Кластер-2

Глава 29. Согласованный транс

Целиком именно этой животрепещущей теме мне пришлось посвятить свою очередную просвещенческую эскападу, совершившуюся в послеобеденную сиесту на нашей фирме. Кстати, ловлю себя на ощущении, что наверняка примерно так же, иезуитски и методически грамотно охмуряли своих последователей и прочих исполнителей и все великие Кластеры всех прошлых времён и народов. Иисус – своих остолопов, ставших впоследствии апостолами. Кровавый дедушка Ленин – своих будущих сверхмегатонных убийц. Таковы и послеобеденные монологи душки Гитлера в его «Волчьем логове», в «Вольфсшанце». Только, надеюсь, пена-то на губах у меня, как у них, не станет проступать?

Против коренного совпадения технологий, в том числе и с нанотехнологией, ни в коем случае не возражаю. Они и вправду из одного помёта, то есть, кластера.

Тут никуда не попрёшь, против цикла универсального, производственного по своей сути. Да и поперёк цивилизационного мэйнстрима, не к ночи будь упомянутого.

Истинный, то есть новейший Кластер – не чета всем его предшественникам, притом, всем-всем, вместе взятым. Основной механизм действия такого, подлинного, я бы сказал, по-настоящему профессионального Кластера основан на калибровочном паттерне его поведения, то есть, на его умении применять определённые поведенческие ключи, а попросту отмычки. Они безотказно запускают строго определённые реакции у других людей. Они взламывают любую их оборону, сознательную, любой силы воли или непроизвольную. Теряется воля к жизни, жертва раскрывается как моллюск и становится доступной. Безотказные Ключи Доступа срабатывают в определённых движениях глаз Кластера, их особом блеске, который у Гитлера особо подчёркивал Эрих Фромм. Они действуют в самом тоне голоса Кластера, темпе и тембре его речи, в позах, жестах, характере дыхания даже и так далее.

Всё это всегда было предельно важно. Кластер Суворов, генералиссимус, чаще всех предпочитал слову жест, чаще всего один. Он даже иногда полностью оставлял своё фирменное красноречие. Чтобы достать до всех, наверняка взломать крупные массы людей и повести их за собой, он начинал отчаянно жестикулировать, а то и кукарекать. В прямом смысле. Великий полководец, генералиссимус ходил по воинским частям и кукарекал. Причём порою самым непотребным образом. Именно таким кукареканьем будущий генералиссимус задирал у солдат воинский дух.

Глоссолалия, даже настолько сомнительного свойства, чаще всего приводит к уникальным результатам и в принципе свойственна любой кластеризации. Невербальная коммуникация слишком часто оказывается самой действенной, чтобы кластеры прошли мимо неё. Они и не проходят. Кто-то кукарекает, кто-то мычит словно бык или трубит как боевой слон Митридата. Но всегда их понимают сразу. Долгих пылких речей не требуется.

Столь же красноречивы знаменитые римские приветствия Гитлера вытянутой правой рукой. Кто из смертных, особенно мальчишек, удержался, не повторил такой жест хоть однажды?! Да он вбит в каждого по самую шляпку! В любой момент может прорезаться. Не у одних лишь мальчишек. Я долгое время приятельствовал с одной профессоршей из нашего госуниверситета, причём очень уважаемым и солидным историком, она хорошо известна и в Германии как весьма серьёзный исследователь меннонитских поселений немцев в пределах России.

Приятельство наших сиятельств закончилось после того, как я прикололся, то есть, подшутил, шепнув ей при встрече: «Зиг хайль!». Совершенно автоматически она вскинула вытянутую правую руку в римском приветствии и с видом, будто бы и она тоже прикалывается с приятелем, нерассчитанно громко крикнула в ответ: «Хайль Гитлер!». На всю улицу. И тут же осеклась, краска бросилась бедненькой в лицо – мимо гурьбой проходили её студенты и обалдело смотрели на свою великую сильно учёную преподавательницу. Естественно, дружно побежали доносить куда следует. Впоследствии пере-ученая педагогиня была вынуждена перевестись в другой вуз. Наконец совсем уехала из нашего города. Подальше. Такова величайшая притягательность кластерской глоссолалии! Срабатывает автоматически, на подсознательном уровне! У кого угодно! Даже у самых порядочных и уважаемых людей! Даже они в своё время были взломаны Ключами Доступа великого Кластера. С усиками под носом.

