Он сначала обругал, однако выслушав о трагедии на базаре, выбежал во двор. Позвал ещё нескольких человек. Те сняли старика и признали в нем деда Парамона. Я видел его мутные глаза и стиснутые от причинённой боли зубы. Жители встали в круг, и каждый сказал своё прощальное слово об этом человеке. Некоторые мужики обещали разгромить купеческие лавочки, дабы отомстить за смерть старика. Староста ушёл спать, не услышав этих слов.
Похоронили деда тихо и без особых церемоний.
Так незаметно прошёл целый год. Жизнь моя не изменилась. Но в то же время осознавал, что сильно засиделся в этой деревне.
Деревенские не желали терять такого работника и всячески уговаривали остаться. И вот в тот день, когда я собирался покинуть это селение, вдруг издалека явились конники со странной эмблемой ромба на груди. Они брали факелы и поджигали постройки. Всюду крики, паника. Люди в страхе пытаются затушить разгоревшийся пожар. Староста давал указания. Я понял, что это единственная возможность уйти без перепалки. Забрав все необходимое, ушёл.
Конечно, бросать людей, ставших близкими за это время, в такой момент дерзко и неблагочестиво. Но что я мог сделать: погибать мне рановато. Но в то же время было жаль оставлять таких хороших людей.
Тем не менее, решение принято- обратного пути нет. Либо я поберегу себя, либо погибну в раннем возрасте. Цоканье копыт, крики женщин и детей чуть не оглушили меня. Через дым и огонь, я полз на корточках прочь от горящих домов, потому как понимал, что чем дальше и ниже я буду находиться, тем воздух будет чище.
Похоже, моё исчезновение никто не заметил.
IV
Не могу сказать точно, сколько прошло времени, как я покинул селение. Наверно, дня четыре. Чтобы не видеть все те ужасы, что творились, жил в лесу. Ночевал под густым ельником, служившим неплохой защитой от дождя и надоедливых мошек. И под ним всегда тепло. Питался ягодами и грибами. Шляпки и ножки нанизывал на прут и поджигал хворост огнивом, которое я нашёл под брошенной, сломанной повозкой у обочины дороги. Чтобы хоть немного обезопасить себя от возможного нападения диких зверей, населявших эти дебри, заострил ножом палку и её кончик накалил на огне. Этот нож напоминал мне о моем защитнике, без которого я бы никогда не увидел Свет Божий.
Костёр я разжигал крайне редко: нет необходимости привлекать излишнее внимание к себе. Как жить дальше, не имел ни малейшего понятия. Возможно, стоит быть начеку. Ведь от дороги недалече будет, а значит, могут повстречаться и случайные путники, которые и подскажут путь. И я очень ждал этой встречи.
Во время недели дождей, лежал под лапником. Чувствовал себя неважно – страшно лихорадило, сильный жар. Приходилось терпеть и иногда подкладывать под лоб мокрый мешок. И вот как-то в моё жилище приполз незваный гость.
Я не успел разглядеть его и приготовил копьё. Но тот гость был не зверь, а человек. Из его бока сочилась кровь. Тут я, сам от себя не ожидая, разорвал мешковину и перевязал раненого. Разглядеть лица не сумел, но судя по одежде, это был егерь.
Однако поганая лихорадка снова дала о себе знать, и я упал на подстилку, дрожа от холода. Несмотря на припадки, мне удавалось ухаживать за раненым и присматривать за ним. За время дождей, он так и не приходил в себя, но был ещё жив. Судороги, которые не прекращались ни на час, стали усиливаться. Но как только наступал вечер, затихали. А потом опять начинались. Хотя из-за туч я не мог точно определить, в какое именно время они повторяются. Но так не может продолжаться вечно. Рано или поздно это должно прекратиться.
Наконец, одним прекрасным утром, я проснулся от того, что мне в лицо упали лучи солнца. Слегка поморщив нос, стал просыпаться. Выйдя на воздух, вдохнул в себя приятный свежий воздух. Сырая трава приятно щекотала босые ноги. В отчаянии я стал собирать с травинок росу, чтобы утолить жажду. Никакого озноба уже не было, болезнь отступила. Вместе с этим, исчез бесследно и незнакомец. Догонять его не имело смысла, наверняка, следы смыты.
