Налетевшая растрепанная туча зашуршала по крыше мелкими каплями дождя. От этого Ромчику стало еще тоскливее. Надо уходить. И когда уже наконец дадут новое обновление, чтобы его состояние стабилизировалось? Ромчик встал, чтобы напоследок насладиться панорамой ревущей Москвы, прижал руку к силиконово-металлической груди. Словно это помогло бы унять тоску. А вдруг человеку тоже никак не напишут обновление, он мучается от тоски и из-за этого и бежит за Катей в аэропорт? Дождь усиливался. Ромчик мотнул головой и побрел к лестнице.
4
Я лечу в аэроэкспрессе и судорожно смотрю на время. Катя пока не писала, что странно, ведь я фактически еду с опозданием. Как она там? И в сети не появлялась. Вспоминаю, как добежать до нужного терминала, пока еду, чтобы не тратить на это время по месту. Вроде помню. Надо было купить цветы. Да даже мед у этого киборга с рынка подошел бы, все не с пустыми руками. Что-то я не подумал. Смотрю, сколько стоит доставка букета – хватит долететь до Катиного Екатеринбурга и еще чуть-чуть останется. Я ее люблю, конечно, но нам еще месяц на мою зарплату жить, так что вряд ли такие траты будут на пользу. С другой стороны, создавалось впечатление, что девушек удивляло и радовало больше именно иррациональное, что ты бы точно для нее не сделал. Еще раз смотрю на доставку. Потом быстро на картах ищу ближайшие цветочные и, о чудо, какой-то товарищ держит небольшой цветочный прямо рядом с аэропортом. Жилая застройка подкралась уже вплотную ко взлетным полосам, при этом, интересно видеть, как коммерция тоже потихоньку движется к царству, где из-под самолетов, как золотых антилоп, сыплются деньги улетающих.
Выбегаю из экспресса и лечу в магазинчик цветов. Он похож на ларек с фотографий нулевых, как его не закатали еще в навесной фасад или не пустили под реновацию – непонятно. Понятнее становится, когда подбегаю ко входной двери, конечно же, с колокольчиком, – мужчина армянской наружности тычет в лицо другому мужчине, в костюме и с портфелем, букет оранжевых роз и доказывает изо всех сил, насколько розы свежие и вообще собирались на солнечном склоне только вчера. Розы грустно склонились в целлофане – либо порван пространственно-временной континуум, либо склон они видели месяц назад в лучшем случае. Мужчина в костюме спокойно парирует, что здесь на цветах нет даже обязательных штрих-кодов, а, значит, он по системе не может проверить их свежесть. Да и цена высокая. Мужчина армянской наружности аж опускает букет от такого пассажа в свою сторону. Пользуюсь моментом и проскальзываю между ними в магазин – я не такой гурман, чтобы придираться. Да и главное – это внимание? Надеюсь, у Кати идеалы такие же. Выбор в основном состоит из роз. Есть гибридные яркие цветы в горшках для любителей необычных оттенков, над ними лениво жужжат биопчелы. Присматриваюсь к пяти белым розам. Видно плохо, в каком они состоянии, хотя вроде самостоятельно стоят в вазоне и не опираются на ковер на стене – уже хорошо. Мужчина армянской наружности кричит что-то недовольное вслед недопокупателю в костюме. Поражают две вещи: во-первых, даже с синтезатором речи его акцент звучит максимально ярко, а во-вторых, как его ручной протез выносит такое количество итальянских недовольных жестов и не глючит. Наверное, под себя сборку заказывал. На такой цене цветочков я бы из себя половину киборга сделал. Вспоминаю про время, хватаю пять роз, жду, пока ЭРП с сигаретой в керамических зубах (Что? Курящий? Нет времени удивляться) завернет цветы в целлофан. Итоговая сумма удивляет не меньше. Сканирую лицо, плачу, терминал висит – как всегда в нужные моменты. Подходит мужчина армянской наружности, благодарит за покупку. Улыбаюсь, оплата прошла, хватаю букет, лечу в аэропорт. На очках прокладываю маршрут в нужный терминал, параллельно звонит Катя:
– Привет! Ты не представляешь, только сели! Из-за погоды кружили долго, облачность большая. Прости, пожалуйста, что так получилось. Долго ждешь?
