Золотые цикады сбрасывают кожу

Игрушка Высших Сил

Бог, нарисованный собакой, имеет хвост, четыре лапы,

Крепкие клыки, розовую ленту вместо ошейника, а

перед ним стоит тазик полный ароматных котлет.

– Как маятник, – ухмыльнулся Вова Самурай, наблюдая за гробом, раскачивающимся между вторым и третьим этажами. В нем, словно кукла в подарочной коробке, головой вниз стояла загадочная фигура в буденовке. Прошло уже часа три, а ситуация практически не изменилась.

Прихлебывая свежее пиво, качок сочувственно следил за родственниками усопшего на балконе пятого этажа. Пятеро мужчин с трудом удерживали туго натянутые веревки. Вполне благополучно достигнув третьего этажа, гроб внезапно стал неуправляем и та часть, где находились голова и грудь безвременно ушедшего, клюнула вниз. А ноги, таким образом, оказались наверху. Хорошо еще веревки выдержали, а то быть беде.

Собравшиеся внизу криками и советами дружно ободряли родственников, те заметно нервничали. Вова заорал как на футболе:

– Плавней поднимай, блин! Дергает как экскаватор!

Самурай проторчал во дворе полдня, трижды сбегал за пивом, побеседовал с Верой Абрикосовой, вернувшейся с работы. Неудивительно, что качок чувствовал себя среди жильцов своим.

Воздушные приключения гражданина с шашкой впечатлили Вову, он даже инициировал диспут на тему античеловечности архитектуры периода застоя. Владелица клюки поддержала качка, но требование старушки ограничить высоту домов тремя этажами Самурай счел излишне радикальным. Как и призыв сбросить на город атомную бомбу за грехи соотечественников.

Мужик в «Аляске», сидевший на скамейке, обвинил пенсионерку в терроризме. В ответ бабуля с ехидцей порекомендовала гражданину воспитывать супругу: «обратите внимание на график посещений вашей квартиры массажистом Ярославом».

Мужик взвился, но отважная старушка угрожающе замахнулась своим оружием. Тут с неба раздалось дружное «взяли», и все опять задрали головы вверх.

Произошло это как раз в момент появления Абрикосова. И, пересекая двор, Юрий с интересом наблюдал за возбужденной родней, втаскивавшей гражданина в буденовке обратно на балкон.

Обогнув широкую спину бритоголового качка, оравшего: «Левую – майна». Абрикосов исчез в подъезде. Лешка наверняка вернулся из школы и ждет. Юрий ненавидел опоздания.

Провидение руководствуется своими соображениями: Вова дождался Абрикосова и… даже не повернул головы в его сторону.

Когда стало ясно, что в штопор усопший не войдет, продолжатель воинской традиции дома Такеда вновь решительно направился в магазин. Там, потягивая «Речицкое», качок предался медитации, разглядывая ножки девушек. Ею Вова занимался регулярно, не только в статических позах, но и в движении. Благодаря медитациям Самурай развил в себе способность принимать верное решение в любой экстремальной ситуации, чем невероятно гордился. Спонтанность и парадоксальность поведения – признак Мастера. Выбросив опустевшую пивную банку, Вова обратился к Дао с просьбой оценить его, Самурая, состояние и нырнул в кусты около магазинчика. В зарослях свободный от стереотипов адепт дзэна помочился. Застегнув джинсы, Вова получил ответ Дао: «У тебя усилилось Ян, но ослабло Инь»^[11].

Конечно, здорово было бы схватить этого сторожа сейчас и утереть нос Димке с Андроном. Болваны сразу заткнутся, когда все заговорят о его мощных парапсихологических способностях. Но Дао решил иначе, а ему видней. Значит первостепенная задача – гармонизация Ян и Инь. Последние дни Вова жил в бурном потоке Ян, забыв про Инь. В результате дух покоя утрачен. Необходимо скорей ощутить целительную силу Инь.

Вова вылез из кустов и помахал рукой, стоявшему такси. Плюхнувшись на место рядом с водителем, хохотнул.

– В Яр, к цыганам.

– Деньги вперед, – мрачно отрезал таксист.

