– Хочешь уйти и выйти к ним? Прям сейчас и… так? А ничего, что Никитос искал тебя здесь и не нашел, м?! – Прорычал ей в затылок Егор, но и тут же сбавил обороты и упал голосом, как и головой же, подбородком почти упершись в ее ключицу, на левое плечо, шепча уже применительно и в то же самое ухо рядом. – Как и наверняка меня же… Перед этим еще – обыскав же и всю квартиру… Каждую комнату в ней! А там – и дом…
– А ничего, что он играл и был в курсе, как и наверняка же уже все они за дверью, где мы и что мы? А и самое-то главное – как мы! И уж если не до конца и на самых началах, то и уж сейчас-то точно все всё дообмозговали, узнали и дошли… пришли к итогу и общему же знаменателю – пониманию и принятию всего, всех же и вся!
– В курсе-то в курсе… А реакция, думаешь, будет такая же – одна и та же… и у всех? Ребята-то, да, тоже ведь ребятами… Да и девчонки же – от них не отстанут. Не говоря уж и о том, что за ними уж где-где, а тут-то – точно не заржавеет! Но вот а… Александр? – Вновь прошелся по ее барабанным перепонкам своим сиплым и хриплым шепотом-шипением он, что и тихим же шорохом снега по только и недавно же выпавшей шуршащей листве, примяв и подмяв же ее, как и шлифанув же все это дело затем, свою же белую шапку с легким налетом соленого послевкусия над кисло-сладкой ее зеленью и почти что приторными сиреневыми цветочными лепестками, своим же тихим смехом, что еле-еле, но таки и смог заглушать собой всю настоящую картину маслом и ноту отчаяния вкупе с огорченностью и истерикой, но и скорее же угрызения совести, заставляя не только и ее саму же внешне замереть, прямо-таки и заморозиться-заледенеть от его же уже и таких же все неуместных кривляний, как и перековерканий фраз, но и себя-ее же и внутренне: лишь от начального принятия того, что все и правда всё уже знали, пусть и все еще отчасти, не счастья, как и в общей же картине – без нее, но и когда она же только еще догадывалась и додумывала. И лишь одному богу было известно – что из этого лучше, а что и хуже, как и дьяволу – какой конфликт интересов будет сварен в этом ее котелке под конец и в какую катастрофу выльется же по итогу и концу же им всем и на них же самих, как и на их же головы, ведь и ни одной ложки меда не было еще-уже в этом вареве из дегтя, как и не было же бургеров и жира для того же все и самого мыла, лишь одно набрасывание новых ограничений и секретов, тайн, как и колец-оправданий без ответственности, которые только прибывали, ни разу не уходя и которые только предстояло раскрыть, пока они окончательно не сомкнулись и не задушили, лишь прогнозируя, без возможности и предотвратить, только бурю, ведь и в этой же все взаимной тишине. И ведь как-то же даже впервые не помогало понимание того факта, окаймляя же и все моменты, так или иначе связанные с ней и ее именем, что у него наконец появился вполне оправданный и легальный, в какой-то же мере и законный шанс запереть эту девчонку на все возможные и не замки, оставив же ее здесь не на пару часов, а дней, так еще и в качестве же приятного бонуса с ним, для полноты же той же самой все картины и где-то между еще сплавив ту же самую Карину к тому же все Никитосу под шумок, а ребят отправив на второй же круг за покупками – за чем-то же таким, что и сразу-то не найдут, если уж и не совсем, обусловив же все это тем, что: «Так хотелось, но в первый раз забылось!». Не иначе же как и с туалетом на дорожку: «Тогда не хотелось, а теперь хочу. И, мама, не плачь! Я – капуста, а не лук. Принимай быстро таблетки, чтобы принять меня таким, какой я есть и распаковывай меня уже: мне очень надо!». А еще и про сказку же не забыв, чтоб все же: «Принесли то, не знаю что! Но и что… так хочется. Да, прямо сейчас. И да, прям невмоготу». Да и ей-то – они же точно не откажут в случае чего. А гонцов – не казнят, во всяком же случае: в первую очередь и не сразу. Да и раньше же, чем дадут и слово молвить. Ну а потом, когда все уже вернутся, опять-таки всё же поймут и вмешиваться, как и лезть к ним уже не будут. Да и кто им позволит-то в