И на очистившемся от туч небосводе вновь воцарилось ничуть не смущенное своим краткосрочным отсутствием светило. Под его жаркими лучами последние следы прошедшего дождя моментально высохли.

– А может, еще один заход на пирамиды сделаем, после дождя они как новые, фотки получатся – лучше не придумаешь! – прозвучало мое поистине издевательское предложение на фоне всеобщего замешательства от произошедшей метаморфозы.

Конечно, снова заезжать на территорию комплекса никто не согласился, зато в соответствии с программой поперлись на фабрику по производству папирусов. Фабрикой оказалась обычная лавка, специализирующаяся на продаже картин на папирусе, с развернутым на втором этаже производством.

Вникать вместе со всеми в тонкости технологии производства бумаги из пальмовых листьев у меня не имелось ни малейшего желания. Поэтому, осмотрев экспозицию торгового павильона, по большей части, носившей национальный колорит, с целью привлечения потенциального охотника за сувенирами, вскоре я покинул помещение.

Выйдя на улицу, я не спеша закурил, наблюдая за повседневным ходом жизни окружавшего меня города. Голосистая детвора, занималась своими делами, не обращая на меня ровным счетом никакого внимания. Да и вообще, складывалось впечатление, что никому здесь нет до меня ровным счетом никакого дела. Никто не пытался обмануть отбившегося от общей группы туриста, да и дети не проявляли никакого навязчивого внимания.

И вот тогда, кажется, я понял, что является главной объединяющей чертой наших на первый взгляд абсолютно не похожих народов. Национальная гордость и чувство самоуважения – вот что позволяло нашим культурам возобладать над низменными побуждениями, несмотря ни на какие трудности. И именно подобные качества делают народ великим, не оставляя врагу ни единого шанса одержать над ним победу.

Глава 2

“А я уеду жить в Лондон.

Я уеду жить в Лондон.

Я уеду туда…”

Порядком приевшаяся мелодия, лившаяся из динамиков телевизора, начинала уже выбешивать, мешая сосредоточиться. Из трех каналов на русском языке, найденных на местном телевиденье, один оказался насквозь церковно-религиозным, другой детским, а вот третий поначалу приятно порадовал. Музыкальный канал, весь день транслирующий клипы вперемежку с новостями шоу бизнеса показался настоящим сокровищем, способным решить проблему свободного времени.

Однако почти сразу стало понятно, что звучавшие там композиции частенько повторялись, акцентируя свои предпочтения на новинках музыкальной продукции из верхних строк чарта. Как данная парочка, со сладостным надрывом посвящавшая слушателя в свои сокровенные мечты поскорей свалить с Родины. И если пожилой при этом вел себя более-менее пристойно, то молодой, в порыве восторга от предстоящей смены места жительства, от радости чуть из штанов не выпрыгивал.

– Слышишь, Доктор, я тут стихотворенье придумал, – нарушил я царившую в комнате сонную атмосферу.

Подняв глаза от электронной книги, с которой тот обычно проводил время послеобеденного отдыха, валяясь на своей кровати, Доктор, с беспристрастным выражением на лице посмотрел на меня. Дескать, я с тобой уже давно разучился чему-либо удивляться. Давай, рожай уже.

– Коль по жизни ты го.дон,

То езжай, живи в Лондон, – выдал я, в слове “Лондон” сделав ударение на последний слог.

Одного взгляда на экран тому оказалось достаточно, чтобы понять, что послужило причиной столь внезапно прорезавшихся у меня поэтических способностей. После чего ухмыльнулся одними глазами, перевернулся на другой бок, вновь углубившись в чтение. Ну, понятно: кто в армии служил – тот в цирке не смеется. А ситуация тем не менее, на мой взгляд, складывалась критическая. Если я не расшевелю его в ближайшее время, то вскоре послышится его молодецкий храп, грозящий затянуться до самого ужина.

