– Ой, да ладно тебе… – небрежно фыркнул янтарноглазый и, пройдя до окна, задернул шторы полностью, прервав тем самым напряженную и прямо-таки нагнетенную другими двоими тишину легким скрипом металлических колец, врезанных в них, по такому же карнизу и шуршанием же самой довольно-таки тяжелой и плотной их ткани по полу. – Сделал, понимаешь ли тут, из мухи слона! Ну, побаловалась… балуется девчонка, с кем не бывает и… не было?
– С ангелами, например! – Рявкнул несдержанно синеглазый и тут же стушевался под хмурым темно-зеленым взглядом Жени, обращенным на него же над враз напрягшейся спиной и таким же правым плечом, сбросившим затем уже их общее внимание на вздрогнувшую и промычавшую что-то на сонном девушку. – С ангелом… Кем она и является… так… к слову сказать. Или ты уже забыл и мне тебе напомнить?
– И что? Какая разница-то? Ничто же человеческое ни им, ни кому бы то ни было – не чуждо, разве нет? Ты же мне это сам как-то и сказал… Повторил и напомнил… Или ты уже сам забыл и уже мне тебе это напомнить? Хотя, ой, да… уже напомнил! – Отбил Влад с совершенно спокойным выражением лица и так же спокойно прошел к своей кровати, обойдя перед этим Егора и, не преминув воспользоваться и положением сил в моменте, вернул ему его же тычок в плечо, только теперь уже в правое и от правого же и сел на ее край, подле того же все еще сидящего на корточках практически и у самого же лица брюнетки Жени и в ногах самой же девушки, уложив медведя рядом с ней и собой пока. – Да, согласен, такой себе коллаб из дневника и табака… То ли вот дело и… виски, м? А девочке, соответственно, вино! Но… Она же сама это выбрала, предпочтя нас же всех – им: давайте поймем, примем и… смиримся уже с тем, что в этой конкретной битве одушевленного и не мы с треском и всухую же проиграли! Битву, да… Не войну. Она же – еще только впереди! Но, а если уж прям начистоту-серьезно и на то пошло… – продолжил пусть и высоким, но и все же еще шепотом он, взяв в руки сложенный у себя же за спиной Софией при какой-то хоть, но и расстеленной кровати плед с длинным ворсом, под одеяло же она так и не залезла, как и, собственно, не легла на простынь и подушку нормально, не рискнув для начала еще и более-менее раздеться для сна, настолько устав, вместе с тем еще и застеснявшись ложиться таким образом и в таком же не виде на все же готовенькое, и развернул его, укрывая им ее поверх ее спортивных штанов и кофты, подвернутой в рукавах до локтей, – …она – еще и демон. И не чуждо – вдвойне… Да и плевать совсем! Так что… Учись у лучших – пока мы с ней живы!
– Даже не начинай об этом снова, ты меня понял? – Рванул его за волосы на себя правой рукой Егор, упершись своим уже и темно-синим взглядом в искрящийся даже в темноте янтарь, будто еще и подзадориваемый же изнутри развеселым пожарищем с танцующими вокруг него чертями с песней, льющейся наперебой и распев «А шалость снова удалась!» и бросающими в него все новые и новые травы, где и с землей и только задыхаясь, вдыхая полными легкими морской бриз с солью и не раздражаясь, не плюясь же ими ничуть, только подпитываясь и насыщаясь еще больше. – Только – не в разрезе ее!
– Так, оба закончили! – Не выдержал уже и сам Женя, рявкнув тем же высоким и чуть даже грубым шепотом, заметив, как София еще сильнее зашевелилась и даже уже перевернулась на свой правый бок: то ли ища тишины, то ли уже и именно же света в темноте, как в тоннеле, пока с натяжением ткани пледа на ее тело и по ее же открытой уже коже рук проходилась не только она же сама, но и руки, пальцы Влада, а стоило им напрямую коснуться ее левого предплечья и повести к той же кисти, как его передернуло буквально самым что и ни на есть разрядом тока и его же глазам, пока что и единственным же из всех здесь находящихся, явились первые темные очертания ее же татуировки. – Твою ж!..