случае чего, точно же не он. Да и не она – он-то уж позаботится, стараясь и как раз же поменьше говорить, побольше же действуя, убивая сразу же этим и двух зайцев: свою невозможность ответить ей и ее же возможность спросить обо все том же и той у него. Однако, символично и довольно-таки уже и иронично, ведь и болезненно же уже – не только для нее. – Вот же интересно будет посмотреть на его лицо… вкупе же и с лицами всех… когда мы оба выйдем из пустой же до этого кухни! Как и о которой же пусть и не все, но так или иначе думали… Так еще и перемазанные мукой! Которую как бы уже и раньше-то убрали… убрал… Никита же! И все же это слышали, если и не видели. И что же значит, что мы либо словили все-таки хауса момент, побарахтавшись в ней, либо же… ныкались. Что и как бы – одно из другого же вытекает. Так еще и хоть отчасти же, но и правда! Не говоря же уже и о тебе – в полурасстегнутой кофте… – тут же его руки, что до этого спокойно лежали на ее же талии, повиснув в кистях замком, разомкнулись и пришли в движение: правая – поднялась к ее шее и вороту у нее, чтоб оттянуть и потянуть темную ткань вверх, а левая – опустилась к бегунку и замерла, прижавшись к ее телу. «Но и надолго ли?». И, только же подумав об этом, она заслышала предупредительно-последний треск зубчиков молнии, отпустивших друг друга на несколько делений вниз и, резко охнув от удивления, положила свою левую руку поверх его, остановив и оставив же замок на грани, на грани черного же кружевного бюстгальтера и где-то же вновь между мультиками и взрослым кино. В ответ же и на что, на ее не выбор и оставленную-таки беззащитной шею, вновь раздался его хриплый, чуть более же веселый, чем прежде, хоть и с нотками же еще злорадства смех. На которой она же следом и почувствовала уже его же теплое дыхание, будто и в отместку-наказание, а может, и в награду: стал бы он так запросто и понапрасну разбазаривать свою же горько-сладкую смолу, не будь к ней в комплекте и ее же кисло-сладкой травы и цветов? – Я сказал то, что сказал… А ты – вновь на дно опустилась и двойных же своих смыслов понавешала! Если бы меня трогали не и такие, как не и твои, лажи – я бы… все равно делал это. И именно же: с тобой! Хотя бы и потому, что… как мы уже с тобой выяснили… это извращение и оно не лечится. По крайней мере: пока. И в нашем же с тобой – крайне-конкретном же случае! Мне просто в прикол, в кайф – следить за тем, как это все раскручивается и куда… куда несет тебя вместе же с тем сейчас! И может, еще и понесет дальше и… в дальнейшем. Со мной! – Легкий поцелуй под ухом сбил ее на мгновение с толку, но не стер тут же и в момент момент же, когда более-менее уже и веселые нотки в его голосе вновь перешли в строгие и требовательные, твердые. – Но давай договоримся сразу и, как это водится сейчас, здесь и на берегу: если у тебя вдруг возникнут… будут какие-то… какие-либо… сомнения на мой счет – единственное, чего они будут касаться, это моих же собственных сдвигов по отношению к тебе! Вроде… и того же самого клея. Или веревок… И куда там еще меня может понести и занести… с тобой же! Но и которые… рано или поздно, лучше же, конечно, рано, но и как и куда все пойдет опять же… выровняются, я в этом уверен и… более того, я это знаю! Даже… если просто перейдя в другую, куда более мирную… если уж и не спокойную, куда уж там… плоскость. Но и это – все! Никаких не отношений, разочарований и отказов… Никаких предательств, уходов и измен… Никакой ненависти, мести и… Никаких потерь! И без этого же – хватает. Как и всего же в этом и не отрицательном же духе… Не считая же только и ревности: в них не переходящей! Только лишь… где-то на грани. Не более! Но и не менее. Это… забавно! И как вполне же себе здоровая конкуренция… интересно! Такая… перчинка, искорка или изюминка – всегда и во всех, во всем должна быть! Как и вот здесь и сейчас же все – твой же замок, к примеру. Кста-а-ати! И решаясь же – точно так же. В продолжении… И да, не в полурасстегнутом еще виде и формате, а… уже в полузастегнутом. М? Есть контакт?
