Источники света

Диалог 3

Появляются Тоффи И Тауэрский Ворон.

Тауэрский Ворон. Тоффи, ты тут?

Тоффи. Да, Ворон, привет.

Тауэрский Ворон. Привет. Как твои дела? (Смайл.)

Тоффи. Нихуево. То есть – хорошо. Сегодня отец сделал чучело из волнистого попугайчика.

Тауэрский Ворон. Прикольно. У меня тоже недавно был зеленый попугайчик. Совсем недолго.

Тоффи. Бедный попугайчик…

Тауэрский Ворон. Да, его съела кошка. Но перед этим он замерз на ветру и упал. Это все моя мать. Это все она.

Тоффи. Может, она не хотела.

Тауэрский Ворон. Не хочу об этом думать.

Тоффи. Ну ладно.

Тауэрский Ворон. Знаешь, я был сегодня на заброшенном заводе, куда мыс тобой ходим.

Тоффи. И что? (Смайл.)

Тауэрский Ворон. Я нашел в каморе твою записку. Твои стихи.

Тоффи. И… и как тебе?

Тауэрский Ворон. Они охуительные! В смысле – они прекрасные… Я не все слова, правда, понял. Пришлось гуглить…

Тоффи. Спасибо.

Тауэрский Ворон. Как тебе камора? (Смайл.)

Тоффи. Грязненько.

Тауэрский Ворон. Ну да… Слушай… Я хочу сказать тебе. Только это серьезно, ладно?

Тоффи. Ладно. (Смайл.)

Тауэрский Ворон. Это вообще так серьезно, что оно серьезнее самых серьезных вещей.

Тоффи. Хорошо.

Тауэрский Ворон. Я тебя люблю. (Пауза.) Тоффи?

Тоффи. Я тут.

Тауэрский Ворон. Ну вот. (Пауза.) Сорян.

Тоффи. Нельзя извиняться за такое.

Тауэрский Ворон. А ты меня?

Тоффи. И я тебя.

Монолог4

Мать расстроена, сын мрачен. Они оба оправдываются, Тоффи и Тауэрский Ворон переговариваются шепотом.

Мать. Света, ты не права… Хорошо, Светлана Викторовна, вы не правы. Нет, я не сижу в соцсетях вместо работы – у нас там тоже есть клиенты. Это по работе… Ну если тебе все равно, почему ты… Вы мне тогда выговор объявили? Светлана… Ну… Хорошо… Да, я поняла… Поняла…

Сын. Да, мать знает… Все она знает… Ну Павел Дмитриевич, ну верните мне телефон… Мне по важному делу будут звонить… По семейным обстоятельствам… Да… Я не буду на уроке с ним сидеть – честное слово… Я отключать его на урок буду…

Мать. Прости, что не позвонила… Была занята, да… Подработка, то-се… Легла в пять утра. Нет, что ты, какой интернет… Дел по горло и без интернета… А так все хорошо, да, спасибо…

Сын. Привет, мои девять верных подписчиков! Сорямба за то, что видосы выходят так редко. Я, короч, немного не высыпаюсь. Да, я до утра трещу с девочкой из Питера. Надо хоть немного высыпаться. Ей-то хорошо, она ночью не спит… А мне в школу днем… Если вдруг вы ждете моих видосов, то сори… Прошу понять и простить.

Просто у меня такого никогда не было…

Диалог 4

Тоффи. Он был очень красивый. И сильный. Он когда умер, я думала, сама умру… Но потом вроде нашла, ради чего жить. Такая вот грустная история.

Тауэрский Ворон. Такая, ну. Тру готская.

Тоффи. Ну вот, мы в расчете. Я, типа, рассказала тебе историю своей любви… (Грустный смайл.)

Тауэрский Ворон. Этот парень тоже был гот? В коже ходил?

Тоффи. Нет. Он пиджаки любил.

Тауэрский Ворон. Понятно.

Тоффи. Ворон, слушай, тебе мои стихи нравятся?

Тауэрский Ворон. Просто огонь стихи, я же говорил.

Тоффи. Хочешь, еще одно скину? Я недавно написала…

Тауэрский Ворон. Хочу! (Смайл.)

Мать сосредоточенно печатает текст на клавиатуре с бумаги.

Тоффи.

