Я хотела твою фамилию
(Cover – Мари Краймбрери)
Девушка сидит на крыше машины в свадебном платье: в тёмном павильоне и на фоне белого же экрана – с кадрами его выбора и примерки, приглашения гостей, семьи, родных и близких, друзей, подруг и знакомых, заказа зала и еды, алкоголя, тамады и развлекательной программы… И всё же это – вместе!.. Они – не верят в «приметы». Вдвоём!.. А верят – в них: «себя»! Но и пока не подходит время венчания, ЗАГС’а с алтарём и… её же одной – у него. А его – нет! Пять минут. Десять!.. «Нет» – в принципе. Не приехал же – даже. С другой! Как и сейчас же всё… И под ней. В машине!.. Пока и на фоне же всё – она в слезах и выбегает. Убегает и… Идёт так – по улицам!.. Дворам и площадям. Под дождём и… По лужам!.. Зато – в платье. Да!.. И с букетом! Дважды: «да». Машина же – ещё и освещена изнутри фиолетовым светом и крутится на подиуме-платформе, пока она поёт в его кожанке полулёжа-полусидя, то прижимаясь лбом и плача, то спиной и смеясь: время от времени – ещё и стуча руками по крыше! Затем – в ней появляется ещё и белый дым: ни капли не скрывающий собой и под себя же – их руки на стекле у водительского… и их влажные же разводы после! Кон-ден-сат. Да-да!.. А рядом с ней – такие же потерянные и одинокие, брошенные танцующие (не)пары: где-то – одни парни и в костюмах, где-то – и одни девушка… как она! Спускается с помощью них на багажник, почти и съезжая, открывает его с одного «совершенно определённого приложения-движения» тазом к нему, параллельно же и с тем, что происходит в салоне и куда «реалистичнее», со стороны же и всё той же (не)той, и достаёт… свой букет: с лицом того самого «хорошего парня», что и не нёс же за спиной и не прятал в рукаве ничего кроме, когда же напротив и оппонент, «напротив» же, нож! И, зычно хлопнув крышкой, отходит от машины, чтобы затем и при своих же кадрах с грязным и рваным платьем, «упавшим» букетом и на мостовой, под грозой и громом, перед этим отослав и послав добрую часть «Помочь» и «Подвезти», бросает цветы в экран, будто бы и «разбивая» его! После чего – осыпаются порванные фотографии и паспорта. Штампы и заявления о браке!.. Камера отъезжает. Резко зажигается белый свет и… Она – в «мягкой комнате» и смирительной рубашке! Как и остальные такие и не: буйные и просто оставленные. А по ту сторону «решётчатой двери» – мир, живой мир, которому не нужна… такая душа. Как и телу! Что даже и не представляет перемен-проблем, продолжая существовать, смотря на протекающую «под ногами» воду и даже не замечая, как так же утекает и сама жизнь!..
Безысходность
(«AM-A-S» – Гузель Хасанова)
…Это всё – она делает!.. Да-а-а. Точно!.. А кто: «она»? «Мать», конечно! Не я. Не-е-ет!.. Красиво же… Красиво – вышивает! Рисует и… Нет. «Пи-шет»! Да. «Рисую» – я. А пишет – она. И… Пишет – картины. Пишет – красиво и!.. Лучше – меня. Пишет и… Всё – она. «Луч-ше» и!.. А я – никак. Ни-кто и… Ни-что! Да. Определённо!.. Ведь и не она же мне ещё сама это и так сказала, а я. Я!.. Сама и… Себе! Да. Вот только и уставала – я, а не… не она! И всё же это, и даже больше, было – у меня, а не… не у неё! Висело – у меня и… Стояло – в полках!.. У меня. Но… да. Ей же и вновь всё, вся и все – виднее! Она же – была и в моём же детстве: моим Дедом Морозом; что и постоянно же «как-то» проникал, через двойной стеклопакет на пятом этаже деревометаллического балкона с пластиковым окном и дверью, за письмом. А после – и приносил же подарки под ёлку! И дело ведь не в том – те или не те. Так же!.. Не входя же – через дверь. Ту!.. Да и входную. Будто бы и из воздуха! В котором и пропадал, просто исчезая: если приносил их вдруг и под дверь. Да и так «тихо» затем сбегая по ступенькам, что и… не подумаешь же, что он умеет летать! Да и он же – не умеет. Умеют – его друзья эльфы и помощники олени!.. Они-то, видать, и бегали по этажам, будучи на посылках. Как и его же всё внучка – Снегурочка и… Удобно