Не существует ни одного человека без ключей к нему. На то и человек, чтоб отмыкаться. К особо упрямым всегда подойдут отмычки. Иногда их обзывают лайф-хаками.

Отмычки эти существуют очень давно и в довольно разнообразном ассортименте. Самые эффективные отмычки существуют в виде приёмов психического взлома, перевода в гипнабельное состояние и последующей скупки всего человека на корню. Честолюбивых ловят и взламывают на приёме «Посвящение себя миссии». Причём миссия та всегда оказывается великой. Нельзя сказать: «У него была миссия по жизни – мести дворы» или тупо чинить краны. Нет, только нечто чрезвычайно судьбоносное в глазах огромных групп людей. Например, посвящение в орден СС, в советские пионеры, в партию единороссов, в движение «Наши», в волонтёры спецоперации, в скинхеды, в олигархи, в вольные слесари, в американскую демпартию. Неважно во что, в кого, главное – посвятить себя миссии, то есть, высоко значимому, а то и вправду великому делу.

Так что ловятся, взламываются практически все. Основной мотив, основная наживка для особо продвинутых, а может наоборот задвинутых – мол, вы можете оставить после себя След на Земле и обретёте единственно возможное бессмертие. И всё! Они ваши!

Само человечество в сущности представляет собой бескрайние джунгли из отмычек, распахивающих давно или недавно запертые, может даже наглухо погребённые сущности, внезапно легко пойманные на один только призрак их великой миссии. Это самая действенная, самая безотказная мормышка для всех хищных двуногих.

Существует один, правда, совершенно беспардонный «Метод наведения Транса». По сути оголтелый бандитизм, вроде того, который проделывали великие телевизионные гипнотизёры эпохи последней перестройки, все эти кашпировские, чумаки и прочие лонго. Его до сих пор практикует наше телевидение, известное своей традиционно крайней убогостью, только теперь на куда более агрессивном и наглом уровне. Особенно сатанинское НТВ, которое ничего кроме человеческой мерзости не может показывать. Только истерично вздувать её, а соответственно и внушать людям, взламывая их этим притягательнейшим дерьмом и откровенным злом – самыми безотказными ключами к человеческой природе. Такой метод только калек плодит и злобных ублюдков. Он приводит к полному уничтожению человеческого в человеке, чего эти телевизионные твари и добиваются, а мы всё же говорим несколько о другом.

Все методы в той или иной степени гипнабельны. Как и любое воздействие на человека.

Ввести в транс, взломать, мгновенно подобрав Ключи Доступа, при определённой сноровке можно просто попросив в трамвае передать деньги на билетик. Любого. Негипнабельность воздействия на человека – это всего лишь прямая недоработка или профессиональная несостоятельность каждого конкретного оператора, который, между прочим, и сам также обязательно должен находиться в трансе великого созидания, в пафосе, в экстазе творения. Лишь затрансованный сам может вводить в транс. Его энтузиазм или даже кураж всегда есть экстатическая передача и согласование чётко передаваемого транса. Фактически заражение, самое настоящее психическое инфицирование.

