Кстати, о грантах. В сенях появился, но пока не вошёл в студию чиновник от профильного министерства, небольшого роста человечек, настолько погрязший в откатах, что глаза у него приобрели форму юбилейных десяток. Разуваться чиновник не спешит, оценивает ситуацию, сжимая в руках папочку и глядя на все происходящее сквозь призрачное изображение двуглавого орла.
– Мое – зашипел художник, – я этот проект создал. Он тыкнул пальцем, тонким как ивовый прутик, в карман поэта, – я же его реализовывал! Реализовывал, понимаете! Там на обороте моей рукой написано «Час расплаты» и изображён вокзал!
– Но, но, хватит тоже, – успокоил приятеля поэт, хлопнув художника по спине, так, что из его леопардового халата едва не просыпались пятна.
– По своему конечно, не с таким размахом! А обо мне ни слова нигде, в газетах ни буквы, в интернете ни строчки! Тишина! А ему миллиард! Миллиард! Это я художник, а он убийца! Злодей, мерзавец! Негодяй! Да про меня только на местной страничке написали и то только то, что я придурок. А знаете, кто написал? Сам я и написал!
Художник сгоряча схватил со стола бутылку, замахнулся, но передумал и аккуратно поставил ее на стол. Его затылок до сих пор не выпрямился после случайно опрокинутого стакана, тогда поэт из другой комнаты услышал приземлившуюся на ковёр каплю и наказал его подзатыльником, но считай, что просто погладил, предупредил даже.
– Павел, ну успокойтесь, с кем не бывает, – прошептал Талант. Он, кстати, в этой истории вряд ли хоть слово проронит ещё, если только строчку в конце, все-таки охрип на сцене, чего человека попусту беспокоить, но пьёт он за троих, так что выпьет за всех и ваше здоровье тоже, уж будьте уверены.
– Этого убийцу они как Бога превозносят, дискуссии на миллионы комментариев, а я что?
– А вы вот что, – подал голос чиновник и вошёл в комнату, потрясая в воздухе каким-то неприятно серьезным документом покрытым сплошным рядом синих печатей, – нам поступила жалоба на вас от директора железнодорожного вокзала. Он пишет, что какой-то безумец, одетый в леопардовый халат на голое тело, справил большую нужду прямо в фонтан.
– Откат Мольбертович, ну вы же понимаете, что это перфоманс, художественное представление, которое призвано шокировать публику, вывести ее из зоны комфорта…
– Азат Альбертович, попрошу! – сердито произнёс чиновник, – четвёртый раз за неделю Паш, четырнадцатый за месяц, сорок третий за год!