Так Динь продержалась почти месяц. Аккумуляторы сели окончательно, еда кончилась и её не нашли. Вокруг флайера бродил огромный мохнатый зверь, иногда он вставал на задние лапы и пытался забраться наверх – ей было страшно и хотелось есть. Она еще раз перерыла всё хозяйство своего ковчега в поисках съестного. Помимо положенной комплектации здесь чего только не было: множество сувениров, – подобранных и просто стащенных у местных – разных интересных безделушек – статуэтки, поделки из камня, чаши-фужеры, наконечники копий, даже каменные ножи, какие-то обрывки кожи с разным тиснением и отпечатками и т.п.
Конечно, туристам было строжайше запрещено вывозить что-либо из своих путешествий, но все равно везли все – на память и для коллекций. Среди всего прочего Инь притащил как-то несколько гладких деревянных дощечек, но это была особая ценность, так как в их мире давно уже не было ничего натурального, естественного, природного, а только сплошная синтетика. Эти дощечки достаточно было просто повесить на стену у себя дома, чтобы все знакомые и соседи обзавидовались, ну, или, на крайний случай, сделать из них полочки для сувениров. Инь маркировал свои находки своим особым клеймом, чтоб никто потом не мог претендовать на них.
Так продолжалось до тех пор, пока из леса вновь не пришел косматый зверь и не принялся по своему обыкновению грызть обшивку флайера и пытаться залезть на него. Динь в этот момент пряталась в траве, умоляя Небо, чтобы зверь ее не учуял.
И вот, Небо её услышало, но довольно своеобразно: внезапно с поля зрения Динь исчезли и зверь, и флайер, и весь косогор над рекой, на котором происходило это действо – возня и топтание лесного гиганта привели к обвалу, оползню возвышенной части берегового откоса вниз – в реку.
Когда Динь подбежала к образовавшемуся обрыву, то увидела далеко внизу свой флайер, лежащий на боку, наполовину уже в воде, а зверина, как ни в чем не бывало, переплывал реку на другую сторону. Динь осторожно спустилась вниз, пока она спускалась по зыбкому песку, флайер продолжал уходить все дальше под воду. Она все же пролезла в приоткрывшуюся дверь-люк, чтобы попытаться хоть что-то вытащить и спасти; она лихорадочно начала выбрасывать наружу все, что попадало под руку – и нужные, и совершенно ненужные в этих обстоятельствах вещи. Пока она перетаскивала спасенное на твердый грунт, флайёр окончательно засосало в зыбучие пески. Хоть вода и была её стихией (малыши их вида рождались в воде), но нырять за чем-либо еще внутрь коптера было больше ни к чему: вся его электронная начинка теперь не подлежала восстановлению.
Среди вытащенных ею вещей оказались и те две «натуральные дощечки» – совершенно теперь бесполезные – и плащ-невидимка, обладая которым, появилась надежда стащить что-нибудь съестное у людей. Вот только их жилищ в округе не наблюдалось, она же специально выискивала такое место для посадки. Но предстояло их найти и попытаться как-то объяснить, что она не демон.
Перед своим последним (скорее всего) походом по этой планете Динь решила оставить по себе память: она взяла обе деревянные таблички и выдавила на их мягкой поверхности шилом от ножа свою историю, понятно, что как можно короче. Там было и про лунную базу с порталом на их планету, и про посадочный модуль за океаном, от которого видно созвездие с их звездной системой, про то, как и где погиб Инь, и как она очутилась в этом месте (где утонул флайер), которое специально пометила на обороте одной доски в координатах, принятых в их счислении. Она прорисовала схематично крутой изгиб реки, соседний лес, высшую точку обрыва, где находилась она, и откуда свалился флайер и даже нацарапала зверя, который утопил все её надежды.
Кинув все в сумку, она отправилась в сторону увиденной ею ранее перед посадкой – часах в двух ходьбы – накатанной дороги. Подождав там еще два часа, она увидела двигавшийся ей навстречу караван повозок и вооруженных людей. Динь вышла на дорогу, двое опередивших всех всадников, завидев её, развернулись и ускакали обратно к своим. Динь подошла ближе к основному отряду и издали начала кричать остолбеневшим путникам: «Я – Динь, я посланец планеты Би-Ди, я пришла к вам с добром и с миром. Наш корабль попал в аварию, один из нас погиб, я прошу у вас помощи…».