же, однако, устроился старый! Неприятно… Но ведь и ни капли не неожиданно, что и пока она была в квартире и рядом со мной – это всё и за: делали её же подруги и друзья! Да и потом, когда мы уже разъехались и… вновь, узнала же, где я живу и… сама уже принесла всё это, подарки и… не, чтобы только лишь: с ума меня окончательно свести! Будто бы мне и нашего с ней «отражения» на пару и… одного – не достаточно: чтобы с ума сойти! Сначала – высветляя и отращивая волосы. Затем – вытемняя и состригая… Красясь и не. Выдёргивая брови почти под ноль и… «отпуская»!.. А уж про съеденные на пальцах рук ногти, до ног – ещё не добралась, но ведь и ещё не вечер, а и особенно на «особенном» же, «нашем» с ней, отзеркаленном и… одном – вообще можно промолчать. Как и об умышленно-насильном убийстве её же в себе: самоубийстве – женственности и… женщины! И откуда она только узнала мой адрес? Я ведь с ней и не, рядом – уже давно не живу и не общаюсь! Как и она: не живёт и… не общается! А я?.. Живу? Или: существую?!..
ПАПА
(«AM-A-S» – ЛОЛИТА)
«Если я за что-то и “сяду”, то точно – не за совращение малолетних!».
…Точно. Да!.. Ведь и тогда – это полная задница: начиная самим совращением и, как это ни странно, самой же задницей малютки – и заканчивая в руках коренастого и взрослого мужчины; а про срок – и вообще можно промолчать: счастье – любит тишину! Да и по большей же части, не половине, «задница» – как раз таки и для него, во всех смыслах, ведь и сядет: только он. Хотя и, казалось бы, да, подумаешь – ну целует он взрослую!.. Что тут такого? А такого – лишь «внешне»!.. На деле же, уже и не теле, обнимает-держит – младенца… в полотенце: её душу и внутренний, ещё такой хрупкий мир, что может и на один прихлоп – разбиться; и на тот же притоп – раствориться. Его же и… Мой!.. Странный был – сон! А ещё странней – был перевёртыш «Лолиты»: в разрезе меня, «меня» и… моего же папы! И ведь не столько – в инцесте дело, сколько… это могла быть – и параллельная вселенная. Другой мир!.. Или «аллегория» на то, как я вверяю ему душу – беспрекословно. Бескомпромиссно и… безвозмездно! А могло быть – и уже действительно «крайнее» сходство с матерью: после которого – выбрасывается не только косметика и её же вещи, обувь на «донос», но и все возможные и «не» параллели между нами; что так и тянутся, не став вдруг и… перпендикулярами. Векторами!.. Чтобы и с низкого старта – и… вверх. Ввысь!.. Куда-нибудь! Только – отсюда и… От меня!.. Чтобы не пришлось отрезать палец, как «Хвосту», и делать ноги-лапы: пока они уж окончательно – ни прижучат и… ни задушат; фотографиями, видео и… воспоминаниями-снами! И пусть не до конца, но… Там ведь – уже подключится собственное тело, наученное тяжким опытом-трудом, и… Буквально!.. «У мальчиков – сделай табуретку. У девочек – сплети верёвку. Где-то между – намути мыло. Без спирта, чай, никуда!.. И вот тебе и альтернатива – Табуретка. Люстра. Шарф». Но только и стоит ли это того, на самом деле, если и куда больше – именно от папы? А кавалеров «от мамы» – можно и потерпеть: в их же всё и отсутствие!.. Ведь и странно бы было и мне – искать и в них же: вновь папу. Или нет?.. А как же сон, да? А как же и явь?.. И где хватило «нелюбви» её, чтобы… уже и полюбить хоть кого-то; и «полюбиться» – самой: докормив уже этого «сглаженного» уробороса собой-им же и… отрастить новый хвост; без страха и… упрёка. «Тебя сглазили, милая!.. Так любить – нельзя». Вот только и почему это решила единственная и… главная женщина – в моей жизни? Почему не разучила «любить» их: а разучила – «себя»? Таким, действительно, должен был быть мой первый опыт: «баланса-равновесия-гармонии»? Или это сбой? Ведь так – нечестно. Несправ… А хотя да!.. И именно. Точ-но!.. Чтобы не искать мне её и по сердцу, которого нет, а по внешности… Но и я – не лукист! Да и… «папина же дочка»!.. Не по внешности! Тогда – по сердцу и… папы. «Дальше – не может быть хуже!»..