Нужно продолжать путь в город. Только там я смогу найти все, что мне так крайне необходимо.
Свою котомку я забросил на правое плечо и двинулся к дороге. Она располагалась примерно в миле от места, где я ночевал. Надо остановить первую встречную повозку и попросить извозчика довезти меня до города. Но эта мысль тут же отпала, за проезд нечем будет заплатить.
Тогда остаётся ещё несколько путей – последовать по дороге дальше (что гораздо опаснее) или наняться в носильщики. Пребывая в рассуждениях, я не заметил, что в 50 шагах от меня стоял грозный кабан. Его устрашающие, залитые кровью глаза неприятно смотрели на меня. Я не смел, пошевелиться, и не сводил глаз со зверя. Бежать от него, значит заранее обречь себя на погибель. До людей так далеко, что никто и не придёт на помощь!
Зверь, в свою очередь, не собирался уходить и поглядывал на меня своими разъярёнными глазами. Не зная, что делать, я стал ощупывать котомку в поисках средства защиты и нащупал там что-то небольшое, но кажущееся острым.
Как только взбесившийся кабан принялся размахивать своими клыками, я машинально выхватил это нечто из котомки (этим оказался тот самый нож) и едва он приблизился ко мне, как я нанес удар ему в шею. Мне повезло, кабан завизжал, и из его шеи брызнула кровь – скорее всего, была повреждена артерия. Истекая кровью и харкая ею, зверь предпринял последнюю попытку атаковать меня, но из-за кровопотери, он лишь всей тушей навалился на меня. Глаза его стали мутнеть. Кажется, этот опасный зверь уже не встанет.
Свалив с себя массивное тело, я отдышался и вытер капли пота со лба. Постепенно дыхание успокоилось, и я смог успокоиться. Из-за волнения ощутил урчание в животе. Перехватил нож, с его помощью нарубил стружки и разжёг костёр огнивом. Этим же резаком разделал туловище животного, плавно срезая шкуру. Мяса в нем оказалось больше, чем я смог съесть. Но, учитывая голод, сам не заметил, как разжевал целых десять крупных поджаренных кусков. Обглоданные кости бросил подальше в траву. Остальные несъедобные части туши закопал при помощи плоской косточки, похожей на лопатку. Из сухожилий и связок сделал жалкое подобие крепления для моего холодного оружия. Стоит поторопиться: на запах мертвечины могут подоспеть волки.
Отойдя на безопасное расстояние, я услышал позади себя волчий вой. Интуиция не подвела. По мере того, как уходил, звуки стихали.
И, наконец, я вышел на открытую широкую тропу. Но ни слева, ни справа – нигде не было никаких признаков жизни. Я сел на большой валун и положил голову на руки. Оставаться здесь было равносильно самоубийству – рано или поздно стая обнаружит убитого кабана.
Просиживать долго у меня не было времени. Присутствие хищников ощущалось всё сильнее. Похоже, мёртвая туша кабана не удовлетворила аппетит серой стаи. А значит, вскоре они пойдут по следу. Если уже не бегут!
Дожидаться подмоги теперь безвыходное дело – волки прибудут в любой момент, а отразить атаки стольких волков не способен даже самый умелый воин. Я побежал на восток, туда, где видел просвет.
В это мгновение мне хотелось лишь поскорее добраться до первых же поселений, чтобы почувствовать себя защищённым. Пока что меня окружали молчаливые деревья, ветки которых колыхались, будто подгоняя к решительным действиям.
Хотя ветер был слаб, так что рассчитывать на изменение погоды не стоит. Чистое безоблачное небо могло бы порадовать, будь я на обычной прогулке. Но сейчас не до этого.
Треск деревьев и шорох листьев навевали в моей детской голове мысли, схожие с теми, что я ощущал в своих самых ужасных ночных кошмарах. Так, после того, как моё сердце уже не выдерживало бега и жутко колотилось, мои лёгкие загорелись огнём. Перед глазами помутнело, в голове творились странные вещи.
Тут сквозь пелену мне стали мерещиться какие-то тени. Тёмные сущности обволакивали, и я начал терять ощущение реальности. Что за опасную игру затеяли против меня – было не ясно.