Речь её состояла помимо горловых звуков, также и в дополнительных поясняющих движениях тела и конечностей – у этого вида гуманоидов голосовые связки не были сильно развиты по особенностям гортани, поэтому эволюционно общение включало в себя определенное позиционирование конечностей, почти как мимика у людей, только у нас это эмоциональная добавка, а у би-джисов смысловая.
Подвиг стрельца Оглобина.
«Грамота от старца Герасима настоятелю Сретенского монастыря архимандриту Гермогену».
«Спешу уведомить Ваше преподобие о необычайном происшествии с обозом, коий Вашим соизволением направлен был на Дон на Острую Луку ставить монастырь Рождества Богородицы. При подходе к месту, уже ввиду речных холмов к полудню вдруг воротились дозорные, да так поспешливо, что стрельцы наши было запалили фитили, да зазря… У придороги вбок на Казачий Погост они завидели Нечто: человек – не человек, зверь – не зверь, но все же создание едва ли Божие, но и не диавольское. Оно было высотой в два аршина с четвертью, имело руки (о четырех перстах) и ноги, аки человек, но и хвост, аки скотина; завидев нас, Оно начало дёргаться и подпрыгивать, раскрывать пасть и что-то горланить по-своему.
И тут стрелец Пафнутий Оглобин самовольно со страху – как потом признался – пальнул в это Нечто из пищали и Оно упало бездыханным, простреленное насквозь. Одежда оной твари была из блестящего тряпья и вся в крови, рядом с телом валялась сума. В суме обнаружились всякия мелкия вещи, да две дощечки с непонятными письменами (уж не лазутчик ли крымский?), да чудной балахон от дождя. Дощьки с балахоном я велел сдать в монастырскую опись, прочее разобрали стрельцы и монахи. Тело мы закопали у развилки на Казачий Погост, могилу придавили приметным камнем. К вечору будем на месте закладки монастыря. Помогай нам Господь!».
Наше время. Группа доцента Крючкова и Альфа Центавра.
Время шло, но дело по расшифровке надписей на табличках и в поисках каких-либо аналогов этой письменности не двигалось с места. Хоть и подгоняли генерала Ягодкина Самые Высшие Инстанции, но и насчет происхождения ткани-невидимки он тоже ничего доложить не мог. Генерал, соответственно, «нажимал» на своих подчиненных.
Одно было установлено точно: ни в одной из известных на сегодня письменностей знаки, подобные таковым в «Зосимовых дощечках» не фигурируют. Хотя за всю историю человечества известно более 100 видов письма (из них есть с десяток до сих пор нерасшифрованных, например, письменность «ронго-ронго» и знаки «фестского диска»). Некоторое подобие отдельных знаков символам этрусской и финикийской письменности особо тоже ничего не давали – опираться в дешифровке было не на что.
Сколько на свете рассказов и вообще историй начинаются со слов «Вдруг» и «Однажды»! – не избежим этой традиции и мы. Так вот, однажды…
К Павлику-младшему заскочил по мальчишечьим делам его приятель Вовчик. Случилось так, что на столе, где Павлик корпел над заданиями, лежали в том числе фотографии с прорисовок обратных сторон «дощечек Зосимы» (об их особой секретности уже подзабыли) – ну, там, где были непонятные точки, линии, черточки… Вовчик заметил эти листы с отпечатками и спросил: «А зачем у тебя тут созвездие Центавра?» – и он ткнул пальцем в группу точек на фото. – Павлик: «Какого еще Центавра?».
Вовчик был рьяный астроном-любитель, у него даже был небольшой телескоп (подарок родителей), он следил за фазами Луны и пятнами на Солнце и слова «параллакс» и «либрация» не были для него пустым звуком, как для всех нас. Хобби такое у человека, кто марки собирает, кто в футбол гоняет, а Вовчик ходил в астрономический кружок во Дворце детей и даже два раза был в Москве в планетарии, где замучил лектора вопросами.