SHENA? | Анна Шульгина
(Cover – SHENA ?, Анна Шульгина; «AM-A-S» – «Вендетта» / domiNo; «Хирург», «Ученик», 2001–2002 г., Автор – Тесс Герритсен; «Лягушки» / Лампасы)
Анархия: Детский дом и «Старый» воспитатель
«Неблагодарная участь второго воспитателя, мужчины, в детском доме, не так ли?». Незавиднее «-учителя», м-!.. Чи-ка-ти-ло. Хотя!.. Если выбирать из двух зол и… При не наличии опять же этого самого выбора… Уж лучше – тот, кто дарит плюшевых мишек, чем… «Животное из кустов или?.. Зверь и… в лицо!». Цветок или нож? Не дай же мне и в этот раз пожалеть, что я выбрала не того… опытного учителя, муж-чи-ну, и… по жизни!
Ножевая: Стокгольмский синдром
«Больно было осознать, что ты – не одна такая?». Какая?.. На одну ночь? Не больнее – лишения девственности. Ладно тебе!.. На войне – все средства хороши, нет? Не ожесточишься морально – не окрепнешь физически! Иногда – это именно и надо, чтобы до конца не сойти с ума: начиная тем, что, как ты и ранее сказал, мы всё ещё были в детском доме и заканчивая тем, что… он имел – всё и вся, всех, что двигалось; а не двигалось – двигал и имел! И да, возможно, это сейчас странно-страшно звучит. Да ещё и спустя столько времени: вспоминая себя же – ребёнком. «Де-воч-кой». Но!.. Как есть. Я пыталась выжить и не свихнуться: не существовать. Я хотела – жить и!.. Жила. Как умела!
Живёшь в моей голове: Эдипов комплекс
«Ты ведь видела в нём – отца». О да!.. И кстати – вижу же и… до сих пор. Правда, уже только – во снах; и лишь иногда – в толпе. Но!.. И всё же. Но ты же и не об этом… не для того спрашивал, чтобы я и тебя же поправив, исправила: уточнив! «Ученик превосходит своего собственного учителя – похвально!». Ну, если уж яйца курицу не догонят-обгонят, так хоть и согреются, верно? Всегда приятно «Учиться, учиться и… ещё раз учиться» – чётко, с толком и… расстановкой. А уж и о преподавателе – я вообще молчу!.. Так поверхностно пройтись по синдрому, чтобы затем только и «так» же углубиться в комплекс: как много мы знаем о дружбе и мало о любви и влюблённости. На тот же момент – я ещё не знала… не узнала родительской любви, как таковой, нормально и… целостно, чтобы об этом-ней и именно так говорить, но… Нет! Отцовского, «статуса», там и «в нём» же всё: было – ни на грош… А вот – «папочкиного»!.. «Понял».
