А меня аж передернуло. Он не специально так сказал, конечно, но я с детства наслушался и «надо, Федя» и про дядю Федора с Простоквашино, да и еще и «человек и пароход» почему-то, хотя это и про знаменитого мореплавателя было, а прилипло ко мне.

– Подёргайся мне еще тут. Вот познакомишься с моими шамаханами, потом еще благодарить меня будешь за генерала.

– Ага…

– Ага, – передразнил Кощей, – Вот увидят в тебе личность мелкую, да и сожрут без сомнений. И даже косточек не оставят. А мне обидно будет, что без меня съели и буду я ходить в грусти и печали. Хочешь, чтобы я в печали ходил?

– Давайте костюмчик.

– Вот и молодец. Иди, собирай свою ватажку, а через час жду тебя на плас-де-Роял.

– Где-где?

– На поляну говорю, выходите. Перед дворцовыми воротами.

* * *

И поплёлся добрый молодец, голову повесивши.

На самом деле шагал я быстро – час на сборы это совсем мало, пролетит и не заметишь. А мне и Машу с Михалычем обрадовать надо и Дизелю ценные указания дать, да и вообще…

Не нравилась мне эта затея. Ну, вот сижу я себе целыми днями за компом, расшифровываю потихоньку перехваченные Кощеем тайные записки его недругов, тихо-мирно, никого не трогаю и на тебе. И вдруг…

Пора, в путь дорогу,

В дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идём.

Тьфу! Не везёт.

Хотя, как говорил дедушка Эйнштейн – всё в мире относительно.

То, что я в вагончике сидел в тот момент, когда Кощей меня утянул, повезло? Однозначно. Без компа не смог бы я дешифровкой заниматься и съели бы меня точно, не найдя лучшего применения.

А то, что Кощей из сентиментальных чувств держал у себя в кабинете на стене в рамочке любовную записку от своей какой-то пассии, которая, не записка, конечно, а подруга Кощеева, зачем-то в зашифрованном виде эту записку ему отослала? Тоже повезло.

Не знаю, может они в шпионов играли, но очень ко времени мне эта записка на глаза попалась. Я как-то сразу шифр в ней увидел и у Кощея поинтересовался, чего это мол, шифровка на стене висит? А он и вцепился. Оказывается, у него много уже перехваченных вражеских писем скопилось как раз зашифрованных. Вот и показывает он мне их, смогу ли прочитать? А там шифр – котам на смех, средневековой сложности. Мы в университете такое еще на первом курсе проходили. Да опять же комп у меня есть, да и наборы программ я всегда в запасе держу, ну и объяснил я Кощею, что, скорее всего проблем не будет, только аппаратура мне нужна из вагончика.

Кощей как про приборы услышал, сразу заинтересовался. Я же уже говорил вроде бы, что очень он всякие научные штучки любит? Ну вот.

Первый день свой в Кощеевом царстве я очень ярко запомнил.

Повёл он меня назад к вагончику, а на ходу и спрашивает:

– А где, говоришь, тебя всем этим премудростям учили?

– В университете.

– Ха, брат-студиоз?

– А вы что, тоже в университете обучались?

Кощей на ходу поднял руку и показал мне три пальца.

– В трёх?! Ну, вы даёте, Ваше Величество, – восхитился я. – В Европе?

– Болонский и Парижский да еще Веронский, магический.

Я только покачал головой. Силён Кощей, если не врёт, конечно.

Вскоре мы добрались до того огромного зала, посреди которого и приземлился мой многострадальный вагончик.

– Ну, показывай свои приборы, – скомандовал Кощей, когда мы забрались внутрь.

– Ну, вот – я указал на два стола, занятых компьютером и периферией. – Только, чтобы они заработали, надо питание подать.

– Щи с кашей, что ли?

– А? Нет, конечно. Вот, смотрите, Ваше Величество, вот это, – я указал на двигатель, – такое устройство, в которое если залить горючую смесь, то можно заставить его вращать вон ту железку. А та железка, крутит вон то устройство, генератор называется. А в генераторе появляется от этого сила и эта сила вон по той веревочке уже и подается к моим приборам, от которой они работают. Понятно?

– Показывай, – лаконично приказал Кощей.

Ну, верно. Лучше один раз увидеть.

Я запустил движок и, дождавшись когда лампочка под потолком начала равномерно светить, включил комп.

