Васина мама

В день, когда Никитка упал в свежевырытую чужую могилу, Вася не то, чтобы устала или разлюбила его. Наоборот – именно в день прощания с умирающим, неизвестным при жизни родственником, Вася хотела переполниться нежностью ко всем живым. Особенно её был достоин самый маленький и хрупкий Никитка.

Но почему-то так вышло, что вся нежность порастерялась ещё до того, как в машине с чёрным крепом они поехали на кладбище.

Сначала неприятно было смотреть на двух малознакомых троюродных дядек, выпивающих поминальную рюмку с папой. Потом Вася заметила, что красивая и поддельная мама утирает слезинку с напудреной щеки. Это показалось Васе ужасно нечестным, фальшивым жестом и поэтому Вася не могла уже сочувствовать этой женщине, хотя это именно её родственник умер.

Потом в машине пахло новым водительским сиденьем, а они отчего-то не ехали, а стояли во дворе и чего-то ждали. Вася искала взглядом Никитку в стоящей рядом «Газели», но не видела его. Нежность и кротость исчезали, испарялись из её небольшого тела.

Вася совсем не ожидала, что даже будучи переполненной добрыми чувствами, она не смогла одарить ими ровным счётом никого. То ли резервуар чувствительности был слишком мал, то ли слишком легко опрокинулся. Всё желание красиво плакать и крепко обнимать пропало.

На кладбище Вася отрешённо и глупо стояла в стороне и смотрела на деревья за тремя рядами неаккуратно расставленных надгробий. Когда раздались раздражённо-встревоженные возгласы взрослых, а за ними обиженно-испуганный плач Никитки, Вася даже не обернулась. Ей казалось в ту минуту, что в мире вообще не может произойти ничего настолько важного, чтобы требовать её участия.

Две могилы были выкопаны рядом и пока все были озабочены созерцанием погружающегося в одну из них гроба, Никитка увлёкся носком своего ботинка. Он спихивал маленькие комья красной глины в глубокую страшную яму. Ему непременно надо было увидеть куда именно падает потревоженная земля и нагнувшись мальчик упал. Всё обошлось по-видимому удачно, но пока искали лестницу, для чего искали рабочих, вниз спрыгнул почему-то не отец Никитки, а Васин старший брат. Он подхватил чумазого Никитку на руки и стал неловко укачивать его, пока тот ревел и глупо махал ногами.

Вася смотрела на происшествие безучастно, только чуточку удивившись подвигу брата. И потом, когда оба из могилы вылезли и обоим наливали чай из папиного термоса, Вася не подошла к ним и только зло смотрела на суетящуюся родню.

Тем временем уродливый экскаватор забросал могилу дяди кусками ледяной промёрзшей земли, а Васю снова посадили в машину, где она опять долго ждала. Всё это время ей на ум приходила раздражённая интонация отпевавшего священника. Никто из родных ни разу не был раньше на отпевании и все вели себя неправильно.

Ночью Вася увидела сон, в котором ей было очень стыдно за свою злость и мучительно обидно от того, что она так и не прикоснулась к Никитке. Но, проснувшись утром, Вася плохо помнила сон и почти совсем забыла похороны. Её волновал ранний снегирь, очутившийся в городе в ноябре и клевавший рябину напротив окна кухни.

На день рождения Васе подарили «Робинзона Крузо» в детском издании. Это было приятно, потому что подарил беловолосый Антон из того подъезда, где Вася с Катей подбирали с газона монеты и конфеты после чьей-то свадьбы. «Робинзон» у Васи уже был, и настоящий, а не в пересказе, давно прочитанный и понятый, как опасное приключение. Вася ещё раз прочитала книжку в тот же именинный вечер. В темноте за окном кряхтели американские клёны, они стали похожи на пальмы, Вася решила поутру обязательно взобраться на вершину одной из них, чтобы наблюдать за морем и не пропустить спасительный парус.

Здравствуйте, Желтуха.

Мы с вами незнакомы, но вы меня могли заметить во дворе, а я вас давно приметила. Мне нужно вам написать, чтобы всё понять и увидеть, как всё на самом деле.

С недавних пор я чувствую себя лишним и потерянным ребёнком, таким, у кого совсем нет мамы и почти нет папы, будто он в далёком морском плавании или в тюрьме. Это вовсе нелегко, даже если это неправда.

Не сочтите за дерзость моё обращение к вам, которое может показаться фамильярным и чересчур откровенным. Ведь вам – чужой женщине и чьей-то вдове или осиротевшей матери – не должно быть дела до бед и надежд маленькой соседской девочки. Но вы, я уверена, не лишены сострадания, как и любой не совсем ещё обозлившийся человек, и я не раз видела, что вы ласково говорите с людьми и не обижаетесь на их грубоватые манеры. Поэтому я прошу вас прислушаться к моим словам и не отвергать их сразу, хотя в итоге они приведут вас вместе со мной к началу.