На какое-то время стало абсолютно ничего не видно. Такое чувство, будто я оказался совершенно в ином мире. Ко всем ужасам, эти еле видимые сущности принялись истошно вопить, да так, что закладывало уши. Неведомые силы притягивали к этому непознанному, но я своими жалкими детскими силами старался воспротивиться этому. Тени будто бы оступились, ощутив слабый огонёк Света в моей невинной душе. Когда же он разгорелся сильнее, так, что муть стала постепенно исчезать, то и вовсе умчались ввысь, оставив меня наедине с собой. Ощутив слабость во всём теле, мои ноги подкосились, и я упал лицом на грязную дорогу. Воцарилось безмолвие.
V
«Грэм, что-то мне как-то дурно стало. Пора бы остановиться», – попросила молодая женщина лет тридцати, сидевшая в карете.
«Моя госпожа, мы делаем уже третью по счёту остановку. Я бы на Вашем месте продолжил путь – в этом лесу много опасностей» – трезво прояснил положение возничий, одетый в черно-серую тунику с кожаным поясом.
– Останавливай коня, живо! Ты хочешь, чтобы я совсем уморилась…
Последние слова суровой женщины были произнесены с такой резкостью, что управляющий возницей мальчишка лет пятнадцати резко остановил кобылицу, в мыслях проговаривая: «Вожжа что ли под хвост попала, чего так вдруг госпожа взъелась?»
Пока мальчуган разминался после сидения, женщина в платье поглядывала на Солнце и рассуждала о произошедшем за сегодняшний день:
«Никогда бы не подумала, что поездка в столицу сильно измотает меня. В следующий раз приобрету ещё одну лошадь, а то эта уже начинает, есть больше корма, а толку от неё всё меньше становится. Надеюсь, более мы останавливаться не будем. В этот раз меня охватило странное волнение, будто озноб сковал, хотя сейчас только конец лета. Может, пора вызвать лекаря, а то мало ли что могла подхватить, проезжая мимо Серого Угла (притона для нищебродов). Хотя приступ начался со мной, когда заметила далеко на западе тёмные испарения. Не придав этому явлению особого значения, всё же попросила Грэма ускориться. Сейчас вроде отпустило, однако по приезду обязательно проверюсь своему личному врачу.
Я поехала в Тампур, чтобы прикупить кое-что для себя. Даже несмотря на то, что разговор со знатными особами с других поместий предоставляется мне весьма редко, нужно порой подчёркивать своё высокое положение, периодически обновляя свой гардероб. Одно, правда, забыла я сделать- навестить свою дорогую мать, которая жила в сквере напротив главного фонтана города. Всю свою жизнь она занималась благотворительностью и поощряла тех бедняков, которые обладали определёнными способностями и могли помочь королевству. Остальным же старалась помогать по возможности, раздавая старые вещи.
К старости ей удалось накопить неплохое состояние, и мать открыла собственную лавочку по хранению и раздаче антиквариата. Многие вещи старины ценились даже среди коллекционеров».
Сделав ещё пару движений, Грэм поинтересовался, наконец, о состоянии своей госпожи.
– Мне стало лучше. Но прошу – не гони так резко Мирабель, она итак часто устаёт.
– Как прикажете. Можем отъезжать.
– Погоди, я что-то слышу.
В тенистых густых кустах наблюдалось какое-то движение. Мальчуган вытащил из-под ног топор и подошёл вплотную к растущей зелени. Увидев чёрные глаза среди зелёной массы, он несколько растерялся. Воспользовавшись замешательством, чья-то пара рук затянула мальчишку в кусты и обезоружила. Графиня, испугавшись при появлении из укрытия двух грабителей, попыталась скрыться в повозке и сдерживать натиск.
«Ну и прыткая эта особа, Джон, видал, как улизнула?! Чёрт, я не могу до неё добраться. Где там твоя железка, давай её сюда!» – с нетерпением потребовал матёрый разбойник с характерным шрамом на скуле.
Судя по всему, ему удавалось провести немало таких налётов. А суровое выражение лица подсказывало, что он был самый старший из трёх и сам организовал нападение. Паренёк с выбитым зубом и синяком под глазом, которого звали Джонни, беспрекословно подал нож с широким лезвием.