Кощей с величайшим интересом подошел поближе и стал всматриваться в монитор.

– И что твой прибор умеет делать?

– Ох, много чего. Ну, вот, считать умеет, например.

– Считать и я умею, – отмахнулся Кощей.

Я почесал в затылке и тут меня осенило. Достал я из кармана смартфон, включил вспышку и, хорошенько прицелившись, сфотографировал Кощея. Тот шарахнулся от яркой вспышки и стал уже угрожающе подымать руку, но я успокаивающе кивнул ему и отправил файл на печать. Принтер поворчал, пожужжал с минуту и выплюнул лист с отпечатанной на нем ошеломленной рожей Кощея.

– Вот, Ваше Величество, извольте.

Кощей недоверчиво взял лист, повертел его разглядывая, а потом расплылся в улыбке:

– Да это же я! Хорош, хорош, ничего не скажешь. В кабинете повешу.

– Ну, вот, – я развел руками, – вот такое может, к примеру.

– Нравится, – одобрил Кощей, – только баловство это. Для дела ненужная забава.

Плохи мои дела. Надо показать себя нужным, прямо-таки, необходимым.

– Ваше Величество, – взмолился я, – а давайте я ваш текст с помощью компьютера расшифрую да вам принесу? Ну, сложно так сказать, что умеет, что не умеет. Не могу я объяснить толком.

Кощей подумал и кивнул:

– Ладно. Утром чтобы был у меня с готовой работой, а не то…

– Знаю, знаю, – перебил я его. – Сожрёте.

– Скушаю, – поправил меня Кощей.

– Скушаете, – послушно кивнул я. – Только, Ваше Величество, для ускорения работы мне от вас две вещи нужны. Во-первых, текст этот на русском языке?

Кощей кивнул.

– Отлично. А еще мне алфавит ваш нужен. Не сочтите за труд, напишите, а?

Я протянул ему лист бумаги и карандаш.

Кощей повертел карандаш в пальцах, черканул им пару раз на пробу и, склонившись над столом начал старательно выводить на нем буквы, тихо приговаривая:

– Аз, буки, веди…

Закончив, он протянул мне листок:

– Ох, смотри, Федор Васильевич, если окажется, что я зря тут бумагомарательством занимался…

– Да сделаю я, сделаю, не переживайте.

– Ладно.

Кощей двинулся к выходу, а на пороге всё-таки бросил через плечо:

– Сожру. Ох, сожру. То есть, скушаю.

Он вышел и, не закрыв за собой дверь, поманил одного из скелетов:

– Стоишь тут. Никого не пускаешь. Когда он скажет, – Кощей махнул в мою сторону, – отведёшь ко мне.

И я наконец-то остался один. Ну как один? Со скелетом у двери. С Дизелем, кстати.

А это любовное послание я даже целиком расшифровывать не стал. Нет, не потому-что сложно, какая там сложность? Каждая буква заменена цифрой, детский сад, ясельная группа. Нет, просто там текст действительно любовный, личный был.

Дословно я уже не помню, но что-то такое:

«Кощеюшка, жизнь моя!

Истомилось по тебе сердце девичье, иссохли очи от слёз горьких, когда же смогу снова увидеть тебя, злодей моей души?»

Кощей увидел, обрадовался и еще один текстик мне подкинул, потом еще один, а когда очередной приказал расшифровать, я ему и говорю мол, проблема у нас, еще чуть-чуть и перестанут мои научные приборы работать. Бензин кончился. Не у приборов, конечно, у движка к генератору.

* * *

– Босс! Шеф! Ау! Командир!

– А? Что?

Я так погрузился в воспоминания, что и не заметил, как машинально свернул в наш коридорчик и шёл ничего и никого не замечая.

А звал меня бес по имени Аристофан.

– А это ты, Аристофан? Чего тебе? Занят я.

– Так это, босс, говорят в натуре, ты на дело идёшь?

– Кто говорит?

– Ну, это… – он помахал неопределенно в воздухе волосатой лапой. – Говорят типа.

Я покачал головой. Слухи по дворцу разносились мгновенно.

– Ну да, погулять решили пойти. Выйдем на природу, шашлыков пожарим. Рыбки половим.

– Ну да, ну да, – закивал Аристофан. – Меня с собой, блин, не возьмёшь?

– Извини, Аристофан, не в этот раз.

