Только не спрашивай у меня – зачем они делают это: ранят и уродуют еще такое маленькое, но уже доброе и любящее сердце, ему же тоже плохо, да еще порой и вдвойне-втройне от и именно же незнания и непонимания, больно от полетов от ворот к воротам… оно же не заслуживает этого, а заслуживает быть в целости и сохранности, в безопасности, в мире и спокойствии, в покое… да и ведь оно же смотрит и берет пример! Я не отвечу. И не потому же уже, что и именно же не знаю, а потому, что и сама как смотрела, смотрю… так и возьму его, как бы этого не хотела. Да и вслед же все за Владом, что и как еще же одно не исключение из правила… своим же все и апофеозным рассказом до… а после же еще и сам… доказал нам этот самый апофеоз: что и я стану такой же, как он и они. Яблоко вновь далеко не укатится от яблони! Да. В этот раз – без апельсинок и осинки. Приму это все – на себя и свой счет. Запомню. И понесу, повторяя… И пусть где-то уже и даже от себя импровизируя. Но и уже – в своей и по другой жизни! Не показывать же дурной пример – так трудно. А и особенно, когда он так заразителен, пленителен и сладок… как и само же яблоко раздора… запретный плод и камень преткновения, что во главе угла… и с краеугольными же краями. А и что еще делать, да? И как иначе, когда не воспитал и сам же себя? Конечно, воспитывать и воспитать другого! По образу и подобию, как говорят. Но вот и только лишь не думают, что: никак…
Глава 17
**
…Когда я думаю об учителе… и учителе именно в жизни… думаю об опыте. А думая, в свою очередь, об опыте – всегда думаю о Никите! И ведь… правда. Не зная его и его же жизни до, как и в моменте и после… в частности и в целом… трудно было бы представить тебе, да и, что уж там, мне самой, зачем ему на самом деле искусственные эмоции, чувства и такие же ощущения. Ис-кусс-твен-ные! Созданные извне… Не из- и внутри. Другими и… чужими. Другой! Мной уже, да. Не тобой! Они же все же и изначально – не твои. Л – логика! Логично? Логично! Как и то, что когда они станут затем твоими – ты не сможешь до конца, целиком и полностью погрузиться в них: почувствовать и ощутить, поэмоционировать порефлексировать. Да и даже использовав все свои запасы фантазии и воображения… Тем более – воссоздав те моменты! Хоть до точки и пикселя! Детально и мелочно… Вот… хоть как! Ты ведь все равно будешь присутствовать в них – у- и словно. Будто бы! Не по-настоящему и между строк… Да. Смысл смыслом и дно дном… Но мы с тобой все же – немного о другом! Ведь и одно дело, когда ты вспоминаешь и свое, да и проживаешь его – как будто бы… и не… заново. Еще раз! И снова… Но и помнишь же все при этом: кто и что, где и когда, зачем и почему… Каково это было для тебя, в конце концов. Да и как повлияло на тебя же… Как и ты же все сам среагировал! И совсем другое – когда реагирует кто-то иной. По тонкой грани тавтологии теперь хожу… Все – ради тебя! Это ведь… чуждо! То есть… даже в воспоминании – Влада я не могла и не смогла бы быть до конца… им. Ведь я была… собой. Все равно: собой! И ощущала все так, как и ощущала бы это… будь или нет на его же все месте в тот момент и времени реально… я, пропуская через себя и… допуская же все это собой… как и опять же свое!
