Вне закона

– На хрен. Пока, Френчи.

И вообще, мало ли что эти перышки значили? Мимолетно запахло паленым, а потом и запах развеялся.

И кстати, что-то все оружие словно со стрельбища федерации CAS – Cowboy Action Shooting, даже русский «ижак» и тот под старинный американский патрон. Это специально, или все же совпадение такое?

Ред-Рок

До большой реки я добрался через два дня. Никто уже за мной не гнался, и никого я не видел. Плыли с двух сторон заросшие лесом берега, то высокие, с песчаными откосами, то низкие, болотистые, заросшие камышом, видел всякое зверье, плескалась вокруг рыба, но я уже ни на что не отвлекался – рубал трофейные сухари, вяленое мясо и пил кофе, которого у меня теперь оказалось неожиданно много – во всех мешках нашлось по пакету.

Опять же неспешное движение располагало к размышлениям. И по такому размышлению пришел к выводу, что напоролся я все же на банду, хотя, конечно, могли быть и какие-нибудь промысловики, на охотничий сезон отправившиеся далеко от городов. Но сомневаюсь, на банду это куда больше похоже. Будь они охотники, не вели бы себя в лесу как идиоты, особенно Френчи с его сигарой. Бандиты, в общем, так что никого не жалко. Скорее всего, у них там убежище на зиму, не охотничий сезон открылся, а разбойничий закрылся. Я так думаю.

Река становилась все шире и шире, а потом берега резко разбежались в стороны и меня неторопливо вынесло на простор По-Настоящему-Большой-Реки. Просто огромной, дальний берег которой был виден далеко-далеко, метров пятьсот до него будет, а может, и куда больше – на воде расстояния обманчивы, трудно точно прикинуть. Но все равно, как Волга, например, в лучших местах. Но в остальном пейзаж не изменился – берега так же лесом заросшие, все больше высокие, местами скалы видны и горы, но такую реку стиснуть они уже не могут – велика слишком. Скорость течения тоже упала, так что грести пришлось больше и активней, иначе вообще никуда не доберусь.

Затем снова увидел людей. На воде. Сначала за поворотом русла, за деревьями, выше по течению появился дым и появлялся долго-долго – черный, идущий столбом вверх и уже где-то у самых облаков рассеивающийся окончательно. Я за ним часа два наблюдал, теряясь в догадках, что же это такое, и лишь на третьем часу все же разобрал – меня догонял пароход. Нет, не теплоход и не что-то другое, а самый настоящий пароход с высокой трубой, из которой валил черный дым. И выглядел он так, словно построили его эдак в конце девятнадцатого века, для работы как раз на той самой Миссисипи. Низкие, загнутые внутрь борта, неожиданно большая надстройка с множеством окон, высокая рубка и над ней просто высоченная труба, из которой и валил тот самый черный дым. А еще пароход был колесным! Как на старых картинках. И на больших круглых щитах, закрывающих колеса с боков, виднелась сделанная черной краской надпись «Paul Bunyan» – имя легендарного великана-лесоруба.

Прямой, старинного вида форштевень давил мелкую серую речную волну, из-под колес с плеском разбегались пенные круги, на мачте развевался вымпел с какой-то надписью. Величественная картина. А заодно опять что-то проявилось из-под «цензорской вымарки» – город Мемфис, что в штате Теннесси, а в нем по реке туристов катают на подобных вот суденышках. И кто-то мне говорит из стоящих рядом на набережной, что мода на такие катания недавно появилась, и суденышки эти построили тоже недавно, как-то умудрившись пробить разрешение у всяких экологов на топку машины углем, для полной аутентичности.

Раскрыв рот, я так таращился на это чудо, что даже не сразу заметил, что за буксиром тянется бесконечно длинный плот из связанных бревен – сплав леса идет. Но потом разглядел, сподобился. Такая информация навела меня на два несложных вывода. Первый вывод был такой: раз люди работают, а сплав леса – это, без сомнения, именно работа, то бандитами считать их будет как минимум неразумно – те плоты по рекам не гоняют, разве что деревья валят на лесоповале, но это не здесь.