– Без базара. Какие будут указания, типа на время твоего отсутствия, босс?

Аристофан со своими двумя десятками таких же бесов, был приставлен к нам в качестве охраны и группы быстрого и крайне вредного реагирования.

Охраняли они нас от всех подряд, а реагировать пока было не на что, поэтому оккупировав соседнюю с нами комнату и превратив её в казарму, наслаждались бесы тишиной и покоем и целыми сутками резались в карты.

– Ну какие указания? Бди. Присматривай тут за порядком да чтобы никто не лез к нам. Скелетов к Дизелю не пускай, а то быстро тут организуют клуб фанатов-почитателей. Ну и за двумя этими мелкими пакостниками пригляди, за Тишкой да Гришкой, а еще лучше – к себе в казарму их забери на время.

Аристофан поморщился, но кивнул:

– Сделаем, босс в натуре, не волнуйся.

Аристофан, не отличавшийся высоким ростом, едва доставая мне маленькими рожками до груди, размерчик в ширину имел побольше моего двадцатичетырёхдюймового монитора и силушкой был не обижен. Кроме того он был невероятно ловок и увёртлив.

Когда я застукал его выносящим из кабинета под мышкой мой внешний жёсткий диск, я даже с помощью Михалыча не смог поймать его. Благо Дизель, став в дверях, перегородил путь к отступлению, да Маша, извернувшись, ухватила его за шею. Она так и держала Аристофана, пока Михалыч лупил его по заду ремнем, а я прохаживался рядом с одолженной у Дизеля саблей и орал:

– Пригнись, Михалыч! Дай я этому засранцу голову срублю да Кощею на стену в кабинет повешу!

После порки и моего «так и быть, на первый раз прощаю, но смотри у меня, зараза!», Аристофан проникся уважением и к собственности Канцелярии, и к нам и больше никогда не покушался на наше имущество.

На этом его проступки не прекратились, но все каверзы Аристофан теперь проворачивал вне расположения Канцелярии, хотя нам немного надоедало отбиваться от возмущенных поваров, пришедших за справедливостью или от делегации отдела утилизации и сантехники, у которых Аристофан спёр две телеги медных труб и загнал их на ярмарке в Лукошкино.

* * *

Кивнув Аристофану на прощание, я вошёл в Канцелярию.

Маша так и сидела на диване только теперь не занималась маникюром, а держала в руках книгу. С двух сторон прижавшись к её бокам, дрыхли наши бесенята. А вот Михалыч стоял посреди комнаты и разглядывал, вытянув перед собой на руках, черный генеральский мундир, китель которого сверху донизу был увешан медалями и орденами. Спасибо, на спину хоть не повесили. Ох, нет, повесили. Не много, но достаточно, чтобы почувствовать себя ёлочкой на детском утреннике.

Увидев меня, дед засиял как гирлянда на той самой ёлочке:

– Наградил-таки Кощей-батюшка за усердную службу?

– Наградил. И меня и тебя и Машу. Путёвками на Всероссийский курорт Лукошкино. Собирайтесь, через час выходим.

– Ась? Чегой-то ты, внучек, загадками говоришь…

– Собирайтесь, собирайтесь. Отправляемся мы втроём в Лукошкино на несколько дней. На особо тайную и важную операцию.

– Охти ж мне!

Михалыч взмахнул руками.

Китель забрякал медалями.

Маша недовольно оторвалась от книги и пихнула локтями бесенят.

Бесенята проснулись, недовольно заверещали и спрыгнули с дивана.

– Михалыч, ты уж прикинь, что там нам с собой взять надо, хорошо? Мы там с шамаханами работать будем, для них и мундир этот, для авторитету. А потом еще и по городу ходить придется, тоже одежда нужна для этого. И мне и Маше.

Маша недовольно зашипела, демонстрируя острые клыки. Ага, клыки у неё тоже были выдвижные. И крылья, кстати тоже.

Маша была сербской вампиршей. Или вампирессой, как там правильно? А, не важно.

По-настоящему звали её Марислава – очень милое, на мой взгляд, имя, но сама она представлялась на французский манер Марселиной, и из вредности я тут же окрестил её Машей, на что она первое время фыркала и шипела, а потом ничего, успокоилась и отзывалась уже нормально.

Была она высокой девушкой лет двадцати. На вид, конечно. Как потом оказалось, ей уже давно перевалило за полторы сотни лет, ну у вампиров такое дело обычное.