Но и тогда… почему вдруг он решился взяться за тебя так основательно, дорогой дневник? Лишь и отдаленно представляя мои эмоции и чувства, ощущения… Как и только представляя и воображая, фантазируя мои же мысли… Понимая, может, но и… не принимая же! Я думаю, что и как раз из той самой невозможности испытать… Но и не потому, что я не могу ему это сама показать и дать побывать там – той же все проекцией и призраком, этаким и серым кардиналом, как и кем же я и сама была в гостях у царя и в голове же все Влада… Могу же! Почему нет? А и как раз таки потому, что… он сам запретил себе это! Просто… в какой-то момент и промежуток времени… приклеив на себя маску вечного шутника и позитива, некой и зажигалочки… которую так и не узнали. Так и не распознали! Равно как и как тот плачет ночью, будучи и вечно веселым же днем. И ты бы ведь смело мог назвать его сейчас… да и звать же так в дальнейшем… воображалой и лжецом! И прежде всего – себе. А и потом уже – всем остальным. Добавив же и после еще от себя, что: «От себя – не убежишь!». И тут же ведь бы навоображал и нафантазировал, соврал бы уже сам и себе. Перепутав вдруг и с Владом. Ведь он, Никита, не бежал… Никуда. Ни за кем и ни за чем… Как ни от кого и ни от чего. Он… просто был с собой! И в себе же. Как и… через меня-тебя! Будто и читая книгу, не свою книгу, но и с собой. От себя и… со своим прочтением. Пониманием… И тем, что видел и слышал только лишь и он один. И да, конечно, пусть он и запретил себе так же все возвращаться и в те же все не прекрасные свои, а даже и ужасные времена, но и не запретил себе чувствовать и эмоционировать… ощущать все это и… полностью. Соврав, как и воображая и фантазируя, лишь отчасти! Ведь и все равно оставался все тем же: Ником. С установкой мотиватора и негрустинки. Не забывая и не теряя же все при этом никого и ничего: ни предательств, ни смертей, ни болезней… Сублимируя! Как и я сама – через и в тебя. Так и почти он же, но уже и через имеющиеся тексты: ему это было близко и куда ближе, чем свое, шкварчащее и булькающее в нем и до сих пор, как и своеобразный лавовый гейзер, готовый просто в любой момент взорваться и разорвать всех, все и вся, стоит только ненадолго, а там же и надолго о нем позабыть, а и тем более выткнуть пробку из него или вообще даже и начать лишь избавляться! И у кого тут еще эмоциональный диапазон как у зубочистки! Шутка, ладно. И так понятно, что мое – вообще не идет ни в какое сравнение с твоим и… никак не котируется.
Но и как же все же… все-таки приятно осознаваться, что и хоть где-то… со своим же все… мы с ним так или иначе, но совпали, соприкоснувшись и сделав разность взглядов каждого – схожестью общей! И да, пусть не на все, как и всех же и вся – всего лишь на некоторое и некоторых же, не растрачиваясь на мелочи и не углубляясь детально. Но и… все же. Прогресс! Как и то, что… это ведь и действительно как приносило ему, так и приносит же покой и очищение. Уют и… гармонию. Си-но-ни-мы. Да. А что? Не знаю, как с тобой и у тебя, а у меня уже в глазах рябит от черных точек-бельмо и язык чешется от типуна под болезненно свербящей же оскоминой от извечного же просто повторения: «Равновесие – баланс – равновесие». Прям как: «Работа – дом – работа». Бред? Bre-ad. «Хлеб»: сказал хлеб и… заиграл на скрипке. Кхм! Да и причем… нет, я не буду сейчас, как и никогда, зазнаваться и превозносить себя как лучшую из лучших и прямо-таки грозу пера… у него ведь наверняка тоже было и есть же – что добавить… да и лучше бы получилось… и не только как вдвойне и такой же удар… сто процентов… но и он пока же что все – хранит это все при себе, прося лишь продолжать писать и изливать свою душу… в смеси с его! И… Это… странно, скажешь и все равно же мне ты. Ну а я же лишь отвечу тебе на это, что: «Знаю, скоро тебя потеряю, если продолжишь и ты мне еще тут повторяться». Ведь и сама же была… и достаточно долго… того же мнения. Да и есть. Мыслей-то и все в той же мелированной головушке-коробочке – о-го-го и больше! И нет, это не было шуткой-ложью про светловолосых… Скорее – правдой-фактом про мелированных! Что? Не сравнивая же и уже с Александром. Да и… Просто! За счет же все и своей же живости-живучести… без малого.