 
Он болтал худыми ногами
С подоконника ее окна,
А она, не веря, держала руками
Его тень, как черный лоскут сукна.
 
 
Он рассказывал ей, как искрятся горы
И блистает на солнце огнями вода,
Когда ты летишь над землей и морем
В его дивный край Никогда-Никогда.
 
 
Звенящая фея, глотая слезы,
Их осыпала волшебной пыльцой.
И меркла поэзия, меркла проза,
Лишь стоило глянуть в ее лицо.
 
 
Для полета хватило нескольких горсток,
И они засмеялись, открывая окно.
На ладони тепло серебрился наперсток.
И феины слезы были в сердце его.
 
 
Она была чиста и светла, он был чист и светел.
Перед рассветом они покинули дом.
Звали мальчика Питер, звали девочку Венди.
Долго плакали окна о ней и о нем.
 

Ну как?

Тауэрский Ворон. Какая годнота! Это же по той сказке! Из детства!

Тоффи. Да. Понравилось?

Тауэрский Ворон. Кайф! Особенно последний столбик! Охуеть, Тоффи, ты – настоящий поэт! (Смайл. Смайл. Смайл.) Балдеж просто!

Тоффи. Спасибо. У тебя тоже очень хорошие стихи… (Смайл.)

Тауэрский Ворон. А я, короч, песню про тебя начал писать. Ну в смысле не про тебя, а для тебя.

Тоффи. Вот это да… Мне очень приятно. Много осталось?

Тауэрский Ворон. Нет, немного…

Тоффи. Ты – мой Питер Пэн! (Смайл.)

Тауэрский Ворон. Тоффи, я очень тебя жду. Мне прям щас плакать захотелось. Так я тебя увидеть хочу, поговорить…

Тоффи. Ворон, я тоже хочу тебя увидеть. Увидеть, как ты выглядишь, как ты дышишь, как улыбаешься.

Тауэрский Ворон. Мы пойдем на завод… Да хотя срать на завод, куда хочешь пойдем! Го в кафе? Го в парк! Там ночью пускают…

Тоффи. Я пока не могу…

Тауэрский Ворон. Ты че, серьезно? Ну когда?! Я не могу уже! Ты издеваешься, что ли, надо мной?

Тоффи. Нет, Ворон, ты что!

Тауэрский Ворон. А че ты меня морозишь?

Тоффи. Ворон, ну пожалуйста, говори со мной пока так. Мне это очень нужно! Мне очень одиноко!

Тауэрский Ворон. Мне тоже, блять, одиноко! Ты вообще знаешь, че такое «одиноко»? Помнишь, я тебе про друга единственного рассказывал? С которым мы на заводе чилим?

Тоффи. Помню.

Тауэрский Ворон. Нет никакого друга. Я тупо сижу там соло в этой каморе, как дебик. Читаю там, играю в телефон или кирпичами в стену швыряю. Про друга тебе и ей рассказываю, чтоб вы не подумали, что я хиккан или ебу дал.

Пауза.

Тоффи. Ворон, я пришлю тебе подарок на день рождения.

Тауэрский Ворон. Мне не нужен подарок! Мне нужна ты!

Тоффи. И ты мне нужен, но… Ну прости меня, ну пожалуйста… (Пауза.) Ворон?

Тауэрский Ворон. Ну ок…

Тоффи. Давай завтра тут, в это же время…

Тауэрский Ворон. Ну ок…

Тоффи. Пока!

Тауэрский Ворон. Пока.

Тоффи. Ты тут? (Пауза.) Ворон? (Пауза.) Пока.

Монолог 5

Мать и сын в своих комнатах. Над кроватью сына висит гитара. В комнате сына стоит компьютер матери, сын пока его не замечает. Присутствует Тауэрский Ворон.

Мать (разговаривает с подругой). Ты знаешь, нет, ни о чем таком мы не разговариваем, так, как дела у него, как дела у меня, то есть у Тоффи… А я стала такая выдумщица… Про эту девочку можно роман писать, и папа у нее чучельник, и солнцебоязнь у нее, ой, обхохочешься… Только ты никому не рассказывай про мой педагогический эксперимент, ладно? Мы общаемся с ним и общаемся… Хоть так…

Нет, офлайн все еще ничего не изменилось. Ну, это значит – в реальности. Я пытаюсь какие-то попытки предпринимать, но Костя не идет на контакт. Я ему, например, говорю…

Сын (ведет анонимный видеоблог). Ну так вот, она мне, например, говорит: «Давай, типа, хоть раз пожрем вместе».