– Что там?.. – Тут же подорвался зеленоглазый и уже привстал, чтобы присмотреться, как ему же наперерез выскочил и навис над левым же плечом Влада Егор. – Да, Влад, что там? А и точнее: что это за хрень? – И, подцепив слегка подбородок девушки левой же своей рукой, развернул ее лицом к нему, сдавив, будто и мимоходом, уже правой рукой и шею до этого названного. – И как это, черт тебя дери, понимать?!
– Переводилка от жвачки… Подумаешь! Ничего особенного… – прохрипел рыжий, подавившись воздухом от неожиданного рывка и захвата со спины, и отвлекшись, потеряв на миг из виду то, что увидел, ослабив хватку на пледе.
– Ничего особенного? – Прошипел блондин и чуть сильнее приподнял голову девушки, чтобы и Женя мог рассмотреть это самое ничего в виде черной точки-родинки, будто и гвоздика над левым же ее уголком губ. – Ты погляди… еще ж и заморочился – с хрусталиком нашел: все как надо. Точнее: не! И что дальше? Может, вернешь цвет и нашим «тату», м? Или найдешь такие же, но переводилки, чтобы я совсем тут свихнулся… и с вами же всеми… так и не придя же в адекват окончательно?!
– Ну, не передергивай и не набивай себе, как и своей же значимости цену… – пропыхтел янтарноглазый, тряся еще и из стороны в сторону своей головой, в попытках высвободиться шеей, но когда понял, что с каждым своим лишним движением хват только крепчает, блаженно улыбнулся и сдавленно прошептал. – Мужчины… Не понимают же намеков! Мне не «не нравится», говорю же, посильнее затяни! Или будем – по твоим правилам? Что ж, я не против экспириенса… Можно и так! Клиент же всегда… – и тут же почти что полетел на Софию, благо был остановлен Женей, тут же вернувшим его в исходное вертикальное положение, накрыв ее, как полуобручем, своей правой рукой и отпружинив еще и его же ей тем самым. – Так-то лучше! Никто тебя не изводит и не доводит… Мы просто… порезвились, ну! Подурачились и поигрались… Без каких-то двойных смыслов и подтекстов, тем более межстрочия… И без какого-либо поддона для дна! Видишь же – слева. Зер-каль-но. Да и с той же стороны, что и мои же – у меня… Не враг же я сам себе, в конце концов, чтобы и тебя еще своим врагом делать! А насчет наших с тобой «тату» и конкретно же моей… – отпустил полностью из левой своей руки он плед и провернул ее, продемонстрировав почти такую же черную контурную ветку сирени над уже имеющейся и стеблем же розы с шипами, но и чуть ярче, темнее их и, конечно, временней, не вечней, не тут, да и не в знаке бесконечности, до такой дотошности он еще точно не заморачивался, да и не нашел бы наверняка, личный же был, индивидуальный эскиз, да и кому нужны эти лишние детали, когда уже есть и такой факт? Налицо же! Точнее – на руку, – …только такую нашел! Мы обменялись, понял, да? Еще не зная, что оба же балуемся… Да и что это тоже ее любимый цветок! Смекаешь… иронию? А даже и символизм в какой мере и степени… Но и не зная же в этом – уже с моей стороны. Я не знал! А вот она – что тот так хорошо подойдет и все ляжет… Твою ж!.. – И, вновь подорвавшись к пледу, скинув его теперь обратно на себя и отпихнув параллельно же еще руку Егора, уложил голову Софии обратно, коснувшись затем ее рук и слегка их еще приподняв, чтобы уже сразу и все всё видели. – Жень, Егич, вы оба должны это увидеть и подтвердить, что это не моя галлюцинация: хотя бы и тем, что общей одна – не бывает!