Да и вообще, после моего возвращения из Каира, наш отдых перешел в какую-то вялотекущую фазу. Нет, по вечерам мы по-прежнему основательно накидывались, вот только, былого веселья уже не наблюдалось. Возможно, виной тому, как не странно, являлось существенное потепленье, буквально за сутки прогревшее море в прибрежной полосе. В результате чего выход из воды стал возможен и без стакана водки.

Методично “колотя продол”, маятником перемещаясь от входной двери до выхода на балкон и обратно, я напряженно пытался выявить фактор, препятствующий нашему полноценному отдыху.

– С телками пора что-то решать, – сама собой пришла уже неоднократно посещавшая мысль. – А то мы тут как те два быка из анекдота – никуда не торопимся. А меж тем половина срока путевки уже прошла.

Вот только в ситуации с девчонками сложилась явная невезуха. Толи не сезон, толи попросту совпало так, но выбор оказался, прямо скажем, небогатый. Приехавшая почти одновременно с нами компания армяшек днями напролет крутились вокруг немногочисленных потенциальных жертв, вот только, похоже, особым успехом похвастать не могли.

Видимо, необходимо менять тактику, и у меня даже зародились кое-какие мысли на этот счет. А учитывая, что Доктор, отключив свой электронный букварь, начал устраиваться удобней, действовать предстояло немедленно.

– У меня идея, – сказал я, поймав начинающий соловеть взгляд напарника, и вышел на балкон.

Трюк не особо хитрый, но главное заинтриговать, пусть помаринуется немного, глядишь, сон и подрастеряет. Тем временем я пытался рассмотреть, что происходит на расположенной в углу пляжа волейбольной площадке. Вот там-то всегда хватало молодых дам, причем, некоторые из них очень даже ничего.

Однако рассмотреть, что происходит на площадке, мешало помещение пляжного бара, окруженное густой растительностью. А потому балкон второго этажа мало подходил на роль наблюдательного пункта. Впрочем, азартные выкрики, доносившиеся с той стороны, свидетельствовали, что там явно кто-то есть, и игра идет полным ходом.

В этот момент мое внимание привлек другой звук, бравший начало в противоположной стороне. Нарастающий гул множества моторов наваливался со стороны дороги, проходившей вдоль фасада главного здания. Устройство отеля являлось стандартным – в форме буквы “П”. Роль верхней перекладины выполняло административное здание, в котором располагались ресепшен, лобби-бар, рестораны, и прочие служебные помещения. А уходящие от него перпендикулярно ножки – жилые корпуса, с занимавшим почти все внутреннее пространство двора бассейном.

Наша комната находилась с внутренней стороны, а потому дорога отсюда не просматривалась, отгороженная административным зданием. К тому же его нижний уровень значительно возвышался над внутренним пространством между корпусами. Имея на выходе просторную террасу, от которой в сторону каждого корпуса вниз вела широкая лестница.

И хотя балкон находился как раз на высоте этой террасы, разглядеть происходящее с той стороны здания, через все внутреннее пространство являлось нереально, хотя, и внутренняя, выходящая на террасу, и наружная стена фойе, были полностью стеклянные.

Меж тем появление большого количества грузовой техники на тихой туристической улице, ставило меня в тупик. Машины следовали непрерывным потоком, и могу поклясться, что пару раз я ясно различил лязг траков. Это окончательно выбивалось из привычного уклада, а потому происходящее нравилось мне все меньше и меньше. Но, не заставив долго ждать, вскоре мои смутные предчувствия полностью подтвердились.

Со стороны улицы раздалось несколько автоматных очередей, следом пару раз хлопнуло в районе входа в отель, после чего стрельба из автоматического оружия послышалась уже оттуда. Выстрелы звучали довольно глухо, и возможно, находись я в комнате, я бы вообще ничего не расслышал. Причиной тому могло послужить то обстоятельство, что для сохранения внутренней прохлады, стеклянные двери в фойе открывались автоматически, и до меня доносился лишь слабый отголосок происходящей там перестрелки.