– Никакой поэзии, одна проза, – пробурчал Самурай, отсчитывая бумажки. У Вовы всегда портилось настроение, если приходилось отдавать бабки. Их постоянно не хватало. Будущий мастер Дайто Рю Айки Дзюцу хотел купить настоящий самурайский меч, а он потянет минимум на пару тысяч баксов. А еще Вова истосковался по собственной тачке.

Машина свернула к кинотеатру «Россия» и Самурай вспомнил, что необходимо потратиться на билеты для Малины. Настроение испортилось.

Калина Ардаматская, директор борделя, где Вова работал на полставки охранником, обещала наказать Самурая.

Калина имела репутацию бабы конкретной, отвечающей за базар. «Малиной» называли ее только за спиной, так как боялись и уважали. И обозлилась Ардаматская на охранника за дело. Самурай продинамил двух девушек, не оплатив интимные услуги. Те пожаловались начальнице. Калина дотошно расспросила проституток и убедилась, что имеет дело с заурядным насильником. Вроде бы шутя, Вова выкручивал девицам руки, удерживая в машине до тех пор, пока те не соглашались обслужить «мохнатого шмеля». Ардаматская не расправилась с охранником на месте только из-за отсутствия свидетелей. Фирма экономила, поэтому сотрудник охраны, помимо своих обязанностей, выполнял работу водителя.

Теперь единственная надежда у Самурая оставалась на Филиппа Киркорова. Вова знал, что Калина обожает певца, и рассчитывал билетами на концерт задобрить Ардаматскую…

Качок чертыхнулся и, экономя, потребовал остановить машину возле остановки. Таксист с раздражением вернул деньги.

Втиснувшись на заднюю площадку троллейбуса, Самурай решил, что нет худа без добра. На прошлой неделе в борделе нарисовались две совсем молоденькие девчонки, их можно запугать и заставить молчать. Главное уладить конфликт с Калиной.

В общественном транспорте Вова предпочитал сидеть, поэтому, заметив освободившееся место, сразу устремился к нему. Но злой рок тяготел над охранником в этот день. Желудок вновь напомнил о себе сильнейшим спазмом, заставив Самурая вцепиться в поручень. Кляня судьбу, Вова попробовал расслабиться. Тщетно. Ни волевые усилия, ни медитация не помогали. Пришлось напрягать ягодицы так, что глаза лезли на лоб. Как назло спазмы усилились, когда троллейбус находился в районе театра Музыкальной комедии. Выскочи Самурай в открывшуюся дверь, оказался бы на каменном плацу: справа – вокзал, слева – прямая автострада. Ни кустика, ни рощицы, нигде не спрячешься.

Вцепившись в поручни, Вова стоял на задней площадке и представлял ледяную вершину Эвереста. Недавно, прочитав статью о погибших там альпинистах, качок поразился свирепости духа горы, уничтожившего стольких спортсменов. Именно с этим мощным духом пытался теперь выйти на контакт Вова, получить у того поддержку. К сожалению, связь не налаживалась, и приходилось рассчитывать лишь на собственные силы, а они таяли с каждой секундой.

Кусая губы, бледный Самурай все-таки добрался до концертного зала. Тут качку повезло, не обращая внимания на вопли дежурного, Вова ломанулся в служебное помещение и исчез за дверью со спасительным треугольником.

Несколько счастливых минут стали наградой за проявленное терпение, желудок, наконец, объявил перемирие. Довольный Самурай немедленно купил два билета и рванул в бордель.

Но в офисе на бритую голову охранника обрушился удар такой силы, что и рези в желудке, и бестолковый день, и недостаток Инь в организме показались рождественскими подарками.

– Чтоб я тебя, адепт вонючий, не видела. Ты уволен, – заорала Калина, едва увидев Самурая, протягивающего билеты на концерт.

По инерции пролепетав:

– Звезда российской эстрады, – Вова умолк.

– Вон, подонок! – Калина швырнула билеты в лицо охранника.

«Подонок» счел за лучшее молча поднять билеты и удалиться.

На улице Самурай неподвижно простоял минут десять, злобно сверля глазами окна борделя. Еще бы – уволен. Ни за что. Вова впал в ступор от подлости руководства, но все же пытался взять себя в руки и найти выход из тупика. И ведь как, гадюка, уколола – адепт вонючий. Сам виноват не надо было трепаться, что являешься адептом дзэна.