Очень худая, с окрашенными в иссиня-черный цвет длинными прямыми волосами, с всегда сильно подведенными бровями и ресницами, да еще и нарисованными темными кругами вокруг глаз, Маша, в своем кожаном черном костюме из брюк и жилетки смотрелась классическим представителем готов. И запусти её в какой-нибудь ночной клуб для готов в моё время, она бы ничем не выделялась там среди этой странной публики.

А вот в Лукошкино в таком прикиде показываться, точно не стоило. Представляете себе, к примеру, весь такой патриархальный, старинный древнерусский рынок, с бабами и мужиками, с купцами и приказчиками? А вот теперь поставьте посреди этого рынка Машу во всей красе. Представляете? Я – нет.

– Маша, ну ты же у нас умная девушка сама понимать должна, что в этой всей коже тебе Лукошкино не видать. А ты мне там нужна будешь.

– А монсеньор Кощей в курсе?

– Монсеньор как раз и приказал.

Маша вздохнула и загрустила.

Она состояла на службе у Кощея и вынуждена была подчиняться его приказам.

Сама к Кощею на службу она не рвалась, но достав вредным нравом своих соплеменников, а главное – старейшин вампирских кланов, была выслана из Европы в дикую Русь якобы для повышения квалификации и обмена опытом, так сказать, и попала по контракту в услужение Кощею сроком на три года.

Наш Темный властелин обрадовался, увидев её и тут же начал проводить над ней массу опытов и экспериментов, мечтая превратить её в идеальное оружие смерти.

Надо сказать, что Маша и так не была пай-девочкой из какого-нибудь там пансиона для благородных девиц. Нет, будучи вампиром, она обладала стандартным набором для самого разнообразного и скорейшего умерщвления нежелательных для себя особ. Ну, знаете, все эти там полёты на гигантских крыльях как у летучей мыши, сила как у десятерых дюжих мужиков, острые и длинные зубки, выпускаемые по необходимости, опять же выдвижные когти, ну и прочие вампирские штучки.

И вот эту машину смерти, хоть и довольно миленькую на вид, Кощей и решил усовершенствовать, доведя её способности просто до фантастических. Вот только, как часто у него бывало, то ли поспешил Кощей, то ли не в ту мензурку толчёного змеиного зуба сыпанул, то ли рука со стаканом дрогнула и коньяк в зелье попал, а может и сушеные жабьи головы второй свежести попались, не знаю. Но вместо супер-Маши, появилась на свет Маша-вегетарианка. Не растеряв своих способностей, она теперь на дух не переносила кровь ни человеческую, ни какую другую и приходилось ей питаться только овощами да булочками. Зато и солнечного света теперь перестала бояться, да и в церковь заходить могла, уж не знаю только зачем вампиру бывать в церкви.

Быстро познав радости тортиков, пирожных и прочих девичьих антидепрессантов, Маша стала настоящей сладкоежкой, благо из-за особенности физиологии о фигуре ей беспокоиться не надо было. Хотя, на мой вкус, лишние пять-шесть килограммов, ей бы не помешали.

Возвращаться на родину Маше не имело никакого смысла, засмеют же, вот и осталась она у Кощея на окладе, изредка помогая ему в его черных делах. И надо сказать, с работой она справлялась отлично, хотя, как меня потом предупредил Кощей, сама за работу не хваталась и лишних приключений на свою… хм-м-м… голову, так скажем, не искала.

А все эти булочки, ватрушки, да блины с вареньем повлияли неожиданным образом и на её характер. А может это Кощеевы опыты так сработали, не знаю. Но потеряла Маша значительную часть своей вредной вампирской сущности, взамен приобретя томную такую лень и романтически-мечтательное настроение. В коем она обычно и пребывала в свободное время от работы, сидя у нас в кабинете на уютном диване с очередным рыцарским романом в одной руке и очередным пирожком в другой.

Ценил я Машу не только за то, что она внесла разнообразие в наш мужской коллектив и даже не за то, что была она превосходным бойцом. Главным достоинством Маши, на мой взгляд, было то, что она являлась полиглотом. Зная основные европейские языки и множество диалектов, Маша стала для меня незаменимой помощницей в дешифровке тайных писем, присылаемых от Кощея, которыми он стал заваливать нас буквально же на следующий день.