Ну а со стороны дороги звуки выстрелов терялись на фоне грохота двигавшейся техники, а потому похоже, даже находившиеся у бассейна туристы не обратили на происходящее ровным счетом никакого внимания. Детвора продолжала беззаботно плескаться в бассейне, а их не менее беспечные родители расслабленно нежились в шезлонгах под тенью пляжных зонтов.

Вернувшись в комнату, я наткнулся на, как и задумывалось, заинтригованный взгляд Доктора, похоже, уже начавшего терять терпение. Однако, увидев выражение моего лица, от его недовольного настроя моментально не осталось следа.

– Мамо, не ходите ночью до ветру, там стреляют, – заявил я.

– В смысле? – не сразу въехав в смысл сказанного, переспросил Доктор. Однако от его прежней расслабленности не осталось и следа.

– На коромысле. Стрельба на ресепшене, да и движня на улице какая-то нездоровая, – пояснил я, не скрывая своего беспокойства.

Меня всегда поражало, как Доктору, несмотря на его довольно крупные габариты, удается двигаться так легко, и одновременно стремительно.

– А ты ничего не путаешь, – с плохо скрываемым недоверием переспросил он, приближаясь к выходу на балкон. – Ты же вроде в стройбате служил.

– Да я чо, совсем олень, что ли. К тому же по соседству с нами мотострелковая часть располагалась, так что я этой музыки наслушался, – оправдывался я, привстав на цыпочки, пытаясь рассмотреть выход из фойе из-за плеча Доктора, своими габаритами загородившего весь дверной проем.

Выходить на сам балкон он явно не собирался, да и в проходе стоял не открыто, а наблюдая за происходящим снаружи из-за плотной шторы, препятствовавшей проникновение внутрь комнаты солнечных лучей. Но дальнейшие события не заставили себя долго ждать, и вскоре его сомнения оказались окончательно развеяны. На этот раз стрельба послышалась с верхних этажей главного корпуса, после чего одно из стекол с громким звоном разлетелось на куски, и наружу вывалилось тело человека в фартуке официанта.

Вот теперь на площадке возле бассейна возникло обеспокоенное оживление. Взволнованные мамаши тревожными голосами принялись подзывать своих детей, да и сидящие у стойки бара вышли наружу, чтобы выяснить что происходит. Однако покинуть открытое пространство никто не догадался, за что вскоре им предстояло жестоко поплатиться.

Выходящая на террасу стеклянная стена словно взорвалась изнутри, и причиной тому послужил огонь из автоматов, открытый из глубины фойе. Следом в образовавшийся проем вывалила толпа вооруженных людей, моментально заполнивших все пространство террасы, возвышавшейся над площадкой между жилых корпусов.

Даже мне, обладавшему крепкой психикой, происходящее показалось каким-то кошмарным сном. Заняв господствующую позицию над расположенным внизу бассейном, бандиты открыли шквальный огонь по находившимся там туристам. Автоматные очереди крошили всех без разбора, а грохот выстрелов, многократно отражаясь от стен, на фоне происходящего на моих глазах изуверства, воспринимался как какая-то дьявольская какофония. Которой вторили крики ужаса и боли расстреливаемых людей, полные безысходности и отчаянья перед постигшей их участью. Однако, одна сцена, из разыгравшейся внизу драмы, произвела на меня настолько сильное впечатление, что казалось, весь мир вокруг перестал существовать, звуки стихли, и даже само время остановилось.

Судя по одинаковым купальникам, они были сестрами. Худенькая светловолосая девочка лет восьми, пыталась убежать, неся на руках свою сестренку, которой было не больше четырех. До мостика через бассейн, расположенного напротив входов в жилые корпуса, они не добрались буквально пару метров. Автоматная очередь, насквозь прошившая оба детских тельца, сбила девочку с ног. Но, даже упав замертво на мраморную отбортовку бассейна, она словно продолжала закрывать своим телом младшую сестру.