Вова стоял, но дилемма не решалась. Самурай принялся бродить возле офиса, злобно пиная мелкие камушки. Все было против него. Все и вся. И последняя капля – увольнение.

Охранник дал волю гневу, громко обматерив чету пенсионеров, эмоционально обсуждавших проблему коррупции в депутатском корпусе. «Старые пердуны» было самым мягким из услышанного старичками, так что торопливый уход четы выглядел вполне логичным.

Вова мысленно послал запрос в космос, прося Дао указать на причины, повлекшие за собой губительные события последних суток. На всякий случай он продублировал просьбу, обратившись к Будде. Индус ответил мгновенно: «Зря вчера съел литровую банку маринованных грибков, присланных тетей из Смоленска».

Дилемма, стоявшая перед Самураем, казалась неразрешимой. С одной стороны, Вове хотелось женской ласки, организм требовал Инь. С другой – не хотелось платить. Наезд Калины фактически похоронил мечты и надежды охранника на лучшее будущее. Потеряна не только перспективная работа, но и доступ к девицам.

– Подлая тварь, – выкрикнул Вова в сторону офиса.

Внезапно Самурая озарило, Федька Коржик, вот кто поможет снять стресс. Коржик был настоящим реальным ментом и караулил проституток, проходивших принудительное лечение от сифилиса в вендиспансере. Чтобы ночью выйти из отделения и поработать на дороге, девушки бесплатно обслуживали Федьку и его друзей. Охранник вытащил из кармана мобильник.

Из дневника А. Ланской, 17 апреля

Приехала вовремя, но Алена в расстройстве. Ее Тайсон, ее любимый Сони – предатель. Заехали друзья из Киева, и пса будто подменили. Флегматик превратился в нежного друга, трепетного и внимательного.

Совершенно не слушал хозяйку. Два часа, пока киевляне находились у Алены, смотрел в рот Валентину. Стремглав бросался выполнять любую команду, как угорелый носился за «апортом».

Каштанова делилась своим горем, пока я набирала номер Вениамина.

– Вас слушают, – потрясающе респектабельный баритон.

– Слушают и кушают.

– У тебя хорошее настроение?

– Угадал. Сегодня в восемь. Сможешь?

– Буду.

– Жду.

За прошедшую ночь мы обе, не сговариваясь, решили, что злу следует воздать по справедливости. Работала женская солидарность. В этом диком мире, организованном мужчинами, царит жестокость. И неважно, убита наша подруга, или просто незнакомая девушка. Ясно другое – всем безразлична ее смерть.

Алена утром успела потрещать с приятелем, следователем из прокуратуры и теперь ждала новостей.

Я готовилась любой ценой довести задуманное до конца. Видимо Лена ощущала эту решимость, поэтому вопрос об опасности, целесообразности даже не поднимался.

Хотя в глубине души таилась тревога. Совсем скоро из человека без опознавательных знаков, в каком-то смысле человека-невидимки, опять предстояло стать Платиновой девочкой, мишенью для подонков.

Мы стали выбирать «доспехи». Остановились на балахоне. Цельнокроеный, черно-зеленый, практически черный. Оттенок зеленого пробивался только при определенном освещении, когда источник света «поглаживал» ткань.

Главное преимущество чудо-балахона состояло в другом: я выглядела в нем так, словно мгновенье назад купалась в ночном озере. До сих пор не могу понять, отчего возникало это ощущение. То ли от серебряной пряжки, огромной, крепящейся на левой ключице, почти на плече. То ли из-за покроя, он напоминал короткий плащ римского легионера, наспех накинутый на куртизанку.

– Обувь к этой тряпочке я лично подбирала в Аргентине, – объявила Алена, доставая из большой коробки мягкие полусапожки с ремнями. – Их надо сначала завязать, а потом застегнешь серебряные пряжки.

Вениамин пунктуален, мы буквально столкнулись в дверях кафе.

– Добрый вечер, – скрипач жестом мима поправил несуществующий галстук.

– Ты хорошо знал убитую девушку? Или может ее удалось спасти? – Я говорю про вчерашний случай здесь.

