Григорий Евсеевич Зиновьев (Радомысльский)

Очень рано уже Ленин стал опираться на него не только как на испытанного политического друга, действительно целиком заполненного духом Владимира Ильича, но и как на человека, глубоко понявшего суть большевизма и обладающего в высшей степени ясной политической головой. Зиновьев, несомненно, один из мужей совета нашего ЦК, я скажу прямо, один из тех 4–5 человек, которые представляют по преимуществу политический мозг партии.

Сам по себе Зиновьев человек чрезвычайно гуманный и исключительно добрый, высокоинтеллигентный, но он словно немножко стыдится таких своих свойств и готов заключиться в броню революционной твердости, иногда, может быть, даже чрезмерной.

Но в главной части моих мемуаров мне придется многократно касаться нашей совместной работы в течение почти года, в который он был председателем Совета Комиссаров Союза северных коммун, а я комиссаром просвещения этих коммун, оставаясь вместе с тем и народным комиссаром. Сейчас упомяну только о том промежутке времени, который отделял новую революцию от старой.