– Что такое? – Напряглись оба и нависли над ним и его же еще продолжающимися махинациями с руками девушки: в попытках понять, а для начала и вспомнить, были ли задействованы обе или только конкретная и одна, ведь сам эффект от соприкосновения его тьмы и касания же его к ее воспроизвести повторно не удалось бы никак – где-где, а тут-то уж точно молния два раза в одно место не бьет, контакт уже был установлен и его не разорвать, если только прервать на время, сокрыть и после лишь явить вновь.
– Она же не увидела! Да… Точно. Тогда как удачно и?.. Совместила же!
– Не увидела что, Влад? Эй! – Остановил его мельтешения наконец брюнет, своей же левой рукой слегка ударив по его же обеим, а правой встряхнув всего его и за его же левое плечо, приводя более-менее в сознание и не давая перейти к более резким, а там и грубым действиям в отношении своей же сестры, что еще пока спала, но ведь и в любой момент могла проснуться и испугаться так, что и вновь начать заикаться, и пусть делала это и так периодически, начиная вдруг с ничего быстро говорить или что-то объяснять, волнуясь, будто за ней и кто-то же гонится или вновь, как в саду или школе, тренирует технику и скорость чтения, стопорясь и растягивая определенные буквы и звуки, неподвластные быстрому произношению, но и тут совсем же могла вернуться к началу, где с ней еще не занимались и где не на шутку переживал и волновался ее же отец, как и он же сам, порой и со слезами на двоих, не боясь того, что ее где-то оставят на второй год, боясь за нее саму и как она же сама это перенесет и переживет, будучи и так не до конца уверенной в себе с хорошими такими проблемами с самооценкой, как и принимающей и любящей себя целостно со всеми же достоинствами и недостатками. – Что не увидела?
– Сиреневой вечности с терновником! То есть: с розой. Точнее – с ее стеблем… С розовым стеблем… Черт! – Ругнулся вновь Влад и дернул головой в попытке если и не отогнать, то хотя бы и ненадолго разогнать жужжащий рой мыслей внутри нее, чтобы нормально и все объяснить, пока рисунок не до конца сформировался и позволив себе же заодно отпустить лишь ее правую руку, что сразу была убрана по сонной же ее инерции ей же и под голову. – Подумала, что я их скрыл! Что они неудачные и… А перед этим – что я вообще ударился и поэтому прятал… синяки. Как и тогда еще, на парковке, когда играл роль всезнающего злодея, ждущего личного геройского разоблачения! И что регенерация не сработала… Не увидела их, в общем! Ни тогда еще… Ни вот уже недавно – у камина.
– Не увидела все же, значит… – повторил задумчиво синеглазый и в момент замер, так и не договорив, как и Женя, только и шепотом, что и тоже наконец рассмотрел вместе с ним то, что увидел лишь мельком и до этого один Влад: от пальцев и кисти с кольцами, сердцами и стрелами, галочками с точками, через лилию-хинди и до предплечья-локтя с ловцом снов, сердцем с нитяным пульсом, перьевой ручкой с полной стеклянной чернильницей и дальше, как они уже могли пока только предположить, да и понять, не видя рваных и незаконченных плотных черных линий у самого же локтя и не дергая сам рукав пока дальше да и сами от него и вверх. – Твою ж! Не показалось… Не случайность и… не совпадение. Да и… не похожа, похоже. Как и с сиренью все, а! Злой рок же прям. Если и не закономерность и судьба… И не галлюцинация! Не знаю уже даже теперь – плакать или смеяться, что их не бывает одной на всех, зато бывает одна и… другая.
– Вот-вот… – хмыкнул рыжий, с трудом сглатывая горький ком прожженного дерева с горелыми травами и морской соленой пеной, сброшенной на него с очередного же морского прибоя на песчаный берег у грузных скал и редкого хвойника. – Да и одному же только дьяволу известно – поэтому ли лишь наши с тобой знаки отличия и до конца же не сошли или все куда глубже и хуже? Как и те же все узы, что не зацепились еще только однажды и тогда, а теперь вот уже сплелись и плетутся… дважды. Правда уже и не от начала, а от… оборванных концов!