«А вот какого», – ответил он на вопрос Павлика, – «Смотри». Вовчик взял карандаш и соединил линией точки на бумаге. «Вот это», – он продолжил, – «изображение созвездия Центавра, или Кентавра, как оно видится с Земли. Вот эта самая жирная точка здесь – его самая яркая звезда знаменитая Альфа Центавра. Знаменита она тем, что это самая ближняя звезда во Вселенной к нашей Солнечной системе, до нее всего-то чуть более четырех световых лет, то есть, столько надо лететь до нее со скоростью света, которая, увы, как говорят, недостижима». «А еще», – добавил Вовчик, – «это звездная система из трех звезд, и вокруг одной из них вращается так называемая экзопланета, то есть, такая планета, на которой теоретически может быть жизнь». «Да, а вот тут сбоку» – он соединил еще несколько точек, – «это созвездие Южный крест, Южный, потому как его, как и Центавра можно наблюдать только с южного полушария или с экватора».
Павлик выслушал, раскрыв рот, с видом Архимеда, когда тот воскликнул свое знаменитое «Эврика!» и побежал за отцом. Вовчик повторил все сказанное Павлу-старшему, после чего уже тот помчался с бумагами в руках к старому приятелю и по совместителю старшему в их исследовательской группе доценту Крючкову. Ну, а тот, соответственно, затребовал аудиенции у Ягодкина и мгновенно ее получил. Далее завертелось.
На очередном совещании у генерала впервые (сперва робко, но далее по нарастающей) зазвучали слова «инопланетяне» и «пришельцы». Невероятный факт обнаружения на доске из южноамериканского эндемика схематичного изображения созвездия, не видимого с наших широт, практически не оставляло в этом сомнений. Но вопрос расшифровки письмен, это знание никак не решало, разве что сознание будоражило само соприкосновения с внеземной цивилизацией.
Как уже говорилось, в архивах монастыря Рождества Богоматери в городе Z не удалось более обнаружить никаких следов и упоминаний, касательно этих деревянных табличек и плаща-невидимки. Тем более, принимая во внимание масштабные пожары, бывшие в монастыре в середине 19 века и при разорении большевиками в 1919-м – тогда сгорело всё, кроме известных нам теперь двух спасенных сундуков.
Но тут кому-то из офицеров Спецгруппы пришла спасительная мысль попробовать поискать эти следы в архивах и хранилищах Московского Сретенского монастыря, откуда и отправился в 1610 году обоз (в том числе освященная икона образа Владимирской Божьей матери) с монахами Кириллом и Герасимом с целью ставить на Дону новый монастырь. И вот тогда-то в самом дальнем запаснике обнаружился свиток-письмо от старца Кирилла настоятелю Сретенского монастыря о необычайном происшествии с этим обозом и о встрече с диковинным существом (текст приведен выше).
Письмо это растиражировали и отправили по разным отделам Ведомства, и тогда вскоре появилась прорывная догадка насчет расшифровки надписи: черточки и крючки между прочих знаков могут означать указание на определенное положение тела, при котором один и тот же звук воспринимается по-разному. Эта невиданная нигде на Земле схема общения связана, очевидно, с анатомическим особенностями существ, ее применяющих (гуманоидов, или, теперь уже можно сказать точно – пришельцев). Если у землян жестикуляция и мимика придают лишь дополнительный окрас речи, то у это вида танцеобразные движения тела несут определенную информацию – такой вот сюрприз эволюции.
Эксгумация.
Еще одной задачей исследовательских групп стало поиск места захоронения Существа. Расшифровка (перевод) «дощечек Зосимы» все равно требовала любой дополнительной информации, ну, и, естественно, было бы не лишним изучить останки Пришельца.
Современная дорога от Москвы на юг к Азову через Елец и Воронеж все равно шла по проложенному первопроходцами 400-500 лет назад маршруту, по его основным «реперным» точкам, то есть, меж холмов, обходя дикие на ту пору чащи и через броды у речушек и рек. Конечно, со временем пути спрямлялись, но, если верить губернской карте еще 18 века, в этих местах дорога от Ельца вполне вписывалась в изгибы существующей трассы. Вот только никакого Казачьего Погоста (у поворота на который было захоронено, согласно письму монаха, Существо) на сегодня не существовало: в Отечественную войну забрали оттуда всех мужиков, а обратно никто не вернулся, и в несколько лет оставшиеся вдовы с ребятишками и стариками разбрелись кто куда. Само это место заросло бурьяном и лесом, дорога к нему тоже, но с помощью довоенных карт удалось установить положение того самого поворота с основного тракта на этот Погост.