Думаю: «Ну камон, ты тупая, что ли? Нах нам вместе жрать, если я твою морду не могу видеть, этот взгляд насупленный, типа, такая строгая мамуля». И все подкладывает мне, подкладывает, чтобы я обожрался, типа, любит меня. Отцу тоже все время подкладывала – он все съедал. А я не могу столько жрать. И все равно сидим молчим – мне это надо? Я лучше серик посмотрю под хрючево. Или с петербурженкой моей потрещу. И, типа, любит, понимаете? Ну, она – не петербурженка. Петербурженка по-настоящему любит. Так вот, типа, жратва – это, типа, любит она меня. Говорю ей: «Не хочу с тобой жрать».

Мать. Говорит: «Не хочу с тобой обедать!» (Улыбается.) Строгий такой, настоящий мужчина… Ну, может, и к лучшему – у нас обеды совместные как-то не ладятся. Молчим, и все. Не о чем говорить. А вот когда в интернете – часами можем говорить. Да, ты не поверишь, вчера просидели в сети до утра опять. Да, да, иногда такое я себе и ему позволяю… Просто общались…

Он мне рассказывал, как мы на море ездили, когда Ваня был жив. Так странно слушать, как он все это воспринимал. Говорил, что даже к Ване меня ревновал немного, у нас тогда с ним очень романтичная поездка получилась, а Костика мы с няней в отеле оставляли…

Ой, ты знаешь, на Костика это общение с Тоффи хорошо влияет. Он стал какой-то осознанный, улыбается чаще. Но мрачный тоже часто ходит… Ну, меньше, чем раньше… Тоффи ему музыку хорошую советует. Представляешь, он даже Окуджаву послушал, говорит, понравилось…

Сын. Она мне прикольного певца советского посоветовала – Булата Шалвовича Окуджаву. Ну норм такой. Песни нудные, под перебор, но такие, со смыслом.

Мать. Он даже на гитару записался, учится, молодец такой. Песню для Тоффи сочинил, представляешь? Я как-то с магазина прихожу, а он репетирует у себя, я слушаю, а там: «Тоффи! Тоффи!» – и Голос у него хороший оказался… Ну там песня такая… Ну, в общем, не важно… Хорошие такие слова… не про алкоголь и не про никотин, как у него в стихах было… Такая светлая… Да ты знаешь, я тоже изменилась, вспомнила молодость как-то… Стихи начала тоже писать. Представляешь? Стихи! И ты знаешь, у меня неплохо получается вроде…

Только, знаешь, приходится все изощреннее увиливать от встречи… Да, он хочет встретиться с Тоффи. Я уже и солнцебоязнь придумала, и социопатию, а Костик мой все равно пишет: «Давай встретимся». Иногда требует даже! Представляешь? Да, бывает периодически у него, такие, знаешь, подростковые истерики: «Когда мы увидимся?» Но как-то получается его уговорить, для него это общение тоже очень ценно…

А я запрещаю ему по темноте гулять. Строго контролирую. Поэтому как бы получается такая романтическая история: они – возлюбленные, но он может выходить только днем, а она – только ночью… Ну кто из девчонок не мечтал о чем-то таком, романтичном и трагичном?

В общем, интернет – магическая вещь… Завести дружбу с кем-то – это очень просто, да…

А сегодня у него день рождения… Он еще, кажется, не пришел со школы… Я заказала в интернет-магазине книжку ему, курьер вот-вот придет. Это как бы от Тоффи, там книжка, сказка про Питера Пэна, подарочное издание, красивая такая… Там у нас с этой сказкой своя история…

Ой, да, убиралась сегодня целый день… И с ним общалась попутно. Ну, по интернету… Ну да, такая легкая зависимость… Ну как, ноутбук с собой таскала по всей квартире. Где-то его оставила, даже не помню… Устала немного…

Сын замечает компьютер матери, подходит, включает. Читает в нем переписку.