– Полагаю… – сглотнул так же тяжко и тот же самый коктейль из энергий и эмоций, чувств и ощущений Женя, переводя уже не столько уставший, сколько измученный взгляд с девушки на парней и обратно, – …не так важно, насколько подгорит и будет же гореть пятая точка у нас, сколько будет гореть и подгорать она же и у Ксана с Сергеем, верно?
– Нет… – через нос выдохнул янтарноглазый, представая перед всеми уже не кем-то, а и именно же огнедышащим драконом, что пусть пока и не дал огня, но был точно в процессе его сотворения, выдав для затравки лишь облако черного дыма из сажи с легким же блеском, проседью пепла, под стать и сейчас же его собственным глазам. – Сначала – у Софии. Потом – у Розы и тех, кто вместе с ней же в сговоре… А вот уже после всех них – и у нас же с вами, ребята! Не трогая правда же только и тех же двоих, ведь… – и, не успев договорить, как и что-либо понять, он был буквально выброшен из своей же комнаты со скоростью света и звука, ведь благо поняли все другие двое, как и то, что за тем же его словом последует и в каком тоне и быстро ретировались вместе же с ним, вложив перед этим в уже порядком и многострадальные руки Софии ее же мохнатого друга, надеясь на его повсеместное действие не только на все же ее тело, а еще и на голову, тут же появляясь перед ним и закрывая за собой дверь, переводя затем дыхание, как после пробежки на длинную дистанцию по разбитым дорогам и людьми, а скорее даже и от внутреннего, как и внешнего истощения за почти уже и два дня без продыху, да и в какой-то же еще момент им и правда же показалось, что комната будет слишком мала для раскрытия и размаха его крыльев, и пусть и все так же метафорических, но и он ведь держался уже под конец из самых последних своих сил, чтобы если уж не взлететь буквально и не вылететь, разбив что-то еще по дороге просто или что-то и об кого-то не, то не разбудить и не напугать ее всем и сразу, как и собой же, раскрыв перед ней же всю силу своих сейчас прямо-таки и негодующих легких, растянутых связок с дребезжащими гландами и вполне себе уже извергающего вместе же с ядом и кислотой лаву рта, – …это они же нам их отобьют и подожгут так, перед этим же проделав то же самое и с ушами, что и не снилось! – Заметался по коридору он, не поднимая голоса, только руки, и жестикулируя же ими под свой же угрожающий шепот. – Но и разве же что – в самых страшных снах… Кошмарах! И за все же: хорошее и плохое. Что не проконтролировали… А и изначально же еще – не увидели… И не пресекли же все это сразу на корню, сровняв же еще перед этим с землей! И ведь будет уже совершенно плевать, что некоторые из нас отсутствовали… по причине! И да, ими же все пусть… и не только… придуманной… Но ведь и как придумали – так и отменили, верно? Как и всегда же, собственно: себе же на и во благо. Не нам! Поздравляю, ребята, с этого момента мы теперь официально в дерьме! И вот… черт бы побрал уже тебя, Егор! И с твоими же все статьями… А перед этим – и весь же долбаный Совет: с их же уже извечными правками и добавлениями… приложениями к законам! И чего им раньше-то не сиделось? Точнее: чего тогда сиделось, а сейчас-то вот вдруг и нет?!
– Сам не рад, брат, поверь! – Удрученно шикнул Егор и трухнул головой, слегка еще и приложившись затем своим затылком к косяку: то ли пытаясь заместить мысли на посту, то ли боль, а то ли и все вместе, где-то между еще желая слиться с ним, дверью, стеной и провалиться сквозь землю, чтобы уже упасть на дно и начать всплывать, а не ждать этого момента до сих пор, как и того, что будет только хуже, ведь если ничего не хорошо, значит, не конец, ну а им бы уже – хотя бы как-то и чтоб такой же уже конец.