Место огородили-оцепили военные, но поиски могильного камня особо ничего не дали. Приметных камней-валунов, занесенных еще мореной в ледниковый период, было несколько, но под ними ничего такого не обнаружили. Ну, что ж, мы не ищем легких путей: была организована целая археологическая экспедиция и уже осторожно – как при настоящих раскопках -в местах предполагаемой могилы Пришельца – стали снимать слой за слоем.
Объем работ обещал стать гигантским и растянутся на месяцы, но повезло и здесь: одна из групп археологов уже через неделю поисков наткнулась на большой, вросший наполовину в землю, камень, затянутый землей, дерном и даже с кустом на верхушке. Под этим камнем на небольшой глубине (поленились стрельцы глубоко копать) были обнаружены кости – искомый более-менее сохранившийся скелет Существа с остатками одежды. Скелет в целом походил на человеческий, за исключением несколько иной формы черепа – но тоже с развитой черепной коробкой – и, главное, в этом скелете позвоночник не заканчивался копчиком (вообще-то, копчик – это остаток рудиментного хвоста), а продолжался именно в виде хвоста. Вот те и эволюция!
Останки сперва изучили вирусологи, затем их со всеми предосторожностями отправили в спецлабораторию. Выдержки из доклада ученых.
«Как и ожидалось, в пульпе зубов объекта удалось обнаружить достаточное количество генетического материала. Исследования показали принципиальное сходство микробиологической структуры Особи с человеком. Так, в митохондриях клеток количество хромосом совпадает с таковым же у людей – 23 пары, также закрученные в двойную спираль молекулы ДНК, состоящих также из четырех нуклеатидов (азотистых оснований), связанных теми же аминокислотами с незначительными девиациями в фосфорных группах. Мужская Y-хромосома не обнаружена, а значит данная Особь относится к женскому полу. Генетический материал обнаружен также в пазах позвонков и в отдельных костях, что может хватить для перспективного клонирования. Судя по молекулярному составу останков, внешний газообмен и метаболизм Особи позволяет этому виду пребывать в земной атмосфере без специальных дыхательных устройств».
Поиски следов пребывания на Земле подобных существ также долго ничего не давали, пока, наконец, не поступило разведдонесение из Германии, где в земле Гессен-Дармштадт в районе городка Мессель обнаружилось старое предание о скользких ведьмах с хвостом, летающих внутри круглой кареты. В архивах бенедиктинского монастыря нашим храбрым и ловким разведчикам удалось обнаружить и скопировать запись как раз от 1610 года об этом явлении. Но там говорилось о двух ведьмах, одну из которых прихожанам с монахами удалось сжечь, в вторая улетела. Но «наши» ли были эти немецкие «ведьмы», или нет – пока было не ясно.
«Одно утешает», – подытожил очередное совещание генерал Ягодкин, – «это было не вторжение захватчиков, а какой-то кратковременный разовый визит представителей внеземной цивилизации, один из которых погиб при встречах с землянами. Но было бы неплохо найти их корабль, или как он там может называться – если, конечно, он существует. Н-да, ну, и скорее всего, плащ-невидимка существует в единственном экземпляре, и он у нас. Все-таки странно осознавать, что возможно, они по-прежнему бродят среди нас», – и генерал обвёл присутствующих подозрительным недобрым взглядом.
Расшифровка дощечек Зосимы, между тем, зашла в тупик – зацепиться по-прежнему было не за что. Поясню на примерах.