– Вага, это что вообще творится? – вывел меня из забытья растерянный голос Доктора.

– А ты сам не видишь? Беспредел! – лишенным всяких эмоций голосом ответил я.

Видимо, что-то почувствовав по моему голосу, Доктор обернулся. Но увидев мое отрешенное выражение лица, сообразил, что со мной не все в порядке, обеспокоившись не на шутку. Что не удивительно – кругом полный хаос и вакханалия, а я стою с непроницаемо-опустошенным взглядом.

– Вага, очнись, нужно что-то делать, – произнес он совершенно спокойным голосом.

Но как не странно, именно подобный ход помог мне восстановить связь с реальность. Хотя стоило громадных усилий, чтобы подавить волну захлестнувшей меня ярости, выходя из-под власти охвативших эмоций.

– Я знаю что – мочить этих мразей! – ответил я, переводя на него уже осмысленный взгляд, не позволявший сомневаться в серьезности моих намерений.

– Уверен? – тем не менее, посчитал нужным переспросить Доктор, потому как принятое мной решение в равной степени касалось нас обоих.

Не единожды побывав в самых непростых ситуациях, между нами выработалось правило, в экстремальных условиях действовать как единый слаженный механизм. И если Доктору не было равных как тактику, то за построение стратегического плана действий, как правило, отвечал я. Вот и сейчас, предстояло определиться с нашими дальнейшими действиями, несмотря на ярко выраженную нестандартность ситуации, и крайнее ограничение по срокам.

– Как никогда. Бежать уже поздно, да и куда? Слышишь, в соседнем отеле такая же стрельба, а с другой стороны пустырь. Мы там как блоха на лысине будем, – непонятно зачем убеждал я, потому как для себя уже все решил.

Хотя относительно того, что сбежать из отеля незамеченными не выйдет, против истины я нисколько не погрешил. Мы по-прежнему оставались у выхода на балкон, наблюдая за событиями, происходившими после расстрела туристов у бассейна. После того, как стрельба стихла, боевики разделились на две группы, каждая из которых устремилась вниз по лестнице. В конечной цели их маневра сомневаться не приходилось. А потому сейчас обе группы примерно из тридцати боевиков каждая стремительно приближалась к центральным входам в оба жилые корпуса.

Наш балкон был первый от входа, и по мере того, как боевики приближались, я смог рассмотреть их во всех деталях. В их принадлежности к ИГИЛ¹, либо другой радикальной исламской организации, сомневаться не приходилось. На голове у многих красовалась черная повязка, с идущей по ней надписью на арабской вязи. Однако мой взгляд фиксировал множество других деталей, которые кому-то другому могли показаться несущественными.

Во-первых, возраст большинства боевиков немногим превышал двадцать, двадцать пять лет, что становилось особо заметно, потому как лишь немногие имели бороды. Да и атлетической комплекцией могли похвастать немногие, а потому среди приближавшегося отребья на общепринятый образ шахида мало кто тянул. Причем подобная характеристика имела свои основанья.

Обмундировано это воинство оказалось, откровенно как попало. Камуфляжи и специализированную обувь имели единицы, а про разгрузки, либо другие средства экипировки я вообще молчу. Создавалось ощущение, что передо мной предстала сводная команда пастухов из дальних горных аулов. Большинство боевиков было одето в какие-то несуразные пиджаки и бесформенные шаровары. Да и те имели значительную степень поношенности, производя довольно жалкое впечатление.

Правда, вооружены все оказались на удивление неплохо. По большей части калашами, хотя имелись и импортные образцы вооружения, в которых я слабо разбирался, а потому не мог точно определить страну – производителя. Мне удалось рассмотреть даже один пулемет, судя по конструкции, явно не нашего производства. Раритетных берданок не наблюдалось, а к имевшимся карабинам подобное определение подходило мало.