Улыбка исчезла с лица Иволгина, он оглянулся, словно боялся, что кто-нибудь услышит наш разговор. Потом зачем-то потер глаза и предложил:

– Пойдем на воздух, твоих клиентов все равно нет.

– Только вот номерок, забери, пожалуйста, в гардеробе плащ и шляпку.

Глупо, но всегда испытываю чувство неловкости, если приходится заставлять пожилых гардеробщиц бегать взад-вперед.

Едва выйдя на крыльцо, Вениамин закурил и с обескураживающей прямотой проинформировал:

– Там (кивок головой в сторону здания) все прослушивается и просматривается. Не поговоришь.

Я молчала, ожидая продолжения.

– С Жанной мы вместе работали в Бахрейне. У разных продюсеров, но в одном отеле. Познакомился я с ней раньше. Первокурсником халтурил на веранде, а там Жанну знали все – королева танцпола. Ты, может, что-то конкретно хочешь спросить?

Значит все-таки – Анаконда. Внутри меня все ходуном ходило. Еще час назад в квартире Алены, когда парик воскресил Платиновую девочку, сердце стало отстукивать несвойственный ему ритм.

Стало казаться, будто вот-вот откуда ни возьмись появится «Птеродактиль» и высунется морда Вовы. Тревога заставила действовать напролом, и я выложила все: об уродах, о компакт-диске, об угрозах и ночной погоне за мнимой Жанной.

Вопреки ожиданиям, Вениамин развеселился.

– Так это благодаря тебе Вова Самурай сегодня с пластырем марширует? – Скрипач снова стал серьезным. – Ты влипла в грязную историю.

Потом, сам того не подозревая, Иволгин процитировал Алену:

– Жанна – отличная девчонка, – переложив потухшую сигарету в левую руку, Веня перекрестился. – Царство ей небесное.

Помолчав, снова заговорил. Монотонно, механически, словно учитель алгебры, вдалбливающий злостному прогульщику материал за весь учебный год.

По ходу монолога, я несколько раз пыталась задать уточняющие вопросы, но всякий раз резкий жест руки останавливал эти попытки.

Услышанное оказалось на удивление стройным описанием деятельности многопрофильного коммерческого предприятия. С абсолютно (внешне) прозрачной бухгалтерией. И ключевой фигурой в схеме выступала Жанна Кононенко. Она контролировала финансовые сделки, участвовала в кастингах и переговорах. И все бы ничего, но последние несколько лет бизнес-леди мучила все усиливающаяся депрессия.

О депрессии я знала. Года четыре назад мы случайно встретились поздним вечером, и Жанна рассказала о своем разочаровании шоу-бизнесом, гастрольной работой за рубежом. А полтора года назад ситуация повторилась. Опять случайная встреча на ночной улице и двухчасовой рассказ Анаконды о депрессии (вернулась в город после месячного курса терапии в невралгическом диспансере). И еще она много говорила об астрологии, о столкновении с каким-то гуру и общении с монахами, занимающимися коллективными медитациями.

Уже тогда было ясно, что Анаконду всерьез штормит, но лишь сейчас, сопоставив услышанное от Вениамина и Алены, я приблизилась к причине, источнику душевных мук бизнес-леди Кононенко.

Жанна оказалась между двух огней: с одной стороны ее прессовал некто Дядя Толя, требовавший оказания сексуальных услуг. С другой – босс-шизофреник, Виталий Горенко, претендующий на роль духовного учителя.

– И главное, если не везет, так не везет. – Скрипач достал зажигалку и раскурил потухшую сигарету, – она за сутки до смерти попросила одолжить пистолет. Приношу, а Жанна забывает забрать.

Картина, возникшая от рассказа скрипача, разила наповал. Своей патологией. Ненатуральностью. Жанну всегда отличала тонкость, нежное отношение к друзьям, если угодно, рафинированность. Не выдержав, я обрушилась на Вениамина с упреками:

– А тебе самому не кажется бредом, пересказом триллера? Кого она тебе описала? Бледного маньяка, жаждущего в жизни одного – оплодотворить самую красивую женщину в каждом городе? И босса-шизофреника, одержимого видеть у любовницы тотальную преданность? Но это кино?!