– Месье Теодор, – Маша захлопала ресницами, – мне вовсе не обязательно быть с вами в городе. Я могу вас прикрывать и с той стороны крепостных стен. Буду следить за передвижениями войск, разведывать отходные пути…

– Маша, не капризничай! Пойдешь со мной в Лукошкино. Сделаем из тебя настоящую русскую красавицу.

– Ш-ш-ш!!!

– Ну а я что? Это же Его Величество приказал.

– Ш-ш-ш!

– Вот сама ему и скажи. Маша! Перестань капризничать! А я тебе мешок яблок куплю на рынке. Вку-у-усных…

– Ш-ш-ш?

– Обещаю, обещаю.

– Ш-ш-ш.

– Хорошо и ведро груш.

– Ш-ш-ш!

– Маша, не борзей! Марш за одеждой!

– Ш-ш-ш…

Вот и поговорили. Ну как с этой капризной девицей работать, а?

* * *

Помахав на прощание Дизелю, мы заперли дверь Канцелярии и гордо направились к выходу из дворца.

Гордо-то гордо, но я что-то сразу загрустил по Дизелю. Привык уже к нему. Зато отдохну от этого постоянного скрежета и скрипа.

Кстати это тоже Кощей придумал, как компьютер без бензинового двигателя запускать. На скелетно-механической тяге!

Я ему, когда рассказал о проблеме с бензином, Кощей отложил в сторону черный меч, которым измельчал какие-то травки, высыпал их в котёл и говорит:

– Хм-м-м… Ну-ка, пошли посмотрим, подумаем.

Пришли мы в зал с вагончиком, Кощей отодвинул так и стоящего часовым скелета и уверено уже так в вагончик залез.

– Дай-ка горючее твоё глянуть.

Я открыл канистру с плескавшимся на самом дне бензином и протянул ему.

Кощей понюхал, поскрёб пальцами лысый череп, снова понюхал, плеснул немного бензина в ладонь, лизнул и снова почесал голову, сбив корону на бок.

– Знакомое что-то, не пойму никак.

– Это из нефти делают, Ваше Величество. Только нам эту технологию ну никак тут у вас не осилить. Там довольно сложный процесс.

– А самогон не годится?

– Увы, Ваше Величество. Но если есть хороший очищенный, – сразу осознал я перспективы, – мне бы литра три хотя бы – контакты протирать. А то весь мой спирт уже того… Выветрился.

– На складе закажешь, – отмахнулся Кощей. – Мда-а-а… Значит, льёшь её сюда, – он показал на двигатель, – он крутит тот вал, а от него уже работает вон та штука?

– Ага. Генератор. Если вал крутиться будет да быстро, то и всё заработает тогда.

– Крутиться-вертеться, – Кощей, заложив руки за спину, задумчиво раскачивался с носка на пятку. – А если самому крутить?

– Пупок надорву, Ваше Величество. Это же надо всё время крутить не прерываясь, да с одной скоростью.

– Да уж, хиловат ты, Федя, – он окинул меня взглядом, – не сдюжишь. А вот он сдюжит.

И Кощей кивнул на стоящего в дверях скелета.

Я пожал плечами. Не уверен. Это же какой запас сил нужен, чтобы несколько часов подряд одни и те же действия проделывать?

– Гюнтер! – заорал Кощей да так, что я схватился за уши.

Через полминутки, в дверях показалась фигура во фраке.

– Ваше Величество?

– Михалыча сюда, живо!

Я тогда как раз с моим дедом и познакомился.

Гюнтер исчез и буквально через пять минут вернулся в сопровождении маленького такого сморщенного старичка самого простецкого вида.

Простые холщевые штаны, длинная рубаха из грубой ткани, подпоясанная верёвкой. Борода, конечно, да редкие взлохмаченные волосы. И физиономия такая добрая-добрая.

– Здорово, Михалыч! – поприветствовал его Кощей. – Смотри сюда. Видишь вот эту хреновину? Вот. Надо к ней, ну к вон той железке, присобачить другую хреновину, ну рукоять, чтобы вращать её можно было. Да покрепче. Сделаешь?

Дедок оглядел генератор со всех сторон, присел над ним, потом выпрямился и почесал затылок.

– Сделаем, батюшка, – уверенно кивнул он. – Надо только хреновину енту на стол или ишо куда повыше поставить.