Однако в первый же момент я невольно отметил одну характерную особенность их амуниции. У каждого на поясе находилась связка предметов, в последнее время прочно вошедших в оснащение западных сил правопорядка. Одноразовые пластиковые наручники, использовавшиеся ярыми сторонниками демократии во время разгона массовых беспорядков, нельзя было перепутать ни с чем другим.

И как не странно, подобное оснащение напавших на отель боевиков вначале меня даже несколько успокоило. Означая, что в самом отеле, повторение бойни у бассейна ожидать не следует. Видимо, все произошедшее там являлось демонстрацией силы, имевшей целью сломить решимость людей, лишив их воли к сопротивленью. Однако, кроме раздражения, подобная тупость не могла вызвать у меня никакой другой реакции.

Да сколько уже может весь мир совершать одну и ту же ошибку. Неужели так трудно понять, что пытаясь репрессиями напугать русского, можно его лишь разозлить. А что ожидать от разбушлатившегося москаля, я вам скоро наглядно продемонстрирую. Взгляд невольно метнулся к трупам у бассейна, но заставив себя подавить подступившее к горлу бешенство, я отошел вглубь комнаты.

Тем более, банда, направлявшаяся в наш корпус, достигла входа, а потому следовало предпринять кое-какие шаги по их встрече. Само собой, воевать с ними прямо в номере я не собирался, предпочитая, как и все нормальные герои пойти в обход. Но и позволить им зайти в тыл нам, в мои планы не входило.

– Помоги, – бросил я наблюдавшему за мной Доктору, направляясь к своей кровати.

Не знаю как в других отелях, планировка нашей комнаты особой хитроумностью не блистала. От входной двери слева одна стена являлась сплошной, проходя до самого окна, совмещенного с выходом на балкон. Вдоль нее и пролегал тот самый продол, по которому в минуты досуга я и имел привычку маячить. Непосредственно жилое пространство находилось справа от входа возле окна, а ближе к выходу располагалась ванная комната, вход в которую находился в образовавшемся коридорчике перед входной дверью.

Все просто и удобно, а учитывая, что дверь открывалась внутрь, для моих целей подобная планировка выглядела просто идеальной. Поставив кровать “на ребро”, мы втащили ее в коридорчик, прислонив изголовье к входной двери. Следом подобным образом рядом заняла место кровать Доктора. Образовавшийся между ними зазор мы расклинили, затолкав туда всю немногочисленную мебель, сверху водрузив длинный стол, ранее стоявший возле сплошной стены.

Результатом нашей деятельности стала основательная баррикада, полностью похоронившая под собой входную дверь. К тому же одна из подпиравших своим изголовьем дверь кроватей, противоположной частью упиралась в косяк проема в ванную. Теперь, желающим попасть внутрь комнаты предстояло упорно потрудиться, и далеко не факт, что у них хватит на это терпения.

Обезопасив себе тыл, можно было переходить к фазе активных действий. Правда, никакого конкретного плана я пока не имел, в виду того, что информации для его построения имелось небогато. Да и общая обстановка не вполне понятна, а значит предстояло действовать по обстоятельствам. Единственное, что имелось в избытке – холодная решимость, и желание во что бы ни стало пустить врагу кровь, не задумываясь, какую цену предстоит заплатить за ставшую личной вендетту.

Вновь осторожно выглянув из-за портьеры наружу, я проанализировал ситуацию. Первым делом я отметил присутствие на террасе боевика, вооруженного пулеметом, в обязанности которого входил контроль всего внутреннего пространства двора. Что само приходило на ум на основании занятой им господствующей позиции. Еще одного вооруженного ваххабита мне удалось рассмотреть на входе в корпус напротив. А потому чуть сместившись в сторону, чтобы конструкция балкона не закрывала вход в наш корпус, подобного охранника я разглядел и здесь.