Второй вывод был еще проще: если пароход тянет длиннющий плот из наваленных в четыре слоя бревен, то потянуть еще и маленькую лодку со мной на борту для него проблемой не будет. Навалившись на весла, я погреб в сторону приближающегося пароходика, при этом постоянно оглядываясь, чтобы от возбуждения не заплыть куда-нибудь под форштевень.

Пусть скорость у него с плотами и черепашья, но так и моей посудине много не нужно, чтобы развалиться и потонуть.

Меня с «Пола Баньяна» заметили, на нос вышли двое, спокойно ждавшие, пока я подберусь ближе. Одеты они были в спецовки, на одном вязаная круглая шапка «боб», на втором что-то вроде фуражки-капитанки. Чем ближе я подходил к буксиру, тем больше убеждался, что орать придется во все горло – машина и шлепающие по воде колеса производили столько шума, что надежда поговорить растворялась, как сахар в горячем чае. Когда я подошел метров на сто, один из стоящих достал откуда-то из-за фальшборта большой жестяной рупор и проорал в него так, что я слова все-таки разобрал:

– Идем в Ред-Рок! Цепляйся к плоту сзади, если хочешь!

У меня рупора не было, так что осталось только закивать активно. Ну и дальше возник вопрос: а как цепляться? Ничего подобного мне пока еще делать не приходилось. Плот движется, никаких абордажных крюков или багров у меня нет, разве что веревка. А как голой веревкой зацепиться за горизонтально лежащее бревно?

Ладно, что-то придумаю. По крайней мере, сама веревка к кольцу в носу лодки и так привязана, ей хозяин притягивал свое имущество к деревьям на берегу. Так, а дальше что? Пытаться с другим концом вылезти на плот? Нет, страшновато, бревна «по-живому» лежат, мокрые и скользкие, свалиться с них – никаких проблем, да и просто поехать могут.

Огляделся, прикидывая, что из трофейного имущества можно использовать в качестве якоря, и взгляд упал на лопатку вроде пехотной. Не знаю, кому из убитых она принадлежала, нашел просто в их лодке и с собой прихватил – металл хороший, ручка крепкая, копать наверняка придется, а если еще и края заточить… Привязать веревку к ручке у самого штыка было секундным делом, и к тому времени, как плот подошел ко мне совсем близко, в руках у меня было некое слабое подобие якоря. Осталось только сообразить, как эту лопатку воткнуть под канат.

Идею зацепиться за плот сзади я отверг. Промахнусь или что – и плот просто уйдет, пусть он и медленный, но догнать на веслах не думаю что получится. А если получится, то как я буду одновременно грести и цепляться? Так что лучше бы сбоку. Это мне чем-то грозит? Не думаю. Если только бревна раскатятся. А так плот стянут канатами, а под них местами еще какие-то колья забиты. В принципе, зацепиться можно… если осторожно.

«Пол Баньян» величественно прошел мимо. Человек с жестяным рупором опять что-то прокричал мне, но я ни слова не разобрал – плеск воды и пыхтение машины все перекрыли. Прошли мимо расходящиеся углом толстенные тросы, затем потянулась вся огромная масса плота. Лодку заметно потащило в ту сторону, но все же не настолько сильно, чтобы пугаться, скорее даже задача упростилась. Разве что пришлось веслом слегка отталкиваться. Пропустив мимо примерно половину, так, чтобы меня особо и с борта буксира не получалось разглядывать, я воткнул лопатку рукояткой вперед между канатом и двумя бревнами. Веревка сразу натянулась, но я придержал ее руками и лишь потом плавно отпустил, чтобы лодка пошла без рывка.

Так и получилось. Левый борт стукнулся несильно о бревна, скорость увеличилась, и лодка пошла, пошла, пошла.

– Вот теперь и перекусить не грех, – сказал я сам себе, развязывая мешок с едой. – Пускай везут.

Впрочем, надолго расслабиться не получилось. Еще с утра пасмурно было, а тут мелкий дождик полил. Поскольку в лодке никакого тента предусмотрено не было, накрылся плащ-палаткой, попутно прикидывая, как из двух таких какой-нибудь навес сообразить. Но не придумал; весло стоймя поставить – длинновато получится, а никаких других жердин подходящих под рукой не было. Не бревно же рубить. Но даже под накидкой все равно лучше, чем самому грести.