– Д-да…– вздрогнула София и даже дважды, сильнее же – именно во второй раз, вдруг неожиданно и для себя же отмерев и оттаяв, так и почти же что еще и заслышав, как рухнули с нее же самой куски снега и льда, и тут же сглотнула: от живости и реалистичности картины вдруг пересохло во рту и запершило в горле – захотелось пить.
– Что ж… Еще не отлично. Но и уже хорошо! – Похвалил ее синеглазый и удовлетворенно кивнул ей и самому же себе, тут же отключившись вновь от их мира и выйдя во внешний, с целью вновь прозондировать обстановку снаружи кухни на предмет нахождения в нем кого-либо сейчас, на наличие нужных и ненужных лиц, где и ему же самому – ненужных всех, но и отчего-то же и остальным – одной нужной, вмиг понял, что она одна и осталась же за столом и отправил ей беззвучно свое послание, отгородив от него вновь лишь саму Софию: «София, как и обговаривалось еще без меня, ничего не знает и не узнает… пока и… по всем же моментам – лишь в общей картине и только частями, здесь, сейчас и от нас же с тобой! Где и тебе же – первой придется перед ней сыграть… или не сыграть… неважно… выбери сама, но подумай хорошенько и лучше Никиты, ведь твое нежелание что-либо делать со мной… а и тем более идти ко мне… должно быть железобетонным, чтобы и растворить его могла только такая кислотно-желчная коррозия, как она и ты пришла же по итогу… очень нехотя! Ну, а дальше… дальше сообразим в процессе и на местности, сымпровизировав как всегда. Опять же, на двоих и с тобой, как и мне бы того очень не хотелось… И пусть еще и с ней! Ведь и очень бы хотелось как раз таки вдвоем, с ней и без тебя». – Сейчас – перемещаемся наверх… – вновь вернулся он к Софии, переместившись уже плотно и ровно за ее спину и уткнувшись вновь подбородком в ее же макушку, как и вернув обе же свои руки на ее талию, стараясь теперь ни в какую не пропускать к себе и не допускать же в себя кислоту и затхлость молочно-кислородного коктейля с той стороны – явное недовольство шатенки же за постановку ее им перед фактом, так еще и запрет на ответ ему самому же от него.– Я – в свою комнату. Ты – в свою… на этот же все и конкретный промежуток времени! Приводим себя в более-менее адекватный вид… Зовем твою подружень… Пока же еще можно и мы не будем выглядеть слишком палевно, когда они все разом выйдут из-за стола, а приглашена же на аудиенцию будет только одна она… Если будет надо нам… не ей… тащим. Не ты – так я, выбирай! Но мы все – встречаемся втроем… и после всего же… в моей комнате. И устраиваем… пусть и неполноценный, как и не для всех, не со всем же и вся… но разбор полетов! Ее молчание – будет дорого ей стоить… Дороже, чем тебе! – И сам же себе, как и своим же мыслям, широко улыбнулся, зная, прекрасно же зная, что и она увидит это, как и никто же другой, но уже и в его голосе. – Эх… И будет же она у меня на посылках – до скончания времен. Вечно и… бес-ко-неч-но! Да… Ведь и в рабстве – мне и одной бестии… пусть пока и без беса… но зато же и с дьяволом, демонами и чертями… хватит!
– Как же: без беса? А кто вот сейчас и со мной же говор?.. Ай! – Дернулась и взвизгнула она, почувствовав неожиданный и резкий, оттого же еще и более болючий щипок за правый бок. – Больно же… Вот теперь – точно обижусь. И навсегда! – И ударила его по обеим рукам своими же двумя в ответ – чтоб и левой же его руке неповадно было, тут же и отсраняясь, во избежание же продолжения, да вот и только не успела – и вновь подскочила на месте от легкого толчка и жжения уже чуть ниже спины.