Ну и что же в этом такого плохого? Уйди из моей головы. Ну, хотя бы и то, что… ничто-никто внутри него – не было еще под и таким прям основательным слоем пыли. Не зажило и не заросло, в общем: как было, так и есть, осталось в нем – наголо. Хоть и да, в теле и под кожей. На-жи-во! Как… хорошо, с лавой и горячей водой, видимо, не прокатило… оголенные электрические провода! Есть контакт? Отлично! А вот теперь просто перенеси на манер и представь только… те же все и нервные окончания… которых ему только лишь и стоило даже минимально коснуться, как… все! Его бы убило. С концами… О-о-о, мой друг! Моральная-душевная смерть – куда хуже физической-телесной. Мертв первым – мертв вторым, это правило. Ну а наоборот же – исключение. Он бы просто не выдержал! Не вынес и своего же холодного разума против горячего сердца. Так еще и проиграв всухую горячему же уму и холодному сердцу Александра, который писал все – по факту и только лишь при этом уже и немного между прочим, ничего меньшего или большего, как и ничего лишнего: как было, так и было… прошло! Проще говоря: что видел, то и о том же все писал. Без себя внутреннего и лирического героя. Разве только и для первого же все лица – внешне: для подтверждения своего же присутствия там. А так все: ни чувств, ни эмоций, ни ощущений. Ничего! Только – кто. Ну а я же сама и меж ними – была чем-то и вновь же средним. Чувствовала и эмоционировала, ощущала… Но и не от себя. Собой я была – хладной ко всему же и вся, всем… А от героини же! И как сказал же все-таки и так же верно все Влад. Где и как раз таки было полное погружение. Всплески и волны… Цунами! И может, так оно и на самом-то деле надо? Разделяй и властвуй, разве нет? Отделяй, а соединяя – не привноси!
Что же все и до Никиты-автора, думаю, что… и ты же со мной наверняка согласишься… не ради выгоды, а пользы же все и для… если он хочет меня-тебя и уже прямо-таки в соавторы – то пусть сам и от себя сначала попробует хоть что-то на- и писать! Дашь на дашь, все-таки. Да. Под псевдонимом ли, своим литературным героем ли… Неважно! Важно – что и со, как и своим же взглядом на все и всех, вся… И пусть где-то все, возможно, еще и со стороны… Под углом… Но – и лишь где-то, как и сам. Хотя бы даже для начала и просто, ради интереса и понимания – насколько мы и действительно схожи, а там и различны… Да и есть ли, в самом деле, прогресс! А там – смысл и толк… От этой же все и нашей с ним… этакой психотерапии. Где он лишь и через нас же с тобой – герой-героиня! Hero-in-a… Eroina! Хоп… как бывает! Да. Да и опять же все – не своего романа. И стоит ли идти и переходить дальше – к и по его… Стоп! И это что же тогда получается, я – злодей: раз и не для меня цветут сады. В долине роща расцветает… Почти. Но нет! В этот раз – мимо и в мо-ло-ко себя?! Да и так ли тут же – не для себя: если я тоже и так же все вместе с ним обретаю покой, гармонию и… баланс с равновесием? Да ведь и не может быть чего-то одного – прям точно, чисто и до конца, верно? Как и двух! И… мне ли об этом не знать! Герой-злодей? Ведь без героя – быть может злодей. А герой без злодея – не может. А почему бы, собственно, и… да?..
**
…Самый хороший учитель в жизни – это опыт. Берет, правда, дорого, но зато и объясняет как доходчиво: раз и навсегда! Да и что ни делается же – все к лучшему, как ни посмотри и ни попиши. Но и что интересно же еще: первое правило всегда происходит и происходит лишь к лучшему, а второе же… второе – не происходит. Никак! Смотри, что называется, вывод первого, помня же еще и то при этом, что: «Лучшее – враг всего хорошего и к хорошему же». А и вообще – всему и всем. Всего и… всегда! Запутал? Ну… у кого какие мысли… мюсли и вслух. У меня вот – без орешка, зато с изюмом! Полагаю, что и вновь же не зашло… но хотя бы вошло и… Я не буду это зачеркивать! Сами напросились, как говорится. И принимайте вот теперь меня таким, какой я есть! Ну… или не принимайте что-то, чтобы принимать уже и какой есть. Да… Шутки Софии шутками Софии, но и моим, знаете, тоже стоит найти здесь место. За что боролись – на того и напоролись! Прошу любить и… не жаловаться. Не говоря уж и за: бьет и стерпится!
Так или иначе, но все в этом мире и в этой же жизни происходит… к лучшему. Да! И не происходит – тоже к нему. Хоть и поначалу же все кажется – лютой несправедливостью и злым роком… Впоследствии же, переосмыслив и пересмотрев, мы все-таки придем и приходим к тому, что: «Все было – к лучшему. И только лишь – во благо». Нам же! И да, пусть, конечно, вы и раскритикуете меня – уже и на этом абзаце… если, опять же, не начали делать этого и ранее… но… даже потери… а там порой ведь и тем более… придутся и придут же на помощь и пользу. Да, всем. И да, вашим и нашим! И здесь же я вновь и просто попрошу меня – лишь выслушать: не вставляя через каждое же слово свою критику и грязные словечки, как и извечное же уже «Бред». Поверьте, это не так. И я же это сам вам здесь и сейчас докажу. Просто выслушайте – и сами поймете, что и это же все правда… Чистой воды! Да и пусть же все и не на совсем же чистом глазу.