Созидание в таком понимании и вправду – подлинный двигатель всего и вся. Вы думаете, бог нас создавал, позёвывая и думая, когда же обеденный перерыв?! Или лепил наобум, в обыденной скуке и наугад сомнительную поделку, «методом тыка», так, на всякий случай, авось что-нибудь получится?! Может быть лишь изредка прихмыкивал сам с себя: ишь, что вышло, ай да боженька, ай да сукин сын?! На самом деле он в великом трансе находился от самого себя, в экстазе. Балдел сам с себя, прикалывался, игрался. Иначе бы ничего не получилось. Платон в своё время сказал, что человек – любимая игрушка бога, потому что самая забавная. Без игры, без самозаводящегося, улётного энтузиазма созидания не существует. Ни у кого. Никак и совсем. Достоевский также считал человека потешным таракашкой. Кого же этот человечек всё время забавляет и потешает? Какую кошку, которая наигравшись с мышкой, живьём съедает её полузадушенную?!

Один из основоположников научного кластерогенеза Георгий Гурджиев считал, что человек есть всегда согласованный транс. Ничего более. Отживающие поколения передают эстафету своего внутреннего транса всё дальше и дальше, перепрививая его, вводя в состояние аналогичного транса поколения только нарождающиеся. Проблема состоит лишь в изменении характеристик индуцируемого транса. Какая разница , в какое состояние ввести забавную игрушку или потешного таракашку?! Можно и в транс полубога. Элементарно, пару опций поменять!

Таким образом, основной способ получения Кластера в самом общем виде выглядит так. Кластеру просто дают возможность почувствовать себя действительно всемогущим созидателем, практически богом. Его вводят именно в такой, особо стойкий транс. Этого всегда оказывается совершенно достаточно. В такой ситуации абсолютной бесконтрольности отвяжется, а то и обнаглеет каждый. С первого раза. Безо всяких рисков. В принципе любого человека можно таким образом актуализировать, резко форсировать, отчистить от шелухи, от вирусов, никчемных, скрытых и явных проектов, от всего побочного, частного и потому вредного. В результате возвысить до небес, сделать Кластером.

Когда избранный кандидат во властители мира действительно полностью въезжает в этот сверх-созидательный, всемогущий образ не-человека, то он ни за что не хочет оттуда убираться. Отныне он полностью ассоциирует себя со сверхактуальным состоянием самого же себя и полностью вливается в эту свою новую форму. Саблезубых сусиков, когда-либо «укушенных» бесчеловечной властью и всемогуществом, – на самом деле бесчисленное множество. Как и дураков. Большинство из них и не помышляют об отказе от любых возможностей выйти из состава обычного человечества и встать над ним. Даже когда сами давным-давно полные ничтожества. Даже когда они вовсе не Кластеры, а только рядом с Кластером когда-то постояли, надышались от него и напитались. Попробуй таким хоть в чём-нибудь с тех пор откажи! Усвоили же метод! Никто по своей воле не хочет с верха спускаться в низ, к таракашикам.

Ещё бы! Ни один человек никогда сам по себе не отвернётся от лучшей доли, которую действительно гарантированно даёт или только может дать ему всемогущая власть над людьми, возможность распоряжаться человеческими жизнями, проворачивать их по любому своему усмотрению. От такой вселенской доли, какую даёт Абсолютная власть подлинного Кластера, не откажется никто. Даже случайно войдя в «комнату мастерства» теневого или засвеченного повелителя мира, в его гримёрку, сходу учуяв все появившиеся преимущества, счастливец попросту забаррикадируется в ней и постарается всеми силами навсегда в ней остаться. С мясом теперь не вырвать.

Он мгновенно зазеркалится, замкнёт все свои контакты, наглухо заблокируется в своей капсуле, в собственном командном модуле, да так, чтобы прежнего его даже приблизительно не запеленговать было, не то чтобы конкретно вычислить. Все попытки понять и раскрыть отныне всегда будут соскальзывать, струиться по его обшивке, словно по охранительному колоколу. Но внутрь никогда не проникать. Выгнать такого жука из его нового состояния станет просто невозможно.

В нём он абсолютно неприкосновенен. Пока он остаётся там, в новой, как бы сверхчеловеческой оболочке, пока он настолько зачикатилен – его единственного никогда не взломают, никакими ключами не провернут.