– Ноги в руки… и вперед! Полетели… – фыркнул он и растворился тут же черной дымкой в воздухе, оставив ей на память и в противовес себе же лишь белый смачный отпечаток своей же правой руки на ее же правой ягодице, – …больно обидчивая ты… моя!
Глава 20
**
…А мы ведь с вами действительно: ненормальные! И дело ведь не только и не столько в психических замашках… Не в расстройствах! А уж и тем более – не в их позывах… Вообще же – не в них самих и… совсем! Дело – в самом понятии и понимании нормы: в разрезе же все тех же самых отношений… влюбленности и… любви. И на всем же протяжении жизни… Как и смерти. А где-то и у кого-то – еще и чуть дальше, дольше и глубже-позже! Но и не беря же все еще в расчет лишь только детский сад: в котором мы все ведь, так или иначе, встречались, женились и… выходили замуж! Ха… До сих пор ведь путаю их, всех вокруг и путаюсь же сама, называя и адресуя эти же самые понятия… кому-нибудь и… по по́лу! Но и благо же еще сейчас такое время, что всем все предназначается, назначается и всем все же подходит! Вот только и жаль, такого же нельзя сказать, а там и сделать, про вату с фатой. Жениться ж в платье – это еще полбеды… Как там было-то?.. «Я в белом платье и фате иду с букетом к алтарю, а отец в спину мне кричит: «Никлаус, блять, не позорь семью»!»? Да! О… «Дневники вампира» подъехали и уже в здании! Скажешь: «Охрененный фильм»? Отвечу: «Пшел на… Ведь и это же сериал, во-первых. А во-вторых… не пали контору! Гарри так Гарри. Изменчивы мы? Да. Но и не изменяем. Тем более – не мешаем мистику и фантастику. Хотя… Куда уж больше и хуже, верно? Фэн-тези… Да и с ними ж – не всегда разницу вижу! Но и так… о чем это мы?.. Были и… Ранее!.. А! Свадь-ба. При традиции же! Но с ватой и на голове – это уже явно перебор. «А кому-то и гастрономический оргазм»? Серьезно?! Кому? Егору, что ль? Ха! Стоп… Так вы же оба – извращенцы. Извращуги ж еще те! Ты погляди… Точнее: я. «С кем поведешься…». Но и, однако же, правда! Если где-то и извращаться, чтоб целиком же и полностью, по полной, как и я же все люблю, то в еде. Надо ж с чего-то начинать, верно? Со съестного! Молясь же где-то между лишь, чтобы мертвым же уже все и ограничилось. Без альтернатив и… «Человек человеку – торт»! Не местной же… и рулет… и ладно! Хотя – скорее уж и не платье. Вот там-то и с ним – точно уже за предел. «Или все-таки живые рыбки в каблуках туфель и платформах босоножек? Не говоря уж больше и про цирки, зоопарки…». Чтоб вам всем пусто было, живодеры! «Сказал Дартаньян и про пидорасов… И ничего, что до этого сама же тему каннибализма подняла?». Но ведь как подняла – так и опустила. «А так ли это… и на самом деле… м?». Фу! Ужасная фраза… Не говори ее при мне. «Потому что… приставучая? Паразит? Фантастическая тварь и где она…». Ты. Сам такой. И по тебе же все – плачет «Зеленый мир»! «Какие познания… Может, еще откроешь, кто боится полной луны и темные дневники маленьким девочкам подкидывает в нагрузку на старости-то лет?». Какой же ты… засранец! «И ты все равно меня любишь». Единственный абьюз, который более-менее, но и для меня же еще приемлем. «Еще бы… С кем бы еще ты так могла… снова и снова… вспоминать, подсчитывая, все крестражи по порядку? Так еще и лишь под конец их вновь осознавая, что это не только части души Темного лорда, но и чьи-то же еще невинные души-жизни… и его же убийства!». Три! «Дневник, кольцо, медальон…». Чаша, диадема, сам Гарри… «И змея». Ух! «А стоило ли придумывать еще два названия для двух же курсов, чтобы и в итоге указать их лишь для все тех же самых крестражей и на пару секунд?..». А как же оценки в конце и… часа-с-небольшим-года? «И где… опять же… поборются лишь Гриффиндор и Слизерин? И то же еще – для вида. Детские сказки! «Вот вам, дети, белое. Вот вам – черное. Добро – всегда побеждает зло…». Да-да… А и особенно… когда они же и в людей кидают с крыши камнями и попадают же со счетом – 3:2. Ага. Чушь!». А вот как раз для этого – и нужна та самая золотая середина в виде Пуффендуй и Когтевран: замешивая же первых и обтачивая их, ограняя, как алмазы. И наш же с тобой, кстати, мир, как пусть и весьма серая и посредственная, но и все-таки же зона… Для полного же представления о том, что такое плохо-хорошо, а что и хорошо-плохо. А ведь и любили в саду-то! И хоть пусть все еще условно. Как и до гроба… И тут же – для большей части всех, если уж и не прям все. И так же условно, пока ж смерть не разлучит… И все же – в таком и не духе… И все же!