Как личность, росшая во времена уже и с весьма… да и вполне же себе… устоявшимся знанием о Земле… как и именно же шарообразной планете… могу с уверенностью и точностью сказать, что моя же собственная жизнь – как была… так есть же до сих пор… ой как и далека, далеко от этого же самого идеала, базируясь, и что ни странно, как раз таки и на тех же все самых избито-забытых уже… али и нет… пицце и трех китах с черепахой! И это же самое отличие, кстати, тоже потом пошло мне на пользу: ведь и помогло же стать мне таким и тем, каким и кем я как явился, так и являюсь же по сей день. Но и обо всем же – по порядку! Предательство, смерть и болезнь: имена тех трех китов. Три кита и три же шрама… внутренних… соответственно. Подкожных, мышечных… и пущенных затем так же – венно. Затянутых и сшитых же белой и твердой, грубо-колкой бечевкой. И из которых и сейчас же все… время от времени… стекают капельки алой, малинной и винной крови: от невыносимой боли и тоски! Да. Они ведь просто надуваются в какой-то… и самый же что ни на есть критический момент изнутри… под тяжестью все и тех же эмоций, чувств и ощущений… позитива и негатива… прессующих опять же снаружи и наружному же не мне… и постепенно трещат, освобождая тем самым потоки горячей воды и в цвет же все, ирония жаркой, выжигающей все и вся, всех же лавы… и она проливается! Правда, уже и в отличие все от той же крови – так же все вовнутрь. И разливаясь там же: внутри. Выливаясь же уже затем и где-то даже снаружи – в буквально уже адские судороги и такую же ломку… Не говоря уже и за все возможные и не болезни… сразу. Что и лишь только – от головы, нервов и… эмоций! Негативных же все, как и всех же таких чувств, ощущений и… как правило же. И это… правильно! Да. Это действительно так. Ведь и все же, что копится… злость и ярость (и это не одно и то же), обиды и разочарования, предательства и… по итогу же бьет только лишь по нам самим – не по тем, кому они нами же предназначались и кому же были ниспосланы, так еще и отыгрываясь же вдвойне на нас же… И это тоже ведь правильно, как ни посмотри и ни попиши! Баланс же и все же. Равновесие! Бумеранг, если еще и будет угодно. Весы Фемиды! И она же сама… Слепая. Непредвзятая. Но и зато – тонко чувствующая и слышащая. На столе же все… у судей и судьи. Хотя и деньги-то как раз и не пахнут. Точно? А почему же тогда именно нос и уши-то ее открыты? Не говоря же уже и за тех же все трех обезьян…
И снова ведь: три! «А считается ли это и уже: богохульством?»: спросил демон. Ага! Да-да. Тот еще анекдот. Как и тот, что… «Зашли как-то в бар: ангел, демон и человек… В одном лице! И попросили назвать, а там и называть же их в дальнейшем: они». И ведь хотелось бы бармену уточнить, спросив справку об адекватности… Вменяемости! Да год же был – не тот. Как и век! Как и чертов человек. Не стал. Да и не только же потому, что и не в нос бы ему уже прилетело, а и он бы и сам полетел… по виртуальному ветру и… вразнос: «Культура отмены, мерин!». «Мудила!»… А в ответ и его – была бы тишина: на ответную же грязь – еще, увы и ах, не cancel’ят. Да и заблокированного же так же все мог спасти от серости и блюра – только сам и заблокировавший же его! Занятно же… Что-то ведь еще и на манер – разбитого сердца: где и иные все – лишь пластырь. Временное прикрытие… Не борода! Это… немного другое. Хоть и похоже, не спорю: по смыслу и… нагрузке. Но и в данном же все случае – рано или поздно придется дать подсохнуть и высохнуть на том же все ветру и воздухе: природа же – лучшая регенерация. Для всех! И вне метафоры же. Не только для людей. Перед этим же еще и сорвав ее или его и… либо залечить уже потом себя и самим же собой, как и той же все природой, доводя порой и до лютого абсурда, но и выжать буквально другое и чужое из себя самостоятельно… либо позволить тому же самому все пластырю и с коркой содрать и выдрать не