Тот же Достоевский стал гением только потому, что однажды слишком живо представил себя им, Кластером, все-человеком, вошёл в это изменённое состояние. Как потом его поклонник Гитлер, он очень даже натурально, до мозга костей почуял себя всемогущим повелителем человеческих «дум и чаяний». Судьба просто дала ему такую возможность – пока только прочувствовать себя именно таким. Но этого оказалось достаточно, чтобы больше никогда не выходить из этой роли. Потом Фёдор Михайлович пахал как проклятый, лишь бы только соответствовать этому своему слишком высоко установленному целевому статусу. В результате долгих мучений это писателю отчасти всё-таки удалось. Он стал своему новому облику во многом соответствовать, почти преобразовавшись в гения.

Германский фюрер, повесивший портрет Достоевского у себя в спальне, остался в истории чрезвычайно убедительным властелином Европы. Это состоялось благодаря умению живо прочувствовать себя подобным же повелителем умов и сердец. В результате он реально смог быть великим Кластером, а не только мечтать или казаться им. Он стал злым гением истории исключительно потому, что его вера именно в такую свою гениальность достигала столь безумного напряжения, что стала заражать и вести за собой миллионы. Мрачное очарование возможной всемирной победы самого злобного Кластера ввело немцев в восторженное состояние поклонения лично ему.

Известно, что смертные не могли наступить на тень фараонов, потому что те древние властители считались как бы принципиально иными, словно бы непосредственно от богов произошедшими существами. На самом же деле, фараоны оставались обычными людьми, первыми пытавшиеся стать Кластерами. Тогда, в Древнем Египте, сложилось важнейшее формальное отличие Кластеров от обычных людей. Они обязательно должны были быть не своими, а пришлыми властителями, чтобы они оказались заведомо другими созданиями, чем те, над которыми они приходили властвовать.

Таким для немцев оказался австриец Гитлер, для французов – итальянец Наполеон Бонапарт, для наших соотечественников – грузин Джугашвили-Сталин или многокровка Ленин-Бланк. Все, на кого набрасывается нейросеть Кластера, входят в это состояние, а следовательно становятся им. Кластер должен быть не просто бывший «свой», а обязательно пришелец, инопланетянин, наконец вросший в почву своей новой родины. Это идёт от египтян и фараонов. Только Кластер, как никто, обретает немыслимую более ни у кого в данном обществе степень личной, творческой свободы, как истинный творец, не игрушка бога, а его сын. Взаимоотношения между Сверхчеловеком и людьми перестают быть социальными. Настоящий Кластер, как пчелиная матка, как крысиный король, а точнее, крысиный царь, он есть матрица, исходник или первообраз нового состояния мира. Но если на роль матрицы продолжать ставить таких ублюдков как нынешние властители, то и немудрено, что мы, заваленные тиражами пацанского дерьма, спокойно поговариваем о конце истории, о кризисе и даже исчезновении идеалов человеческого развития. Да никуда они не исчезли, те идеалы. Видите, копошатся, собаки?! Словно в гипнотическом трансе.

Один из этих идеалов – мечта о действительном сверхчеловечестве. А не сверх-овечестве, которое по-прежнему блеет отовсюду и повсеместно. На каждом гектаре необозримой отчизны по сто тысяч послушных овечьих морд. И лишь на миллион гектаров – одна кластерская мастерская. Лучше всего этот идеал сверхчеловечества, как подлинного человечества, мы как раз и воплощаем. Потому что у нас, как нигде больше, самая большая дистанция между теми, кто наверху, и теми кто внизу. Поистине идеальный охотничий полигон или скотоводческий комплекс для любых хищников или просто зоотехников. Если где и проводить настолько глобальный эксперимент над человечеством, так только у нас. В других местах даже пытаться не стоит.