Лиходей Ронни принялся ломать преграду. Первый удар и деревянная стена еле поддаётся, последующий- и образуется небольшая дыра. Затем ничего не мешает разбойнику схватить графиню и связать её, чтобы потом выкупить, а при ином случае прикончить на месте. Однако Джонни в этот момент, мельком осмотрев женщину, лишь сорвал с её шеи кулон и тут же принялся вместе со своим подельником грабить накупленные товары. Графиня от ужаса не могла пошевелиться. К тому же исключая возможность побега, грабители притеснили женщину и завалили её грузами так, чтобы у неё была лишь возможность дышать. Живой она им была нужнее.
VI
Внезапно царившее ранее спокойствие нарушил женский крик. Я направился туда, откуда был слышен звук. Вопль усилился. Наравне с ним слышался злорадный многоголосый смех. Укрывшись за кустарниками, разглядел происходящее со стороны. Три грабителя выхватили из кареты женщину в роскошном серебристом платье и в фиолетовой шляпке, когда поняли, что легче избавиться от свидетельницы сего зверства. Она предпринимала попытки вырваться, но цепкие руки мужчин, схвативших её, не оставляли ей никакого шанса на освобождение. Я притаился и стал выжидать подходящий момент для молниеносной атаки – моё негодование возрастало.
И когда один из грабителей разгребая вещи, сумел зацепить руками запертый ларец, я мгновенно подбежал к другому истязателю и вонзил ему нож между лопатками. Второй же выхватил кортик и стал наступать.
Но я вытащил окровавленный металл из спины мертвеца, метнул его, однако промахнулся, задев лишь плечо. Не мешкая, я выхватил дубину, что была у первого грабителя, и нанёс раненому разбойнику удар, который пришёлся в висок. Удар оказался смертельным. Третий разбойник успел ускользнуть. Когда все закончилось, спасённая особа не сразу смогла прийти в себя. Отдышавшись, она посмотрела мне в глаза и выразила благодарность: «Спасибо Вам, храбрый юноша. Не знаю даже, что было бы со мной, не будь рядом Вас. Позвольте узнать Ваше имя».
– Я Мартин… Бесфамильный.
– Я графиня де Лябер, приятно…
Услышав о положении женщины, я невольно приклонил колено и склонил голову. Но та слегка рассмеялась и сказала: «Встаньте. За своё спасение я разрешаю Вам не кланяться в моем присутствии. Может быть, Вы хотите что-нибудь попросить у меня?»
– Уважаемая графиня, мне бы только до города добраться. Очень хочу быть учеником какого-нибудь ремесленника.
– Что ж, не смею Вам препятствовать. Но прежде чем покинете меня, позвольте пригласить Вас в моё фамильное имение.
– Пожалуй, я соглашусь.
– Вот и прекрасно. А по дороге, мы ещё о чем-нибудь поговорим.
Я сел в карету напротив важной дамы, и кучер погнал лошадей. Пока мы ехали, графиня задавала множество различных вопросов, не исключая и личных. И один из таких мне не очень понравился.
– Скажите, а кто были Ваши родители?
Тут я замолк и посмотрел на деревья, мимо которых проезжала карета. Думал о том, что не стоит открываться перед этой особой. Но с другой стороны, не будь её рядом, я никогда б не добрался до города.
И кто знает, быть может, от неё узнаю много интересного. Ведь я же толком ничего не знаю о жизни за пределами барака. Надо рассказать ей правду.
– Я должен Вам кое-что сказать, обещайте, что после этого Вы меня не прогоните.
– Говорите, не бойтесь.
– Тогда слушайте: на самом деле, я не знаю своих настоящих родителей. Жил в трущобах вместе с бродягами и другими отбросами общества. Благо, рядом были люди, которые заботились обо мне. Находился в постоянном страхе и угнетении.… Терпел унижения и избиения…
– Довольно. Мне очень жаль Вас, правда. Поверьте, мне доводилось видеть и похуже.
– А что именно?
– Вы ещё слишком юны, чтобы знать об этом.
– Вы ко всем относитесь так ласково?
– Не всегда. Просто я сочувствую Вам и хочу сделать все возможное, чтобы хоть как-то облегчить Вашу жизнь и отблагодарить за столь чудесное спасение.