Прикрывая от дождя, развернул карту. Да, Ред-Рок первым пунктом, в таком темпе… не знаю, за сутки, наверное, дойдем. Если я правильно прикидываю, потому что у меня даже часов нет. Не страшно, сутки можно и в лодке посидеть, за спиной все равно почти две недели пути, и все своими ногами или руками, если греблю в расчет принимать. А тут везут, поди хреново?

Ладно, а дальше-то что? А черт его знает, доберусь до города, найду где заночевать, сменю одежду, чтобы «лошиным мундиром» не светить, привлекая ненужное внимание, а там и придумаю. Понятно, что назад дороги нет, так что надо здесь устраиваться, чтобы и тепло, и сытно, и безопасно. Это для начала.

Ближе к вечеру в лодке стало совсем холодно. Дождь лил и лил, мерзкий и холодный, даже накидка стала под ним понемногу промокать – брезент в ней не прорезиненный, а так, какой есть. Все же не выдержал, вскарабкался на плот и попытался выдернуть из-под каната какую-то жердину, вставленную в распор. Но не выдернул, сидела она крепко. Так что пришлось вооружиться топориком и просто ее отрубить. А затем, уже спустившись в лодку, разделить на две половины. Одну стоймя привязал к передней лавке, или как там правильно, банке? А вторую к задней. А затем натянул веревку так, чтобы она от носа через верхушки обеих палок шла к корме, как снасти на мачтах. И через веревку перекинул накидки, привязав к уключинам и положенным поперек веслам. Получилась двускатная крыша, с которой вода стекала в стороны. И от ветра она меня неплохо прикрыла, хотя бы с двух сторон. Сразу стало легче, даже подумал исхитриться с костерком, но все же не решился, не на чем его жечь. Закутался в шинель и плед, еще один сложенный плед положил под задницу, чтобы теплее и мягче было. И так задремал, неглубоко, с дурацкими суматошными снами, часто просыпаясь.

На следующий день дождь затих, хотя низкая облачность никуда не делась. Изменившийся ветер постоянно сносил на меня черный дым из трубы «Пола Баньяна», и я подумал, что когда до места дойдем, меня совсем закоптит. К Ред-Року буксир с плотами подошел примерно к полудню следующего дня. Пейзаж менялся на глазах – густой девственный лес превращался в кудрявые рощи и все чаще уступал место полям. Берега становились пологими, а заодно стало видно, что здесь живут: в полях видны были кучки тесно сбившихся деревянных строений – явно фермы, а время от времени то телега покажется, то фургон, самый настоящий, как у первых американских переселенцев, то верховой. Не то чтобы густо населено место, но и совсем безлюдьем не назовешь.

Я уже совсем одурел от полного безделья и тупо глядел по сторонам, когда из-за поворота реки показался городок на пологом склоне.

– Сэм Пекинпа^[2], где же ты? – спросил я неизвестно кого, глядя на медленно приближающееся скопление домов.

Меня забросило в вестерн. Прямо в самое кино. Потому что городок Ред-Рок, названный так, видимо, потому, что прямо на берегу реки лежал огромный красноватый валун, больше всего походил на старые фотографии городков Аляски и канадского Юкона времен «золотой лихорадки». Шоу «Дикий Запад» в чистом виде, не хватает только туристов и актеров в роли ковбоев, палящих друг в друга из револьверов холостыми патронами.

То, что «Полу Баньяну» именно сюда, стало понятно еще с воды – склон реки был завален бревнами, которые здесь, похоже, вытаскивали и складывали в штабеля. Из дерева был построен весь городок, из дерева были причалы на берегу, все из дерева. У причалов было не пусто – несколько десятков маленьких лодок, сколько-то баркасов побольше, с мачтами и спущенными сейчас парусами, а также еще один буксир, или просто пароходик, сходный размерами и конструкцией с «Полом Баньяном», но надпись была на нем на русском – «Бурлакъ». Прямо вот так, старинными же по стилю буквами и с твердым знаком.