Нет, что ты, нет в этом ничего странного. Это же игра такая… Что? Пиджак? Нет, насчет Ваниного пиджака я уже не переживаю, зачем? Это же вещь. Просто вещь. Немного улеглось. Я чту Ванину память… Плачу иногда, но уже легче…

Сын. Когда удаляешь страницу, на аватарке остается картинка с головой щенка. Такая серая картинка, бледная. А больше ничего не остается, просто картинка со щенком и извинения от сайта, что тут никого нет. И белые поля. А у меня щенка никогда не было… Хоть какого, хотя бы чучела, которые делает отец Тоффи. Хотя бы маленького дохлого щенка. Он бы стоял у меня на полке, поднимал бы свою дохлую лапу, склонял бы свою дохлую голову набок, смотрел бы на меня своими дохлыми стеклянными глазами… Но теперь у меня появится щенок. Пусть даже такой, серый, с белыми полями вокруг.

Сын убивает Тауэрского Ворона.

Диалог 5

Сын открывает окно в своей комнате, шумит, мать слышит громкие звуки, тревожится.

Мать. Костя! Ты дома?

Сын становится на подоконник.

Костя! Что ты там делаешь? Ты слышишь меня?

Пауза.

Костя!

Мать разрушает преграду между их комнатами. Она врывается в комнату сына.

Костя! Стой! Это из-за меня? Костенька!

Сын. Нет, мама. Это из-за Тоффи. Это все она.

Мать (видит свой компьютер). Ну подожди! Ты узнал? Но что в этом такого?! Прости! Поговори со мной! Костя!

Сын. Мама, я – попугайчик.

Мать. Пожалуйста! Пожалуйста!

Сын. Я – не Питер Пэн.

Мать. Сынок!

Сын. Я тут.

Мать. Извини меня!

Сын. Нельзя извиняться за такое.

Раздается звонок в дверь.

Затемнение.

В темноте раздаются голоса Тоффи и Тауэрского Ворона.

Тоффи. Ворон, привет. Ты тут?

Тауэрский Ворон. Тут. Привет.

Тоффи. С днем рождения.

Тауэрский Ворон. Спасибо. Как дела?

Тоффи. Хуево. А у тебя?

Тауэрский Ворон. И у меня хуево… Ты же знаешь…

Конец

Минск, 2012

Крестовый поход детей
Средневековая драма в двух актах

Действующие лица

Дети

Жак – сын мельника.

Джоргет – дочь крестьян Томы и Анны.

Блёз – сухоручка, сын крестьян Томы и Анны.

Бланш – маленькая девочка, блаженная.

Взрослые

Тома – отец Джоргет и Блёза.

Анна – мать Джоргет и Блёза.

Отец Базиль – деревенский кюре,

Годф руа – рыцарь, брат графа Вандомского.

Виктор – рыцарь, сын графа Вандомского.

Сверчок – блаженный старик.

Люк-кузнец – молодой деревенский кузнец.

Мордекай и его жонглеры.

Французская деревня Мэр. XIII век.

Акт первый

Пастораль первая

На увядающей лужайке возятся грязные оборванные дети. Из травы торчит колышек для козы, к нему привязана веревка, ее конец измочален и окровавлен, дети играют в «Пастыря и овец», Жак – «пастырь». Он сидит на земле и «пасет» при помощи самодельного кнутика «овец» – Блёза и Джоргет, которые блеют, ползают по земле и делают вид, что едят траву, Бланш сидит поодаль и отрешенно смотрит в пространство.

Жак. Жрите-жрите! Хорошие овечки!

Джоргет и Блёз. Бе-е-е…

Жак. Набивайте животы! А ну, куда?! (Стегает Блёза.) Вон там пасись, там трава сочнее!

Блёз (раздраженно). Бе-е-е-е…

Жак. Наедайте бока! (Мечтательно.) Вот наделаю из ваших кишок колбасы… Не разбредаться, вонючки!

Блёз. Мы – агнцы!

Жак. Это Джоргет – агнец! А ты – вонючка!

Блёз. Мы все – агнцы! Так отец Базиль говорит! А Господь – наш пастырь!

Жак. Тебя Господь наш не любит – ты урод, у тебя рука сухая! А еще ты тощий! А овцы должны быть толстые! Чтобы окорока до Рождества хватило!

Джоргет. Ну хватит ругаться! Мы же играем! Жак, рассказывай еще!

