– Вы вот что, Павел Викторович, Вы порежьте пирог. Если не трудно.
– Да, да, конечно, – спохватился тот.
– Я так волнуюсь.
– Дарья…
– Нет, нет, не говорите ничего, молчите, прошу Вас, молчите, я закончу с Вашего позволения. Несмотря на всю нелепость ситуации, я хотела бы сказать Вам, что сердце мое принадлежит Вам и только Вам… Что ж Вы перестали его резать,этот несчастный пирог,режьте уже!
– Дарья Васильевна, Вы чего такое говорите?
– Ну, я же попросила Вас выслушать, до конца, ну, что Вы, право… Так вот, сердце мое принадлежит Вам, и нет больше без Вас мне места на этой земле. Я люблю Вас, люблю всем сердцем, никогда – слышите, никогда не призналась бы я, но завтра война заберет Вас от меня, и кто его знает, что будет потом? А Вы молча так и ушли бы, даже, наверное, и непопрощавшись.
– Я собирался вечером навестить Вас.
– Представляю Ваш вечерний визит. Вы бы, наверное, даже выдавили из себя слово «До свидания». А знаете, я призналась Вам – и мне стало легче. Пирог вот берите, угощайтесь, ну, что Вы молчите, Павел Викторович? И сядьте уже, наконец.
– Ну, Вы ведь сами попросили меня помолчать.
– Все, можете уже сказать что-нибудь.
– У меня нет слов, Дарья Васильевна, я просто на седьмом небе от счастья, я о таком и помыслить не мог, еще пару минут назад. Я тоже люблю Вас, Дарья Васильевна, люблю с первого нашего танца, с первой нашей встречи.
– Бог ты мой, Павел Викторович, ну, а что ж Вы молчали все это время?
– Я собирался, я готовился сказать Вам это, но война – думал, побьем германца и австрияка, сразу приду просить Вашей руки, Дарья Васильевна.