Не любили: Жертва
«Ладно!.. Хорошо. Точнее: «плохо». Но!.. Вы. «Де-ти»! Ещё ведь и куда ни шло. А «взрослые»?.. Нянечки и… За и на что он их покупал и подкупал – собой?». Не изобретая велосипед и не открывая Америку! Тем же, чем и сейчас промышляет… если и не каждый, то «второй» – слезливой историей о прошлом расставании: в его же случае – семье. «Стой! А «первая»?.. Воспитательница-женщина!». А ты думаешь, это был чистый показ «демона и ангела» и «ада же и рая» соответственно? О-о-о, мой друг!.. Кто ещё из нас же всё с тобой здесь и сейчас – откроет мир других мужчин… и женщин. Преподавать – не берусь!.. Опять-таки, светлого в нём – тоже было столько же, сколько и в ней… светлого же. Зато тёмного – от и больше!.. Она – делала то же самое. И с теми, и… другими. Ин-клю-зив-ность! Так же это сейчас называется? Никакого раздела по: коже, цвету, полу и… возрасту! «Всё – в дом. Всё – в дом. В наш – прекрасный… милый дом!». Он говорил – что она спилась и сторчалась, вынеся перед этим и всё же из их дома. Кроме – ребёнка!.. Которого ему «пришлось» и «от горя», естественно; а не от невозможности, читай «нежелания», прокормить; сдать в приют. А она – что он «сыгрался» и… «продался» же буквально, аж до трусов, что и ребёнка почти заложил. «А потом?..». А потом – и суп с котом. Буквально! Нашли вроде – у цыган. А там!.. Куда и вновь все дороги ведут? Пра-а-авильно. В Рим! Издеваешься? В приют. Ага! Куда ж ещё».
Небо: Спасатель
«Но с ней – ты не была». От чего же такая уверенность: без «вопроса»? Я не нравлюсь – женщинам? Как это?.. Могу и?.. Не нравиться? Я?!.. Или это потому, что я сейчас – не по девочкам? Шутка!.. Была. Было – пару раз. Но!.. «Так». Ничего особо… особенного. Можно сказать, что и ничего и не было… такого уж. «А это не потому, что?..». Я завидовала и ревновала его – к ней? Или сравнивая с ним – … Нет! И это опять же всё – не потому, что он: несравним!.. И ему – никого нельзя противопоставить. Просто… Да! Во-первых, я была – без опыта. Собственно, как и есть же всё сейчас и… до сих пор. Без особых… подвыподвертов!.. Ну а во-вторых… После Жертвы – должен был идти Спасатель!.. Не мне же и тебя этому учить, в самом-то деле. Да и я же ещё – тот ребёнок и тогда… был!.. Думала же, что: когда-нибудь, в определённый момент – развижу эту его и лишь «возбуждённую поволоку», разделявшую… отделявшую меня и от его же всё «небес», и увижу «себя»; и он – увидит!.. И поймёт, что я – не игрушка. Да и примет, наконец, что сделал и… Отпустит! Хотя бы – и из своих же всё уж омутов глаз. Но!.. Скорее бы… Если бы и не вновь «спустил»… Отпустил бы и пустил – по кругу-рукам: таких же, как и не я. Да!.. Принцип «от общего к частному» – был превалирующим.
Соната: Преследователь
«Холодная месть – такая… классика». Согласна!.. Именно поэтому я и курила, а не «пила». «Что?». Что?.. Не у бара – тусила, как «выпустились», выслеживая-высматривая его «вечерне-ночные службы в храме», а у и из-за угла! Буквально. С кальяном и… Из-за кальянного же уголка!.. Зала для курящих. «Я понял». Тогда, что ещё ты хочешь услышать – об этом, раз понял… уже в который раз?.. Почему – фортепиано? Пианино?.. С другими инструментами – особо не покуришь! «А кальян – на раз-два ставится на крышку, да?». Нет!.. Зачем? Стоит себе – рядом!.. Дымит. Красиво!.. Эс-те-тич-но. Нет!.. Я, конечно, могла бы «сделать вид» и как в фильме или сериале – попросить пепельницу и сигарету поджечь… с кучей зажигалок затем; за которые же и газом – не расплатишься; поставить всё это дело перед собой – и… создать таким образом антураж! Но я так не люблю – как… кто-то курит! И именно – сигареты. Или сигары… Самокрутки! Неважно. Важно – что это всё воняет и… «…навевает – его». До сих пор же кажется, что вся моя кожа – задыхается, будучи забитой дымом: каждой своей порой. Бр-р!.. А так – мне достаточно и вновь его же всё «сального» взгляда на себе, как и в старые-не-добрые времена: где он меня не знает, не узнаёт… но скоро узнает и никогда не забудет – «его дом» не позволит!