– Маразм, маразм, маразм, – только это я вслух и сказал.

Нет, я знал и помнил, что «сидят» здесь не только американцы. Множество стран воспользовалось возможностью отправлять своих уголовников сюда, в Землю-Вне-Закона, рассчитывая на то, что теперь они уже в нормальное общество не вернутся или перевоспитаются трудом, вынужденные им заниматься для своего же выживания. Да и расходов меньше. А поскольку в родимой сторонке с уголовниками и вообще сидящими в тюрьмах всегда было хорошо, то и здесь русских тоже хватало. Но почему-то «Бурлакъ» удивил. Впрочем, меня все удивляет. Все, что попадается на глаза.

Вообще на берегу было суетно – целая бригада каких-то мужиков вытаскивала из воды бревна и по дорожке из катков с помощью лебедки затаскивала их на склон.

Где-то там, за сараями, поднимался столб дыма из трубы, похоже, и там же работала, судя по звуку, лесопилка. На берегу лежали кучи угля, возле одной такой пара работяг лопатами набрасывала уголь в телегу с высокими бортами, грязную и какую-то кривобокую, запряженную парой низкорослых коренастых лошадок. У лодок же было спокойно, никакой суеты.

Буксир начал заворачивать к берегу, а я же, прикинув, что так меня и бревнами может навсегда там зажать, разобрал свой навес, отцепился от плота и пересел спиной к носу, взявшись за весла. Уж до причалов оставшиеся метров триста я точно догребу, справлюсь. А вещи я еще вчера от безделья упаковал, так что к высадке готов.

И вообще, должен отметить, что к людям я все же выбрался. Так что свою премию заработал, кто бы что на сей счет ни думал.

К причалу пришвартоваться не удалось, свободных мест не было, поэтому просто вытащил лодку на песчаный берег, привязав ее к одному из глубоко забитых в землю кольев. Потом взялся выгружать из нее мешки, причем все под скучающим взглядом какого-то старикана в шляпе с широкими обвисшими полями, сидевшего под навесом, кутаясь в пальто, и курившего дымную и вонючую сигару. Когда я выгрузил все свое имущество и задумчиво оглядывался по сторонам, прикидывая, как и куда это все на себе тащить, старикан окликнул меня:

– Эй, свежий! Могу за три доллара дать тебе тележку для вещей!

– Тележку? – немного озадачился я.

– Довезешь все свое барахло до отеля или куда ты там собираешься, а потом я ее заберу, – пояснил он, поднимаясь на ноги.

– Было бы неплохо. Но я не знаю, где отель и куда я вообще иду.

– Если не знаешь куда, иди сперва в отель, – рассудительно сказал старикан, встав выше меня по склону. – Деньги у тебя явно должны быть. А если дашь пятерку вместо трех, то я тебя еще и провожу.

Я подумал о том, что ему так и так бы пришлось провожать меня, раз он собирался забрать потом тележку, но решил не ломать ему бизнес и согласился на пятерку. Пусть заодно покажет, что здесь к чему. Хоть и уверен, что доллара за глаза бы хватило.

Тележка оказалась достаточно большой – ящик на высоких колесах, с П-образной ручкой. Перевалил все в нее, старик даже сам впрячься хотел, но я его оттолкнул. Не то чтобы из почтения к сединам, а просто нефиг.

Городок оказался деревней, хоть и довольно большой. Упорядоченно выглядел только самый центр, Главная улица, застроенная как раз в классическом американском стиле – деревянные, обшитые досками дома, прижавшиеся боками. Вывески, написанные черной и красной краской на досках: «Сигары Томпсона», «Обувь и одежда», «Гостиница», «Салун «Длинная рука», рулетка и покер» и даже «Салон для джентльменов», что со слов старикана оказалось борделем – все как положено в вестернах. А я так и подумал, в общем-то. Коновязи и редкие лошади у них. Улицу никто не мостил, под ногами чавкающая грязь и лужи. За передами главной улицы все было куда менее упорядоченно – застраивался городок, похоже, по принципу «кто где успел», так что сами улицы прокладывались стихийно, просто огибая занятые участки. Пахло навозом, уличными сортирами, угольным дымом, людей же было мало – то ли от погоды все прячутся, то ли делом заняты.