Жак. А вот не буду! Вы – овцы и препираться с пастырем не должны!

Джоргет. Мы не будем больше с пастырем препираться. Мы будем играть. Правда, Блёз?

Блёз (мрачно). Бе-е-е…

Жак. Не знаю, а вдруг вы опять начнете препираться?.. Только волшебную силу на вас зря расходую… Знаете, из чего этот кнут? Этот кнут – волшебный! Так-то! На этой веревке в прошлом месяце графские солдаты повесили бродячего звездочета у Ольховой развилки! А я его срезал! Ну и вонял же этот звездочет! А всем известно, что вещи мертвецов волшебные! А тем более – звездочет! Я сделал из веревки кнут для наших овец, но теперь только вас им и стегать…

Джоргет. Ну пожалуйста, Жак… Мы будем хорошими овцами… Бе-е-е…

Жак. Ну ладно… А ну не разбредайтесь! Тупое мясо… Куда пошел, сухоручка? (Бьет Блёза по спине кнутиком.) Э-э-э-э… На чем я остановился?

Джоргет. Ты про колбасу говорил…

Жак. Да, я помню! Вот понаделаю из вас колбасы… И зажарю ее с базиликом… (Дети закрывают глаза и блаженно причмокивают.) Жирная, славная колбаса, такая ароматная, что всем в Мэре кишки сведет, а на запах примчится сам граф Вандомский со свитой!

Джоргет (внезапно). И возьмет меня в жены! Блёз (шепотом). Сестрица, ты же овца…

Джоргет. Это сейчас я – овца. А когда граф Вандомский примчится, я стану прекрасной девой… И он меня в замок заберет, и я буду с ним править, а вас всех возьму в замок служить.

Жак. Не хочу я служить! И граф тебя никуда не увезет! (Надувается.)

Джоргет. Почему это?

Жак. Потому что ты – крестьянка-замухрышка!

Джоргет. Ну и что! В песнях поется, что на крестьянках иногда и короли женятся! Потому что любовь!

Блёз. Что «любовь»?

Джоргет. Ну… любовь… Просто… любовь…

Жак. Не увезет тебя никакой граф!

Джоргет. Почему это?

Жак. А я тебя спрячу! В погреб!

Джоргет. Не хочу я, чтобы ты меня прятал в погреб!

Жак. И вообще! Он тебя любить не будет! Он тебя… оприходует!

Джоргет. Что это такое «оприходует»?

Жак. Это то, что мой отец с Кривой Жюли делает на треснувшем жернове! Я видел!

Джоргет. Дурак! Наш граф – хороший! Не приходует он никого! Блёз, скажи ему!

Блёз (уныло). Жак… Наш граф – хороший…

Жак. А тебя вообще никто не спрашивает, вонючка-сухоручка! Граф все свои запасы брату отдал, а теперь отобрал все у нас! Так мой отец говорит!

Блёз. Заткнись! Брат графа Вандомского – великий рыцарь! Он Гроб Господень шел воевать! Отец Базиль его называет «Годфруа-избавитель»!

Жак. Ага, избавил Вандомское графство от еды! А Гроб Господень так и остался в Палестине! Неверные прирезали твоего избавителя! Паломники рассказывали, что с него кожу сняли!

Блёз. Как ты такое можешь говорить! В тебе никакого благородства нет!

Жак. Что? Может, в тебе благородство есть? Может, ты рыцарем еще хочешь стать? А? Ха-ха-ха! Сэр Овечье Гузно! (Бьет Блёза кнутиком.) Где ваш меч, сэр Свиное Дерьмо?! Защищайтесь, рыцарь Сухоручка!

Блёз плачет.

Да ну, тебя даже бить неинтересно… Все, или играем дальше, или я пойду домой…

Джоргет. Играем! Играем! Блёз, ну давай играть?.. Жак, говори, что ты из нас еще сделаешь…

Жак. Паситесь-паситесь, овечки… Нарублю вас на куски и нажарю на сковороде с луком… И буду есть с громадной краюхой хлеба, а по моим пальчикам будет жир стекать… Ешьте побольше травы, а то грудинка не будет такой нежной… А еще разобью вам головы топором, достану мозги и потушу их с яблоками и морковью в горшочке, как моя мать делала… И буду поливать вином и есть с ножа… А еще я насажу вас обоих на вертел, посыплю перцем и солью и буду крутить над огнем, пока ваши бока не подрумянятся и не запахнет, как… как в раю…

Джоргет. В раю! Как в раю! Как пахло в коптильне тетки Маж!