– Это жизнь. – Веня нервно дернулся. – Ты совершенно права, такое трудно представить. Но как назвать постоянное желание Виталия совершать половой акт в присутствии сотрудников? А чем объяснить стремление внешне нормального мужчины играть роль девушки, которую насилуют в момент просмотра кинофильма?

Было заметно, что скрипач с трудом сдерживается, чтобы не закричать. Иволгин помолчал, видимо стараясь успокоиться, и продолжил тоном ниже:

– Это – цветочки. Ягодки начинаются там, где Виталий требует медитировать на свой образ и описывать увиденное.

Вениамин вдруг повернулся ко мне спиной и еле слышно выдохнул:

– Повернись, только не резко, делай вид, что целуешься. Горенко, выходит из форда.

Я прижалась к скрипачу, обвила руками его шею и, скосив глаза, увидела молодого парня в стильном темно-синем с серыми полосками пиджаке и светлых брюках. Тяжелая походка уверенного в себе человека. Мужчина прошел в нескольких метрах от нас и скрылся в дверях полуподвального ресторанчика. Безукоризненно подобранный светло-голубой галстук с заколкой в виде серебряных иероглифов мог свести с ума любую интеллектуалку. Но не это заставило меня повиснуть на Вене и прижаться своими ярко накрашенными «свистками» к его щеке – элегантный незнакомец был вместе с Жанной на кадрах видеокассеты.

Не ожидавший такой пылкости, скрипач обхватил мои плечи, чтоб не упасть и раздраженно зашипел:

– Что с тобой?

– Этот парень трахался с Жанной. На компакт-диске.

– Ты не ошиблась? – Лицо Вени покрыла бледность.

– Землю жевать и здоровьем близких клясться не буду, не надейся.

Только тут скрипач пришел в себя и разжал конспиративные объятья.

– Давай пройдемся немного.

Достав из пачки новую сигарету, Иволгин чиркнул зажигалкой, затянулся, выпустил дым, и мы двинулись той самой улочкой, по которой я убегала от уродов.

– Что получается? – прервал молчание Вениамин. – Есть некий видео-документ, доступный постороннему гражданину? Но инструкция категорически… – Скрипач вдруг замолчал, словно пораженный какой-то мыслью.

Я почувствовала резкую боль в плече и полетела на тротуар.

– Что, сучка, допрыгалась? Щас оклемаешься, будешь соску сосать! – Надо мной склонилось радостное лицо Вовы Самурая с двумя пластырями на переносице и левой щеке.

Заметив попытку Платиновой девушки подняться, он быстро и точно нанес удар милицейской дубинкой, целясь в голову. Скользнув по парику, дубинка обрушилась на ключицу. Боль пронзила все тело и, блаженно хихикая, Вова снова замахнулся, намереваясь продолжить экзекуцию. Но Вениамин опомнился от неожиданности и перехватил руку урода. Тот, не мешкая, въехал скрипачу левой свободной рукой в челюсть и музыкант без возражений прилег на тротуар. Этой доли секунды мне хватило, чтобы вскочить на ноги, но Вова проворно развернулся и вцепился своей клешней в рукав плаща. Я рванулась, и противник не сразу нанес удар дубиной, а сначала выпустил рукав и захватил кисть, видимо, боясь упустить добычу. Теперь, уже не торопясь, Самурай занес дубинку, целясь в шею жертвы.

Широкий длинный плащ скрывал мое тело полностью и поэтому удар ногой в лицо для урода оказался полной неожиданностью. Видимо шпилька попала в то же самое место, что и в прошлый раз, так как рык Вовы почти сразу перешел в вой, а вой сменился жалобным визгом. На этом злоключения супер-мачо не кончились. Поскольку левая клешня Самурая по-прежнему стискивала мое запястье, удар коленом по детородным органам урода стал логическим продолжением борьбы за независимость женщин Востока. Вова прекратил визг, но зато начал хрюкать, выпустил руку девушки и присел, утратив всякий интерес к окружающему миру.

Из «Птеродактиля» выскочил водитель и бросился ко мне. Веня проявил признаки жизни: приподнял голову, а затем сел. Но вместо того, чтобы подняться прижал руку к груди, словно у него схватило сердце.