А вот взять, к примеру, ту же школу! Один класс и один год… Одногодок и сверстников! Где девочки – к мальчикам. И мальчики – к девочкам же… Ус-лов-но. И как все же – официально и по паспорту. До лично-индивидуальных изменений! И где все еще более-менее, но понятно… и так же логично. Можно же еще сказать, что и объективно. Хотя и опять же, как и кому сказать… Но и начнем с девочек! Девочки припевочки… Да. Ведь и всё же не все же как почти что и под копирку, одну же и гребенку-линейку – падки на плохих мальчиков! И не так же уже важно – будут ли они сами хорошими. Или будут они так же плохими… Факт! Сюда же и к ним – приписываем и возраст. Да! Ведь и они же – не сверстники, к слову. Что и эти, что и… те. Что и… не! Ну а мальчики – взрослые и состоявшиеся… Самостоятельные и самодостаточные… И пусть пока не точно, но и все же, может быть, уже знающие себе цену… То ли и от того, что понимают. А то ли и от того, что не понимают… и продаются! Понимающие же, да, конечно, кто, что, где, когда и почему… им же все надо! Голуб… ая мечта… идиотов! Или все же: идиоток? Но и с галочкой! К иным отношениям – претензий не имеется! Как не было – так и нет. И не потому, что первых нет… Они есть. Как и радуга… с дождем! Ну, а не хочешь – не смотри, как все говорится! Пройди мимо и прости же им, грешным, их счастье, чистоплюй и крыло-нимбо-носец! Ну а… что же до самих мальчиков-зайчиков? Мальчики с пальчики… Да! В свою же очередь… не упираются да и не бараны же в одни ворота: имеют перед собой большой выбор меж этих, тех… и еще во-о-он тех – и костяную рыбу, и мясо с кровью, так сказать. Что-то же и вроде питания в самолете: «Под ключ». Где и где-то тут – второе жарим, а где-то там – и первое заворачиваем. Многогранность и многозадачность же… во всей красе! Но и – в дальнейшем! Пока же, и как мы сами же еще взяли ранее, вначале и на первое же время – это неопытные как в принципе, так и в данной же сфере молодые люди, которые только лишь пробуют свои силы на этом новом для них поприще и… своих же, да и чтоб пока далеко не ходить! И да, это потом уже прибудет: и разброс чисел, и точек на карте, и звезд на плане и небе… и дойдет же еще до возрастов и неважности же сих и всех же понятий в целом… Но и: потом. Все – потом. Пока же – так. Как и пока же все это дело не-докуриваютруют детские сады и не передадут, соответственно же и полноценно уже, школам!