Изображение авторское

Глава 30. Гербалайфу и не снилось

Ай да Савва, ай да сукин сын! Сам на себя смотрю, сам себя хвалю, сам возле себя приплясываю, хочу в одно место поцеловать, да не дотягиваюсь, к сожалению. Мне солнца не надо, мне хлеба не надо – творить подавай! Мне сны подавай. В них и сам летаю и других ставлю на крыло. Потому что только так реальность вырабатывается, так инициируется, так создаётся – одним лишь полётным вымыслом. Любая – и любым. Даже приснившимся. Но полётным. Когда вымысел сам себя на плаву держит, сам себя хвалит и сам себя продвигает – тогда-то он и реальнее всего на свете. И ни на кого не оглядывается… разве что теперь на Оксаниху, леди Ксю, то есть, Алек-ханку.

Борману, то есть, Владимиру Мартиновичу, я, вытерев пену с губ (со своих), вкратце пересказал несколько другое, обыденное. Просто информировал по существу фаз операции, находящейся в полном разгаре. Аргументировал кое-что из предпринятого мною «за отчётный период». Небрежно, но в целом полностью обрисовал и конкретное положение дел на фирме, в частности, и по лаборатории. Утаивать смысла не было. Не потому, что соглядатаи всё равно донесут о моём очередном спиче, а потому, чтобы куратор всё-таки знал, с каким косным и жалким материалом мне в действительности приходится иметь дело. Из какого сора у меня растут цветы! Не ведая ни стыда, ни совести.

Отчёт оказался принят. Куда было кому деваться?! Букет почти собран. Стыд и совесть утилизированы. Дотла. Значит, пора приступать.

Жизнь тогда взяла да и сразу продолжилась. С дальнейшим бесконечным умножением сущности сверх необходимого. Равнодушно и прожорливо. Как той жизни к нам относиться, если мы ей по-прежнему решительно не нравимся?! Наверно потому что сами, на свой лад умножаем те же самые сущности, что и она, но только заскочив поперёд её в пекло. По совсем-совсем иному проекту. Это же никому не понравится. Так и чего теперь пенять, что всё не так как надо?!

Лукич по-прежнему в наличии отсутствует, как нет и баснословно дорогого микшера, со сверх-памятью, неизвестно чем перед побегом наполненной. Наш старичок-паучок по циркулирующим слухам, пока никуда и ни к кому вроде бы не переметнулся. Как опасались, и самопальным Кластером не стал. Зато крепко пьёт и больше ничего не предпринимает, что лишний раз подчёркивает его незаурядные морально-волевые качества. Потому что тут дилемма крайне серьёзная, если водка мешает работе – брось её. Он постарался и бросил. Проявил волю, бросил работу. А может быть присоединился к большинству, к тем, кто добровольно перебежал на тот свет. Теперь там вовсю ябедничает на нас, на живых. Хозяин того света в предвкушении потирает ручки: ужо задаст теперь всем по полной форме!

Что ж, хорошо бы, чтоб именно так было, а не иначе. Хорошо – это я имею в виду для своей лаборатории и для предельной важности держать все её дела в глубокой тайне. Но не для него, стопроцентно. Старику и без наших проблем никак, ни в чём не позавидуешь. Сыновья его по слухам – один в тюрьме, другой – наркоша конченый. Все как один – с несгибаемой отцовской волей к удовольствиям, которая и довела их до закономерного исхода. Однако даже так финиширующие ребятки хорошо помнили, почему их кинули в нежном возрасте, что зато их неуёмная мамочка всё-таки нашла себе в жизни большое человеческое счастье, богатенькую любовь с лысым олигархом. Чем ни животнее, ни скотоподобнее человек, тем больше он корчит из себя сильно счастливого, добившегося наконец всего и вся, тем больше ради этого он готов растоптать голов на своём пути, в том числе и родных.

Сам Лукич, говорят, теперь иногда сиживает на скамейке возле Интуриста. Клянчит у постояльцев отеля себе на пиво. Прибаутку «Ёк-макарёк» теперь наверное уже еле шепчет и забыл, что же она означает. Брошенный всеми и плюнутый. Будто бы опознали его там, у гостиницы. Точнее, как будто видели того, кто его там видел. Да хоть и так, и то пусть. Жаль его, в чём-то и сильно жаль. Эх, бывший гений программирования, корифей всяческого аудиовизуального воздействия. Незабвенный сисадмин первого прорывного поколения, всё время косящий под отца всех времён и народов, курящий трубочку с «Герцеговиной флор». А на самом деле, как и все мы, лишь жалкое подобие истинного призвания человеческого.