Гостиница оказалась в самом дальнем от реки конце Главной улицы. Никакого названия, отель и отель, другого все равно в городке не было. Мы со стариканом дошли до крыльца, возле которого крепкий негр в спецовке сгружал деревянные ящики с телеги, там меня мой спутник и известил:

– Все, пришли, отдавай тележку.

– Без проблем, – кивнул я, протягивая ему пять долларов купюрами по одному. – Как договаривались. Ты мне вот что скажи: в отеле не воруют?

Старикан хмыкнул, посмотрел на меня чуть удивленно, потом кивнул понимающе и сказал:

– Кому сейчас воровать? Навигация почти закончилась, чужих в городе нет.

– А, ну спасибо, – кивнул я, решив принять слова на веру.

Может, и не так все, и сам старикан придет в комнату ко мне, наивному, и все оттуда радостно вынесет, так разведя меня на доверие, но все же сомневаюсь. Если людей мало, а нравы простые, то воровать точно не должны.

Собрав в кучу все оружие и узлы, я поднялся на крыльцо и толкнул скрипучую дверь.

Внутри гостиница кино напоминала мало. В кино все же как-то попышнее это выглядело, а тут бревенчатые стены с фотографиями в рамочках, на фото, черно-белых, но вполне качественных, какие-то люди и какие-то пейзажи. Стойка просто из струганой доски сколочена, клерк за ней не в атласном жилете, а в свитере грубой вязки, сам виду мрачного, с расплющенным носом и поломанными ушами. Но поздоровался вежливо.

– Комнаты есть? – спросил я сразу.

– Есть, конечно, навигация же закончена, – кивнул он. – Два доллара за ночь без еды или три с едой.

– А с мытьем как?

– Умывальники в каждой комнате, – пожал он плечами.

– А душ?

Он внимательно посмотрел мне в лицо, потом оглядел с ног до головы, чуть ухмыльнулся, разглядев «духовскую» шинель.

– Откуда здесь душам браться? Есть баня во дворе… знаешь, что такое баня?

Он так и сказал: «Banya», вполне по-русски прозвучало.

– Знаю. От русских научились, что ли?

– От них, точно, – кивнул он. – Русские и построили. Они здесь часто бывают, вот и ныли все время, пока я не сказал, чтобы сами и строили. Если надо, то тебе ее натопят. Надо?

– Надо, – уверенно сказал я.

Дурацкий вопрос. Две недели по лесу и бани не надо?

– Пять долларов за баню.

Я отсчитал ему двадцать четыре – оплата за три ночи вперед, баня плюс десятка возвратного депозита. Взамен получил ключ с огромной деревянной грушей с выжженным на ней номером «22».

– Второй этаж, когда уходишь, ключ сюда отдавай, – сказал то ли клерк, то ли хозяин, я так и не понял.

Помочь с барахлом он не предложил, ну и ладно. Зато и вопросов про «где взял» никаких не задавал. Кое-как взвалил и навесил все на себя и пошел по крутой деревянной лестнице, цепляясь мешками за стены и торчащими во все стороны стволами за балясины перил. На мне сейчас, как ни крути, а пять единиц длинноствола висит.

Коридор второго этажа оказался узким, двум людям с трудом разойтись, темным, а еще в нем сильно нафталином пахло. Но ничего, нафталином – это не дерьмом, перетерпим. Дверь в номер была тонкой, на один пинок, и скрипучей, а сама гостиница размерами не поразила. Номеров двадцать в ней, не больше.

Комната, впрочем, оказалась относительно просторной. Видал и больше, естественно, даже в дешевых мотелях, но и эта не самая маленькая. Большая тяжелая кровать, вполне даже двуспальная, дубовый, кажется, двустворчатый шкаф. Вешалка у входа. Половик из мочала, на котором я сразу разулся, чтобы по всей комнате грязь не растаскивать. Подумал, что неплохо было бы домашними тапками обзавестись, пол-то холодный. В дальнем углу чугунная печка, возле нее кучка дров и ведро угля.