– И что же Вы хотите сделать?
– Для начала покажу своё имение, а потом дам право выбора.
Больше она ничего не сказала. Мы ехали крайне медленно, и все это время я поглядывал на новую знакомую. Её лицо выражало печаль. Я же выглядел растерянным, потому как впервые совершенно чужой человек помог мне. Возможно, этот мир не так уж и жесток.
Чтобы отвлечься от печали, стал рассматривать проплывающие мимо глаз окрестности. Многовековые леса заполоняли пространства, превращая их в дебри. Белки перескакивали с ветки на ветку, будто играя в догонялки, тёмные птицы весело щебетали. Над макушкой сосны пролетел ворон, громко издав каркающий звук. Я с живым интересом разглядывал каждое деревце. Моё любопытство желало скорее изучить и открыть для себя этот дивный, ничем не омрачённый мир, естественный как сама природа.
По разные стороны от нашей кареты начали простираться бескрайние луга. То были владения самой графини. Я всё больше убеждался в этом, когда каждый из проходивших мимо работников с поля снимал с себя соломенную шляпу и кланявшись держал её в руке. Если же попадались женщины- доярки, то они делали реверанс прямо на пастбищах, едва замечая приближающуюся карету.
Единственные живые существа, кому пришлось уступить дорогу – было стадо коров, подгоняемые пастухом. Графиня оказалась одной из тех управительниц, кто трепетно относится к своим слугам. И посему при виде бородатого мужика с тростью, кто и являлся причиной задержки, вовсе не отчитала его, а завела долгий разговор о состоянии скота в её владениях. Пришлось мне терпеливо ожидать окончания беседы и слушать, что говорили люди.
Вся беседа с бородачом проходила оживлённо и в голосе графини не чувствовалось ноток строгости в отношении тех, кто занимался обустройством владений графства. Да и к своему кучеру Джиму, как я понял, она питала некоторые материнские чувства и очень жалела о том, что те негодяи зарезали его. Я видел её расстроенное в слезах лицо, когда речь зашла о том, кто будет править лошадьми. В надежде она посмотрела в мою сторону и её глаза заметно заблестели. Что-то в этих глазах мне показалось уж очень знакомым, неким отголоском из дальнего прошлого. В этот миг мне показалось, что и ей это чувство сильно знакомо. Всё так, будто ничего и не менялось. Однако нужно было спешить, ведь убитых мною разбойников может обнаружить их братия или хуже того стая голодных свирепых хищников.
Поскольку у меня уже имелся небольшой опыт с клячей, то мне не составило труда сесть впереди и взяться за вожжи. Очевидно, мы не могли оставаться дольше на одном месте. Так что весь путь до имения я вёл тройку, следуя указаниям графини. При разговоре с бородатым мужиком, у меня появилась возможность немного отдохнуть и оценить то, что может со мной произойти дальше.
VII
Тут карета остановилась у деревянных ворот. Прибыли. Графиня вышла первой, а встретившие её слуги понесли поклажу. Не ожидая особого приглашения, я встал справа от хозяйки этого великолепного, на мой взгляд, имения. Восхищался постройкой такого архитектурного сооружения и не мог оторвать глаз от него.
Хотя сама женщина не разделила моих взглядов и говорила, что это самый обыкновенный двухъярусный дом. Конечно, здесь ей всё кажется довольно знакомым за столько лет жизни. Не то, что для человека, выросшего среди развалин – ему такое здание кажется чуть ли не чудом света.
И мне захотелось знать больше. Моё любопытство, похоже, привело даму в восторг. Неужели, это часть её плана? При входе, я внимательно разглядел приёмный зал. Фойе выглядело ослепительно чистым: зеркально-вычищенные полы, красивая узорчатая мебель, переливающиеся в свете белые потолки.
Мы добрались до дубового стола. Я сел на стул, слева от графини. Она же присела на своё роскошное кресло и подняла колокольчик. Послышался звонок и перед нами оказался лакей в жёлто-зелёном камзоле и вычищенными до блеска туфлями.
– Что Вам будет угодно, моя графиня?
– Итак, Гас, скажи поварам, чтобы приготовили мой любимый пирог с черникой. И про чай из лесных ягод не забудьте. Ну, Вы поняли.