Колледжи же, как и уже университеты, высшие учебные заведения, меняют затем все представление о прекрасном… и напрочь. И не из разряда же шуток «За…»: «Забудьте же все то, что знали и до». Нет! Куда круче… Но и только лишь – у мальчиков. Девочки же – все так же таранят ворота возрастной группировки «Кому за…» и… них же самих, как правило! Мальчики же, уже испробовав от и до свою же возрастную группу, переключаются на… «…взрослых? Кого-то и взрослее себя?». Нет! Слишком же – мелко. Такая рыбешка – им ни к чему. Пусть же еще поплавает… Поживет… А вот когда досдохнет – тогда и… Кхм! Не о некрофилии. «Ага-ага…». …«Кому до…» и опять-таки, но уже и в разрезе же их, них самих. И… пошел процесс запоминания! Да… Ну а определяться и выеживаться – можно сколь угодно, утверждая, что: «Это не так! Неправильно и ненормально!». А ненормальность-то тут… как тут… и как раз таки подразумевает это, отдыхая на таких вот… не таких, неправильных и… ненормальных! Все? Прошел? А вы… все всё подсчитали: сколько на ваших, извращенки и педофилы? Нет, все правильно и… верно: часы не остановились. Не сломались и… Да-да! Такой уж он – разброс возрастов и интересов. И, конечно, это уже никакое не деление по полу, а деление по тому, что будет определять вас на протяжении всей вашей же жизни и до после смерти! Грубо? Сухо? Жестоко?! Возможно! Но и пока же все одних прощают… Закон же еще просто не придумал меры наказания для тех же самых все… девочек. Вторых же – сажают! Преимущественно же – промышляющих этим самым и с лицами же до четырнадцати-шестнадцати лет, как максималка и до восемнадцати же лет, как минималка. Не так ведь важен пол, как возраст! И если же все говорить о жертвах… С убийцами же – разговор строгий и короткий: «М/С – Мужчина/Старше»! Где и молодые же люди старше двадцати-тридцати лет и мужчины старше сорока-пятидесяти лет, в свою очередь, куда ведь и… неплохо живут. Даже и припеваючи… в некоторых случаях! Лелея в своей не душе это прекрасное чувство к молодым особям-личностям прекрасного же… противоположного или же нет… пола. Прямо-таки и к моло-молодым! Но – и не младше все шестнадцати-восемнадцати лет! И где костью-комом же в их горле может стать разве что несогласие как прямое и полноценное же, так и не… но и уже не совершеннолетие.
И да, я не говорю здесь и сейчас обо и про всех, лишь и о том же вновь проценте их, который яро же этому уподобляется: и говоря же где-то все, я обращаюсь именно к нему-ним и себе, чего уж ходить вокруг да около, верно. А не к тем, кто блюдет нормы и законы, их порядок и… незаметно же для себя еще и тем самым… подтверждает же это самое правило своим же исключением из него! Есть же те… были и будут… кому нравятся свои – сверстники. Есть и те… так же были и будут… кому нравятся и, наоборот, чересчур взрослые! И, собственно, что? Любишь олдскул?.. И т. д., и т. п. Кто понял – тот понял. А кто вновь еще не понял – уж и не поймет. Есть и девочки, которым нравятся мальчики помладше. Есть и мальчики, которым нравятся девочки постарше! И куча еще примеров – из и не этого же ряда. Как из раз- и ряда же: «Вон выходящие». И… буквально же порой! Но и опять же, я против этого ничего не имею! Счастливы? Довольны? Удачи в жизни! Каждый… – как хочет! И пусть примеров же тоже с горкой, противящихся подобному укладу, как и укладу, приведенному выше… Но и они как исключения подтверждают же правило! А именно: все мы рано или поздно приходим, придем к тому, что извращенство, как и педофильство… наш кос-т-як! Наш крест и наша же платформа! Наш фундамент… На котором же и впоследствии строится, стоит вся наша дальнейшая жизнь… И будет же стоять. До смерти и… чуть дольше! Так было, так есть и… так будет! Не говоря уж и о том, что… всех ведь не пересажаешь и не переубьешь! А и в особенности же еще зная, что и сидят же уже те, кто просто не в то время и не в том месте спалились, а не сидят же, в свою очередь, те, кто с этим еще живут и… ничего, верно? Да. Пересобирают, пересублимируют себя… Но живут! И мы живем. Пусть и в большинстве же своем… умирая. И как же не вовремя вспомнились два праздника, которые уже