– Надо же… даже без издевки и сарказма! Признал меня наконец равным? – В секунду вновь переключился Влад и почти вплотную подошел к нему, цедя теперь его глаза, пусть и за веками, но и своим же уже прямо-таки и не на шутку разгоревшимся и разгоряченным янтарем.
– Не зазнавайся! – Тут же открыл глаза блондин и сощурился, смотря ровно в его суженные черные зрачки такими же своими.
– Влад… – как-то даже и страдальчески подал голос Женя и вышел чуть вперед, встав между ними, – …ну все же было нормально, чего ты опять-то начинаешь, так и все теперь на себя!
– Действительно… – хмыкнул синеглазый за его спиной, не отводя глаз и не улыбаясь, хотя и жуть же как хотелось поскалиться, что и как никогда же, нигде да и ни с кем выдавал блеск в его же собственных глазах. – И еще я цену и значимость себе набиваю. Если только – после вас, Владислав!
– Неважно… – фыркнул тот и отошел на два шага назад спиной, потирая свои глаза руками, не столько и чтоб не заснуть или убрать, что в них вдруг попало, а чтобы взбодриться и кровь к голове прилила: хотя бы уже так и через растертую же кожу век. – Важно, что я дебил и не прикоснулся к ней сразу… еще у камина! Так еще и спустил же на тормоза ее же собственную заинтересованность в моих «тату», которых…
– …для нее нет. Но есть для нас… вас и их хозяйки, Розы, что их и скрыла. Да и одной же еще… как минимум. Остальные же – могут увидеть все это через и с помощью же нас… вас! – В один голос проговорили двое, пока третий, стоя перед ними, не мог налюбоваться.
– Какие молодцы! А как скрыла, помним? Смешала свою тьму с другой… и плюсом же еще к энергии… но и не Софии: иначе бы мы видели только одни творения, а так… смешала тут, подмыла там… да и того еще, кого нельзя называть! Давайте… Мы едины. Общий сбор и мозговой штурм! Начинается на В… И нет, это не отчество. И не фамилия! И не мое имя, но…
– Да все! – Дернул плечами уже один Егор, будто уже даже и физически ощутив неприятную тему, как и саму же уже чужую тьму. – Только же говорили… Да и ты сам же не затыкаешься на эту тему и… о ней.
– Точно? Ты уверен? – Склонил голову к своему правому плечу рыжий и, вытянув эту же руку вперед, еще и щелкнул ее пальцами перед лицом его для верности, вдруг тот еще не до конца отошел от своих мыслей и не вернулся же к ним. – Егор!
– Да… Да! Что еще?
– Не нарывайся на рифму… – буркнул янтарноглазый и затем еще обиженно засопел себе же под нос, только заметив, как тот закатил глаза. – Только – не со мной. Иначе мы спать уже не уйдем! И вообще… Когда по твоим часам уже доверие ко мне?
– Опять… – грузно выдохнул зеленоглазый и почти повторил за Егором, только уже и обратившись своим взглядом к потолку, опираясь спиной на стену за собой со скрещенными на груди руками. – Вы серьезно?