У него другая: Спасатель
«Так и?.. Слово за слово!». Вино, пьяно и… domiNo. И вот – я уже с лимонной водой; с ним – на заднем и с таксистом же – слева; еду: к нему же домой. И надо ж было, а!.. Губу раскатал. Хотел и мне же вновь – ту же самую «свою» всё историю «за так» затереть, вином со снотворным залив; чтобы, видать, ещё поразбухла, на ушах повисла и… глаза шорами занавесила; и, смешав, но не взболтав, увезти: «под шумок» и по «тихой же грусти». Да-да!.. Видали. И пусть – не плавали!.. Слава – всему же, всем и вся. Но!.. Знаем! И, как та же всё судьба, карма и… кто там ещё… вселенная… просто развернула – и обернула всю же эту «его» ситуацию: против него же. А что?.. Кто-то же – должен был! Вот она – я. Спасатель из… Спасателей!.. Малибу. Но и скорее – Гаечка! Чип и Дейл – «двинули же лапы»: ещё на этапе «полупустого-полуполного бокала»! «И таксист ничего не сказал?». Я ж ещё тому – в «дочери» годилась и… «гожусь»!.. Не гордясь. Да и… «папина ж дочка». Кхм!.. Так сказать. И яблоко от… апельсинки. В общем!.. Придумала, что позвала отца на выступление, а он впервые так: раз – и… пришёл. В стрипуху!.. Где ещё и дрэги – выступают периодически. Ну и… Вот!.. Поплохело – мальца. Домой – везу: люлей уже и от матушки – получать. Да и ждать, когда отче… наш… очнётся: чтоб добавить. Честное слово!.. Будто в метро или где на переходе – играла. На вокзале!.. Он – поржал. Но вопросов больше – не задавал. Так ещё и бесплатно довёз, прикинь!.. Настроение я ему, видишь ли, сделала – на всё оставшееся время. Приличным оказался!.. Во всех смыслах. Ну я и отплатила ему – той же монетой: водички попить… другой… дала!.. На той же – отпечатки губ. И не только!.. Но и не радугой же – «папа» рыгает… от счастья. Кстати, ты знал, что кислота лимона с цедрой – перебивает «медикаментозно-химозный» запах? И я – нет. Вот – и «минутка познавательного лайфхак-контента» здесь!
На камеру: Жертва
«Нашла клад?». Бери – выше! Напала на такую «золотую жилу», что даже антилопе не снилось. Хотя и скорее же это выглядело – как раз таки и обратным: после того, как и всё золото ссыпится с её копыт!.. Ну или ещё «обратным» от того, как можно было всё превращать не в «золото», а… В дерьмо! «Я… не буду повторяться». Отлично! Что ж, кому-то всегда будет важнее – видеть: а кому-то и только лишь чувствовать – вполне же сойдёт. Как и мне же всё, собственно! И посмотреть бы, конечно, как это всё и его же – могло погрести под собой. Или «сломать»… Как и та же всё «гора монет». Не все «сказки» – врут! И не вся же жизнь – правда. Но!.. Пришлось отсмотреть все его шкафы, тумбы и кровать… кладовую и чулан – на предмет «хоум-видео», что он записывал: ещё в детском доме и уже непосредственно же здесь. «Его спальной комнаты, с чуть ли и не сотней камер на квадратный метр и БДСМ-атрибутикой, тебе не хватило?». Ох, поверь, не многие ещё вкурили принцип пряток – на видном месте! Уж точно – не он. И другие, такие же и «не», как он: что и всё же ещё хранят деньги – под матрасом и в банках. Стеклянных – банках!.. Хотя бы – и не органы, верно? «Кому как». И то верно! «Кому» ведь и «как»… «чем» – деньги и не пахнут. «Он ведь не успел их?..». Отмыть-сбыть? Нет! Опять-таки – возрадуемся же, что и он из того ещё поколения, что и «с вашим этим… интернетом»: на «вы». Ну и тому, что я – «не»! Собрала ж всё и… благо таксист – помог дотащить его до его же машины: матушка не любит – запах перегара… засыпала его всё же – ими, чтобы затем вывезти за ближайшую лесополосу, в чисто поле – и… спалить ко всем: чертям, демонам и дьяволу! Гринпис – должен быть мной горд: могла ж – и закопать; с ним и… машиной. А так – «малой кровью» отделались! Не говоря уж и за будущих, таких же и «не», как я и была, малохольных, что повелись бы на него, уже и как Жертву – и слили бы всё это в сеть с лозунгом: «Давай накажем этих сук – они же тебя насиловали!». О времена, о нравы!.. «Каков мир – таков и век… Таков и чёртов человек!».
