Тень Бенциона Шлеймана

Бен с интересом слушал раввина, невольно вспоминая одесского бандита Беню Крика, которому был обязан своим именем.

– Имя Бенцион записывается шестью буквами: Бет, Нун, Цади, Йуд, Вав и Нун. Это значит, что полная гематрия вашего имени равна 208, а сокращенная – единице. Сейчас посмотрим… – раввин перелистнул страницу книги. – «Единица – это первенство, логика, достижения. Такие люди – инициативные руководители, обладающие способностью справляться с переменами, умеющие толкать вперед и начинать новое, но нуждающиеся в ком-то, кто поможет решить, брошенные ими дела.»

– Вряд ли это про меня. Я хоть и работаю начальником, но все это страшно ненавижу.

– Бывает и такое, но видите ли в чем дело: имя и судьба человека тесно взаимосвязаны. Двадцать две буквы иврита соответствуют двадцати двум путям Древа Жизни – если выкинуть из имени человека хотя бы одну букву, то изменится целиком и гематрия, изменится сама его судьба. Как вас, например, зовут окружающие: ваши друзья и родственники?

– Все зовут меня Беном.

– Вот видите! Значит, от вашего славного имени остается всего только две буквы: Бет и Нун. Их сокращенная гематрия равна семерке. Посмотрим… «Такие люди – мистики от рождения, их душа тянется ко всему таинственному, неведомому, часто они углубляются в поиски самих себя и уносятся далеко в своем воображении.» Слышите? Вы как раз говорили, чьто не можете найти себя в последнее время, так вот гематрия это объясняет, – Бен лишь задумчиво кивнул. – Место буквы в имени тоже важно. Например, первая буква определяет душу человека, вторая – эмоции, чувства, третья – материальный аспект его жизни и так далее. У вас получается: Бет – «замкнутый, необходимо опасаться отказа от себя»; Нун – «серьезный, упрямый, недоверчивый». Раз вы привыкли, что все называют вас Беном – двухбуквенным именем – значит, остальные аспекты вашей жизни просто не определены. Нет третьей буквы, значит ваша жизнь, наверняка, совершенно не практична – вы не умеете обращаться с деньгами. В отношении любви…

Раввин продолжал и продолжал свой «обличительный» монолог, но мысли Бена были заняты уже совершенно другим. Не обращая никакого внимания на слова Ицхака, он думал над тем, действительно ли имя человека, выбранное родителями в силу каких-то безосновательных предпочтений, может повлиять на всю дальнейшую его судьбу? Неужели простой набор символов, служащий нам лишь персональным идентификатором, с рождения предопределяет наши ум, характер, счастье… Видимо, не напрасно родители часто называют своих чад в честь выдающихся личностей, желая, чтобы ребенок повторил судьбу своего знаменитого тезки. Однако, в чем же тогда заключается свобода выбора, свобода воли человека, если мистическая гематрия наперед говорит, каким он будет?

Все больше углубляясь в своих размышлениях, Шлейман, неожиданно, пришел к интересному для себя вопросу: «Можно ли рассчитать гематрию любого имени на земле, или же она существует исключительно у евреев?»

В этот самый момент, когда Бен предавался своим фаталистическим рассуждениям, а Ицхак продолжал говорить о тонкостях исповедания иудаизма, снаружи раздался оглушительный крик ворона. Невольно содрогнувшись, Бен резко повернулся к окну и успел увидеть промелькнувшую в нем тень. Все его мысли внезапно рассеялись, сознание прояснилось, и он вновь прислушался к словам раввина:

– … ведь только евреи попадут после смерти в заветный Ган Эден.

– Куда попадут?

– «Ган Эден» – Райский Сад.

– Но подождите, почему только евреи попадут в Ган Эден? А как же люди других национальностей?

– Бенцион, мы – богоизбранный народ. Только нас Всевышний наделил бессмертной душой. Остальные люди, как и животные не имеют души.

– Но есть же иудеи-неевреи!

– Вы ошибаетесь, молодой человек. Иудеем может быть только еврей. Если человек рожден неевреем, то прежде чем принять иудаизм, он должен пройти обряд посвящения – гиюр.

– И после гиюра эти новоиспеченные прозелиты становятся евреями? – Бен был излишне разгорячен. Его слова становились похожи на обвинения.

– Да. Мы зовем их герами. Но почему вас так взволновал этот вопрос?

– Но ведь выходит, что иудаизм – это и не религия вовсе!