– Когда-нибудь… – уклонился от ответа блондин, вновь бегло глянув в сторону двери за собой, продолжая находиться не в своей тарелке и тут же еще на распутье: будучи здесь, в своей голове и за деревянным же покрытием с той стороны сразу, проверяя – не разбудили ли кого, а и точнее кого-то конкретного для него и их же всех, кто и так уже натерпелся, а сколько и еще натерпится, да и пока тот же все Влад раз от разу ударяется в шутки-прибаутки и шарады, имея все шансы загреметь с СДВГ в ближайшую больницу, не имея же оных в разговоре серьезно и до конца, явно прогрессируя и тут же регрессируя, а даже и деградируя по виду, что внешне, что и внутренне. Но и как бы там ни было, ему было проще так – и он знал это, как и его же самого, как никто другой: как он пытается казаться, не быть серьезным, несерьезно в основном ведя диалог и монолог, только бы не полностью погружаться, все время держась за хорошее, за те же самые все свои перебивки-шутки и не стать, быть полностью взрослым, восполняя таким образом отсутствие детства у себя же и тут же слишком раннее взрослее – отсутствием же полного поглощения, как и себя же самого чего и чем бы то ни было. Так что и позволял ему это, пусть и совсем иногда и с натужным визгом, как и скрипом себя же и себе же все самому – позволять это ему, дабы не быть чересчур серьезным, жизнь и так хороша, полна же прямо на это и без этого, зачем делать ее еще и чересчур, как делал это и сейчас, объясняя тому же все Жене параллельно буквально и на пальцах уже, а там и субтитрами же в своих глазах, что «Еще несколько минут, и все! Так надо, иначе мы никуда точно уже больше не сдвинемся и дальше же не по- и уйдем».
– Прозвучало как: никогда! – Нахохлился Влад и прищелкнул языком.
– Как слышится – так и есть… – без какой-либо почти эмоции, ведь и с ней же еще как и более-менее нулевой при этом продолжил отстреливаться синеглазый.
– Мхм…
– …так и пишется!
– Да ты!.. – Вновь подорвался со своего места рыжий и только хотел подойти к нему, как подавился резко ударившим в нос своим же мятным, но и тут же еще Жениным дымом, да еще и так, что и в глазах зарябило, а затем и вовсе же поплыло солено-слезливым потоком: в этот раз – без помощи Егора. – Жень? Слушаем тебя!
– Все это, конечно, хорошо… и вы можете разбираться друг с другом сколь угодно… хоть и следующие те же все упущенные между вами же двоими полгода… а там и помноженные же еще на два… дарю… но давайте перед этим все же закончим со мной и Софией, после чего я пойду, а вы тут продолжите уже без меня? – Глянул сначала на одного, после и на другого тот и, не увидев желания добавить ни с одной из сторон, как и что-либо в сказанном собой же опровергнуть, продолжил. – Никак не получится полюбить второго, не возненавидев первого, как и наоборот, сказала мне как-то та, что стала вечным ответом на вопрос, кто виноват и… пусть уже и поздно ворочать игру и отвечать вначале на другой вопрос, созвучный же и второй, но и первый при этом же еще с конца, что делать… да еще и когда сам Ксандер так настроен и вряд ли уже перенастроится, какие бы факты затем ни поступали, но… может еще есть какие-то варианты помимо… до того, как это все уже плотно заварится и утрамбуется в кашу?
– Ну, раз тебе так интересно мое мнение… – вскинул свои темные брови янтарноглазый и по-настоящему, не на шутку задумался, уткнувшись своим же прямо-таки уже и мутным янтарным взглядом в дверь, да и так далеко и одновременно глубоко уйдя в нее им, что и не ощущая на себе гнетущего молчания, буквально что и зависшего же над ним огромным мешком с песком или бетоном, как и в любой же театральной постановке и самом же театре в виде груза для декорации, вот только и никаких декораций здесь и сейчас не было, а вот мешок был: с еловыми ветками и смолой, что вымочила уж его и готова была уже приняться за веревку, привязанную к нему и переброшенную же через потолочную балку с морским узлом же на перилах, да и та была уже перерезана, а и точнее подожжена, готовясь вот-вот оборваться и сорваться же вниз с мешком, пока лишь пахуче отзываясь на обонятельные рефлексы, но он не чувствовал и этого, только свои же собственные губы и как они разъехались уголками до ушей, вновь как у Гринча. – Оh, my… Не, вариант есть, конечно, но… Не-не-не! Да и коль уж вы не в моей комнате – не мне же с вами им и делиться! Ну хоть и выгонять не придется… Хотя и стоило бы – в ответ. Но… ладно, прощаю. Да и… то ведь радует взамен! И не будить же ее еще лишний раз… Пугать… Закроется ведь точно! И не откроется… А оно мне надо?