только себя, но и все ненужное хозяину, пусть и лишь на момент… тем же все махом и маневром: вспоминая где-то вскользь, а где-то и принципиально, тут уж – решать каждому и за себя. Как и с принципом: «Сам себе боли не принесешь». А вот так ли он работает индивидуально, отдельно и с каждым? И не хуже ли будет потом: может, и нужен все-таки тот, кто подует? Со звездочкой ситуация! Но а с другой стороны – и не гроб же еще: можно ведь еще и попытаться как-то решить. И пока один или одна… за вещами, деньгами или связями… нервами… вернулся и вернулась из прошлого… раненный или раненная же в то же самое время… и под шумок… часть их-свою сердца – на родину, вытравив затем и тут же прижучив, прижарив йодом остатки и ошметки, чтобы не открылся вновь праведный ад и не разросся так же все ложный рай…
Ну а вот теперь уже и я понял, как это работает. Мысль пошла – и я пошел… за ней. А всего-то и… ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю! Но и все равно же почему-то… и они же сами даже все… нюхают! Shame on you, monkeys. И как созвучно, однако… А убрать и три буквы – и на вид!
И вот пишу же все это сам под самый же и что ни на есть уже выход в астрал и сам же себе усмехаюсь: такие же вроде бы простые вещи без малого и истины без многого, а в моменты, когда эмоции берут верх, а еще и подключая разом все чувства и ощущения, они кажутся такими… бредовыми! И ведь с каждым – такое бывало, есть, а там же и еще что будет: вместо того, чтобы прожить жизнь, не тая ни на кого негатива… не выплескивая и после еще его и уже с собственной же кислотой, желчью и ядом… из всех же пор и желез, протоков… мы же прямо-таки и с головой уходим в него, наслаждаясь же буквально унижением и самыми же что ни на есть сценами любого насилия над противником, не замечая лишь, как и сами уходим на дно… и тонем, но и вот только уже не с ним, ней и… ними физически, одни, не одни – морально, ведь еще и вдвойне. А там… еще же и втройне. Да! Ведь и с вернувшимся же всем затем… и с совестью же… обратно к нам! И так ведь все… раз за разом… снова и снова… мы захлебываемся своей же тьмой, дрянью и чернью! Когда же оппонент… пусть и не сразу… но и уже почувствовал и чувствует же себя прекрасно и даже не подозревал… как и не подозревает же наверняка и до сих пор… о нашем состоянии не стояния: схожим с ним и его же – лишь еще на началах, но и таким различным – уже на концах. И от этого ведь становится нам – еще только хуже. Хотя и, казалось бы, да… куда еще? Но ведь и чтоб нормально ответить – надо знать сначала: откуда. И мы начинаем опять… снова накручивать себя. И с каждым разом же – лишь все сильнее и сильнее… Добивая себя окончательно! И это же еще при том, что мы даже до конца и не знаем… не представляем, что и без этого как зрело, так и зреет же внутри нас и в каком количестве, как и качестве, когда копим еще и весь этот негатив, так еще и посылая же сверх подобные же все намерения. А и все же это похоже… подобно же и обычным, естественным раковым клеткам, которые хоть и так есть в нашем организме… но и здесь же уже – они выделяются с большей силой и мощью, тяжестью и интенсивностью… И не только… не столько уже и из-за себя же самих, сколько и из-за отсутствия противоборствующих и -действующих им клеток: организм теряет же в них существенно из-за стресса и просто уже не успевает, не может да и не хочет уже – будем же честны перенаправлять и локализовывать, избавляться от них! Катализатор ломается в одночасье – и они уже бьют по нему и по нам… нещадно и безбожно. Куда попадут? Не так важно. Важно же лишь то, куда приведут… вместе же и со всем этим… со всей же и патовой ситуацией как в частности, так и в целом. И с каким, конечно же, статусом с, соответственно, и соответствующими же, последующими событиями и последствиями: «Доброкачественная или нет? Положительная или нет? Операбельная или?..».