– Будет сделано, госпожа.
Графиня явно хотела поговорить со мной, но никак не решалась. Я видел, как она нервно стучала пальцами по столу, а ещё одним жестом – постукиванием ложечкой по блюдцу – окончательно убедила меня в том, что не решает начать разговор. Когда прислужник возвратился с подносом, то графиня оживилась. Она велела всем слугам выйти и стала нарезать кусочками пирог. Я тоже получил свою часть, но вот есть принялся не сразу. За что получил порицание от хозяйки имения: «Угощайтесь, дорогой Мартин, Вы заслужили».
Я взял кусочек рукой и стал засовывать его в рот, запивая чаем. Графиня поступала аналогичным образом. Когда чаепитие завершилось, знатная женщина взяла тонкую бумажку под названием «салфетка» и вытерла ею рот. Я повторил это действие. Женщина внимательно изучала меня, с её уст не сходила улыбка.
Закончив трапезу, графиня Де Лябер приступила к беседе.
– Пока Вы не примите окончательное решение, я предлагаю Вам подумать над моим предложением.
– Что Вы хотите этим сказать?
Графиня, дабы упростить общение со мной, перешла на равных.
– Не прими мои слова за грубость, но к таким, как ты, в городе относятся с пренебрежением. Могут и убить просто так.
– У меня есть нож…
– Где?
Я ощупал пояс, но моё холодное оружие исчезло. Видать, оставил его на теле убитого разбойника. Как так?
– Я Вас слушаю. Продолжайте…
– Вы наверняка хотите прожить долгую и достойную жизнь. И я могу в этом помочь.
– Каким образом, хотите, чтобы я стал Вашим слугой??
– Зря так говорите. Я вовсе не это имела ввиду.
– Тогда что? Объяснитесь.
– Вижу, ты не до конца осознаешь своё место в этой суровой жизни. И я хочу показать тебе правильный путь. Не хочешь, ли побыть моим воспитанником?
– Усыновить собираетесь?
– Не совсем. Ты уже мальчик взрослый и сам решаешь свою судьбу. Поэтому выбирай.
– Мне очень понравилось у Вас и понимаю, что просто так меня никуда не возьмут. У меня мало жизненного опыта.
– Вы согласны?
– Да.
Последнее слово я сказал с полной уверенностью. Женщина позвала свою служанку Нэнси и взглядом указала ей на меня.
– Пожалуйста, будь добра, вымой моего воспитанника.
– Слушаюсь, госпожа.
Я не сопротивлялся. Ведь перед тем как познать мир, нужно очиститься от тёмного прошлого. Процедуру мытья выдержал с лёгкой душой. Мне подобрали достойную одежду: чистую клетчатую рубашку с воротничком, штаны и туфли. Увидев в зеркале отражение, я аж отшатнулся. Ведь я никогда не видел себя со стороны. На меня смотрел юнец лет четырнадцати, чистый, розовощёкий.
Насмотревшись на себя со всех сторон, отошёл от зеркала и подошёл к своей наставнице. Графиня ласково произнесла: «Хоть и не вправе я задерживать своего воспитанника, все-таки выслушай меня. За все возможные твои проступки я несу ответственность. (Тут её ласка сменилась предупреждением) И смотри, горе нам с тобой, если я услышу о твоих проделках за пределами моего имения. И помни, здесь со мной и моими слугами ты можешь чувствовать себя в безопасности. Так что, веди себя хорошо и слушайся меня во всём».
– Я буду послушным. Не сомневайтесь.
– Надеюсь на это, теперь можешь идти. Или будут, какие пожелания?
– Мне очень понравился черничный пирог. Передайте служанке, что его сделала, мою искреннюю признательность. И хотелось бы, что каждое утро он украшал наш стол. Я вижу, Вам он также очень нравится…
– Я смотрю, ты довольно любопытный мальчишка! Да в твоих словах есть доля истины.
Услышав вежливое заявление, графиня искренне улыбнулась и отметила: «Что ж, весьма неожиданное признание. Хорошо, думаю, Нэнси будет довольна услышанным. А насчёт пирога, так вот для тебя первое поручение, мой мальчик- сходи за черникой в ближайший лес. Только возвращайся к обеду.
– Слушаюсь, тётушка.