– Для чего?.. – Насторожился брюнет и хотел было еще что-то спросить, но когда глянул на прямо-таки и ощетинившегося же в момент Егора, понял все и даже то, что недопонял, ровно как и в той же самой современной пословице-поговорке в небольшой обработке и из рубрики же все «Не сперли – вдохновились»: «Кто понял – тот понял. Кто не понял – по понявшему поймет». – Влад… твой вариант… это тот, о которым мы с Егором сейчас оба уже подумали?
– Уж не знаю, о чем вы там, две пошлые извращуги, уже подумали, а я – о раздевании и… полном же, конечно! – Договорил уже на расстоянии в добрых пару-тройку метров от них Влад, отпрыгнув в секунду, стоило лишь Егору дернуться в его сторону и вновь отскочил, продолжая быть преследуемым буквально по пятам, знатно напрягая при этом и связки, чтобы быть еще и слышимым, и пусть и находясь до сих пор в почти полной же тишине квартиры, но и не желая уже будить и только-только же уснувших рядом и без них самих. – Ну, а что вы хотели? Мультики мультиками, а дальше лишь взрослое кино. И неважно – готовы ли к этому или нет: нажимаем «Есть 18» и… погнали! Сказки для взрослых, но прочитают их, как обычно, дети. А! Или… Не, ну, правда же. Нет? Ну тогда – пардоньте! Хотя… Вы же тоже наверняка захотели бы посмотреть на это, коль не верите и на слово… Во-о-от! А теперь – обойдетесь! Уж что-что, а это… это я действиями подтверждать не буду: ваши фантазии – ваши проблемы!
– Так, все! – Влез вновь между ними Женя, поймав одного же из них и буквально же уже у лестницы, на которую спиной почти, а с нее уже затем и вниз рухнул Влад, а Егор не то чтобы и толкнул, но и не придержал, не поймал в полете: ведь и не посодействовал обратному, почти, а чуть-чуть – не считается. – Утро вечера мудренее! Завтра, а и точнее уже сегодня утром придумаем что-то… или же нет, но надеемся, как обычно, на лучшее.
– Мы? – В один ошалелый хриплый голос изумились парни, тут же прокашлявшись.
– Мы! – Подтвердил спокойно зеленоглазый и только тогда отошел от них чуть в сторону, когда Влад встал спокойно и ровно на свои же ноги на втором этаже, а Егор больше не старался за ним угнаться и поймать.
– И ты, что ль? – Глянул, не веря, на рыжего, оправляющего чуть помявшуюся после Жени майку и тут же заправляющего ее в штаны, Егор. – Тоже придумаешь? И… подожди… хоть что-то нормальное… нормальнее прошлого?!
– Не поверишь, прям с языка снял, брат! – Хмыкнул ему тот, продолжая поправляться. А когда спустя минуту-две закончил и остался-таки недовольным результатом, вернул все на свои места, решив, что лучше пусть будет мято, но естественно и открыто, чем искусственно и спрятано, в одно же время с парнями, деланно решившими на это все промолчать, но, правда, так и не сдержавшись от усмешек в кулаки. – Не только же ты и… вы!
– В любом же случае: решим! И со всеми уже, да? – Будто бы и напоследок, вспомнив и о других, вбросил брюнет, получив пусть и чуть нерешительных, но и все же два положительных кивка, кивая же им так же и в ответ, ведь так же, как и они же сами, уже представил в голове возможный исход этого решения на троих – как утреннее же кровавое побоище, не меньше: ведь и это – он только о себе и Полине подумал, что, как и большинство же здесь и за пределами квартиры, как и дома, кроме опять же них самих, ни сном ни духом обо всем же этом и должны будут узнать все и сразу от них же троих, что и «Все и так знали, но почему-то раньше не сказали! А для начала – и не разбудили. Никого! Шушукаясь по углам». – Еще раз все обсудим и придумаем что-то вместе… Разойтись!