путала, да и до сих пор путаю: Рождество с Воскрешением! Нет, вот… Просто представь момент, где мне говорят и меня же поздравляют: «С Рождеством!». А я в ответ: «Ага! Воистину…». Богохульство ли это? Хм… Кто знает. Но и да: умирая! На крови… На костях… Но умирая-живем. В недожизни же своей… пересмерти. И в свете! Обратившись ж однажды к нему… в самую темную и промозглую свою ночь… и просто противопоставив, сравнив и… отзеркалив… себя же! «Нет»? Что ж… Ну, а на нет и папиков с мамиками нет, как и братьев-парней с сестрами-девушками! Изменено: как и братьев-парней для сестер-девушек. Будь то родные или… нет. Но их нет, верно? «Нет». Нет…
**
…«Ветреный разум с романтической душой…»! А ведь и обладая же сим как снаружи, так и внутри он, Егор, вполне бы мог заслужить то же самое определение-прозвище, что и Влад… Да и вот только, в отличие же все от последнего, он не был таким везде и… всегда. Как и по всем же своим и не фронтам. Да и во всех же аспектах, событиях… И при всех же не и людях. Пусть и, возможно, порой совершенно напрасно! Ведь и… какой бы это был все же симбиоз! Просто же… соединение несоединимого и несовместимого: бесчисленного количества одних ведь антонимов внутри совершенно иного… качественно… человека. И нет, я не ошиблась и не описалась! Настолько ведь, что и… нечеловека же вовсе: где снаружи – это лютый холод и безостановочный морозный ветродуй с дождем и снегом, градом… сносящий все, всех и вся на своем пути, буквально же, что и ураган, а там и смерч… торнадо и тайфун, а внутри же – все не то же самое, ведь еще и без не, человеческое те-п-ло, просто тишь да гладь… молчание, покой и уют… а и самое-то главное мир! И да, ты верно ведь вновь сказав, подметишь, что: «Опять же, из крайности в крайность и из пустого же в порожнее! Вне золотой середины, серой зоны и…». И так далее и тому подобное! И я же вновь… еще теперь и на словах… с тобой соглашусь. Да! Ведь и при всей же еще имеющейся внешней ледовитости – это уже было прямо-таки и внутреннее пекло. «Пожар!». И, ведя по той же самой все альтернативе, как по и при этом же все ассоциативном ряде, огненный смерч: языки пламени которого, что и прямо же из самой его души, той еще геенны огненной, прорываются и рвутся сами, так еще и разрывают всего его самого изнутри на части и куски… разбивая где-то между еще и на осколки… как тело и не обходя, конечно же, стороной и саму же его душу и, устремляясь затем наружу, врываясь и вырываясь, взрываются тем самым отблеском в его же прямо-таки и ледяных глазах! Жгучий холод, однако, да? И обжигает же точно так же своей морозностью, выдувая все, вся и всех же на щелчок при этом: что и тебя же всего самого еще и… из тебя-себя же уже, что и меня же саму – из меня! Так и при этом же еще – не заполняя уже после и потом ничем… Как и никем! И да, конечно, возможно, что со стороны… а там еще точно и изнутри… это все выглядит как… его же эгоизм и самолюбие, лицемерие и… пресловутый нарциссизм, завышенное… и так уже будучи превышенным… ЧСВ, но и по факту же – только вновь выглядит, как и кажется на самом же… как и просто… деле: это ведь даже и не он сам! Нет. Всего лишь… ты. Да! Ты и… только настоящий ты! Как и… я. Без мыслей и взвешиваний… Отговорок и анализа… Масок и… грима. Грехов и пороков… Бывает же, да? А еще ведь говорят, что и не дьявол их нам прощает и отпускает… Как и при обратном же стечении – за них же карает! Все верно: не дьявол. Демон! Действий и слов! Буквально же, что чистый и натуральный… естественный ты! Как и вновь же я и… Каким и какой ты и я должны были с тобой быть не казаться и стали! Он же… будто тем самым и освобождает тебя от… тебя же, как и меня – от меня же! Но и не от того – не от тебя-себя самого и… нас же самих: от придуманного и навязанного, навоображенного и фантастического… на-фан-та-зи-рован-ного… тобой же, мной или… кем-то иным. И оставляет лишь… правду! Правду, только правду и ничего… кроме правды. Ту самую же душу, если будет угодно и… удобно! Но и опять-таки, не удобную же самому ее телу, ведь и без его проникновений и вмешательств… смешений с ней. Без распада и метастаз!
