А потом появились дельфины афалины. Их выступления всегда отличались особой зрелищностью. Мы сидели на первом ряду, и когда эти умнейшие млекопитающие выпрыгивали на несколько метров вверх, а затем плюхались в воду, нас обдавало брызгами. Алиса и мама при этом визжали, а мы с папой стойко переносили этот неожиданный душ.
Но в какой-то момент сценаристы шоу утратили свою оригинальность, и дельфины тоже начали рисовать. Художества афалинов особо не отличалось от картин предыдущих артистов. Не успели еще дельфины поставить заключительные мазки в своей работе, а мой папа уже штудировал интернет в поисках информации об этих чудных морских существах.
– Алиса, запоминай! – сказал он. – И сразу же, как объявят конкурс, тяни руку.
Папа решил не ограничиваться знанием о максимальном весе самцов дельфинов афалинов и сообщил Алисе вес самок. Затем, максимальный размер, максимальную развиваемую скорость и максимальную продолжительность жизни. Не могу сказать, сколько из услышанного запомнила моя сестра, но через минуту выяснилось, что данная информация пригодится Алисе разве что в школе. Но точно не в этом конкурсе. Ведь ведущая объявила аукцион. А это значит, что дельфиний абстракционизм выставлялся на торги. Начальная цена единственного лота была триста рублей. Шаг за шагом она поднялась почти в двадцать раз. Какой-то старичок в ковбойской шляпе приобрел произведение искусства за пять тысяч восемьсот рублей. Папа с мамой оказались людьми разумными и в торгах не участвовали. Представление закончилось, но история, связанная с дельфинарием имела продолжение.
На следующий день после прогулки в парке имени непобедимого борца Ивана Поддубного, мы решили посетить «Крокодилий каньон». Правда, Алиса наотрез отказалась идти в помещение, кишащее крокодилами. Поэтому, в гости к этим зубастым хищникам мы отправились с папой. Мама с Алисой пошли в менее опасный «Трогательный зоопарк». Трогательный – потому что там можно было потрогать разных зверушек.
В «Крокодильем каньоне» тоже можно было погладить зверей, но далеко не всех. Нам вручили дежурного каймана с замотанной скотчем пастью для фотоснимка. Затем, долго и навязчиво предлагали сфотографироваться с каким-то маисовым полозом, не очень приятной, но неядовитой, по словам экскурсовода, змеей. По хитрому взгляду этого полоза мне показалось, что он только притворяется неядовитым. Мы с папой сказали, что как-нибудь обойдемся без фото с ним. Потом мы бегали по деревянному вольеру от огромной черепахи, которая перла на нас как танк. Для своих девяноста лет она была довольно резва и один раз очень ощутимо наступила мне на ногу.
А дальше были они… Смертоносные клыкастые хищники завораживающей красоты. Алигаторы, кайманы, гавианы, крокодилы всевозможных размеров, отличающейся раскраски, с разных уголков света. Большинство из них не двигались, а лежали, застыв в выжидательных позах. Когда же экскурсовод предложил нам «порыбачить» и выдал мне удочку с прищепкой на леске и несколько кусочков мяса, я осознал насколько могут быть резкими и стремительными эти, на первый взгляд, неповоротливые земноводные.
Пока я откармливал крокодилов, папа отошел к стенке и что-то внимательно там рассматривал. Скормив все мясо ненасытным тварям и вернув удочку, я подошел к папе. К моему удивлению, в том месте, где он расположился, не было никаких живых «экспонатов». Тем не менее, отца что-то здесь привлекло.
– Пап, ты чего не смотрел, как я удил крокодилов? – спросил я.
– Тс-с, – приставил папа указательный палец к губам, – слышишь?
Я прислушался и понял, что «Крокодилий каньон» граничит с дельфинарием. Шло то же самое шоу, которое мы посещали вчера. Ведущая комментировала, как рисуют морские котики.
– Пошли, пап, мы еще анаконд не посмотрели, – потянул я отца за руку.
– Подожди минутку!
И тут из-за стены донеслась фраза ведущей:
– Это замечательное произведение современного искусства получит тот, кто назовет максимальный вес, до которого дорастают самцы морских котиков. Ответы принимаю только от детей…
По папиному выражению лица было видно, что в его мозгу зреет какой-то план.
– Пошли! – произнес, наконец, он бодрым голосом.
– К анакондам?
– К маме и Алисе.
– Пап, ну мы еще не всех здесь посмотрели, – воспротивился я.
– Ну, хорошо, у нас есть время, – сдался папа.
Когда мы встретились с мамой и Алисой и выслушали рассказ сестры о том, как клево было в «Трогательном зоопарке», папа торжественно произнес.
– Я знаю, как нам выиграть рисунок морских котиков!
– О, боже, – сказала мама и саркастически добавила, – напомни, а зачем он нам?
– Ну, как…, – замялся папа, – ведь не каждый день дается такая возможность. А тут… Я выяснил, что ведущая задает все время один и тот же вопрос.
– Та-а-ак, – протянула мама.
– Я знаю, с какой стороны она начинает опрос.
– И-и-и…
– Мы пойдем с Алисой на вечернее представление и выиграем этот рисунок, – триумфально закончил папа, вызвав Алисин восторг.
– И ты готов еще раз потратиться на билеты?
– Дорогая, ты ведь видела вчера, что художества дельфинов стоят пять восемьсот. Рисунок котиков если и дешевле, то не многим. Выгода очевидна.
– И что, мы его на «Авито» выставлять будем? – вздохнула мама.
– Нет, конечно. Это же память. Плюс я вчера почти не видел представление дельфинов. Все пытался запечатлеть их в полете. По твоей, между прочим, просьбе.
Мама молчала.
– А вы с Даней сходите в «Акулий риф», – предложил папа, – Алиса все равно отказывается от его посещения.
– Ну, ладно, – согласилась, наконец, мама, – только давайте вначале перекусим.
– Давайте! До следующего представления еще вагон времени.
Пока мы трапезничали в кафешке, папа несколько раз проинструктировал Алису, когда ей поднимать руку и что говорить, когда ее спросят.