Блёз. И как у нас пахло прошлым летом, когда забили свинью!

Жак. Как в раю! В раю пахнет грудинкой! И… и яблоками!

И куриными потрохами!

Блёз (ест траву). А трава на вкус… почти как грудинка…

Джоргет. Блёз…

Жак (смеется). Вот, правильно, вонючка, ешь по-настоящему… Блёз. Ну правда… почти… грудинка…

Джоргет осторожно пробует траву.

Джоргет. Почти… Ой, как вкусно! Почти как грудинка! (Набивает рот травой.)

Блёз и Джоргет, мыча, едят траву у ног Жака. На них смотрит Бланш, она тихо плачет, Жак смотрит на Блёза и Джоргет и тоже осторожно пробует траву.

Жак (рыдая и ползая, ест траву). Грудинка! Поросятки жареные! Куриная ножка! Цыплячье крылышко!..

Блёз. Как в раю, как в раю, как в раю… Каша из отрубей…

Джоргет. Пирожки с утятиной… Как в раю…

Жак (отталкивает Блёза). Уйди! Мое! Это мое!

Бланш кидается отрывать детей от вакханалии. Ее отталкивают.

Бланш. Ну что же вы делаете! Дурачки! Ну хватит! Прекратите! Он же сейчас придет!

Блёз. Ну кто? Кто придет?

Бланш. Ангел!

Джоргет. У тебя что, опять дурацкие видения?

Блёз. Отстань! Отец Базиль говорит, что это у тебя от дьявола! бланш. Он же придет сейчас! Ну хватит! Ну пожалуйста!

Жак. Маленькая ведьма! Так мой отец говорит!

Бланш. Я не ведьма…

Вдалеке слышатся раскаты грома.

Жак. Гроза идет…

Блёз. Этой осенью последняя гроза…

Пауза.

Джоргет. Ой! (Начинает плакать.)

Жак. Чего ты ревешь?

Джоргет. Я козью какашку проглотила…

Жак покатывается со смеху.

Жак. Ой, не могу… Проглотила… Джоргет-дерьмоед! Джоргет-дерьмоед!

Джоргет. Ты и сам дерьмоед! Тут наша коза паслась! Я ее сама пасла!

Жак (отплевывается). Ну и что! Зато где теперь ваша коза? В животах у волков! А у моего отца коза живая! И даже молоко дает!

Блёз. Ну и что! Зато у вас мельница без зерна сгнивает! А ваших овец граф забрал! А кроме козы у твоего отца ничего и нет!

Жак. А у вашего отца вообще ничего нет!

Джоргет. Ну и что! Был ты сытый мельника сынок, а стал обычный! Обычный! Обычный!

Жак. Не зли меня…

Джоргет. Почему это?

Жак. Потому что.

Бланш. Пожалуйста, не ругайтесь… Он придет, а вы ругаетесь…

Жак. Да заткнись ты, блоха!

Джоргет (гладит Бланш). Бланш, милая, никто не придет… Это у тебя дьявольские козни в голове…

Бланш. Он придет, Джоргет… У него за спиной Огненная колесница летит!

Блёз. Хватит чушь нести, Бланш… Чего ты тут все время?.. Иди лучше поиграй со своим братом…

Бланш. А Пьер не может со мной играть… Он горячий весь, кашляет красненьким и говорит что-то себе все время…

Блёз. Ну, ступай, маме своей помоги…

Бланш. А мамочка меня не просит ей помогать. С Вознесения Девы Марии не просит. Говорит, беги, накопай себе корешков. И я копаю. А еще ягоды кушаю… И мамочке с Пьером приношу… Я люблю мамочку…

Джоргет. И нас с Блёзом отец сюда играть отсылает…

Блёз. Да, нам отец после Вознесения говорит: «Ступайте на луг играть…» Отец Базиль говорит, что дети должны почитать отца своего.

Жак. Да ты же сухоручка, от тебя и так никакого толку…

Джоргет. А ты не сухоручка! Ты вон какой здоровый! Чего же ты тогда с нами тут играешь целыми днями? На мельнице дел нет?