Или… Сколько много и одновременно мало всего в нем. Заканчивая за упокой и фактом и начиная же сразу за здравие и тем, что и только так тогда… к сожалению кому, а кому и к счастью… мы действительно задумываемся сами и поймем же все. И пока лишь только – не приняв. Ведь и опять же – не обвиняя и не обвинив в этом себя! Никогда же? Никогда. Да и как же, чтобы мы и сами-то были: виноваты? Нет. Конечно же, нет! Мы же скорее отнесем это к той же самой все больнице, в которой проходили осмотр и где это самое же все обнаружили, либо же – не, да и там же еще – и тем более, и скажем, что: «Нас чем-то напичкали и сбили все результаты». «Недосконально досмотрели и проверили все». «Да и вообще же взяли – и спутали»… И кучу же еще всего! Забыв же лишь только и за собой же самими… в большинстве же своем и именно специально… о своем же все и именно позднем обращении за помощью, как и о недосмотре же за собой же в общем и своими же еще изначальными недугами в частности. Как и о том, что каждый из нас – создает и разрушает себя сам: коснулось это и затем лишь мира или нет. А мы же даже еще и не начинаем, не начали с себя: уже и сейчас. Здесь! Что уж говорить и за мир, все и… И где все же проблемы – наживаем себе мы сами. Тоже, да, и тем более!
Ну, а что же до китов и… предательства. Да! Number one и… уход отца из семьи. И да… В самом. Раннем. Возрасте! В том самом, когда мы помним и знаем его… в принципе… лишь уже и в свои сознательные годы, как и таком же возрасте! Да и то же еще – по образам и подобиям воспоминаний: смутно, мутно и туманно… А и проще, как и быстрее и точнее, понятнее сказать, что и не знаем-помним вовсе. Совсем! Ведь все образы, как и сами же воспоминания, будто старые фото и видео – уже давно, далеко и надолго… заплесневевшие и размытые донельзя: словно бы и лица их сначала выжгли, а после… и со всем же еще их приданым в виде тел и… прочего… еще и водой залили, до кучи и горки, так сказать, а и не пытаясь потушить и спасти хоть что-то из… себя. Зачем же, да, и пытаться сделать лучше? Когда можно сразу стереть только еще больше и заставить уже буквально и до крайнего же все и вся, всех забыть! Сделав же разве только себе и хуже, а мне же – и как кому посмотреть. Но и не забить. Не до конца, во всяком же случае, ведь еще и затем их – просто кинули в лужу… моих же глаз! Но и там же они не потонули не растворились, а продолжили… да и продолжают же до сих пор… плавать, как навязчивое черное пятно… кожицей-волокном отслоившейся от глаза и в самом же глазу, выйдя вдруг в свет… перед зрачком… и тем же еще бельмом, мошкой и… мушкой!
Сам же момент… как и сам по себе, так и в принципе… не давил на меня так… сильно, как и на остальных же все, таких же и не, к примеру: я не был папиным сынком… целиком! Только – сутью и видом вышел. Но а в остальном же: авторитетной фигурой, примером для подражания, кумиром… – для меня всегда как была, так остается и будет же еще и в дальнейшем мама. Человек! Да. И во всех же смыслах! Да и кто кроме-то… кроме нее? После столького и стойкого терпения, столько-стойкой борьбы за счастье разных существ и в одном же союзе, за его же и продолжение… так еще и напоровшись же после на них же всех в нем и разом! Кто бы и еще смог и выстоял, выдержал все это и… не сломался же сразу? Не каждый же, верно? Ну вот и сказать же, что его уход – стал отдушиной, знаете, ничего не сказать: даже и чем-то вроде… дьявольского ниспослания. Да! И самой же что ни на есть… демонической благодатью. Жаль вот только – не сразу. И не только же и потому, что он не хотел меня! Ничего ведь и нового, да? Со всеми ведь бывает… Было и… будет! Но вот и только, когда сей же костюмчик-платьице на себя же самого-саму примеряешь – как-то все и иначе же ощущается, чувствуется и… рефлексирует! А уж и тем более – когда в нем уже долго и упорно ходишь, живешь и проживаешь… если это и можно, конечно, назвать жизнью… все больше лишь погружаясь… на дно. И вот уже и на деле-теле – лишь существуя и кажась. Та-дам! Каждый раз – как первый, м? Не иначе! Больнее же все… Больнее. Считал и тяжким грузом… Хотя и являлся-то им – не я. Вовсе нет… А кто? Ха. Как ни иронично – кто обзывался!