Второй урод был на голову выше и вдвое шире первого, при этом двигался стремительно и легко. Страх парализовал меня и, наверное, нападавший это почувствовал, так как не набросился, а подскочив, коротко ударил в солнечное сплетение. Я скрючилась и тут же почувствовала, как на запястьях защелкнулись наручники.

Второй урод помог подняться Вове и тот, едва приняв вертикальное положение, свирепо захрюкал.

По-прежнему сгибаясь в три погибели, не в силах восстановить дыхание, я подчинилась боли и свалилась на асфальт.

Предвкушая расправу над беспомощной жертвой, урод приблизился, но то ли Вова невнимательно прочитал свой гороскоп на апрель, то ли астролог подкачал. В любом случае, день оказался не его: раздался негромкий хлопок, и пластырь на побагровевшем лице мачо мгновенно поменял конфигурацию. Как в комиксе. Но эта чудовищная гримаса вполне могла сойти за легкую полуулыбку в сравнении с воплем, исторгнутым пастью громилы. Он схватился за простреленную ногу и, рухнув на землю, стал дергаться, словно собирался рожать тройню. Секунды шли, но визг и стоны не утихали, наоборот, усиливались.

Второй урод побледнел и злобно глядел на дуло маленького пистолета в руке Вениамина.

– Сними браслеты с девушки, – буднично порекомендовал скрипач.

Водитель мгновенно повиновался.

– Теперь одень их товарищу, а ключи брось на землю.

Я, наконец, смогла сделать несколько вдохов-выдохов и подняться. На всякий случай отошла к сидящему Вене. Иволгин неожиданно предложил:

– Проверь, у тебя в карманах ничего нет?

Опускаю руки в карманы и в одном обнаруживаю два маленьких пакетика.

– Пакетики какие-то.

– Забирай своего товарища и вези к врачу, – великодушно повелел скрипач второму уроду, стоящему по стойке смирно.

Водитель оказался настоящим богатырем. Как пушинку поднял раненого и на руках перенес на заднее сиденье «Птеродактиля». Но едва он выпрямился, вновь раздался хлопок и водитель, точь-в-точь как Вова, взвыл, схватился за ногу и свалился на тротуар. Вениамин выстрелил еще дважды, и колеса с правой стороны дружно зашипели.

Только тут скрипач поднялся и подошел к водителю.

– Помощь не нужна? Сами справитесь? Или вы несовершеннолетние и города не знаете?

– Знаем, – прохрипел водитель.

– Быстро встал, а то детей иметь не будешь. Руки на кабину.

Урод проворно поднялся и застыл, стараясь не опираться на простреленную ногу.

Я с удивлением увидела, как Иволгин умело обыскал карманы водителя.

– Мобильник, паспорт, фото девушки и права получишь обратно не раньше, чем встанешь на путь исправления. Нельзя девочек обижать.

Заглянув в салон машины, скрипач повернулся в мою сторону и, подмигнув, показал внушительного размера ствол.

– Профилактика правонарушений.

– Не жмут браслеты? – участливо поинтересовался Веня у затаившегося на заднем сиденье громилы. – Обыскивать не надо, оружия ведь нет?

Иволгин устроился поудобней на переднем сиденье и, добродушно улыбаясь, предложил сверлившему его злобным взглядом Вове:

– Хочешь, я тебе только правое яйцо отстрелю? Ты не стесняйся, говори.

Лицо урода покрылось капельками пота и Самурай неожиданно загнусавил.

– Ну че ты быкуешь, в натуре? (Звук льющейся воды).

Скрипач вместо ответа повернулся к стоящему водителю и ледяным тоном приказал:

– Сел рядом, Рэмбо.

Тот с трудом, подволакивая ногу, примостился рядом с Вовой.

Не спуская с них глаз, Веня достал из кармана несколько патронов и вставил в барабан миниатюрного пистолетика. Найденный в салоне он бережно уложил во внутренний карман пальто. Проделав все необходимые процедуры, скрипач вежливо осведомился:

– Вы люди Андрона?

Уроды хранили гордое молчание.

Два выстрела слились в один, и оба громилы схватились за простреленные уши.