Резко останавливаюсь и вдыхаю полную грудь воздуха. Гонка окончена.
– Нет, солнышко, все хорошо, я сам по делам задерживался, так что только приехал. Готов тебя встречать!
Розы тоже словно облегченно вздыхают. Уподобляюсь ЭРПу из цветочного и выкуриваю сигарету. Очки заботливо высвечивают предупреждение о вреде никотина, его дополнительно озвучивает помощник Лиза. Смахиваю его и затягиваюсь. Есть вещи, которые технологиям не понять. Докуриваю и ныряю в брюхо аэропорта. Без очков было бы тяжко – они предоставляют самую надежную навигацию, которая блестит прямо у тебя под носом и подсказывает, куда не опоздать и как повернуть. Голосовое же оповещение, оставшееся с незапамятных времен, больше похоже на шифр, который тебе нужно угадать, чтобы улететь нужным рейсом.
Наконец подхожу к зоне ожидания. Поправляю волосы, снимаю очки, смотрю на розы и взглядом приказываю им дожить до вечера. Появляется поток прилетевших. А вот и Катя. Тонкая и аккуратная, как птичка, в легком плаще. Удивительно, что без чемодана, только на плече рюкзак тащит. Видит меня, улыбается, машет рукой на ходу.
5
Только в такси понимаю, как же гудит голова. Кате понравился букет, осталось понадеяться, что дома клининг хорошо выполнил свою работу. Надо еще что-то приготовить на ужин или лучше предложить ей сходить куда-то поужинать? Пока кручу мысли в голове, Катя рассказывает про свою учебу. Отрывками вслушиваюсь – семестр закрыла на отлично, у нас в Екатеринбурге тоже сейчас дожди, а вообще так хорошо, что я на каникулы смогла к тебе вырваться, целый месяц впереди, представляешь? Представляю. Отчетливо представляю. Не зря три месяца до этого откладывал на ее приезд, чтобы оплатить все, начиная от билетов и заканчивая едой. Я неприхотливый, ем немного, одежды одна полка еще со школы, трачу только если на технологические игрушки, каюсь. А вот девушка – это комплексная статья расходов. У меня так друг курить бросил – экономил на походы в кафешки со своей. Кстати, о сигаретах. После выкуренной зрение значительно упало, я это только сейчас замечаю, когда проплывающие мимо здания слишком размыты. Это снова шалит чип? Катя замечает мое беспокойство, спрашивает, все ли хорошо. Я отвечаю, что да – я не говорил ей про свой чип, не хотел, чтобы она переживала во время сессии, да и у нее самой стоит такой же чип, такие новости могли ее сильно напрячь.
Наконец, спустя несколько километров пробок, такси подъезжает к подъезду. Мужики все также сидят на лавочке и обсуждают электронные очереди в поликлиниках. Катя оглядывается и подходит к виртуальному табло объявлений, висящему у входной двери. Среди мерцающих брошюр выделяется один настоящий листок, приклеенный на скотч.
– У тебя что, горячую воду отключили? – Удивленно спрашивает она, вчитываясь в содержимое листочка.
– Да, забыл предупредить. Две недели назад выключили, уже включат к концу недели.
– В удивительном мире живем – вокруг так много технологий, особенно здесь, в Москве, а до сих пор воду вырубают.
– Ну, некоторые технологические процессы не отложить.
– Тебе как инженеру это проще осознать. Мои гуманитарные мозги до сих пор не всегда осознают, что вокруг происходит. – Катя смеется.
В квартире все сияет чистотой. Я тихо благодарю Лизу, она в ответ включает легкую расслабляющую музыку.
– У тебя очень уютно. Я эту квартиру по-другому представляла. А какой милый дворик! – Мягко произносит Катя, выглядывая из окна. Квартира действительно словно выглядит иначе, чем я привык к ней. Возможно, из-за того, что в прихожей наконец лежит Катин рюкзак и стоят ее голубые кроссовки.
– Чем займемся? – Катя садится на стул на кухне и начинает собирать свои светло-русые волосы в хвостик.
