– Я не хочу разговаривать об этом человеке, – всплакнула Татьяна и, оттолкнув Громова, выскочила из калитки. Ее душа ушла в пятки, а сердце готово было выскочить из груди: как он только мог таким оказаться?
А Иван Алексеевич грустно посмотрел ей вслед.
Целая ночь прошла в раздумьях: Татьяна не сомкнула глаз. Как такой прекрасный и талантливый писатель, сотворивший несколько великолепных романов о любви, мог оказаться таким неряшливым выпивохой? Этот человек, известный своими добрыми делами и благотворительными поступками, о которых так немало прочитала Татьяна в газетах и слышала от знакомых, мог так низко упасть в ее глазах? Нет, не может такого быть, с ним явно что-то произошло, и, может быть, ему даже нужна ее помощь. Но нет, она не хочет его больше видеть, совсем не хочет!
– Татьяна Михайловна, вам цветы!
Она вышла на улицу и приняла большой букет белых ромашек, затем отнесла его в гостиную. От кого же они могли быть?
Развязав шелковую ленту, она опустила цветы в вазу, предварительно достав из них небольшой конверт. Она развернула его и ахнула от удивления.
«Прекрасная Татьяна Михайловна!
Приношу свои искренние извинения за мой вчерашний нелепый вид и все оскорбительные слова, которые я посмел вам высказать и обидеть вас. Я был крайне расстроен из-за отвратительных отзывов по новой пьесе, к которой, к сожалению, я приложил руку своего авторства.
Благодарю вас за ваше терпение, вы очень интересная собеседница. Если вы все же сможете меня простить, я буду очень тому рад. Сегодня в пять вечера я собираюсь прогулять у реки. Я был бы счастлив, если вы сможете составить мне компанию. Я буду ожидать вас ровно в пять.
И. А. Громов»
– Он будет ждать меня ровно в пять! – воскликнула Татьяна и закружилась в танце. На часах был ровно полдень. – Боже мой, какое счастье, какое счастье!
Она вмиг забыла о произошедшем вчера, простила ему все на свете и рванула в свою комнату. Он извинился перед ней, прислал ей самые восхитительные цветы на свете – как же это прекрасно! Сегодня ее ждет счастливый вечер.
В назначенный час она спустилась к мостику, прихватив с собой ту самую заветную тетрадь со стихами, которую никогда никому не показывала. Когда-то она так тщательно скрывала ее от нелюбимого супруга, которому на самом деле не было никакого дела до молодой жены: он просто на ней женился, потому что ему нужны были дети. Особого интереса к ней он никогда не испытывал.
Она увидела Громова издалека и радостно махнула ему рукой: он ответил ей тем же и неспешно двинулся в ее сторону. Иван Алексеевич выглядел просто превосходно: на нем был черный замшевый костюм и дорогие лаковые туфли. Татьяна не могла отвести от него глаз.
– Я безумно рад вас видеть, Татьяна Михайловна, – он начал издалека и приблизившись, нежно улыбнулся ей. – Мне очень стыдно перед вами за вчерашнее происшествие, вы невольно стали свидетельницей моего грубого пьянства. На самом деле просто не очень удачно прошла премьера, а я на ней даже не присутствовал. Надеюсь, что два месяца, когда будет следующая премьера, она будет более удачной.
– Не переживайте так, может быть все еще обойдется, – неуверенно произнесла Татьяна, нервно теребя в руках тетрадь. – Вы очень хороший писатель.
– Спасибо за ваши слова. А как вам мои ромашки? – поинтересовался у нее Громов, направляясь по мостику. – Я очень надеялся, что они вам понравятся.