Ну а стоит ли еще и говорить, что крепость семьи и подобного же толка… рода и уклада, менталитета и вида… на тот момент времени всегда рассматривалась… да и наверняка же еще будет рассматриваться и в дальнейшем… как… не больше, чем развлечение… но и явно же еще при этом и именно меньше, чем банальная уже и придурь! Для большинства же люди как представляли, так и представляют собой именно это – игрушку. На ночь, день… Ну или чуть больше… Неважно. Важно, что и до конца именно ее жизни, как и срока годности. А там уже – и сразу следующая. Или… следующий! И вот же когда и все же так – ребенок таки и привносит же некие… явные коррективы и в такие же все игровые планы: если еще и учесть, что это как бы и еще один рот как минимум, а и как максимум – еще одна ответственность и жизнь, которую, и в отличие же все от брака, он уже просто и именно не вынес. Тут же, конечно, в отличие же все и от мамы! И вы бы совершенно точно уже могли бы назвать меня сексистом и мизандрийцем, националистом и расистом… и кучей-кучей еще лестных комментарий, но… Так уж повелось, что, во-первых, говорю я сейчас, здесь и от себя, как и своего же все лица и имени. Да и как видел уже и на тот же все момент, рефлексировал сам… Что чувствовал и ощущал я… А во-вторых, и не хуже все черной вдовы – имел аналогичный круг знакомых с подобными, а где-то и от оригинала не отличить ситуациями… Так что я все же знаю о ком и чем, как говорю. Ситуации же параллельные и полностью противоположные моей и им – остаются полностью не тронутыми мной. Равно как и чувства, эмоции и ощущения… субъектов в этих и неизвестных же мне… к счастью ли, сожалению… объектах. Хотя, казалось бы, да? Финишная прямая! Но и куда ему? Их же еще и расписали – не бог-дьявол весть как! По просьбе и именно с ее стороны: родителей, естественно. И без документов. Да! Но уже и с его-его стороны. Как и с покрытием же всего его до, как и после – родителями уже его. То есть… понимаете, да? «Потерял и потерял. Дьявол с ними и… ним! Нормально… И так сойдет». А жизнь-то – ее испорчена! Он-то – дальше гулять пойдет… и пошел же, как и дальше все в этом… наверняка. Замолвив лишь словечко перед своими, мол: «Вот я. Остепенился. Молодец! А та же – дура. Сама виновата». Но и молодец ли? И дура ли? Или все же: дурак и молодец?
И сказав же все это… могу лишь еще добавить, что… да, оно было к лучшему. Как и отец, что не стал из правила же выше исключением, став им же! Так еще и примером-памяткой, по которому… я не буду вести себя, как и так же все не создам жизнь вокруг себя… а от которого я как раз оттолкнусь и… лишь сам воссоздам себя, как и создам свою же новую жизнь и такую же уже первую и последнюю семью, идя и строя же все… уже и от именно моей-его стенки: как от важности и нужности, должности отца и мужского плеча в жизни и… жизнях в принципе! Ведь дети должны рождаться, воспитываться и развиваться… – обоими родителями. И здесь же уже – не столько и о поле! Да и не о количестве… Как и внешних или внутренних детях… Скорее – качестве! Просто и – с разных углов обзора, как и понимания и принятия… Или с одним, но… и адекватным. Вменяемым! Если уж так вышло, что и за двоих… Чтобы был способен или способна объединить в себе… сразу и двоих. Так. И никак иначе! Себя же, в свою очередь, недоразвитым или неполноценным, а там неадекватным и уж тем более невменяемым в этом плане – я как тогда не считал, так и сейчас же не считаю. Как и свою же маму, собственно! Которая как была… так есть и будет… самостоятельной и самодостаточной… не одинокой и одиночкой… для меня. И надеюсь, когда-нибудь станет таковой и для всех! Ведь она смогла… смогла и с лихвой… заменить мне двух родителей… лишь собой! К лучшему ли и это? Что ж… Да. И на сегодняшний же уже момент – даже и определенно!