1. Как разгадали шумерскую клинопись (еще в 19 веке). На одной из стел с древнеперсидской клинописью (более поздняя по времени, чем шумерская) ученые обратили внимание на периодическое чередование одной и той же комбинации знаков; они предположили, что так обозначены имена персидских царей, уже известные им из других источников (от Геродота) – и это предположение оказалось верным. Далее эти имена из клинописи сравнили с известными именами тех же царей, но в знакомых языках (в частности, на древнееврейском) и получили таким образом первые звуковые и смысловые значения для нескольких комбинаций клинописи. Следующий этап дешифровки – это сравнение данной древнеперсидской клинописи с более древней шумерской, но в этом случае вдобавок, можно сказать, по счастью, были обнаружены синхронные тексты на трех языках, в том числе искомом шумерском, известном эламском и частично разгаданным древнеперсидским. Потом обнаружились большие архивы (глиняные таблички) при раскопках в Вавилоне, опираясь на которые шумерская письменность была расшифрована окончательно.
Наверное, приведенный пример покажется запутанным и не понятным, но иначе не передать сложность перевода каких-то совершенно чужих и незнакомых значков (вроде знаменитой письменности майя) на осмысленный и понятный нам текст. Кстати, в переводе письмен майя помогли тексты 16-го века на староиспанском языке, передавшие в той транскрипции звуки и смыслы отдельных иероглифов.
2. Еще любопытно как англичане во время 2-й Мировой войны разгадали работу немецкой шифровальной машины «Энигма». У немцев тогда каждая буква в слове сообщения состояла из нескольких цифр, и эта комбинация менялась от сообщения к сообщению – то есть задача дешифровки была нерешаема даже путем перебора вариантов. Англичане бились с этой проблемой года два, пока одного из сотрудников не осенило: педантичные немцы в конце каждого сообщения ставили слово «точка» (обозначая конец связи), и, хотя это слово «точка» каждый раз тоже состояло из разного набора и комбинаций цифр, но теперь, зная, хотя бы, какой букве в самом тексте соответствует определенная группа цифр, уже можно было достаточно быстро раскодировать остальные буквы, «прокручивая» варианты на ЭВМ тогдашнего уровня.
То есть, изначально нужны хоть какие-то исходные данные, отправная точка – в деле расшифровки «дощечек Зосимы» не было ничего, «зацепиться» было не за что. Например, в нашем случае в углу одной дощечки просматривалось схематичное изображение медведя с подписью внизу, но если бы знать, что конкретно могла означать эта надпись: «зверь», «чудовище» или, наоборот, «красавчик»? Но сравнить было не с чем.
Детский турпоход.
На Дону выше по течению от города Z километрах в десяти есть знаменитое место – Девичья Гора – отвесный утёс над резким поворотом реки. Но не просто утёс, а выход горных пород над рекой, вздыбившийся на высоту 10-этажного дома. Но и это еще не всё: благодаря господствующей высоте над окружающей равниной, здесь на значительном пространстве сохранились реликтовые растения, пережившие последний ледниковый период в наших широтах. Гора была объявлена заповедником-заказником с запретом любой промышленной и сельхоздеятельности. Зато здесь постоянно крутились ученые, «доценты с кандидатами» и всякие студенты, здесь была постоянная биологическая станция, сюда постоянно привозили всякие экскурсии со всех концов страны, ну, и пешие туристы-энтузиасты тоже не забывали заповедное место.
Вот и в классе, где учились Павлик-младший и Вовчик-Астроном, на летних каникулах классный руководитель, он же учитель ботаники и биологии, человек молодой и пытливый – предложил организовать пеший поход на Девичью Гору с двумя ночевками. А представляете, что такое для 12-летнего тинэйджера поход, да еще с ночевкой у костра – да это же просто «отвал башки»!
Сначала их привезли на автобусе к монастырю, откуда и начинался маршрут на Гору. Надо сказать, что монастырь этот – мужской, а в лесу по дороге на Девичью Гору был еще и женский. Вблизи его – святой источник с купальней, куда раньше спокон веку шли паломники, а теперь ездят все, кому не лень – и верующие, и православные атеисты-коммунисты. Это к тому, какое место здесь изначально непростое.
Вот и наши школьники шли пешком, но, по правде, родители предварительно к месту ночёвки подвезли палатки, принадлежности для готовки на костре и часть продуктов. А так, всё по-честному: десять километров с гаком с рюкзачками за спиной отмотали шустро и дружно – с одним привалом, и девчонки, и мальчишки.