– Вот и славно, – кивнул Кощей. – Давай действуй, как Федор Васильевич скажет.

Он повернулся ко мне:

– Как сделаете, опробуй вращение с этим бойцом, – он кивнул на скелета. – И сразу мне доложишь. Понятно?

– Как не понять, Ваше Величество? Понятно.

Кощей кивнул и вышел, прихватив с собой Гюнтера. На ходу он хлопнул скелета по плечу и указал ему кивком на меня. Скелет кивнул и снова замер у двери.

– Федор Васильевич, – раздался скрипучий, старческий голос Михалыча. – Я сейчас за инструментами схожу, ты уж подожди маленько.

– Давай… э-э-э…

– Игнатий Михайлович я. Но лучше просто – Михалыч.

– Давай, Михалыч, жду.

Михалыч вышел из вагончика и дёрнул скелета за руку:

– Эй, служивый, а отыщи-ка мне камешек какой вот такого размера, – и дед руками поводил по воздуху, очерчивая куб высотой почти в метр.

Скелет кивнул и умчался куда-то, гремя костями на ходу.

Михалыч подмигнул мне, указывая кивком вслед скелету, довольно хекнул и быстро вышел из зала, а я остался наедине со своей аппаратурой.

Михалыч быстро вернулся да не один. За ним, держа в охапках инструменты, вприпрыжку бежали два… ну, чёрта! Ага, натуральные такие маленькие черти. Хвостатые, на копытцах, с рожками и пяточками на скалящихся мордах. И розовые.

– Это… это… – я икнул, указывая пальцем на них.

Михалыч оглянулся:

– А, бесы? Что, милок, не встречал раньше?

Я помотал головой. Слава богам не доводилось.

– Полезные твари, – покивал головой Михалыч, – только молодые ишо, глупые.

А тут зацокали и костяшки по мраморному полу – это возвращался наш скелет. И тащил он невысокую, но широкую мраморную колонну. Ну, знаете такие как в музеях, на которых стоят Венеры да Аполлоны. Не знаю и знать не хочу, где он её спёр. Выполнил задание и ладно.

Михалыч одобрительно взглянул на него:

– Молодец. Ставь сюды.

Скелет грохнул этой тумбой так, что пол вагончика чуть не провалился, а сам вагончик затрясся от удара.

– Поаккуратней, балбес! – заорал я на него. – Аппаратура же хрупкая!

Скелет пялился куда-то поверх моей головы с самым, что ни на есть виноватым видом.

Ну да, именно виноватым. Понимаю, что на черепе эмоции не разглядеть, но этому скелету виноватый вид прекрасно удался.

Михалыч выгнал нас из вагончика мол, ругайтесь в зале сколько хотите, а мне тут не мешайте, а сам принялся что-то терпеливо втолковывать бесенятам, перемешивая технические термины с матерными и вскоре внутри всё начало греметь, стучать и громыхать, а я нетерпеливо расхаживал около двери поглядывая почему-то со злостью на несчастного скелета.

Через полчасика Михалыч закончив, позвал меня и гордо протянув руку к генератору, торжественно произнёс:

– Вот!

На краю постамента стоял генератор, к валу которого была прикреплена изогнутая ручка. Я походил вокруг, подергал ручку, вроде крепко. И крикнул скелету:

– Эй, служивый, иди сюда!

Кое-как объяснив ему, что от него требуется я, сильно жалея, что у меня нет вольтметра, перекинул провода от лампочки под потолком к генератору и кивнул скелету:

– Давай. Крути всё быстрее и быстрее, а когда махну рукой, прекращай ускоряться и крути с одной силой. Понял?

Скелет кивнул и взялся за рукоятку.

Скрип от его костей стоял просто невыносимый! Сам генератор работал довольно тихо, а вот скелет издавал настолько противные, громкие звуки, что мы с Михалычем не выдержали и скоро уже стояли, заткнув ладонями уши. Руки скелета, крутившие генератор, от бешеной скорости просто слились в один дрожащий круг, но он неутомимо продолжал свою работу. Похоже, зря я не поверил Кощею, усомнившись в силах скелета.

В общем, получилось. Лампочка светила ровно, без миганий и вроде с той же яркостью, как и раньше. Комп работал без проблем. Если напряжение и колебалось немного, то фильтры, через которые шло питание, сглаживали его и выравнивали до нормы.