Женька Пиончиков явно увлёкся шабашками. Кому-то что-то скачивал то ли из Сети, то ли из какой-то базы, но не из моей и не мне, это точно. Опять на сторону прирабатывал, и поэтому приходится жёстко приструнивать. Шабашника мне тут не хватало. Опасности пока нет, вряд ли такого можно перевербовать. Слишком прост для этого, да и довольно многим мне обязан. Его бывший собутыльник Лукич хорошо, если просто банально спился и в самом деле сидит у Интуриста. Как мне усиленно навязывают именно такую инфу. А вдруг всё-таки обознались и то был не он?! Если на самом деле старого воробья подловили на какой-нибудь мякине, давно взяли на девочке, а потом где-нибудь в подвалах с ним заигрались в гестапо отмороженные мальчики из конкурентов?! Он же такой исполнительный и покладистый, словно дедушка легендарной доброй девушки Нади! И так никому не отказывал, а уж теперь и подавно. Но кто тогда мог подловить нашего генсека Хоттабыча и как?!

Оксанка Алек-хан Лукича явно не могла взять деда на такой понт, даже под родству щекотливых натур. На неё единственную старый и шибко мудрый алкаш просто не запал бы никогда. Даже не взялся бы подержаться. Не потому, что не за что, негде или нечем, а скорее наоборот. Может потому, кстати, по-настоящему и мудрый. По фонарю ему это дело – если бы даже лично по его душу и заявилась эта девушка с глазами цвета неба, неотразимое счастье с волосами цвета льна. Да и резко похудеть за одну ночь без гербалайфа, сам по себе, он также вряд ли бы решился. И без того кожа да кости. Куда такому ещё залезать на похудательный аппарат?! Чтобы что?!

Впрочем, опять скажу: в этом мире может быть всё что угодно, что не противоречит второму началу термодинамики. Как там, в «Бритве Пушкина»?!

«Всё на свете может быть! И лишь того на свете быть не может, Чего на свете быть не может, Хотя и это может быть!». Иначе бы чего ради многие дедушки, потеряв разум, наперебой выстраивались в ту самую великую очередь обессмысливания собственного существования?! Впрочем, я не дедушка пока. И тот аппарат сам начинает за мной гоняться.

Лично против меня космическая леди всё же могла и кое-что другое пустить в ход, кроме тех самых небесных глазок, крутого поппинса и своей неотразимой волосатой блондинистости. Например, попробовать кое-что реально спалить, здесь и прямо в сию минуту. То есть, каким-то образом увести память ведущегося в лаборатории беспрецедентного эксперимента – а именно Лукича, самого информированного специалиста, а также вкупе с ним – микшера, почти суб-сервера.

До моей отдельной памяти она вряд ли доберется. Надеюсь. Хотя с этого месторождения сказочного неземного богатства всё что угодно станется. Каким-то образом она всё равно могла оказаться связанной с исчезновением моего наиболее опытного, многознающего и заслуженного специалиста, а по совместительству сильно доброго и потому сильно пьющего дедушки Лукича. Как-то так странно всё совпало. Так они и встретились где-нибудь на базе вторсырья: дедушка и внучечка. Передали меня по эстафете. «Ксаночка! Ты узнаёшь своего Лукича, ёк-макарёк?!». «Ой, узнаю тебя, дедушка Лукич! Ох, узнаю! Такую игрушку классную опять даришь!». Может, она у него тот заветный микшерок и прикупила по случаю?! Мало ли, вдруг по работе сгодится?! Клиентам мозги пудрить, как мне недавно. Но не исключено, что той игрушкой мог быть и я сам. Он слил ей мои предпочтения, мой маршрут от заправки, она и выпорхнула на точку пересечения. Всё просто. А он потом по скайпу мониторил нашу случку и за животик хватался со смеху.