И вот летний вечер, дело к ночи, трещит костёр, орут последние июньские соловьи, доносится яркий аромат полевых цветов, учитель-ботаник тихонько бренчит на гитаре, в прозрачном и чистом безоблачном небе высыпали мириады звёзд. Вовчик-Астроном по просьбе присутствующих начал рассказывать о созвездиях. Тихо плещет река, в которой прыгают последние сонный рыбы, месяц мягко освещает всю эту картину. С высоты горы видно, как издалека река подкрадывается к обрыву, спотыкается здесь о скалы, шипит, пенится и, недовольная препятствием, разворачивается обратно: тут ей дороги нет, надо течь дальше по мягкому ложу, где «сподручней» нести свои воды к Азову, подчиняясь притяжению Земли.
Павлик смотрел на ночную панораму речной долины, причудливо повторяющей изгибы реки (не зря это место называлось Острая Лука, или резкий поворот течения на 180 град.), зеркало реки здесь вытягивалось, как изогнутый до предела боевой лук, как гигантский язык, который, лизнув здесь встречные скалы, втягивался затем на равнину обратно. До сознания Павлика стал прорываться какой-то скрытый ото всех присутствующих смысл этой картины, для всех, кроме него, в голове начали вспыхивать тревожные ассоциации с чем-то знакомым, до него начало доходить, что он это уже где-то видел (французы назвали бы это состояние дежа-вю) – и вот оно, озарение! – да это же прорисовка с дощечки Зосимы!
Ну, точно: вот волнистая линия через всю табличку, вытянутая языком к обозначению горы, вот он рядом лес с женским монастырем и источником (лес на схеме обозначен знаками типа «ёлочка»), откуда они пришли… Всё это перечеркнуто несколькими горизонтальными и вертикальными линиями с какими-то значками у каждой, а на самом кончике «языка» выдавлена в доске большая ямка-точка. Точка на «языке» могла означать нечто особенно интересное.
В эту версию Павлика с ходу поверили не только его отец, но и шеф группы Крючков, который убедил в этом самого Ягодкина.
К горе незамедлительно были доставлены необходимое оборудование и водолазы. Местность, как всегда, оцепили под видом разминирования (хотя войны тут никогда не было еще со времен Тамерлана). Омут под горой оказался глубиной до 12 метров. Сначала работали детекторы, сканеры, просто видеокамеры. На мониторах поначалу кроме рыбы, каких-то деревянных обломков и множества затянутых илом скелетов ничего не было. Скелеты оказались человеческими, женскими, но из разных исторических эпох: гора не зря называлась Девичья – веками с неё прыгали в пучину разочаровавшиеся в любви девицы.
Далее особым манипулятором с баржи оператор разбрасывал на дне наносы ила, песка, камней и всего прочего, что застревало на дне в этих водоворотах и образовывало здесь целую цепь подводных пригорков. И вот на одном из них манипулятор чуть не отломил свою «руку». К этой куче подвели раструб от землечерпалки и очистили окружающее пространство от грязи, вслед за этим, когда муть улеглась, на дно спустились водолазы.
Те доложили, что видят куполообразную конструкцию, вросшую в плотные слои донного грунта, похоже, что лежит на боку, видна слегка приоткрытая дверь-люк, внутри живет двухметровый сом. Водолазы сумели подвести и зацепить тросы за выступы на этом «коконе», с баржи спустили и прикрепили к этим тросам специальные надувные гондолы, но пока без воздуха. Когда всё было готово, в гондолы пошла подача воздуха и вскоре, по мере их расширения, корпус неизвестной «подлодки» покачнулся и начал всплывать наверх. На баржу вытащили огромное металлическое (а может, пластиковое – пока не понятно) яйцо размером метра три в высоту. Оно когда-то стояло на ножках, следы от них остались, но теперь лишь кое-где торчали погнутые штыри и кронштейны, вроде как антенны. Ракушки и прочие наросты на месте очищать не стали, а просто окатили «кокон» водой из бранспойнта, запаковали в спецконтейнер и отправили транспортным вертолетом в Москву (сом оказался приятным бонусом для участников спасательной операции).