Вот только этот звук…

Уже потом, когда мы переехали, генератор с Дизелем я определил в свободную комнату, а провода пробросил в кабинет к компу, благо проводов у меня хватало. Звук тихим стал и днём я на него внимания не обращал, но утром…

* * *

Вот так, уже скучая по Дизелю я, во главе нашей команды и отправился на завоевание Лукошкино и окрестностей.

Маша несла изящный дамский саквояжик, Михалыч взвалил себе на хребет мешок с нашей одеждой и прочими «только самыми необходимыми» вещами, а я шел с пустыми руками, как и положено важному начальнику. Зато гремя медалями при каждом шаге так, что обзавидовались бы все звонари Лукошкино, если бы их, конечно, зачем-то занесло к Кощею.

А Кощей уже ждал нас.

– Где вас носит? – рявкнул он. – Работнички, мать!

Глаза его горели красным светом, и вызывало это, очень неуютное ощущение.

Я стал по стойке смирно, выпучив глаза и высунув от усердия язык. Михалыч придавленный мешком, согнулся еще ниже, отбивая земной поклон и только Маша, с рассеянным видом любовалась облаками.

– Ладно, – проворчал Кощей, разглядывая нас. – Михалыч, чем ты там мешок набил?

Глаза Кощея плавно пройдя весь спектр, из красных стали обычными синими. Нет, в смысле, не голубенькие они были, как у добра молодца, а светились синим, жутковатым светом.

– Ить… Всяко разное. Полезное, – прохрипел Михалыч, силясь выпрямиться.

Кощей махнул на него рукой и поправил мне фуражку:

– Орёл! Вылитый генерал!

Отдайте мои джинсы и майку! Эх.

– Марселина, сарафан себе подобрала? С кокошником, – Кощей довольно мерзко захихикал, а потом серьёзно добавил: – Косу заплести не забудь.

Машу передёрнуло.

– Ну, Канцелярия, не подведите! Держи, Федор Васильевич, – Кощей протянул мне небольшое зеркальце в резной деревянной оправе, – для связи. Потрёшь его пальцами и зови меня.

– Ух, ты! Понял, Ваше Величество. Ну, мы пошли? А Лукошкино в какой стороне?

– Э-э-э… Там, – Кощей махнул рукой куда-то вправо, как-то странно посматривая на меня.

Я кивнул, махнул Михалычу и Маше и бодро зашагал в указанном направлении. И только шагов через двадцать, не услышав за собой шагов моей группы, я остановился и обернулся.

Они так и не сдвинулись с места. Михалыч сочувственно кивал головой, Маша улыбалась облакам, а Кощей откровенно скалился, с любопытством разглядывая меня.

– Чего? – удивился я. – Мы идём или забыли что?

Дед попытался что-то сказать, но Кощей его перебил:

– Иди, Федя, иди. Как дойдёшь месяца через три, доложишь. Если волки не сожрут.

И он захохотал, всхлипывая и тыча в меня костлявым пальцем.

Три месяца?! Я, чувствуя себя последним дураком, поплелся обратно сгорая от стыда.

– Ну, откуда я знаю, что тут у вас и как? – промямлил я, вернувшись обратно. – А как же тогда добраться?

– Горыныч отвезёт.

– Кто-кто?!

– Горыныч, слуга мой верный.

Я недоуменно взглянул на своих подельников.

Они кивнули. Только Михалыч одобрительно, а Маша, состроив недовольную гримасу.

– Это который Змей? С тремя головами?

– Ага, – закивал Михалыч, – большой такой.

– Чингачгук, блин, – проворчал я и отмахнулся от непонимающего взгляда дедули.

Уже пора бы и привыкнуть ко всем этим местным чудесам, но каждое новое появление очередного сказочного персонажа или колдовского предмета, выбивало меня из колеи. Хотя вон, зеркальце для видеосвязи я спокойно воспринял, осваиваюсь всё-таки. А с другой стороны, где зеркальце и где дракон.

– Летит, – спокойно сказала Маша.

Я обернулся и посмотрел на небо. Прищурился, а да точно, какая-то точка на небе приближалась к нам, быстро увеличиваясь и разрастаясь в… мамочки! – дракона!

Машинально ожидая увидеть знаменитого персонажа из цикла мультфильмов про богатырей ну, помните такого красного динозаврика, упитанного, с маленькими крылышками и ходящего на задних лапах, я был поражён видом настоящего местного Горыныча.