И вот если уж чему точно и бескомпромиссно верить… из рассказов того же все Александра… то тому, что он единственный из троицы, кто действительно заслуживал и заслужил… и тут без всяких… заслужил и получил ту семью, которая его сама же действительно… и, что немаловажно, по итогу же еще и взаимно… заслужила и так же все получила! Ведь и… с такой же еще отдачей! Как и самый настоящий ведь очаг, с котелком и дровами… Не нарисованный. Да и, чего уж там, с казаном! Родной ведь… Как и дом. Как и… сама же семья! С таким понятием и принятием… благополучием… да и просто же благостью и -датью… что и было же видно невооруженным глазом-взглядом, а и после под- и закрепления этого же еще и записями самого мужчины – не оставляло, не давало никаких поводов для сомнений! А уж и с такой-то еще и его же самого, Егора, собственной внутренней силой, подпитанной внешней… Разве могло было быть и иначе? Могло. И стало! Эх… А вот и если бы не кража? Если бы не этот… тот самый же итог? И да, конечно и безусловно, не от хорошей жизни! Но и если бы не спасение… во имя же спасения? Могло бы статься и остаться все так, как… было? «А история любит сослагательные наклонения? Нет! Вот и он – нет. Не понимал и не принимал… Не принял». Конечно! Для него же это было – далеко не так. Не спасение. Да и опять же все, для единого из всей тройки! Это была – именно смерть, как она есть. И с одним лишь плюсом: в качестве вечности. В коей же он… делал же и все то, что и до этого! Год прошел, число сменилось… А что-то изменилось? А стоило ли? А спросили ли? Спросили! Отказался ли? Откажешь тут… когда на кону вопрос жизни и смерти, буквально, а и не просто так выйти покурить за гаражами… как все и для статусности, положения! И если на первый взгляд это только кажется равноценным и -значным, то на второй… только лишь вновь кажется. И дело не только в умереть – быстро или медленно? В умереть. В принципе и… изначально! Вот и он, считай, не выбрал – ему пришлось. И это тоже – разные вещи. Будучи обделенным еще с раннего же детства материнской лаской и твердостью отцовского плеча, он… Целость его разрушилась – не в процессе! Не в начале и не в конце… Она разрушилась – с уходом его же самого: его-себя и… из него-себя же!
А и как красиво же все начиналось! И как было… эстетично. Прекрасный дом… Не менее и чистая, демоническая семья… Прям как и из той самой же пресловутой песенки из рекламы: «Мама, папа, я – здоровая счастливая семья»! И не только, не столько же потому, что и на разный, современный и не лад: пока двое же были счастливы, третий – и не очень-то здоров… Нет. Но и дабы ты опять не начал про ценность и цену… И что за всех и все, вся – придется рано или поздно платить… Как и из сказки же почти! И все. Да! Ведь только и не принц: внешний гадкий утенок с позывами внутреннего же прекрасного лебедя! «По́шло»? Но и мы же с тобой – не о розах внешности! Помнишь же, да? Не о внешнем и меркантильном… Как и материальном! О принципах и… привычках. Установках и… Духовном! Да и просто пока же все дети его же возраста и имея такой же или около того семейный опыт, костяк и крест почивали на лаврах… Или как-то и что-то, где-то имели с этого, проживая и просаживая же все заработанное не собой… Выстраданное в моментах и буквально же не только лишь кровью и по́том, но и нечестных же правил трудом… он… Егор… был… Егором же – и пропадал на улице, по дворам… с такими же, как или не он! Да ведь и со сложностью… как бы ни странно и ни иронично… как никогда и ни у кого же простого… простецкого даже… характера… в комбо же к ветреному (холодному) разуму и романтической (горячей) душе… ему хотелось иначе! Хотелось: по-другому и свое. Так еще и именно: только своего-его. Личного… во всех же смыслах… искусства и творчества! Собственного… без малого, но и со многим опять же… созидания. Ну, а хотелкам же чуть чаще, чем и… их же все тезкам мечтам… суждено сбываться. А и тем более – когда так хочется! И вот уже то, что только-только начиналось и началось же красным и оранжевым кирпичом… черным углем и грифелем… плавно перешло в мелки, а после… и в баллончики с краской!