– Может, сходим куда-то поужинать? Заодно и город покажу.
– О, было бы отлично. Я только за. Только надену что-нибудь симпатичное.
Я улыбаюсь:
– Ты и так у меня красавица.
6
Центр вечерней Москвы бурлит и шипит ресторанами, которые раскинули летние веранды по обе стороны улицы. Несмотря на пасмурную погоду, на улицах гуляет много людей. Катя восхищенно оглядывается вокруг, иногда показывая на особо красивые и необычные постройки. Она любит архитектуру. Мы встречаемся немногим больше года на расстоянии, за все это время я приезжал в ее родной город три раза. И вот она впервые приехала ко мне. Словами не описать внутренний восторг и осознание, как меняется привычная обстановка благодаря всего лишь одному человеку. Катя – потрясающая девушка. Смотрю на нее, держа за руку, и даже не могу понять, что конкретно вызывает во мне любовь к ней. Наверное, все. Ее внешность, характер, ее смех, переживания, ее походка и ее глаза. Нас познакомил мой одногруппник, Олег, в одной игре, когда мы уже заканчивали университет, а Катя была еще на втором курсе.
– Выбирай, куда пойдем. Я особо не хожу по кафе, так что буду полагаться на твой выбор.
– Сложная задачка. Давай тогда сюда? – Катя указывает на небольшой ресторан на углу старинного дома, вход которого украшен фонариками, а на окнах висят рыболовные сети и светятся голограммы рыбок. – Это, наверное, рыбный ресторан. Сегодня, конечно, не четверг, но мне было бы интересно ее здесь попробовать.
– Как скажешь. – Улыбаюсь я.
В ресторане все еще обслуживают люди. Официант в аккуратном синем фартуке сажает нас за столиком в середине зала – у окон места уже были заняты. Играет джаз. Катя поправляет платье и смотрит на рыбок на окне.
– Знаешь, у нас, конечно, тоже есть такое, но совсем меньше. А здесь на каждом шагу. Нужно привыкнуть.
Отдаю ей свои очки, чтобы она сделала заказ, – Катины мы забыли дома. Так быстрее и не приходится общаться с персоналом лишний раз. Через несколько минут приносят блюда. Я заказал камбалу, Катя – тунца. Тарелки необычные, тяжелые, разводы на них напоминают морской берег, на который накатываются волны. Солонка и перечница сделаны из материала, похожего на бетон. Место с претензией. Желаю Кате приятного аппетита и преступаю к камбале, грустно лупящей глазами куда-то в потолок. Едим молча. Пытаюсь начать диалог, спрашивая у Кати, как ей ее блюдо, хотела бы она на один день оказаться моряком и с помощью других странных вопросов, которые приходят на ум. Она отвечает с улыбкой, но односложно.
После ужина веду ее по Маросейке, потом через Лубянку и в центр. Катя в основном молчит и восхищенно смотрит вокруг, лишь иногда указывая мне на необычные детали – интересно одетых людей, козырьки домов, парки, подсвеченные сотнями огоньков. На ней все еще мои очки. Если их не отключать, видишь мир дополненным миллионами парящих и зазывающих вывесок, предложениями новых маршрутов по достопримечательностям, а в моде экскурсии на некоторых местах еще и появляются краткие исторические сводки. Катя вроде в восторге. А у меня болит голова. Пытаюсь сдерживать слепоту и перепад настроения, чтобы снова не упасть в неизвестность. Аккуратно щупаю волдырь за ухом – горячий. Странно.
Дома Катя предлагает посмотреть серию какого-то нового сериала и лечь спать. Я хоть и смотрел на него обзор пару дней назад, все равно соглашаюсь. Смотрел настолько поверхностно, что даже не запомнил названия. После двух серий ложимся спать – утром мне на работу, вентиляция сама себя не спроектирует. И нужно мне было учиться на инженера по внутренним сетям, чтобы с самого начала обрекать себя на работу серого среднего класса, который даже не занимается исследованиями искусственного интеллекта, не придумывает игры или не творит, как музыкант или художник. Вот Катя филолог – расплывчато, кем она будет после окончания университета, но звучит интереснее и загадочнее, чем моя специальность.