Ширма. Заглянул за нее – умывальник системы «Мойдодыр», то есть с бренчащей соской и подставляемым снизу под жестяную раковину ведром для грязной воды. И все это в некоей деревянной тумбочке. Тазик на крючке. Назначение? Понятней понятного, становись в него ногами и мойся.

Туалета нет. То есть вовсе. В коридоре? Потом осенило, подошел к окну, раздвинул закрытые занавески – ну да, вон он, «удобства во дворе», на два посадочных места, если по количеству дверей судить. Выражение «сходить на двор» снова становится по-настоящему актуальным. Играет новыми красками, так сказать.

– Патриархальная простота, возвращение к истокам, – сказал я вслух, стаскивая с себя шинель. – На двор так на двор, не в окно же валить.

Сел на кровать, попутно убедившись, что слишком мягкой она не была – похоже, что просто перины на досках. Клопы есть, интересно? Могут быть, вполне. А могут и не быть, их же сперва занести надо. Или тут они свои, аутентичные? Черт его знает. Ночью выясню.

Разложил на кровати, на покрывале, все оружие. Так, что мне с ним теперь делать? Винтовка. Нужна? Да неплохо иметь вообще-то. «Комбо» с гладким и нарезным стволом. А что? Охотиться ведь буду? Да наверняка. Помпа шестнадцатого. Не годится, двенадцатый нужен. Хотя по конструкции помпа все же лучше моего рычажного винчестера. «Кучерское» ружье. Карабин с рычагом. Два револьвера. «Дерринджер». Несколько ножей. Но все оставлять тоже глупо. И переодеться надо, это… существенно, похоже.

Вода в умывальнике была холодная, понятное дело, откуда тут горячей взяться? Наскоро умылся, нацепил под распахнутую пока шинель кобуру с тяжелым «вакеро». Кстати, не уточнил, как тут вообще принято с оружием, но одного мужика на улице с кобурой точно видел. Ладно, уточню у… хозяина? Или клерка?

Кстати, куда всю кучу денег девать? Оставить в номере? Спрятать? Гм… плохая идея. Любому дураку понятно, что я новичок, и как минимум половине из них видно, что я «из выживателей». А значит, у меня есть деньги. И если я вышел погулять, то… где я их оставил?

В общем, ничего умнее не придумал, как все с собой взять. Тут хоть я сам на защиту и оборону честно нажитых дензнаков могу встать, а в номере их защитить некому, любой злодей заберет их и обидит. Пусть лучше при мне будут, так и им спокойней, и мне.

Спустился вниз, подошел к стойке:

– А оружейник в городе есть?

– Есть. Выйдешь за дверь – и налево. – Хозяин, или кто он там, показал рукой. – Пятый дом слева будет… да, пятый. Там вывеска «Оружие и оружейник», не пропустишь.

– А он покупает?

– И покупает, и продает. Купить может еще Хромой Дэйв, у него ломбард на два дома дальше.

– А к кому выгодней?

– Все равно, – отмахнулся собеседник. – Они цены держат.

– Я понял, спасибо.

– Тебе баню к какому времени топить?

Я скосил глаза на восьмиугольные часы в деревянном корпусе, висевшие на стене. Двадцать минут третьего.

– Часов в восемь нормально?

Чтобы прямо перед сном. И прогуляться, и оглядеться успеть. И даже выпить, потому что такой план у меня тоже есть.

– Нам все равно, как скажешь.

– Ну… в восемь тогда, раз нормально.

Хорошо, что почва здесь была песчаная, так что не вся улица тонула в грязи, а лишь ее середина, там, где все раскатали колеса повозок и разбили копыта коней. Вдоль стен же можно было идти без особых проблем, разве что под ноги все же следовало поглядывать. Навстречу попалось всего три человека, я их вроде как даже посчитал, хотя у пристаней я видел табличку с надписью «Red Rock, Population 1350». Все встреченные были мужчинами, как и все остальные люди, которых я успел встретить, что начало меня наводить на совсем печальные размышления. Например, о том, что у меня пожизненное может быть, и провести остаток этой самой жизни в краях с настолько выраженной гендерной диспропорцией, если говорить по-умному… Тут хоть бордели кем укомплектованы? Хорошо о них думать или совсем-совсем плохо?