В руке у меня уже находился нож – “бабочка”, мой давний и верный спутник. Под определение “холодное оружие” он не дотягивал по длине лезвия, и на первый взгляд производил впечатление рядового изделия китайского ширпотреба. А потому проблем с ментами при его провозе у меня, как правило, не возникало. Но в том все и дело, что мой любимец только выглядел штатным изделием, на самом деле подвергнутый мною серьезной модернизации.

Главным образом это касалось его основной рабочей части. Родное лезвие, из стали низкой пробы, я почти сразу заменил на его практически точный аналог, скрупулезно скопированный мной ценой огромных усилий. Если что я и сделал не сам, так саму заготовку, которая была изготовлена по моему заказу, откованная из тепловозного клапана. В результате лезвие получилось не только в разы прочней прежнего, но и затачивалось до той остроты, что им можно было бриться, что я и неоднократно демонстрировал на спор.

Своей первой целью я наметил охранника на входе в наш корпус, вот только добраться до него без палева являлось крайне непростой задачей. Стоило появиться на балконе, меня могли увидеть как охранник на входе в корпус напротив, так и пулеметчик на террасе. Потому как после пары очередей, которыми пулеметчик хлестнул по зданию, загоняя в комнаты особо любопытных, выходить на балконы больше никто не решался. На земле все представлялось несколько проще.

Вдоль обоих корпусов на расстоянии трех метров тянулась живая изгородь, из какого-то довольно густого кустарника. К тому же в районе входа она заворачивала к зданию под прямым углом, способная надежно защитить меня от взгляда пулеметчика на террасе. Ну а увидеть друг друга оба часовых на входе в корпуса не могли из-за расположенного между ними горбатого мостика, перекинутого через бассейн.

Время неумолимо уходило, а подходящего момента все никак не представлялось. Тем временем недовольное пыхтение Доктора за спиной становилось все отчетливей, имея на то веские основания. В чем-то мои предположения сбывались. Стрельба на первом этаже носила, скорей деморализующий характер, что подтверждали громкие крики боевиков, принуждавших обитателей комнат к повиновению. Похоже, там сейчас орудовала вся банда, понимая стратегическое значение первого этажа, и стремясь захватить его как можно быстрее.

Но действуя общими усилиями, много времени это у них не займет, а потому вскоре они объявятся и здесь. А учитывая, что дверь в нашу комнату от лестничной клетки крайняя, то и узнаем мы об этом первыми. Словно в подтверждение моих мыслей вскоре стрельба и крики на первом этаже прекратились, а из-за заваленной мебелью входной двери послышались приглушенные удары. Однако, уверенный в крепости возведенной нами преграды, я продолжал неотрывно наблюдать за поведением часовых. И как следствие проявленной выдержки, стал шанс, которым судьба милостиво вознаградила мое упорство.

Видимо пулеметчику на террасе надоело держать свой тяжелый агрегат на весу, и он решил поставить его на пол. Чтобы отщелкнуть закрепленные вдоль ствола сошки он был вынужден склониться над своим оружием. В этот момент охранника напротив, видимо, кто-то окликнул из глубины корпуса, в результате чего он повернулся к нам спиной.

Выскользнув из комнаты на балкон, в одно касание я преодолел перила, спрыгнув точно на часового, охранявшего вход в наш корпус. Потому-то меня и не волновало, заметит он меня или нет, ведь времени среагировать у него попросту не оставалось. Единственное, он успел повернуться ко мне лицом, но помочь это ему уже никак не могло.

В удар ножом я вложил не только инерцию своего тела, обрушенного на противника, но и всю ярость, которую был вынужден сдерживать последние минуты. Нанося удар по горлу, держа нож ”обратным хватом”, мне удалось перебить не только трахею, но и обе сонные артерии противника. Теперь его голова удерживалась только шейным отделом позвоночника, завернувшись под неестественным углом, когда мы вместе рухнули на землю.