– Да! Да! Не стреляй! – заорал водитель.

– И что он хочет от девушки? – невозмутимо продолжил блиц-интервью скрипач.

– Он ничего не хочет! Жанка сама Андрона динамит! – Взвизгнул пластырчатый Вова, тыча пятерней в мою сторону. – Понятий не признает!

Вениамин, не поворачивая головы, громко потребовал:

– Жанна, подними ключ, пожалуйста.

Я сообразила, что необходимо подчиниться и, схватив ключ от наручников, опустила его в карман.

– Конкретно, в чем Жанна динамит Андрона?

На вкрадчивый вопрос скрипача Вова ответил быстро, как будто играл в финале телевизионного конкурса «Угадай мелодию»:

– Это их дела. Она крепко задолжала и обязана обслуживать нужных людей, випов разных.

Скрипач выстрелил и Вова, жалобно хрюкая, схватился на этот раз за левое окровавленное ухо. Внезапно Самурай заплакал и стал громко икать. Сквозь всхлипыванья донеслось:

– Фашисты! Вы же фашисты! За что?

– Надо отвечать конкретно, а не абстрактно. «Нужные люди» – кто это?

Через пять минут задушевной беседы Вениамин порекомендовал бандитам простить его некоторую горячность:

– Нервный я, чернобыльский ребенок-инвалид. Волосы повыпадали. Справка дома. Не могу видеть, как малышей обижают. Нас в школе учили: нельзя маленьких, тем более девочек, обижать. Пионер – всем ребятам пример. Должен слабых защищать, согласны?

Вова и водитель были согласны. Уроды качали головами, напряженно ожидая завершения монолога скрипача.

Иволгин умолк, затем выдернул ключи зажигания, снял машину с тормоза и, выйдя из салона, захлопнул дверцу.

«Птеродактиль» двинулся вниз по улице, постепенно увеличивая скорость.

За черными тонированными стеклами ничего не было видно, но мат стоял такой, что казалось, в салоне автомобиля установлен репродуктор.

– Надо торопиться, – подвел итоги саммита Иволгин, – пока бойцы не очухались.

Старенькая «Джета» скрипача стояла в десяти метрах. Мы сели в машину, развернулись и понеслись по параллельной улице. У светофора Веня притормозил и повернул налево. Возле моста собралась толпа зевак. Не сбавляя скорости, «Джета» промчалась мимо.

– Успех превзошел все ожидания, – мрачно констатировал скрипач.

Перевернутый вверх колесами «Птеродактиль» уродов уже успели вытащить на газон. Рядом стояла машина гаишников.

Несколько секунд потребовалось, чтобы выскочить на Парковую, а вскоре дорога стала петлять вдоль водоканала, и Вениамин сбавил скорость.

– Андроновцы уверены, что Жанна осталась жива. Значит о ее смерти бойцы ничего не знают. Пока. Они приняли тебя вчера за Кононенко.

Я кивнула:

– Слушай, а ведь мы совсем не похожи.

– Не скажи. Обе высокие блондинки, стройные, в очках – Барби. Этого достаточно, чтоб принять за близняшек. В кармане у водителя была фотография Жанны. Скорей всего для опознания. Она не общалась с шестерками.

Иволгин резко вывернул руль, и машина въехала в холм. Железные ворота раскрылись, и «Джета» оказалась на просторной площади, окруженной гаражами.

– Тут мы в безопасности. Относительной. – Скрипач заглушил мотор. – Конечная.

Открыв стальную дверь в кирпичной стене, Веня радушным жестом пригласил войти:

– Прошу.

Вопреки ожиданиям, за дверью оказался просторный холл с мраморным полом, камином и винтовой деревянной лестницей, уходящей вниз.

Хозяин подошел к камину, взял с полочки коробок, зажег спичку и через несколько секунд огонь весело запылал. Поинтересовавшись, не хочу ли я перекусить и, услышав «нет», кивнул головой в сторону низкого дубового стола.

– Присядем. Тебе известно, где я работаю?

– Да.

– И ты знаешь, что входит в мои обязанности?

– Не совсем.