Сигарета: Эдипов комплекс
«Ты ж не любишь – как кто-то курит сигареты». «Кто-то». Не я! Да и… Повод же – был! Чего б и не перекурить – его, а? Да ещё и – его же сигаретой. С его и зажигалкой… Напоследок и… Дорожку. «Та самая, да?.. Последняя». Уж и не «крайняя-то» – точно! Да… Странно – было!.. Вот вроде и шла к этому. Долго и упорно… Страдала, «болела» и… терпела. А когда почти и получила это… Нет! Не захотела развернуться. Отказаться!.. Не почувствовала – радости, что ли. Будто бы и весь этот процесс, что был между придумкой и воплощением, был для меня – куда важнее и нужнее, круче, чем и… всё же остальное! Горела-горела… А тут: раз – и потушили. За-тушили! Выключили. Высосали – всё, вся и всех. Ничего – не осталось! Только… апатия. Одиночество и… я. «Когда чего-то достигаешь или кого-то всё-таки добиваешься – всегда так: весь прошлый запал выходит, чтобы дать дорогу и простор – новому. Свежему и… Настоящему! А там – и будущему». Но я же даже не успела… вкусить его – этот самый запал! «А порох в пороховнице?.. Или лучше, как для чёртика, табак из табакерки?». «Чёртика»? Не думаю, что они таким занимаются. А уж и тем более – не выкладывают «демонов»!.. Да ещё – и на траве. К чему им и такой ещё «перевёрнутый иконостас»: когда «нормальный» и «не» – всегда перед глазами? Да и ещё – и не в одном экземпляре! «Зато – и жарят грешников в своих котлах!». Это – даже уже и не «классика», а прошлый… старый век! С нововведением лишь: в виде бани и… Хаммама! «И где ты столько кирпичей-то нашла?». И хотелось бы сказать, что он их сам и ровно столько «наложил», пока мы ехали и он несколько раз пробуждался, а я его вырубала… Но нет! Пришлось прособирать по лесу – около кострищ. «Какие все – молодцы!». Не то слово!.. И парилка для него вышла – что надо: этакий и распято-перевёрнутый демонёнок, внутри кирпичного круга и сатанинско-кассетной горящей звезды, получился. На какое-то время!.. Пока – сняла. Вернулась к машине и отъехала! Как ж выскочил-вылетел, как выпрыгнул. На дорогу! И передо мной».