В таких печальных мыслях я добрел до магазинчика оружейника, куда и зашел, тщательно отерев ноги о деревянную решетку на крыльце. Зашел и огляделся.

Нет, это не мой магазин в Тусоне. Это совсем небольшая лавка с деревянным прилавком, в которой на обшитой доской стене висит с пару десятков разных винтовок и дробовиков и с пяток револьверов. Полки, на которых рядами выставлены коробки с патронами, а сами коробки просто картонные, без всякой маркировки. Бутылочки с оружейным маслом и щелочью. Всякая полезная мелочовка. Бедненький выбор ремней и кобур.

В самом крошечном «торговом зале» никого, но на звон колокольчика из другой двери выглянул худощавый невысокий человек с висячими «ганфайтерскими» усами и стрижкой «ежиком». Я увидел, как его глаза пробежались по моей одежде и лишь затем перескочили на лицо – опознал «духа», понятное дело. Можно начинать разводить.

– Привет! – сказал я жизнерадостно.

– Привет, – кивнул он, выходя в «торговый зал» и вытирая руки тряпкой. – Что могу сделать для вас?

Я выложил на прилавок «комбо», «кучерское» ружье и дробовик шестнадцатого. «Ганфайтер» кивнул, потом взял в руки «комбо», посмотрел на эмблему, негромко хмыкнул, вроде как удивленно подняв брови, но вслух ничего не сказал. А я и спрашивать не стал.

– Продать или выставить на продажу? – уточнил усатый.

– Продать.

– Проездом здесь? – уточнил он как бы между делом.

Ага, если проездом, то можно и цену опускать безбожно.

– Думаю осесть.

Может, это чуть сдержит полет фантазии.

Усатый опять чуть поднял брови, затем кивнул, явно не проявляя от такого известия никакого особого восторга. Где я все это взял, он тоже не стал спрашивать, просто взялся за осмотр, придвинувшись поближе к колмановской лампе, свисающей с крюка.

– Ничего самому не нужно? – спросил он вроде как совсем равнодушно.

Я еще раз посмотрел на висящее оружие и понял, что ничего особо выдающегося не вижу там. Все, что висело на стене, было копиями все того же кольта 1873 года одинарного действия, а их у меня уже две. А, нет, вон еще «Merwin & Hulbert» – «раздвижной» компактный револьвер модели 1873 года, который начала производить неожиданно воскресшая недавно компания, тихо угасшая еще в начале двадцатого века. Прямо Ренессанс всего этого сейчас пошел. И вон новенький «Скофилд» вижу.

– Патронов бы взял немного.

– Каких? – Поставив за казенником ствола винчестера кусочек белой бумаги, он заглянул в канал.

– Не старый совсем, – сказал я. – Точнее, даже новый.

– Мм-м, – кивнул оружейник, явно стараясь пропустить мой комментарий мимо ушей, после чего начал с сосредоточенным видом пытаться расшатать цевье.

– Нет пока люфта.

– Есть уже, – преувеличенно озабоченно нахмурился он. – Видишь?

Я увидел, что люфт был в основном в его левой руке, которой усатый придерживал оружие.

– У меня был самый большой оружейный в Тусоне, Аризона, – улыбнулся я ему. – Так что все это шоу можно приберечь для других клиентов.

Усатый вздохнул, но вроде сильно не расстроился. Кивнув, отложил «помпу» и взялся за «кучерское».

– Мне патроны нужны разных калибров, – решил чуть обнадежить его я. – Стоп… это у тебя двенадцатый? – показал я на «помпу» – копию той, что сейчас лежала на прилавке.

– Это? – Усатый снял карабин с крючков и выложил передо мной. – Точно, двенадцатый.

То, что нужно. Только здесь ствол длинный, дюймов аж тридцать, но это не страшно, это подрезать без проблем, а может, и подрезать не надо, потому что с таким на охоту хорошо. На птицу, например.