– Чьто вы такое говорите, молодой человек, – раввин вскочил со своего стула. – Как вы смеете?!

– Выходит, что Иудаизм – это какое-то национальное мировоззрение или, если хотите, национальная культура еврейского народа, но никак не религия. Ведь религия – это светоч надежды, который должен оберегать всех верующих от темного окружающего неведения. Религия должна протягивать руку помощи всем тонущим без исключения! Да что там – даже врачи лечат всех, невзирая на национальность.

– Молодой человек, вы не имеете ни малейшего понятия о том, о чем сейчас говорите. У меня нет ни времени, ни желания с вами спорить, а тем более вам чьто-то доказывать. Иудаизм, как религия, существует уже тысячи лет, а вы – только вчера родились, так чьто покиньте это священное место и не оскорбляйте его больше своим присутствием, – старый раввин сдержанно указал Бену на выход.

Оказавшись на улице, Бен остановился за калиткой синагоги и закурил. Апатично глядя по сторонам, он медленно втягивал в себя сигаретный дым, анализируя все, что приключилось с ним сегодня. Одинокая слеза скатилась по его щеке. Докурив, Бен утер ладонью лицо и неторопливо зашагал домой – высоко в небе над ним парил черный ворон.

Глава 6

Сергей Коваль уже полчаса изо всех сил молотил кулаком в дверь, надсадно крича: «Открывай, подлец! Я знаю, что ты там! Открывай! Слышишь?!» Он жал на звонок, стучал ботинком о дверной косяк, временами пытался связаться с Беном по телефону, но не мог добиться от него никакого ответа.

Прошел уже месяц с тех пор, как они виделись в последний раз. Обеспокоенный исчезновением друга, Сергей решил однажды позвонить ему на работу, но там сказали, что Шлейман уже давно уволился с формулировкой «по собственному желанию». Вспомнив его слова о съемном жилье, Коваль обзвонил всех, кто сдает квартиры в районе бара «Че Гевара», и сумел вычислить новый адрес Бена. Сделав это, он незамедлительно отправился на выручку к другу, но столкнулся с непреодолимым пока для него препятствием в виде запертой двери.

Проведя еще десять минут в тщетных попытках наладить с Беном обратную связь, Сергей решил пойти на ультимативные меры:

– Если ты сейчас же не откроешь мне дверь – я звоню хозяйке квартиры, Нине Степановне! Она приедет с запасными ключами, и я все равно попаду внутрь! – Сергей угрожающе поднес телефон с набранным номером квартиросдатчицы к дверному глазку. – Считаю до трех! Раз!

Неожиданно для Сергея «крепость Масада» сдалась без боя: он услышал, как загремели замки, и дверь распахнулась. На пороге стоял Бен – неестественно бледный, с темными кругами под глазами и опухшими веками. Так и не посмотрев на Сергея, он развернулся и отправился обратно к себе в комнату. Эта немая сцена немного выбила Коваля из колеи, но собравшись с мыслями, он прошел внутрь.

В комнате было страшно накурено – на столе над пепельницей возвышалась гора окурков. Сквозь разъедающий глаза дым, Сергей разглядел повсюду разбросанные листы бумаги с какими-то иероглифами, пару пустых бутылок, осколки стекла, а рядом – перевернутый стул. На подоконнике возле разбитого окна сидел Бен, меланхолично глядя на улицу. Апогеем этой унылой безрадостной картины служила раскачивающаяся в центре комнаты веревка с петлей, верхним концом прикрепленная к люстре.

– Oh, merde!⁶ – обреченно протянул Сергей. – Только не говори мне, что, если бы я опоздал на пару часов, то ты бы уже болтался в этой петле.

– Не льсти себе. Я повязал этот «пеньковый галстук» еще неделю назад.

– Зачем?

– Так… На всякий случай. Если, вдруг, решусь.

Сергей поправил очки и еще раз внимательно осмотрел обстановку. Он серьезно раздумывал над тем, в каком ключе стоит продолжать беседу со своим больным другом. Сергей аккуратно поднял опрокинутый стул, поставил его рядом с Беном, и, удобно откинувшись на спинку, с улыбкой заговорил:

– Позволь мне, дружище, рассказать тебе о том, что происходило бы, решись ты повеситься, – Бен безразлично пожал плечами. – При повешении происходит последовательное нарушение функций жизненно важных систем организма. В первые минуты у тебя происходит задержка дыхания; тело начинает беспорядочно двигаться, – для большей яркости и выразительности своих слов Сергей стал дергаться, сидя на стуле, – После этого, от сдавленности сосудистых пучков развивается синюшность лица и шеи, глаза начинают вылезать из орбит, отвратительным образом распухает и вываливается язык. Затем проявляется нарушение сознания по типу оглушения, а так же начинаются приступы судорог. На этом этапе, к слову, обычно происходит непроизвольное выделение слюны, кала, мочи и спермы…

– Хватит, – тихо проронил Бен, не подняв головы.