Он вовсе не ходил на задних лапах, а туловище имел как у крокодила или громадной ящерицы какой-нибудь и совсем не красного, а серо-зеленого цвета. Сама туша от шеи и до за… ну, до задних лап, была метров десяти длиной, да еще и хвост не меньше. Всё это сверху покрывалось костяным гребнем, а брюхо и нижнюю часть хвоста защищали костяные же, желтоватые пластины. А спереди торчали на длинных-длинных шеях три головы с очень даже впечатляющими зубками в красных пастях. Да и крылья у него были не мини-вариант, как у мультяшного персонажа, а здоровенные такие, а-ля птеродактиль из Юрского периода, в размахе метров двадцати. В каждую сторону.

Змей приземлился на поляне, затормозив крыльями и подняв в воздух тучу пыли.

– Здорово, Михалыч! – густым басом сказала правая голова.

– Кощею – салют! – более тонким голосом, поприветствовала левая.

А средняя, перевязанная белой тряпкой, только вздохнула.

– Э-э… здрасте, – выдавил я из себя, пятясь за спину Кощея.

– Здравствуй, Горыныч, – ответил ему Кощей, вытаскивая меня из-за спины. – Вот этого орла с Михалычем и Марселиной отвезти надо.

– Сделаем, – кивнув, пробасила правая. – Марселина, любовь наша, а ты всё хорошеешь? Аппетитная, глаз не оторвать. Так бы и съели!

Горыныч гулко засмеялся, а Маша только фыркнула.

– У них что, любовь?! – шёпотом спросил я у Михалыча.

А что? Тут всё, что угодно может быть.

– Не, – отмахнулся Михалыч, – натура у него такая. Кобелиная.

– Давайте-давайте, – засуетился Кощей. – Время дорого.

– А обед?! – возмутилась левая голова и правая согласно кивнула.

Кощей поморщился, хлопнул в ладоши и тут же несколько скелетов вытащили из ворот две освежёванные бараньи туши и большое корыто с кашей. Корыто поставили у средней головы.

Я отвернулся. Всё понимаю, но смотреть на это не хотелось. Противно.

Полминуты чавканья, хруста и причмокивания и левая голова довольно протянула:

– Заморили червячка. Маловато, конечно, но уж так и быть.

Правая только рыгнула, испустив струю пламени, сжигая зазевавшегося скелета.

– Шамаханы покормят, – пообещал Кощей. – В путь, пора.

Я с опаской посмотрел на гребни вдоль спины Горыныча. Острые длиной в локоть, они совсем не вызывали желания усесться между ними или еще хуже, прямо на них.

Горыныч, уловив мой взгляд, вдруг дёрнулся телом, и гребни с громким щёлканьем ушли прямо в спину.

– Видал? – подмигнула мне левая голова с гордостью. – Это нам Кощей такое сделал.

– Круто, – я восхищенно покивал головой.

Змей опустился на колени или что там у него, присел, в общем, и мы полезли ему на спину.

Как я не старался, но усадили меня спереди. Спасибо, весь встречный ветер мой. Сзади пристроился Михалыч, втиснув мешок между нами, ну а Маша, что удивительно, не капризничая, разместилась последней.

Горыныч встал, а я помахал Кощею и нерешительно сказал:

– Ну, мы, наверное, полетели?

– Не подведи меня, Федька. Удачи!

И Кощей, развернувшись, зашагал во дворец. А Горыныч взлетел. Вот так просто без разбега замахал мощно крыльями и взвился в воздух.

– Змеюка с вертикальным взлётом, – прохрипел я, чувствуя, как меня расплющивает о Горынычеву спину.

– Ась? – прокричал Михалыч, но я только отмахнулся.

Однако вскоре Горыныч набрал высоту и полет оказался неожиданно комфортным.

Не знаю почему, но мне даже ветер не бил в лицо, а так, обдувал легонько и всё. Хотя летели мы очень быстро. Лесные поляны мелькали так, что их и разглядеть было невозможно, а когда пошли открытые пространства, то поля и реки, неожиданно возникая перед нами, тут же оставались позади. Не спрашивайте, без понятия от чего так. Наверное, Змей – существо сказочное и законы природы на него тоже действовали другие, сказочные. Но, как бы то ни было, а вскоре я уже наслаждался полетом, с интересом поглядывая по сторонам.