Второй кит и… смерть. Его-ее – было труднее всего и всех перебороть, перетерпеть и… пережить. Не говоря уж и за понять и принять. А там уж и за простить и… отпустить. Маму же, конечно! И все с той же большой буквы: как «ч», так и «м». Самого дорогого и близкого, единственного родного… человека. В отличие же все и от тоже же… демона! И не только же и потому, что ее я… и во всех же смыслах… знал куда больше, дольше и глубже… Да и несмотря же уже и на то, что и только лишь свои три года прожил с ней. И за меньшее же время, бывает, прикипают, буквально и привариваясь, а уж и тем более когда… и вполне же себе долго, в сравнении… живут под одной крышей вдвоем, так еще и когда один из них же и как два в одном. Без кондиционера. Зато и – с духами. Да и куда лучше ведь мамы… одной! А и тем более, когда… ты уже и вряд ли сможешь найти кого-то лучше. Если и будешь искать, конечно, да и изначально найдешь же в себе силы хотя бы и в мыслях пока поставить кого-то еще – вместо и на место же ее. Кого-то способного так же стать идеалом и кумиром, эталоном: силы и власти, защиты и преданности, верности и… самой же веры… доверия, надежды и любви… Нет! И в принципе. А уж и что еще говорить там, где, как ни крути и ни попиши, а уже привыкаешь… привык к этому и… к ней же самой! Настолько, что… и после же того, как ее у тебя отбирают, буквально и утаскивая… оттаскивая самыми же и что ни на есть клещами… ты так же отбираешь и утаскиваешь себя у себя же! Оттаскиваешь и… потрошишь же уже где-то и в уголке сам. Вынимая параллельно с органами еще и эту же самую важную часть жизни… теми же самыми все клещами. И исчезаешь, уходишь вместе с ней! А ведь… и то же самое почти ведерко с раками… правда, только и теперь, вместе и с тем, чтобы не дать тебе жить по-своему, они хотят тебя еще и истребить. До конца! И… Пренеприятнейшим бонусом, так сказать. Но и уж точно – не для них самих.
Рак. Да! Хватит ходить вокруг да около. Достаточно и метафор… Да и того, что и только лишь спустя достаточное количество, как и качество же времени – ей дадут еще и такое название-имя. После того же, как уже и сам Ксандер расшифрует-разжует его мне: подав в куда более-менее и адекватном для моего же все еще и на тот же момент возраста формате, чтобы смочь и так же все понять. Если уж и не принять! Да и есть ли для этого, существует определенный возраст, время, место и… момент? И можно ли вообще подготовиться да и быть готовым к этому? А к чему и к кому бы то ни было… иному? Не говоря уже и за сто… из ста. Нет! Это ведь всегда… удар. Удар! Как и на любом же из тех или иных отрезков. Будь то ниже или выше пояса… Да и такой силы! Такой мощи… Не забывая и про боль! Что… не пожелаешь ведь никому! Да и ничему же, собственно. Ведь и если только представить… всего-то лишь и на одно мгновение… это ведь… и не словно бы уже, в душе и ты… а другие, чужие и без какого-либо наркоза, так еще и из тела, выдирают внутренние органы. И только лишь уже после – отрывают и сами же основные, как и внешние же части тела! А ты смотришь на все же это со стороны и… ничего не можешь с этим сделать. По факту! Просто стоишь и… стоишь. Стоишь и… смотришь. Отрешенно и… ребенком! Как ее выносят под белым тканевым пододеяльником… на простыне и… на весу, держа за оба же ее края с разных сторон… После чего… ребенком уже и постарше… смотришь на черную гранитную плиту и такую же железную оградку вокруг нее… На травяно-земляной бугорок – перед всем этим и одновременно в, усеянный разноцветными и разномастными цветами… Но и смотришь же все – так же! Отстраненно. Холодно и… мутно. Пока с плиты и как никогда же белого фото-рисунка, в свою же уже очередь, не так же смотрят и такие же, как у тебя, живые и теплые, как и одновременно же мертвые и холодные… пустые глаза! И лишь тогда… тогда, да, и приходит опустошение, и пусть же все еще неполное, но… и уже с истериками и криками, ревом и воем, стенаниями и слезами… Ее нет! Нет и… не будет. Больше и… никогда! Следом – осознание. А уже и за ним – понятие-принятие… И вот ты уже прекращаешь всякие попытки вернуть все назад… обратно. Не только и потому, что смысла нет, а и потому, что уже и не хочешь. Не «не можешь»! Не хочешь. И сам.