– … отмечаются судорожные вздохи с широким открыванием рта, – выпучивая глаза, Сергей стал изображать удушье. – Далее наступает остановка дыхания, после которой сердечные сокращения продолжаются еще какое-то время. После утраты сознания судороги развиваются, в силу чего все то дерьмо, что успело уже сползти по штанинам к стопам, разлетается по всей квартире…

– Я понял.

– … а так как эта хлипкая конструкция, – Сергей указывал на люстру с удавкой, – вряд ли выдержала бы твое тело достаточно долгое для смерти время, то, вероятнее всего, вечером тебя привезли бы ко мне на дежурство: обоссанного и обосранного, с переломами хрящей гортани, возможно отрывом трахеи, порезом голосовых связок и необратимым нарушением мозгового кровообращения, после которого…

– Да понял я все! – Бен спрыгнул с подоконника, залез на кровать, и, подпрыгнув, крепко ухватился обеими руками за веревку, которая сразу же с треском оборвалась. Приземлившись на обе ноги, он зашвырнул обрывок удавки в угол и в облаке осыпавшейся с потолка побелки сел на кровать.

«Способность проявлять яркие эмоции – это хороший признак» – отметил про себя Сергей. Почувствовав, таким образом, небольшое улучшение в состоянии друга, он решил продолжить свою терапию:

– Предлагаю начать разговор с чего-нибудь простого – например, что это за листы?

Бен мельком глянул на валявшуюся повсюду бумагу, неохотно пробурчав:

– Ты знаешь что-нибудь о буддизме?

– Не многое.

– Тогда я тебе сейчас расскажу, – Бен был невероятно серьезен. – Оказывается, у каждого человека внутри есть духовный корень – по-китайски «ben» – из которого произрастает дерево твоего Я. Духовный корень, «ben» – это что-то вроде бессмертной души, но только после твоей гибели она попадает не в рай или ад, а передается по цепочке перерождений какому-то другому вновь родившемуся человеку. Соответственно, пока ты являешься временным, текущем носителем этого «ben», ты можешь ухаживать за ним, обогащая и укрепляя, а можешь просто наплевать.

«Ben» определяет твою жизненную силу и способности: если ты, допустим, умеешь неплохо рисовать – это означает, что человек, владевший твоим «ben» до тебя, был совершенной бездарностью, но всю свою жизнь посвятил изучению художественного искусства, т.е. он сумел отрастить маленький дополнительный корешок на твоем «ben». Все твои таланты – это не твоя заслуга, это кропотливая и усердная работа, я бы даже сказал, жизни людей, владевших «ben» до тебя.

– Значит, если ты постоянно развиваешься и изучаешь что-то новое, то твой «ben» становится крепче и сильнее, а если наоборот, то он загнивает. Так?

– Да. Узнав об этом, я задумался… что же я сделал в своей жизни такого, чтобы у моего духовного корня «ben» появилась хоть одна маленькая новая веточка? – Бен застыл в некотором оцепенении, глядя в потолок, но в тот момент, когда Сергей уж было решился ответить на его вопрос, он продолжил, – А еще меня очень заинтересовал этот раввин насчет имени.

– Какой раввин?

– Не важно. Ты знал, что все китайские имена записываются иероглифами?

– Догадывался.

– А каждый иероглиф ведь представляет из себя отдельное слово, поэтому имя человека можно перевести, как целое предложение. Например, Мао Цзэдун. Имя состоит из трех иероглифов: 毛 «мао» – шерсть; 泽 «цзэ» – благодеяние; 东 «дун» – Восток. Китайцы переводят имя своего вождя поэтически: «шерстяное одеяло, укрывшее и облагодетельствовавшее весь Восток». Я попытался перевести с китайского имя Бенцион. Получилось: 本 «бен» – корень; 穷 «ц(с)ион» – нищий. Все слово целиком переводится, как «малоимущий».

– Из этого ты сделал вывод, что ты «беден душой»?