– Одна из услуг, предлагаемых нашей структурой, проверка супружеской верности. Для этого смазливые девочки и мальчики проходят спецкурс, и по просьбе клиентки или клиента создается ситуация, позволяющая неверной супруге или ветреному мужу показать свое истинное лицо. Естественно, я или другой оператор обязаны запечатлеть незабываемый момент.

Кабины для индивидуального просмотра, а их всего 12, оснащены скрытыми видеокамерами. Это существенно упрощает работу оператора, можно просто скопировать нужный видео-документ.

Но вот любопытная деталь: одна кабина – одиннадцатая, не оснащена ни жучками, ни камерами. Именно там найдено тело Жанны. Странное совпадение, руководитель проекта во второй половине дня отпускает дежурного оператора, в 17.30 все камеры уже были выключены. Я узнал обо всем случайно, когда сунулся к приятелю около шести вечера и никого не застал.

Я молчала, ожидая продолжения.

Скрипач, не вставая с места, протянул руку и вынул из ниши в стене бутылку «Боржоми».

– Налить?

– Спасибо, не хочется.

Иволгин зубами открыл пробку.

– Коронный номер, – и, сделав несколько глотков, закрыл бутылку. – Дальше. Жанна пыталась отравиться снотворным. И знаешь после чего?

– Нет, конечно.

– После того, как она второй раз подала заявление в загс, а жених не явился на роспись.

Видимо мое лицо отразило такую гамму эмоций, что Веня не на шутку встревожился.

– Может, все-таки выпьешь чего-нибудь: сок, кофе, чай? Есть зеленый.

– Правда, не хочу.

История с бегством женихов от красотки Жанны не укладывалась в голове.

Скрипач понял это и продолжил:

– Я сдавал видео-документы о ее романах. Догнала?

– Нет.

Вениамин досадливо поморщился.

– Оба жениха проходили спецкурс, а госпожа Кононенко была лишь «объектом». Но Жанна-то все принимала за чистую монету. От второго успела забеременеть.

Услышанное шокировало, и я жалобно попросила:

– Веня, ты скажи сразу, зачем все это сделали?

– А чтобы абсолютно, понимаешь, аб-со-лют-но подчинить волю Жанны.

Второе «абсолютно» скрипач произнес по слогам, и это придало слову зловещий оттенок.

– Это долго объяснять, да и не нужно. Есть умники, сыплющие медицинскими или философскими терминами, но что толку? Человека ведь не воскресишь.

Вениамин взял из ниши бутылку, отвинтил крышку, сделал пару глотков. Аккуратно завинтил крышку, поставил на место. Закурил.

Я молча глядела на кольца дыма, улетающие к потолку.

– Ты спросишь, Веня, а что тебя так ломает? Отвечаю: я сам дал в руки руководителя проекта, видишь, как мозги промывают? Вместо того чтобы сказать «мерзавца», я говорю «руководитель проекта». Так вот, имея такую пленку, можно вить веревки из кого угодно. Но самое скверное – паралич воли. Он наступает и у женщин и у мужчин. У этого парня бесспорно дар лидера. Есть, конечно, и знания. Два вуза, защитил диссертацию, владеет гипнозом, в общем, достоинств бездна. И лишь одно «но». У постоянно работающих с ним людей реально отъезжает крыша. И нечасто, но кто-то из сотрудников бесследно исчезает.

– Концы с концами, Веня, не сходятся. Ты спокойно пьешь коньяк и с головой вроде все в порядке.

Скрипач снова поморщился.

– Пью не коньяк, а чай из трав, а крыша не съехала, потому что Виталия знаю как облупленного. Играли вместе еще в «Зефире». Недолго. Гитариста из него не вышло, занялся теорией искусств. Не слишком успешно продавал работы здешних художников за кордон. Потом создал «ЛИЛА»^[12]. При желании можно расшифровать, но, по сути – это финансовая структура, подчиняющаяся лишь Виталию.

Я не выдержала:

– Веня, черт с ней, с этой «ЛИЛА». Скажи, что делать? В милицию идти?

Иволгин уставился на меня как на умалишенную. Раздался телефонный звонок, но скрипач не двинулся с места.

– Там автоответчик.

– Все сделано, как ты просил. Когда сочтешь нужным, приезжай. Привет.

Голос звонившей был мелодичный, даже несколько игривый.