Жак. Зерна нет – и дел нет… Хочу и играю… А с кем еще играть? В Мэре кроме вас, вонючек, живых детей не осталось…

Джоргет. А Пин-Пин?

Блёз. Пин-Пину сейчас хорошо… Ест от пуза, наверное… Джоргет. Что?

Блёз. Я видел вчера, как Пин-Пину Господь помог… Он просил у дороги милостыню, а мимо проходил отряд наемников. Один солдат Пин-Пина по голове погладил, и остальные солдаты обрадовались… И тот солдат Пин-Пина взял к себе на коня. Пин-Пин что-то радостное кричал, но было далеко, я не расслышал… Они, наверное, теперь кормят его, а он им латы чистит и за конями следит…

Джоргет. Я бы им белье стирала и тоже лошадей бы скребла, только бы поесть чего-нибудь…

Блёз. А я бы стал оруженосцем для какого-нибудь наемника, и помогал бы ему седлать лошадь, и каждый вечер бы ел окорок! А потом бы вырос и сам стал наемником, и меня бы звали Блёз Благородный!

Жак. Благородная Свиная Задница!

Блёз. А потом бы я спас Его Величество от дикого вепря на охоте, и он посвятил бы меня в рыцари!

Джоргет. А я бы стала тогда придворной дамой!

Блёз. И я бы отправился в Святую Землю! И Гроб Господень бы отвоевал! И все кричали бы: «Смотрите, это Блёз – гроза сарацин! Он ест каждый день что только захочет!»

Джоргет. И жареную дичь? И можно было бы есть жареную дичь каждый день?

Жак (щелкает кнутиком). Эй, овцы, чего это вы разблеялись?! А ну!

Джоргет (надменно). Ты разговариваешь с придворной дамой, вонючий крестьянин! Жак, мы уже в другое играем… (Замечает, что Блёз погрустнел.) Блёз, ты чего?

Блёз. А ты смогла бы от отца и мамы уйти?

Джоргет. Нет, наверное… А можно как-нибудь, чтобы Святая земля и Его Величество где-нибудь поблизости были? Например, в Лузи?

Бланш (грустно). Пин-Пин, бедненький мой…

Джоргет. Ну что ты опять городишь, Бланш! Пин-Пин сейчас наворачивает похлебку с наемниками, а про Мэр и своих друзей и думать забыл…

Бланш. Пин-Пин без глазок и совсем голенький, лежит в луже… Все такое красненькое… И солдаты – такие нехорошие…

Джоргет. Да ну тебя, Бланш, опять ты за свое…

Слышатся раскаты грома, вдали воют волки. Темнеет.

А на Вознесение волки здесь нашу козу задрали…

Блёз. Отец говорил, что они бешеные, в них сатана вселился. Поэтому так далеко из лесу вышли…

Жак. Кто это там идет?

Джоргет. Волки?!

Блёз. Нет, это человек… Может, рыцарь?

Жак. Или звездочет?

Джоргет. Это менестрель!

Блёз. Нет, для рыцаря он невысок…

Джоргет. Адля менестреля в самый раз! Ноу него нет лютни… ж а к. А вдруг это разбойник? У него за пазухой кинжал, и он хочет нас зарезать!

Джоргет. Ой… Как страшно…

Падают первые капли дождя.

Бланш. Дождь! (Танцует, ловит капли дождя.)

Блёз. Не бойся, сестрица, я тебя в обиду не дам…

Жак. А он пырнет тебя, сухоручка, и вытянет все кишки наружу… Отойди, я буду Джоргет защищать…

Блёз. Она моя сестрица, уйди… Ты и сам боишься, по тебе видно…

Жак. А вот и не боюсь… У меня волшебный кнут…

Блёз. Зато благородства в тебе нет!

Жак. В тебе тоже нет!

Жак и Блёз толкаются. Темнеет сильнее. Рокочет гром.

Джоргет. Блёз! Жак!

Жак и Блёз (в страхе). Ты – разбойник?!

Джоргет. Ты менестрель?!

Блёз. Ты рыцарь?!

Жак. Или звездочет?!

Бланш кидается к невидимому для зрителя Стефану.

Бланш. Это он!

Затемнение. Начинается сильная, последняя гроза этой осени.