Но нанося подобный удар впервые, я не мог предусмотреть одной детали. Кровь, хлынувшая из перебитых артерий, широким мазком плеснула мне точно по глазам. На какое-то время я буквально ослеп. Конечно, благодаря природным рефлексам я вовремя успел закрыть глаза, но теперь открыть их не позволяла вязкая кровавая пленка. Но, даже с усилием разлепив веки, ситуация изменилась не намного. Благо на помощь пришел спустившийся следом Доктор, осмотрительно оттащивший убитого мной боевика с прохода, за ближайшие заросли живой изгороди.

Практически не видя ничего вокруг, я последовал за ним, перепачканными кровью руками пытаясь очистить глаза. Но быстро осознав бесперспективность подобного занятия, сдернул с головы трупа черную повязку, и попытался стереть кровь с лица уже ей. Теперь результат оказался в прямом смысле более наглядным, потому как довольно быстро мне удалось восстановить зрение.

Меж тем Доктор времени зря не терял. Освободив труп от автомата, он деловито извлекал из его карманов снаряженные магазины. После чего, слегка оттянув затвор, и убедившись в наличии патрона в стволе, он вопросительно взглянул на меня. Чтобы понять смысл его взгляда, слова не требовались. Отрицательно покачав головой, я показал ему зажатый в руке нож, после чего качнул головой на вход в корпус.

Да и действительно, не зря же про стройбат шутят, что там служат такие звери, что им даже оружия не доверяют. В плане обращения с оружием у Доктора опыта больше, а за отсутствием саперной лопатки, для меня нож привычней. Намного важней, что к входу в корпус он последовал за мной без сомнений, прекрасно осознавая, что на благополучный исход подобной авантюры рассчитывать не приходится.

Возможно, причиной тому послужило то обстоятельство, что по своей природе мы оба являлись хищниками. Конечно, и хищник, столкнувшись с превосходящим его по силе противником способен уклониться от схватки. Однако, почувствовав вкус крови, он неизбежно становится жертвой своих природных инстинктов. И стремление сомкнуть челюсти на горле своего врага, становится для него намного важней собственной безопасности. Вот и в глазах Доктора читалась та же холодная решимость, являвшаяся нашим общим проклятьем.

Заглянув из-за дверного косяка внутрь корпуса, я убедился в отсутствии противника в зоне видимости. Плавно скользнув в небольшой тамбур, расположенный за входом, боковым зрением я отметил последовавшего за мной Доктора, занявшего зеркальную позицию с другой стороны прохода. Дальше находилась лестничная клетка, с ведущим наверх пролетом лестницы. Показав Доктору на нее взглядом, я приблизился к проходящему через все здание коридору, в который с обеих сторон выходили входные двери комнат жильцов отеля.

Боевиков я еще не видел, хотя о месте их нахождения мог судить довольно точно. Мне пока открывалась лишь незначительная часть ведущего в обе стороны коридора, но обратившись в слух, я все отчетливей представлял картину происходящего на первом этаже. Двое ваххабитов находились довольно близко, по одному с каждой стороны. Причем, дальше по обоим направлениям имелось еще несколько, с которыми находившиеся ближе к нам оживленно перекликались.

Прижавшись спиной к стене справа, я осторожно приблизился к коридору. Но до того как в поле моего зрения попал первый боевик, я увидел пленных туристов, сидевших вдоль стены прямо на полу. То, что руки у них были связаны за спиной теми самыми пластиковыми вязками, меня не удивило. Недоуменье вызвал тот факт, что головы всех пленников были плотно замотаны полотенцами, взятыми из номеров.

Впрочем, это я отметил краем сознания, потому как основным объектом моего внимания являлся боевик, которого я обнаружил в районе второй двери от прохода. По всей видимости, он присматривал за пленниками в своей половине коридора, как и второй, занявший зеркальную с ним позицию в другой половине от входа. А учитывая их оживленное общение с находившимися в глубине здания подельниками, оба стояли ко мне спиной, что нам с Доктором было более чем на руку.