Во всяком случае, я эту сучку своей мечты определённо опять видывал в разных местах и даже когда как бы случайно сталкивался с ней. Тем не менее, никогда не мог захватить врасплох. Очень часто она бежала куда-то, словно спешила оказать новым жертвам разгрузочную помощь без гербалайфа, порой с подружками, а то и без них. Как всегда поглощённая своей великой миссией оказания гуманитарной помощи аборигенам. Реально с мной, на заднем сиденье, эта миссионерша всегда встречалась фактически лишь по собственному усмотрению, исключительно со своих засадных позиций и условий. В сущности, никогда не теряла инициативы.

Впрочем, свободное наблюдение роковой разгрузочной отроковицы в её нерабочей обстановке, мало что показало. Инфернальная кузька в девкином, голубоглазо-белокуром прикиде всякий раз нечто вкушала, похоже всё-таки не мороженое, но наверняка причавкивала. Не могла не причавкивать, потому что неизменно обводила губки своим феноменальным, как у гюрзы раздвоенным язычком. Словно обязательный, действительно змеиный ритуал. Если не обведёт, наверняка перестанет дышать, а её облик сразу потускнеет и на глаза наползает сплошная поволока. Жутковато покажется любому. Она же до сих пор не на цепи. Как-то раз не смог я её накрыть и схватить по причине слишком долгого продирания сквозь пробку, в которой застрял при выезде, можно себе представить, на ту же самую трассу, где располагалась моя любимая автозаправка. Просто рок. Жизнь всегда клинит на вполне определённых, заранее прописанных маршрутах. Немудрено, что она нарыла там тебе столько засадных ям. Почему бы всякий раз не передвигаться разными маршрутами?! Идеальный же способ избежать большинства неприятностей! Но нет, «привычка свыше нам дана, замена счастию она».

Алек-хан стояла неподалёку от того самого места, где когда-то чрезвычайно успешно вышла по пеленгу на меня, и теперь жевала какую-то пиццу. Одна. Но явно не на работе. Чуть ли не в домашнем халатике, словно к мусорным бакам с ведёрком выбежала, да к трассе по привычке вынесло. Или знойным сирокко сдуло. Тогда почему с пиццею в зубах?! До того оголодала?! Это при её-то доходах, предлагается поверить. Может за ней гнался какой-то клиент не до конца разгруженный, хотел в багажник впрок засунуть?!

Пока я вырулил в эту сторону – Ксюшки и след простыл. Даже не гавкнула на прощание сучка моей мечты. Как и не было её. Нет, тут что-то всё-таки не то. Вот не то.

Раньше я думал, как привяжется эта морока, так и отвяжется. Нет, не отвязалась. Следовательно, неправильно думал. Главное – что и денег-то уже не просит. Странно-то как! Разве так бывает?!

Может это мне теперь у неё просить остаётся?! На завершение глобального эксперимента?! Или просто начать вынимать из её трусиков новые спонсорские трансферты за особо удачные разгрузки без гербалайфа?! Впрочем, и это не из той оперы. Хотя… Я бы туда ещё «спасибо» прокричал и вовсе не потому что денег жалко.

А потому что реально страшно с нею становится. Как с «тарзанки» прыгать! Адреналина – через край! Слушайте, а может потому что жизнь на краю всегда в особенный кайф?! «Чую с гибельным восторгом – пропадаю!».