Посмотрел в ствол, полязгал затвором, приложился пару раз.

– Почти новый, – сказал усатый. – Нравится?

– Я бы поменял.

– Шестнадцатый продать трудней, – старательно изобразил кислую рожу хозяин.

– Двустволка в придачу, – придвинул я к нему «кучерское». – Пойдет?

Честное предложение, даже в его пользу, наверное. Он подумал минуту и согласился.

Заодно получилось разжиться патронами в достаточном количестве, хоть денег и не прибавилось. Заполнил пояс-патронташ и попрощался с усатым уже вполне по-дружески. Он уже повесил «обменный» дробовик на место проданного, а все остальное отложил пока в сторону. После чего он подсказал, где можно купить одежду.

В общем, подсказывать и не надо было особо, потому что нужная лавка оказалась прямо через дорогу, как раз напротив оружейного. «Ганфайтер» пальцем показал, прямо в грязное окошко. Я перешел дорогу, выбирая, куда можно ногу поставить так, чтобы по щиколотку в грязи не увязнуть, а вот там меня поджидал сюрприз: это не было магазином.

На полках, пахнущие нафталином, лежали рулоны самой разной ткани, от толстого сукна до тонкого полотна. А еще на стенах висели фотографии мужчин и – это обнадеживает – женщин, на которых что-то было надето. У дальней стены за прилавком стояли две швейные машинки, за одной из которых к тому же сидела довольно молодая упитанная негритянка, толкая ногой педаль привода и двигая ткань под иглой. А на звук уже привычного колокольчика над дверью к стойке подошел маленького роста толстый человечек.

– Нет, готовой одежды у нас не бывает, – своим ответом он опередил мой вопрос. – Мы шьем на заказ. И ни у кого в продаже готовой нет, ни в этом городе, ни в каком другом. – Снова не дав мне и рта раскрыть, он продолжил: – Пока могу укоротить вашу шинель, чтобы вам не выглядеть таким новичком, заодно поменять пуговицы, так многие делают. Вещь ведь добротная, жалко выбрасывать. Могу снять мерку. Куртку могу пошить примерно за два дня. Брюки тоже.

Мне осталось только кивнуть – толстячок наделил меня исчерпывающей информацией.

Укорачивание шинели много времени не заняло, все толстяк сделал сам, тут же, при мне. Негритянка продолжала строчить чью-то рубашку, ни разу не повернувшись в мою сторону. Звук машинки навел на детские воспоминания, у меня бабушка шить любила, причем машинка была похожая, подольская, копия трофейного германского «Зингера», как мне кажется. А может, и ошибаюсь, может, и не «Зингера».

– А почему нет готовой одежды? – спросил я.

– Не продают сюда, только ткани можно заказать, – пожал пухлыми плечами портной, мелом отчеркивая ту часть шинельной полы, которую следовало отрезать. – Похоже, что хотят дать возможность большему количеству людей здесь иметь работу. Так не только с одеждой, так со многим. Ну, я так думаю.

– А здесь почему никто не начал шить?

– Не выгодно, я думаю. Не так уж много покупателей, одежду носят подолгу, моды особо никакой нет… – Отложив мелок, он взялся за длинные портновские ножницы. – Можно не угадать с размерами или видом одежды… проще пошить. Вы не беспокойтесь, у нас все быстро.

– Откуда вы? – решил я уточнить, потому что под вполне гладким английским портного проскакивал какой-то акцент.

– Из Словакии, Братиславы. За что здесь – не спрашивайте, все равно не знаю. Как и вы, впрочем. Попал сюда из Канады. Вацлав. – Он неожиданно протянул мне руку для пожатия.

– Питер.

– Очень приятно.

– А что здесь вообще в этом городе делается? – решил я расспросить словоохотливого словака.

– Здесь лесопилка. Карьер полевого шпата и посуду там же делают. Фермеры. Река. В общем, городок не самый богатый и довольно спокойный. На зиму сюда возвращаются лесорубы и охотники, где-то через неделю начнут появляться. Есть два борделя… когда все вернутся, станет довольно шумно и тесно, и даже весело. До самой весны.