У разбитого тебя: Стокгольмский синдром
«Сняла?». А как же!.. Внукам. На память!.. Какой их «мамка-то» – была. А каким и какой – её уже «папка» и «мамка» были: их же всё – «дедка» да «бабка». М-мм!.. Ну и должна же была быть основа – для вырезок из тех же самых всё кассет; так сказать: причина, следствие и… причинно-следственные же связи! «Ты их всё-таки – посмотрела». Мельком! Опять же – для архива. Воспоминаний и… Его же всё – и ностальгии: перед тем уже, а может, и всё ещё во время, как и его самого «прокатят» и «поставят» – так же, как и он же «катал» и «ставил» нас когда-то! «Надеюсь, без лиц?». Обижаешь!.. Я же – не враг: ни себе, ни… им. Да и в конце-то концов!.. Каких бы стерв, сук и уродов с ублюдками ни породил тот же «детский дом» по итогу – каждый выживал, пока его усиленно выживали, как мог: как умел и… Научили!.. Быстрая смерть – слишком лёгкая смерть. А «лёгкость» – не всегда значит: правильность. Правдивость и… Верность! Как и тот же всё огонь или… «Сбитый – он». Да!.. Сразу же после того, как и разбитый. И ты бы видел – его глаза: то «плачущее небо» – когда действие «сна» закончилось на разум, но не закончилось на тело; и он смотрел: то на меня, то на кассеты… то вновь на меня!.. И узнавал. Вспоминал и… Видел! И пусть даже всё – и по тем же записям… Это было – так… прекрасно! Страшно-красиво!.. Жертва стала Палачом, а Палач – Жертвой! Но и слава же всему святому и «не» во мне – там не было того же «учительско-преподавательского одобрения», что и есть ещё здесь и сейчас в тебе! Ученик «учеником»!.. Но и Хирурга?! Я готова морально препарировать лягушек и людей, но точно – не физически; как и собственно же – матку отдать. Недорого!.. Но и только бы – перерезать все «нити», ведущие и связывающие, так или иначе, меня и… с ним-ней: от глаз, через сердце и… до души; да и потеряв ещё его-её же – и на первом этапе. И всё равно – будучи: ведомой и зависимой! Даже и сидя на нём же – на асфальте. Не имея возможности: так взять – и враз придушить. Добить! Зато – и имея власть!.. Запись. А ещё – возможность, будто и склеив, вновь всё его-её, их, разбить!
Проводи меня до дома: «Детский» дом и Новый воспитатель
«Когда – всё и всех сдадим?». Когда – картинка будет полностью собрана: этому пазлу с дыркой, как ни иронично, не хватает пазла – без дырки, как ни символично! «Думаешь, она сможет?..». Застрелить его – и просто сесть за убийство: только чтобы её и его грязные тайны и секретики-скелетики – не нашли себе новое пристанище, выйдя из её же и его шкафа, в виде «ящиков»? О да!.. Сможет. И не такое! «Свобода – на общественное мнение?». «Порицание», мой друг!.. Порицание. Оно же, подчас, и куда хуже – слов. Действий!.. Один тяжёлый взгляд со стороны – и всё. Опять же, они – дети своего века! «А ты?..». А я: ребёнок – их! Но и благо – уже своего. Как и мира! Не войны и!.. С ними. И да, конечно, можно было бы бахнуть и Вендетту, просто-напросто вытащив того и из твоего же подвала и ту; уже и из кухни, нянечкой, при всё том же и детдоме; и сдать их вместе с той же всё записью и остатками кассет – по назначению: на какое-нибудь идиотическое, но резонансное «толк-ор-шоу» или продать какому-нибудь журналисту в виде «сенсации», а там – уже и в органы, но… Это же – легко. А и главное – скучно! Да и… Они же не могут – быть одни: как и я – «не могла». Они – были со мной! И я хочу – быть с ними!.. До конца. И их последнего же – издыхания! Хочу видеть в их глазах, смотрящих на меня, неминуемое: когда я буду «помогать» или «навещать». Я ни на секунду – не оставлю их!.. И буду преследовать – даже во снах: радуясь, что «культуру отмены» у нас так же не жалуют, как и «смертный приговор»; что ж, перебили мы бы друг друга, уже и действительно «законно», это точно!.. Да и разве можно сравнить инъекции, «стул» и повешение – с этим: почти тем же самым, только и собственным – внутри? Они будут убивать себя и умирать сами, видя меня, и ничегошеньки не смогут с этим сделать – внешне! А даже – если и захотят, да и тем более – если захотят, охрана и «окружение» у них будут такие, в двойном, а то и тройном экземпляре, что им именно «придётся»: доживать-существовать «своё отведённое», благодаря хотя бы и за сон!.. Где и тоже им покой сниться – не будет. Его вообще – не будет!.. Буду – я. «Я говорил, что люблю твой стиль?». Ещё тогда у машины – когда проезжал мимо. «Хорошо: не проехал!.. Ты – дома».