Кстати. Хожу всё последнее время по лаборатории, посматриваю на экраны мониторов, где возятся и созревают мои пациенты, мурчу под нос, напеваю сам себе с полуухмылкой: «Алек-хан, ты моя Алек-хан. Ныряй теперь ты в меня, что ли?!». Такая вот нырьковая петля на моей шее образовалась. Якорёк, наверняка с дарственной гравировкой – «На память от леди Ксю». Сам на себе поправляю самозатягивающуюся удавочку. Чтоб странгуляция потом ладненько смотрелась. Эта петля – на самом деле гипнотический пасс бездны, уже остановившей на тебе свой взгляд и облизнувшейся. Как никто прекрасно понимаю весь механизм его действия и завидую мастерству, с каким её на меня накинули. Не исключено, что всё это и вправду чисто профессионально меня заедает. Своеобразная ревность классного профи к действительно квалифицированной работе в своей области.

Алек-хан, ты моя Алек-хан! Как же мне теперь самому вынырнуть-то из тебя?! Красиво заякорила океанского тунца, леди, хвалю. Грамотно. Я бы тебя взял в свою лабораторию. На пол-ставки. А как там поживает твой волнительный и сильно руководящий чип за ушком?! Сразу за прядкой волосиков цвета льна вживилась себе аккуратненькая такая веб-камера. Очередной хороший зацеп для моих бесконечных размышлений на эту тему. Бред бредом, но как именно его всё-таки закоммутировали там?! Что он из себя в действительности представляет?! Не случайно же именно на сосцевидный отросток височной кости имплантировали, куда обычно и слуховые аппараты туземным человечкам вставляют. Ближе всего к неокортексу. Вывод: звуковое управление поведением возможно даже голосом. Сидеть! Стоять! Идти! Нырять! Как ни фантазируй, какие самые невероятные допуски ни делай, а всё равно что-то есть глубоко верное даже в этой, откровенно шизоидной ненормальности!

Леди Ксю, Оксанка Алек-ханша моя фреддикрюгеровская, сразу показалась мне отчётливо ненормальной. Просто ходячий вирус, штамм, вихрем налетающий из засад, хорошо подкованный «троянский конь» на девчачем пару. Магеллановая иньекция во плоти земной придорожной кузьки. Ещё раз и совсем кратко – девушка с глазами цвета неба, счастье с волосами цвета льна. Мираж в глазах рядового землянина, которого отныне никак не спасти. С другой стороны, если вспомнить Бунина, самой окаянной и сильной бывает лишь любовь с умалишённой, именно с наиболее беспросветной кузькой. Потому что только такая ни на что другое не отвлекается. И голова никогда не болит. Сосредоточенность – поистине как у робота. Параметры, тактико-технические характеристики – действительно, словно из атласа! Потому и разгружает как никто или ничто. Гербалайфу и не снилось! Лучше, если бы совсем не разговаривала. Но эта-то говорит, оказывается, да как, да по делу! В результате с помощью такой, добивающей аудиовизуалки не просто разгружает, но и выдаивает жертву до капли. Потом удавливает, плюс к тому и психотерапевтические успокоительные беседы проводит! Анестезирует, понимаешь ли, счастьице волосатенькое, чтоб не сильно мучился в любовной агонии. Чтобы соки из полутрупа вытягивать было ей сподручнее, а мне безболезненнее и приятней. Любая пиявка, высасывая кровь у жертвы, всегда приносит ей тем самым «неизъяснимы наслажденья». Чем связаны, тем и живут.

Я только не сразу полностью отдал себе в этом отчёт. Рассеянность чёртова, невнимательность к мелочам, особенно, когда они подозрительно приятны и неудержимо манящи. Как и все мужики, до последнего не различаю точно, с кем на самом деле сплю, пока поздно не становится. Кого знал, не хотел, а кого хотел, не знал. Теперь, называется, узнал на полную катушку и на свою голову. Польстился, запрыгнул на роскошную малолетку с глазами ожившей покойницы. А там щёлкнуло, как на медведя. А там не разжать. А там полная, в ноль, разгрузка.

Что ж. Всё-таки комплексы заели, зажевали мой некогда безоблачный славянский гений. А мама ласки недодала неудалому. Или пере-додала. Депривацию совершила наоборот. Мамы – они такие. Нет, чтобы в меру! Тогда их сынков такие тигрицы не разрывали бы в клочья!